Работа посвящена рассмотрению употребления антонимических единиц Н. С. Лесковым на примере статьи «Специалисты по женской части».
Ключевые слова: Н. С. Лесков, антонимы, публицистика 60-х годов Х1Х века,антонимическая парадигма, узуальные антонимы, окказиональные антонимы.
Статья «Специалисты по женской части» стоит в ряду публицистических работ Н. С. Лескова, посвященных так называемому женскому вопросу. В ней, в частности, речь идет о возможном обучении женщин медицине. Публицист отмечает: в России представительницы слабого пола сначала были допущены на медицинские лекции вместе со студентами Военно-медицинской академии, а затем изгнаны. Автор соглашается с представителями власти в данном вопросе (правительство поступило совершенно самостоятельно …оно не захотело иметь разврата в заведениях, устроенных для образования, — и поступило прекрасно [Лесков, 1996, здесь и далее цитирование по указанному источнику]). Свою позицию по данной проблеме публицист репрезентирует с помощью различных языковых средств, максимально реализуя смысловой объем лексических единиц, включенных в различные парадигматические отношения. В статье частотны антонимические проявления, например:
Из уст первых специалистов по женской части общество русское узнавало, что женщины наши унижены, оскорблены; что они всегда находятся в зависимости от мужчины или от семейства, что у них нет прав и что эти права им и надо добыть. О воспитании детей писали все, не исключая даже г-на Пятковского, так все же почти, опять-таки не исключая Пятковского, взялись писать и о женской воле, — о женской свободе.
В лесковском тексте имеет место антонимическая парадигма (зависимость — воля/свобода), которая представлена окказиональными антонимами одного ряда зависимость-свобода. Семантическое наполнение синонимических единиц воля и свобода тождественно: воля — «свобода в проявлении чего-нибудь» [ТСРЯ 2003, 96], свобода — «отсутствие зависимости от кого- либо, возможность располагать собою по собственному желанию» [ТСРЯ 2003, 704]. Следовательно, если зависимость — «отсутствие самостоятельности, свободы» [ТСРЯ 2003, 200], то уместно будет сказать, что контекстная синтагматика посредством коннотативной рассогласованности членов словосочетания сигнализирует, что у наших женщин есть и права, и свобода, а специалисты по женской части просто раздули этот вопрос на пустом месте. Более широкий контекст убеждает читателя в этом:
Специалисты по женской части издевались над всем, что составляет так называемую женственность; смеялись над женской скромностью, над ее стыдливостью; представляли верность ложа запощеванским предрассудком. Они добивались допущения женщин в одни и те же училища с мужчинами, — а потом уже впали в круглое бешенство, и в этом бешенстве один из женских эмансипаторов предлагал России женское войско, а другой объявил, что очень глупо видеть что-то предосудительное в профессии женщин, торгующих своими прелестями, ибо с настоящей точки зрения проституция, как ремесло, ничуть не хуже многих других ремесел, а некоторых даже и лучше.
Зону антонимии здесь составляют следующие ряды (скромность/стыдливость — проституция). Существительные скромность — «сдержанность, умеренность, пристойность» [ТСРЯ 2003, 726] и стыдливость — «позор, бесчестие, смущение» [ТСРЯ 2003, 776] в тексте не образуют противопоставленности, выражая синонимичные значение: «сдержанность, умеренность, пристойность, смущение», но противопоставляются контекстуальному антониму проституция — «продажа женщинами своего тела, бесстыдство, развращенность, непристойность» [ТСРЯ 2003, 621]. Следующая группа семантически сближенных лексем (скромность/стыдливость) включает в орбиту оппозиции лексические единицы, структурированные по компонентам ‛стыд‛, ‛скромность‛, ‛пристойность‛ — ‛бесстыдство‛,‛ развращенность‛, ‛непристойность‛.
Публицист, реализуя как системную, так и авторскую антонимию, более ярко характеризует отношение к женщинам специалистов по женской части. Лесков, считая, что эти специалисты находятся в «круглом бешенстве», выражает тем самым свое субъективное мнение, с которым мы не можем не согласиться: женщина должна быть скромна, стыдлива и верна своему ложу.
Мы видим повсюду, что если у хорошей женщины много средств удержать за собою равенство своего положения с мужчиной, то у дурной находятся даже средства тиранствовать над ним, и одним из могущественнейших средств к этому тиранству над мягким человеком в руках нечестной женщины является скандал — огласка своей дурной жизни.
