Проблематика исследований корреляции массового сознания и массового общества достаточно хорошо освещена в современной научной литературе. При этом большинство авторов склонно рассматривать феномен массовой культуры как явление социальное, имеющее свою специфику генезиса и развития. Среди основных теоретических построений в изучении массовой культуры следует упомянуть концепцию, согласно которой массовая культура рассматривается фактически синонимически с массовым обществом. В итоге основное место в исследованиях данного направления отведено изучению массового общества, причем его возникновение объясняется такими факторами, как индустриализация и глобализация.
В данном контексте массовая культура рассматривается в качестве особого типа культуры, которая фактически пришла на смену культуре традиционной. К числу авторов, придерживающихся данной точки зрения, принадлежат Ф. Ницше, Н. Бердяев, З. Фрейд, М. Вебер, Дж. Бентам и Р. Хоггарт. [4, с.67] В философских трудах перечисленных философов дается следующая трактовка понятия «массовая культура» — это социальный механизм, направленный на максимальное проявление духовной зависимости человеческой личности. При таком подходе феномен массовой культуры неизбежно приобретает однозначно негативную окраску.
К числу радикально настроенных по отношению к массовому обществу и массовой культуре можно отнести философский взгляд, который предложил Х. Ортега-и-Гассет, рассматривая массовое общество как крайне слабое в культурном отношении социальное образование, состоящее из «средних, массовых людей» [6, с.56]. В итоге, философ предрекает гибель всей культуры социума в целом. Идеи Ортега-и-Гассета были приняты за основу в трудах таких авторов, как К. Мангейм, Э. Фромм и Х.Арендт. [7, с.78]
Однако помимо критической оценки массовой культуры и массового общества существует несколько иных довольно крупных научных направлений, дающих свои оценки исследуемым феноменам. Так, в теориях так называемой Франкфуртской школы, представителями которой являются Т.Адорно, М. Хоркхеймер, В. Беньямин и Г. Маркузе, основополагающими является такой концепт как культурная индустрия, собственно и позволяющая гарантировать устойчивое развитие демократических обществ [5, с.55.].
Наиболее общий вывод, который можно обнаружить у всех представителей Франкфуртской школы, заключается в том, что массовая культура приводит к формированию конформизма, удерживая реакцию «потребителя» в рамках инфантильного, статичного состояния, что, в свою очередь, создает широкие возможности по манипуляции массовым сознанием. позволяет манипулировать его сознанием. В итоге, массовая культура является одним из механизмов стабилизации политической системы, хотя и приводит в итоге к стагнации и затрудняет ее развитие.
В отличие от философов Франкфуртской школы, представители другого научного направления — теории феминизма — акцентируют свое внимание на патриархальном характере идеологии, доминирующей в культуре массового типа, при котором происходит активная эксплуатация образа женщины с целью достижения коммерческого результата. К исследователям данного направления можно отнести Т. Модлески, Н. Ван Зунена и Д. Ж. Дайера. [6, с.77]
В историко-культурном направлении, посвященном изучению феноменам массовой культуры и массового общества, также можно выявить неоднородность мнений. Например, в исследовании Е. П. Смольской отрицается тысячелетняя история массовой культуры, поскольку данное явление необходимо относить именно к постмодерну, задавая определенные исторические рамки данного феномена. Также следует также отметить, что согласно, например, А. Адорно, прототип современных форм массовой культуры появился впервые в период формирования капитализма в Англии (XVII-XVIII вв.). Однако, сложно согласиться с таким утверждением, поскольку, если рассматривать массовую культуру как механизм манипуляции сознанием, то невозможно отрицать наличие подобных манипуляций со стороны властных элит во все периоды существования человеческой цивилизации.
В данном контексте, нельзя не согласиться с мнением Д. Уайта, который в своей работе выдвигает предположение о том, что к проявлениям массовой культуры можно отнести любые организационно-мобилизационные действия властей с целью отвлечения внимания общества от наиболее насущных проблем. [8, с. 64–65]
Следовательно, все, что превращается в «культурный продукт» и получает свою договорную стоимость является элементом массовой культуры и массового общества, вне зависимости от конкретно-исторической эпохи.
