Тематика Востока пыталась проникнуть в массовое сознание через импрессионизм и постимпрессионизм, наполняя своим колоритом не только литературу, театр, музыку, но и формируя ряд положений, вызвавших полемику в кругах творческой интеллигенции начала XX века.
Бунин, как поэт и прозаик второй половины 19 века, питавший интерес к различным культурам, смотрится по — другому относительно других авторов, духовное стремление которых было направлено к миру Востока. На сегодняшний день И. А. Бунин — христианин от рождения, «последователе Будды» [1,16], «передающем его идеи доносящем благородные истины до всех «братьев» в реальной жизни» (Т. Г. Марулло) [1,49], а также «главный мусульманин» русской поэзии (В. Пруссаков) [2,11]. Однако, данные формулировки свидетельствуют о недостаточном знакомстве с биографическими данными, идеями творчества, религиозно — философскими предпочтениями писателя; просто исследуя которые невозможно проникнуть в глубину творческого наследия Бунина, понять его мироощущение, выраженное в художественных текстах.
Обращение Бунина к теме Востока связано с проявившейся уже в его раннем творчестве тенденцией к постановке вопросов существования человека, его пребывание в мире, как хрупкой духовной материи, что способствовало переосмыслению духовного опыта посредством проникновения в восточную культуру.
Склонность к философскому осмыслению окружающей его действительности, а именно страсть к познанию неизвестного и загадочного, что таит в себе мир Востока со своим фатализмом и созерцанием, стремление найти ответы на самые важные вопросы — человеческого бытия, соотношения судьбы отдельного человека, как личности с окружающим миром и судьбами всего человечества, — все это предопределило обращение писателя к философско-этическим системам стран Востока в разные исторические эпохи.
Интерес И. А. Бунина к культуре Востока был довольно глубоким, это связывалось, в первую очередь, не с данью моде, не со стремлением постичь экзотическое, а с нравственно-философским поиском истины, с желанием постичь тайны развития мировых цивилизаций. Определяющее значение для формирования взглядов писателя имели его многочисленные путешествия.
Информацию о мусульманской религии Бунин впервые почерпнул из чтения Корана. Это был Коран в переводе на русский язык К. Николаева (1864) [3]. После посещения писателем Турции, по утверждению В. Н. Муромцевой- Буниной, «ислам вошел глубоко в его душу» [4, 222]. Тематика Востока не только смогла найти отражение в творчестве Бунина, она способствовало возможности писателя абстрагироваться от действительности, направив сознание на путь духовного равновесия, по мере постижения той или иной категории бытия, что способствовало обретению автором неизведанных ранее творческих сил и возможностей. Это и позволило осветить религиозные мотивы максимально приближенно к толкованию понятий священной книги мусульман. Импульсом вдохновения для Бунина послужила кладезь истин мусульманской религии, где поэт смог найти ответы, поиск которых был для Бунина длиною в жизнь. Нельзя категорично судить о том, что ислам стал конечной станцией духовного и творческого поиска поэта, но безусловно стремление Бунина вернуться в мир востока вновь и вновь, является показателем значимости для автора той неподдельной устремленности мусульманского народа к обретению духовной чистоты. Таким образом, он подкрепляет свое отношение к духовному, как бы присоединяет свою гражданскую позицию к высшей этической, к Господней, воспроизводя свои замыслы в художественном слове.
Произведения И. А. Бунина могут быть с полным правом признаны информационным материалом о религиозной культуре Востока. Следует подчеркнуть, что интерес поэта к Востоку не был религиозным самоопределением, этот интерес скорее носил эстетический и одновременно глубоко этический характер. Отсюда неправы те учёные, которые без достаточных доказательств и оснований причисляли Бунина к адептам той или иной религиозной системы. Бунин не пытался предпринимать решительных шагов к сближению с какой-либо восточной мировоззренческой концепции вероисповедания. Веря в заповеди Библии, уважая мудрость Корана, он, тем не менее, относился к религии — христианской ли, буддийской, мусульманской — как к общей для всего человечества идее, способствующей воспитанию всех людей в духе братста. Поэт чувствует нечто единое, лежащее в основе всего мира и человечества — именно эту мысль Бунин отстаивает на протяжении своих духовных и творческих исканий. Поэт рассматривал любые религии как ценности, являющиеся достоянием всей человеческой истории. Обращаясь в своих философских поисках к Востоку, он видит в нём саму суть общечеловеческих духовных устремлений.
В исследовании творчества Бунина, восточной тематики, недостаточно литературоведческого анализа художественных текстов, необходимо провести глубокий анализ составляющих религиозных символов, религиозных терминов, переданных Буниным при помощи приема транслитерации с тех или иных восточных языков. Это позволяет глубже проникнуть в содержание произведений автора на восточную тематику, а также оценить подлинное знание автором тех традиций, которые обнаруживают себя в его поэтическом и прозаическом творчестве. Бунин не только передал духовную культуру Востока через художественное слово, он погружал свое сознание в новую религиозную среду и посредством этого смог создать уникальные по своему содержанию поэтические и прозаические произведения, художественного и в некоторой степени исследовательского характера.
В 1902–1909 гг. в издательстве «Знание» вышло первое собрание сочинений Бунина. В третьем томе, озаглавленном «Стихотворения 1903–1906», отдельный раздел отведен стихотворениям, связанным с притчами и сентенциями Корана, с легендами арабского Востока. Раздел получил название «Ислам» и включал девятнадцать стихотворений. Специфичность этого цикла заключается прежде всего в том, что автор использует реминисценции из Корана, что заставляет прибегнуть не только к анализу художественного текста, но провести исследование на уровне этимологии составляющих понятий. Иностранные слова в «восточных» произведениях Бунина — ключевые понятия, с помощью которых становится ясна не только основная тема произведения, но и делается видимым его подтекст. Автор по-своему переосмысливает темы притч и легенд Востока, даёт им новое символическое значение. Но одновременно он опирается на собственные впечатления от встречи с современным Востоком.
