В статье рассматриваются аспекты антропоморфизма в религиозно-мифологических верованиях и представлениях японского этноса. Отражены жизненно важные реалии, которые традиционно одушевлялись и персонифицировались древними японцами. Предпринята попытка осветить истоки данного феномена, его сущность и роль в становление общественного сознания японского народа.
Ключевые слова: антропоморфизм, природный культ, культурная традиция, религиозно-мифологическое мировоззрение, синто.
В настоящее время динамичные изменения мирового экологического пространства, вызванные в большей части антропогенной деятельностью человека, являются неким толчком, заставляющим человечество искать новые формы взаимодействия человека с природой для обеспечения их совместного существования и развития как единой системы. В контексте данной проблемы японская модель ценностного отношения к окружающей действительности, сформировавшаяся на основе древних мифологических представлений и религиозных воззрений данного народа, является весьма актуальной, поскольку мироощущение древних японцев основано, в первую очередь, на гармонии природного и социального.
Для того чтобы понять какую роль играли природные объекты в картине становления и развития древнеяпонского государства, обратимся к понятию «антропоморфизма», под которым понимается особая форма организации общественного сознания, характеризующаяся стремлением наделить человеческими свойствами неодушевленные предметы и явления. Такую особенность мировосприятия можно считать типичной для любой культуры на ранней стадии своего развития, в том числе и для японского этноса. При этом истоки данного восприятия окружающего мира, прежде всего, отражены в религиозных представлениях народа.
Традиционной японской религией, воспринимаемой как образ жизни и ставшей базисом японского национального самосознания, является синтоизм или «синто», что в переводе означает «путь богов». Выбор данного слова не случаен, поскольку в основе синтоистских верований лежит концепция божественного происхождения данного народа, которая учит, что именно японцы произошли естественным природным путем от японских богов, именуемых ками. Само слово «ками» состоит из двух понятий: «ка», что в переводе с японского языка означает «едва уловимое для глаз» и «ми» трактуемое как «чудесное, сверхъестественное».
В японской культурной традиции термин ками используется для обозначения всевозможных сверхъестественных существ, издревле почитаемых японской нацией, среди которых могут быть как различные духи природы, например рек, гор, леса, грома, дождя, так и души предков, являющихся покровителями японских родов — удзигами. Безусловно, подобное сочетание божественных воплощений в одном слове лишний раз призвано подчеркнуть уникальность данной этнической общности, заключенной в исключительности происхождения японцев по образу и подобию своих божеств. Прямым доказательством божественной сущности японского народа является тот факт, что в историко-мифологической традиции японские божества представлены с человеческими формами, они похожи на людей не только по внешнему виду, но и по характеру и поведению, что, явным образом стирает всякие различия между человеком и богом.
Основными источниками формирования системы синтоистских культов являются древнеяпонские хроники «Кодзики» («Записи о деяниях древности») и «Нихон сёки» («Анналы Японии»), составленные в 712 и 720 гг. н. э. соответственно. В них сосредоточены древние формы мифологических представлений японцев о зарождении японских островов, о появлении японского народа и веры в ками, через которых происходило восприятие природы и осознание с ней тесной взаимосвязи.
Согласно мифологическим представлениям японцев, мир изначально находился в состояние бесформенного хаоса: «В те времена, когда Хаос уже начал сгущаться, но еще не были явлены ни Силы, ни Формы, и не было еще ничему Имени, и ни в чем Деяния, кто мог бы тогда познать его образ?». На определенном этапе эволюции первозданный хаос самопроизвольно сменился неким порядком с более четкими формами. В это время возникли первые небесные божества — Акамуками, а вслед за ними стали появляться божественные пары, воплотившие в себе мужское и женское начала: «Но вот настало впервые разделение Неба-Земли, и три божества совершили почин творения; и раскрылись мужское и женское Начала, и Два Духа стали родоначальниками всех вещей» [2, Глава 1, С. 19]. Идзанаги и Идзанами стали последней божественной парой, в результате союза которых появились японские острова и множества ками, олицетворяющих различные объекты живой и неживой природы.