Тем не менее, в научной литературе постоянно предпринимаются попытки найти определенную точку отсчета, начальную стадию формирования массового общества. В отечественной науке таким начальным этапом формирования массовой культуры традиционно считается рубеж XIX — XX веков. На наш взгляд, такой рубеж можно задавать только при рассмотрении феномена массовой культуры не в качестве определенной разновидности культуры традиционной, но как радикальное изменение культуры в целом. Движущим фактором формирования массовой культуры в данном случае является развитие средств массовой коммуникации, усложнение и многообразие их форм при индустриально-коммерческом типе производства и распределения стандартных благ, как материальных, так и духовных, а также при относительной демократизации культуры, повышении уровня образования. Все эти перемены сопровождаются, по мнению исследователей, парадоксальным снижением духовных запросов общества, снижении требований к нравственно-духовным качествам индивида. [5, c. 101]
Некоторые авторы, в частности, Г. Боуэлл и Д. Прайс, выдвигают тезис о том, что общий низкий культурный уровень обусловлен физической невозможностью человеческого мозга усваивать информацию в тех темпах и объемах, в которых ее предлагает современная реальность. Именно в силу таких информационных перегрузок индивид в состоянии усвоить лишь самые поверхностные знания, хотя и во множестве различных областей. [1, c. 45–46]
На наш взгляд, данный подход к исследованию феномена массовой культуры может быть использован для оценки данных эмпирических исследований по указанной проблематике, позволяя использовать определенную шкалу усвоения информации социо-культурного характера и выявить паттерны наиболее легко и максимально трудно усваиваемых информационных блоков. При этом при тотальной коммерциализации самих средств массовой информации происходит и стремление к созданию наиболее доступного для понимания широкими массами «культурного продукта», что и приводит в итоге к усреднению сознания.
Тем не менее, сводить сущность массовой культуры только коммерческой составляющей нецелесообразно. Если массовую культуру понимать как определенную систему взаимосвязанных элементов, как любую иную культуру, то одной коммерческой составляющей невозможно объяснить целый ряд возникающих ценностей массового сознания. Также, на наш взгляд, не совсем правомерно отождествлять массовую культуру и массовое общество, поскольку первая является механизмом, активизирующим ценностно-мотивационные процессы, а второе — является одновременно и реципиентом, и субъектом массовой культуры, являясь ее физическим носителем.
Следует отметить, что, как и для традиционной культуры, в научной философской литературе до сих пор не существует общепринятого определения. Это вызвано не только различиями в применяемых исследователями подходах, но и многомерность., комплексностью самого явления. Общепринятым является только структурирование массовой культуры по трем основным характеристикам: культура разновидность коммерческого продукта, массовость как степень распространения, набор определенных, стандартизированных духовных ценностей. [8, c. 87]
Следует отметить, что именно на основе данных критериев строится большинство определений понятия «массовая культура». Например, в трактовке А. Б. Гофмана массовая культура преподносится как особое культурное явление, характеризующееся разрывом между формой и содержанием, причем сам этот феномен служит, по мнению исследователя, индикатором кризисного состояния культурного развития общества. [3]
Массовая культура, таким образом, имеет исключительно формальный характер, не реализуя на практике функций культурогенеза, именно в силу отсутствия сущностного содержания.
Другое определение можно найти в рамках экономического подхода, когда суть массовой культуры сводится к постоянному воспроизводству одних и тех же культурных ценностей, имеющих коммерческое назначение. При этом потребителями массовой культуры являются все люди, в не зависимости от места проживания и первичной культурной среды. [1, c. 56]
Если сравнивать два приведенных определения, то можно увидеть стремление самих исследователей к упрощению и примитивизации понятия. Например, следуя определению А. Д. Гофмана, массовая культура как явления кризисное имеет определенный цикл жизни, поскольку после завершения фазы кризиса должна исчезнуть или же трансформироваться в совершенно иной феномен. Во втором определении явно преобладает исключительно материалистическое восприятие массовой культуры, поскольку не все ее «продукты» могут быть коммерциализированы. На наш взгляд, в процессе функционирования массовой культуры возникают не только прямые, целенаправленные воздействия на массовое сознание, но и определенные побочные эффекты, связанные с переработкой навязываемых массовой культурой ценностей в сознании индивида, при условии, если таковой вообще способен к минимальной рефлексии и самоанализу.