Становится очевидным необходимость совокупного анализа основного сюжета, подтекста, посредством истолкования сочетаний, носящих Коранический смысл, а также интерпретации терминологии и символики с точки зрения религиозного значения. Посредством тонкостей изучения мусульманской культуры и полного погружения в восточную среду Бунину удается заключить в основной сюжет важные религиозные моменты жизни мусульман, и посредством использования тех или иных арабских слов не столько создать поэтические иллюстрации к главной священной книге мусульман, сколько следовать импульсу воздействия религиозной культуры на творческое вдохновение — сознание автора. Сильная жажда познания практически не исследованного на тот момент, духовной культуры Востока, предопределяла уникальность творческих результатов. В условиях противоречивого отношения общества, в частности интеллигенции, к мусульманам становится знаковым принятие 17 апреля 1905 года «Закона о веротерпимости» в России, как резонанса, вследствие борьбы европейцев за утверждение принципов свободы совести. Российская империя начинает строительство роскошной мечети «а ля Самарканд» в Петербурге [5]. В этот период достоянием творческой интеллигенции впервые становится уникальный поэтический материал на мусульманскую тематику, в которых находят свою интерпретацию неосвещенные ранее аспекты этой тематики. Бунин не был «первопроходцем» в загадочный для России «исламский Восток»- а последовал туда вслед за автором «Подражаний Корану», за Пушкиным. Однако, если бы Бунин лишь зафиксировал давно всем известный образ «сонного униженного Востока», он бы не был оригинален и тем более не издал бы — первый и единственный в истории русской поэзии, на тот момент, поэтический сборник «Ислам». Он долго копил впечатления, публиковал отдельные стихи, но лишь после принятия Закона о веротерпимости осмелился выпустить сборник со столь вызывающим (для того времени и русской литературной традиции) названием. Соратники-литераторы встретили его с изумлением, но в целом доброжелательно. Это была непроизвольная попытка оттолкнуть свое сознание от уже воссозданных стереотипов о культуре и духовной жизни восточных народов. Стало очевидным, что в центре внимания Бунина — не тот ложный «покой» и не восточная экзотика, которые были известны миру, а то, что ему удалось увидеть своими глазами. Ему искренне нравилось погружаться мысленно в мир знаков, смыслов и символов Священной Книги. Лучшие его «восточные стихи» — своего рода продолжение пушкинской попытки «подражания Корану», но Бунин осознает внелитературный источник происхождения Книги и принимает знание о том, что Коран — принадлежит Великому и Таинственному Автору, Творцу мира. Пророк Мухаммад — вовсе не «автор», как казалось (и кажется сейчас) многим европейцам. Он — слушатель и передатчик Слов, пришедших к нему свыше. Бунин вряд ли исследовал эти филологические, а по сути богословские проблемы, но явно это чувствовал, что нашло отражение в его произведениях.
Нравственно — философские искания автора отражают особенности его художественного мышления и восприятия внешнего мира, для которого является характерным синтез различных категорий. За художественными образами в произведениях проступает та мировоззренческая составляющая, некая природная предрасположенность, которая и сбивает исследователей с верной траектории анализа творчества и личности писателя, где преобладание символов и образов той или иной религиозной мысли берет верх, тем самым заслоняя возможность анализировать личность поэта с точки зрения того или иного принципа. Именно поэтому нельзя оставлять без внимания те стороны духовного самосознания художника, которые на первый взгляд не выступают в роли основополагающих, что является основанием тщательного исследования художественных текстов автора, с необходимостью прибегнуть к изучению и толкованию основных символов, образов и фактов, использованных им.
Восток был для Бунина колыбелью всего человечества, своеобразным доисторическим местом, в котором он искал истоки жизни человека, культуры, общества в целом. Пытаясь впитать в себя иную культуру, погружаясь в религию, быт восточных людей, стремясь ощутить Восток даже на чувственном уровне поэт становится столь совершенен в отражении воспринятой материи, что ему удается блестяще отразить свой духовный мир на страницах поэтических и прозаических произведений.
Мир Востока, отраженный в произведениях Бунина, позволяет сформировать картину жизни мусульманского народа, таинство которого на протяжении долгого времени находилось под взорами исследователей, но создать «поэтический Восток» с такой точностью передаваемых понятий и символов удается только И. А. Бунину.
Он пытался постичь истоки восточной мудрости не только как писатель, но и как человек, сумев построить совершенную модель существования человеческого общества и бытия.
Литература:
1 Минаев И.77 Очерки Цейлона и Индии из путевых заметок русского ч. Ч.1–2-Спб Л. Ф. Пантелеев, 1878
2 Русские поэты «серебряного века»: Сб. стихотворений: В 2т./ Сост., авт. вступ. Статьи и коммент. Н. Ю. Грякалова- Л.: Издательство Ленингр. Ун-та, 1991
3 Коран Магомеда / Пер. с араб. на фр. А. Б. Биберштейна-Казимирского. Пер. с фр. К. Николаева. М., 1864
4 Муромцева- Бунина В. Н. Жизнь Бунина, 1870–1906. Беседы с памятью / Сост., предисл. И примеч. А. К. Баборенко. –М.: Советский писатель. 1989
5 Аминов, Д. А. Санкт-Петербургская соборная кафедральная мечеть: исторический очерк. — СПб., 1992.