Стоит отметить, что вопреки тому, что пантеон синтоистских божеств — повелителей разнообразных природных явлений и стихий весьма велик, между ними невозможно провести чёткую иерархию, поскольку ками образуют единый божественный комплекс творческих начал во главе с богиней солнца — Аматэрасу, которая по праву считается прародительницей императорской семьи в Японии. Так, одна из легенд гласит: «Когда Идзанами создавала острова, моря, реки, травы и деревья, она вместе со своим господином размышляла: «Мы уже создали Великую Страну Восьми Островов с горами, реками, травами и деревьями. Почему бы нам не создать кого-нибудь, кто мог бы стать Правителем Вселенной?» Желание богов осуществилось, и родилась богиня Аматэрасу (Богиня Солнца). Её также именовали Богиней Сияющей на Небе, и она была так красива, что родители решили отправить её вверх по Небесной Лестнице, чтобы с высокого неба вечно проливать свет на Землю» [4, С. 43]. Именно отсюда берет свое начало очевидная связь божественных сил и людей, которая и предопределила особенности национальной духовной культуры японцев, идеалами которой являются трепетное отношение к наследию прошлого и гармония с элементами сакрального мира.
Культ антропоморфных божеств является важнейшим атрибутом архаичного сознания японцев, которые всегда воспринимали своих богов в качестве неотъемлемой части окружающего мира. При этом, как показывает анализ мифологических представлений, природные объекты с древнейших времен воспринимались японским народом как реалии одушевленные, о чем свидетельствует то обстоятельство, что японские божества, олицетворяющие всевозможные природные явления, наделялись различными человеческими качествами. Необходимо понимать, что данная персонификация заложена, в первую очередь, в ментальном сознании японского этноса, контекст формирования которого определяется этнической религиозной традицией «синто», несущей в себе черты антропоморфных и анимистических воззрений.
Говоря о традиционном мировоззрении данного этноса, совершенно естественно обратить внимание и на феномен религиозного синкретизма как важнейшего элемента системы религиозно-мифологических взглядов японцев, сложившегося под влиянием ряда исторических и политических факторов. В данной связи можно выделить особое влияние буддизма на становление синтоизма как единой национальной религии, который проник в Японию с континента и получил широкое распространение в VII веке. Это время, прежде всего, ознаменовано возведением совместных синтоистских и буддийских храмов, открытием школ японского буддизма, а также перениманием различных элементов буддийских магических практик и обрядов, применяемых до сих пор в повседневной жизни японского народа.
Очевидно, что взаимоотношения синтоизма и буддизма, в целом можно характеризовать как мирное взаимопроникновение традиций и дополнение друг друга, однако при этом не стоит забывать о глубоком национализме, лежащем в основе синтоистской религии, согласно которому японцы допускали к себе лишь те религиозные направления, которые не ломали их привычных укладов жизни.
Одним из главных буддийских заимствований ставших неотъемлемой частью традиционного японского сознания, можно считать такой принцип как дзен-буддизм, отражающий простоту, гармонию и единение с природой «Дзен есть возврат к исходному состоянию целостности, восстановление изначального единства мира» [4]. Другими словами, с позиции дзенской эстетики окружающий мир воспринимается японцами как источник жизни, который, безусловно, заслуживает созерцания и восхищения. С этим связано появление в календарной обрядности японского народа большого числа праздников, связанных с любованием различных явлений природы, таких как «Праздник любования цветами» — мацури-ханами, «Праздник любования луной» — мацури-цукими, «Праздник любования снегом» — мацури-юки. Мифологические основания позволяют утверждать, что природные явления персонифицировались японцами как священные объекты, которые являются важными аспектами человеческого бытия, а также определяли взгляды и поведение самого человека. Принимая это во внимание, хотелось бы отметить, что именно культ природы стал основополагающей установкой в японской культурной традиции, становление и развитие которой происходило, в первую очередь, на сакральной основе своих истоков.
Подводя итог вышесказанному, стоит сказать, что антропоморфные формы японского сознания можно рассматривать как своеобразный механизм познания окружающего мира, благодаря которому представляется возможным определить тенденции развития современного японского общества. Отдавая дань наследию, японцы воспринимают природу как элемент нравственного воспитания, который способствует сохранению и поддержанию самобытности культурной традиции японской общности.
Литература:
1. Мифы Древней Японии: Кодзики / Пер. со ст.-яп., предисл. и коммент. е. М. Пинус. — Екатеринбург: У-Фактория, 2005. — 256 с.
2. Нихон сёки («Анналы Японии») / Пер. Л. М. Ермаковой, А. Н. Мещерякова. — СПб.: Гиперион, 1997.
3. Судзуки Д., Кацуки С. Дзэн-Буддизм / Пер. с англ. Бишкек. — Одиссей, 1993. — С. 167.
4. Японская мифология: энциклопедия. — М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2007. — 460 с.
