Под коррупцией (от лат. corruptio — разламывать, портить, повреждать) как социально-правовым явлением обычно понимается подкупаемость и продажность государственных чиновников, должностных лиц, а также общественных и политических деятелей вообще. [1,с.369]
Коррупционные преступления — это предусмотренные УК РФ общественно опасные деяния, непосредственно посягающие интересы государственной власти и публичной службы, выражающиеся в незаконном получении публичными лицами каких-либо благ (имущества, прав на него, услуг или льгот) либо в предоставлении последним таких благ.
В частности, к коррупционным преступлениям в форме подкупа относятся общественно опасные деяния, предусмотренные следующими статьями Уголовного кодекса РФ:
- воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий в случае совершения соответствующего деяния путем подкупа, в том числе с использованием своего служебного положения;
- незаконные получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну в случае совершения соответствующего деяния путем подкупа;
- подкуп участников и организаторов профессиональных спортивных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов;
- коммерческий подкуп;
- организация преступного сообщества (преступной организации) (при наличии цели совершения любого из тяжких или особо тяжких коррупционных преступлений в форме подкупа);
- получение взятки;
- дача взятки;
- провокация взятки или коммерческого подкупа;
- подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу в случае совершения соответствующего деяния путем подкупа.
Основу криминологической характеристики коррупционной преступности обычно составляют данные уголовной статистики о качественных и количественных свойствах. Однако статистические показатели коррупционной преступности носят весьма неполный или некорректный характер, что может быть отчасти компенсировано результатами научных исследований.
В 2014 г. в России общий объем коррупционной преступности (в узком значении понятия), характеризуемый числом зарегистрированных наиболее распространенных коррупционных преступлений, составил около 14,5 тыс., в том числе злоупотребление властью или служебным положением — 2848; незаконное участие в предпринимательской деятельности — 17; получение взятки-3559; дача взятки — 2049; служебный подлог — 5831.
Общее число зарегистрированных коррупционных преступлений (по 19 составам преступлений) в 2013 г. составило 25 211, в 2014 г. — 29 698.
Таким образом, суммарный объем зарегистрированных фактов уголовно наказуемой коррупции составлял в 2014 г. менее 1 % общего объема зарегистрированной в этом году преступности.
Однако корректнее рассчитывать специальный индекс коррупции, т. е. показатель числа коррупционных преступлений в расчете на 100 тыс. человек, осуществляющих государственные функции. В этом случае коэффициент интенсивности коррупции увеличился бы в 9 раз.
Структура зарегистрированной коррупционной преступности в России в соотношении основных ее видов выглядит следующим образом: злоупотребление властью или служебным положением — 19,7 %, дача и получение взятки — 39,2, служебный подлог — 40,8 %. [2, с.86]
Обязательный элемент криминологической характеристики коррупционной преступности — ее латентность, т. е. свойство неполноты регистрации официальной уголовной статистикой.
Для определения уровня латентности той или иной разновидности преступлений используются различные методы, однако чаще в этих целях используется метод экспертных оценок, средний коэффициент латентности всех видов коррупционных преступлений в начале прошлого десятилетия в нашей стране составил 10. [3,с249]
Как правило, не более 20 % лиц, выявленных в связи с совершением взяточничества, реально осуждаются к одной из мер уголовного наказания, в том числе к лишению свободы. Даже за получение взятки при отягчающих и особо отягчающих обстоятельствах к наказанию в виде лишения свободы осуждаются не более половины виновных. Данному феномену трудно найти легальное оправдание, особенно если учесть, что основным видом наказания за взяточничество является лишение свободы.
Общественная опасность коррупционных преступлений наиболее точно может быть измерена по средней величине тяжести наказаний, назначенных судами за преступления того или иного вида. Однако на практике, как уже отмечалось, подобные расчеты из-за сложности методики обычно не выполняются. Тем не менее, может быть использован косвенный показатель общественной опасности — сравнительный удельный вес наказания в виде лишения свободы.
Территориальное распределение коррупционных преступлений в пределах Российской Федерации характеризуется существенными отличиями.
Например, наибольший коэффициент взяточничества в расчете-100 тыс. населения в возрасте 16 лет и старше был зарегистрирован в Калмыкии — 13,7; наименьший — на Сахалине 0,5. Москва по этому показателю находится в середине списка 4,4. Столь существенные колебания в территориальном распределении отдельных видов коррупционных преступлений, по нашему мнению, могут быть объяснены не столько социально-экономическими различиями, сколько традициями региональной уголовной политики в сфере борьбы с коррупционными преступлениями, которые сформировались задолго до начала нынешнего общего кризиса нашего общества. [4,с251]
Характеристика лиц, совершивших коррупционные преступления, включает два относительно самостоятельных и существенно различающихся криминологических портрета: 1) лиц, уполномоченных на выполнение публичных функций, незаконно получивших преимущества по государственной должности, государственной или муниципальной службе, службе в коммерческих или иных организациях вопреки интересам публичной службы; 2) лиц, предоставивших такие преимущества последним. Иначе говоря, первые — это взяточники, вторые — взяткодатели. Критерием для подобной дифференциации служит уголовно-правовой признак наличия особого публичного статуса.
В соответствии с особенностями этого статуса структура первой группы лиц (коррупционеров) выглядит примерно следующим образом: работники министерств, комитетов и их структур на территории субъектов Российской Федерации — 41,1 %; сотрудники правоохранительных органов — 26,5; работники контролирующих органов — 8,9; работники таможенной службы — 3,2; депутаты — 0,8; иные категории — 19,6 %. [5,с19]
Из статистического анализа видно, что в наибольшей степени коррупции подвержены служащие органов исполнительной власти. При этом необходимо иметь в виду, что особый уголовно-процессуальный статус депутатов, судей и прокуроров препятствует эффективному выявлению и привлечению к уголовной ответственности коррумпированных должностных лиц из их числа.
Литература:
1. Словарь иностранных слов. / Под ред. Михеева А. П. — М.: Слово, 2010. — 691с.
2. Мелешко Н. Коррупция как системообразующий фактор: криминологические проблемы // Борьба с преступностью. 2014. № 4. — С. 86–91.
3. Бородин С. В. Борьба с преступностью: теоретическая модель комплексной программы. — М.: Магнум, 2014. — 302с.
4. Максимов С. В. Организованная преступность. — М.: Статут, 2013. — 351с.
5. Волженкин В. В. Коррупция. — СПб.: Норинт, 2010. — 482с.