По тем же причинам, нельзя однозначно согласиться и с третьим определением феномена массово культуры, когда понятие рассматривается как повседневная культура общества, представляемая в наиболее доступной форме с помощью СМИ. Такой подход упрощает понятие, сводя его к бытовому уровню. При всей богатой палитре исследований феномена массовой культуры и массового общества, на наш взгляд, до сих пор отсутствует четкое понимание феномена как культурной системы ценностей, внедряемых в сознание населения. Закономерно возникает вопрос, какие именно ценности, с какой целью и какими задачами транслируются СМИ, противоречат ли данные ценности, цели и задачи свойствам традиционной культуры, или же служат их закреплением в более доступной форме.
Также при исследовании генезиса массовой культуры необходимо обратить внимание на источники, которыми генерируются сообщения в СМИ, определить их мотивацию и целеполагание. Если основным поставщиком ценностей массовой культуры в государственном масштабе является властная элита, то следует установить корреляцию между транслируемыми ценностями массовой культуры и ценностями самой правящей элиты. С этих позиций можно установить, то массовая культура является одним из проявлений культуры элитарной и тем самым выполняет функции стабилизации политического режима, унификации и мобилизации общества при одновременном усреднении сознания индивида с целью более удобного управления его мотивациями, потребностями и ценностно-ориентационной сферой его сознания. Однако при таком подходе к исследованию массовой культуры существует опасность углубиться в «теории заговора» и свести все многообразие элементов массовой культуры к злонамеренным манипуляциям массовым сознанием.
С точки зрения адекватности изучаемому явлению, интерес представляет подход, предложенный Д. Беллом, в рамках которого массовая культура рассматривается как определенный способ организации обыденного сознания в условиях информационного общества, осуществляемой с помощью особых знаковых систем и культурных кодов, что помогает членам информационного общества достигать взаимопонимания. [2, c. 104]
По мнению исследователя, массовая культура фактически является связующим звеном между постиндустриальным обществом с высокой степенью специализации и индивидом, интегрированным в него лишь частично. [2, c. 105]
Подводя итог всему сказанному выше, можно сделать следующий вывод:
В настоящее время в научной философской литературе не существует единства по поводу определения понятия «массовая культура». Более того, зачастую оно отождествляется с понятием «массовое общество», что, на наш взгляд, не совсем правомерно, поскольку общество является физическим носителем массовой культуры, которая имеет не физический характер. Также при попытках дать определение понятия массовой культуры используются только основные внешние характеристики явления, что не отражает в полно мере его сути.
Литература:
1. Bouell G., Price. Theory of post-industrial society: effects of a cultural dissonance. — New York. — 2013. — 492 p.
2. Белл Д. Человек в постиндустриальном обществе / Д. Белл. — М.: АСТ, 2013. — 352 с.
3. Гофман А. Б. Мода и люди: новая теория моды и модного поведения / А. Б. Гофман. — М.: Наука, 1994–388 c.
4. Ортега-и-Гассет Х. Дегуманизация общества. М.: Радуга,1991. — 639с.
5. Смольская Е. П. «Массовая культура»: развлечение или политика. / Е. П. Смольская. М.: Мысль, 1986. — С.- 40–41.
6. Теплиц К. Т. Всё для всех. Массовая культура и современный человек / К. Т. Теплиц. — М.: ИНИОН РАН, 2012. — 453 c.
7. Фетисова Т. А. Культура города в информационном обществе / Т. А. Фетисова. — М.: ИНИОН, 2010. — 488 c.
8. Шагинская Е. Н. Массовая культура и массовое сознание в ХХI / Е. Н. Шагинская. — М. ИНИОН РАН, 2013. — 485 с.