Публицист в данном контексте реализует языковую антонимию (хорошая/дурная). Хорошая женщина — «вполне достойна, прилична» [ТСРЯ 2003, 867] противопоставляется женщине дурной — «то же, что и плохой» [ТСРЯ 2003, 183]. Если учесть, что лексема дурной является узуальным синонимом лексемы плохой, то стоит обратить внимание, что плохой — «лишенный положительных качеств, не удовлетворяющий требованиям поведения, морали» [ТСРЯ 2003, 525]. Из всего вышесказанного следует, что, если женщина хорошая, она сможет сохранять свое равное положение с мужчиной и не будет вступать в ряды эмансипаторов, если же женщина дурная, то она будет пытаться главенствовать над мужчиной, брать верх во всех отношениях, унижать его достоинство, что совершенно непростительно с ее стороны.
Все труды наших специалистов по женской части не принесли русской женщине никакой пользы. Но вред — принесли! Если вникнуть глубже и внимательно обсудить последствия замеченного сторонничества, то в нем можно открыть временную пользу для народа и довольно капитальный вред для всего общества (из которого мы, как известно нашим читателям, не исключаем ни одного класса).
Свои выводы Лесков убедительно и логично аргументирует с помощью узуальных антонимов (польза/вред) и контекстуальных (временный/капитальный; народ/ (все) общество).
Прилагательное временный — «длящийся, действующий в течение некоторого времени» [МАС 1981: т.1, 227] — имеет языковой антоним постоянный — «рассчитанный на длительный срок, не временный» [МАС 1981: т.3, 325], который не удовлетворил автора, использовавшего адъектив капитальный в значении «основной, очень важный» [МАС 1981: т.1, 29]. Таким образом, по отношению к прилагательному постоянный слово капитальный семантически более емкое, вбирающее семы стабильности, постоянства и категоричности.
Публицист проводит утонченную работу со словом народ, которое по своей семантике не предусматривает отношений противоположности, следовательно, не может иметь антонимической пары. Но в лесковском контексте данная единица противопоставлена лексеме общество. Слова народ и общество входят в одну тематическую группу, так как имеют интегральные семы «совокупность людей», объединенных «общностью» чего-то. Однако автором статьи в семантически зеркальные отношения включено одно из переносных значений слова народ — «основная трудовая масса населения страны, угнетаемая господствующими классами» [МАС 1981: т.2, 389] и переносное значение полисеманта общество — «круг людей, объединенных общностью чего-либо (происхождения, положения и т. п.)» [МАС 1981: т.2, 577]. Таким образом, на основе отношений семантического тождества формируются и отношения противоположности, которое организует компонент «угнетать».
В эти минуты, которые можно назвать почти торжественными минутами, когда нация, может быть, впервые за сто лет назад, снова начинает чувствовать себя нацией и не безучастливо смотреть на внешние и внутренние распорядки своего правительства, горсть мелких людей старается отрывать общественное внимание вопросами ничтожнейшими, о которых говорить и не говорить все равно, но которыми усиливаться занять общественное внимание в такое серьезное время недостойно людей, мало-мальски солидных.
Не будет особенно резко сказать, что если бы такие усилия не объяснялись пустотою и тупостью производящих их людей, то их можно было бы объяснить изменою стране, желанием отвлекать общество от солидных вопросов, требующих всего его внимания и участия.
В данном контексте реализуется антонимическая парадигма (ничтожнейший/солидный), где один противочлен ничтожнейший употреблен в превосходной степени для выражения значения элатива и обладает очень большой экспрессивностью по сравнению с субстантивом ничтожный в значении «совершенно незначительный по роли, внутреннему содержанию; не внушающий к себе уважения, мелкий» [ТСРЯ 2003, 419]. Так же прилагательное ничтожный имеет языковой антоним великий — «выдающийся по своему значению, влиянию, очень важный» [ТСРЯ 2003, 72], но автор предпочел адъектив солидный — «создающий внушительное впечатление, представительный» [ТСРЯ 2003, 745]. Публицист хотел этим сказать, что в обществе присутствует много важных для правительства вопросов, а некие глупые «производящие» люди отвлекают вопросами мелкими от дел насущных, требующих внимательного к ним отношения.
Таким образом, широко используя узуальные парадигматические отношения и выстраивая авторские, Н. С. Лесков не только поднимает ставшую актуальной для 60-х годов Х1Х века проблему, но и, как выразительное средство создания контраста, служащее для усиления выразительности речи, мыслей, образов, подчеркивает свою социальную позицию, выступая за повышение роли женщины обществе.
Литература:
1. Лесков Н. С. Полное собрание сочинений в 30 томах. — М., 1996.
2. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. — 4-е из., дополненное, М., 2003.
3. Малый академический словарь: В 4-х т.; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 2-е изд., испр. и доп. — М., 1981–1984.
