Ключевые слова: концепт «обладание», русская языковая культура, лексема, корневая группа.
Проблема изучения концепта «обладание», как и концептов вообще, достаточно актуальна. Концепт «обладание» - очень важный элемент концептосферы любой языковой культуры, который проходит долгий путь формирования и изменений. Именно значимость концепта «обладание», нуждающегося в исследовании с когнитивных позиций, делает данную работу актуальной.
Целью данного исследования является изучение процесса формирования и эволюции концепта «обладание» в русской лингвокультуре через рассмотрение семантического поля со значением ‘обладать’.
На современном этапе развития русского языка лексическая группа, выражающая концепт «обладание», состоит из 20 лексических единиц; ядро же семантического поля со значением ‘обладать’ составляют 7 лексем: иметь, обладать, владеть, существовать, захватить, завладеть, овладеть [6, с. 431-432]. Основной лексемой для выражения концепта «обладание» в современном русском языке является глагол иметь [8, с. 431].
Глагол иметь играл роль основного глагола обладания на всем протяжении развития русского языка. Первые письменные его фиксации относятся к концу XI в. в форме др.-рус. имъти в значении ‘обладать, иметь’, например, лъно есть члвку имъти паче вьсего жития… (1076 г.) [5, с. 229], также отмечается значение ‘быть в состоянии’ (XI в.) [10, с. 226]. В XVI в. фиксируется значение ‘соблюдать, блюсти, иметь обыкновение, привычку’ (1548 г.), позже ‘содержать, поддерживать в каком-либо состоянии’ (1682 г.) и ‘содержать в себе’ (XVII в.). С существительными глагол имъти образует сочетания, обозначающие действие или состояние по значению существительного; например, имъти воздержание, лесть, любовь, дерзновение и т.д. (с XII в. вплоть до XVI в.). Эти выражения отмерли в процессе развития русского языка и были заменены простыми глаголами (типа воздержаться, льстить, любить, дерзнуть), составлявшими им видовое соответствие [3, с. 112]. Кроме того, глагол имъти занимал особое место в группе несобственно модальных модификаторов со значением ‘долженствовать’ в выражениях типа имъти возможность, необходимость, т.е. пересекался с концептом «долженствование» [1, с. 44].
Древнерусский глагол имъти восходит к праславянскому *jьměti ‘иметь’, который характеризуется как глагол состояния на –ěti < и.-е. -ē-. К этому же типу основ принадлежат и др.-англ. habban, др.-в.-нем. habēn ‘иметь, обладать’. В других славянских языках данный глагол развивается в формы: слов. iméti, чеш. mítí, полаб. met, польск. miéc, словин. mjìec, укр. iмíти, блр. мець ‘иметь’, сербохорв. jамити ‘убирать’, сербохорв. диал. jìmiti ‘хватать’ (чак.), ст.-укр. имити ‘поймать, схватить’, диал. укр. úмéти ‘поймать, схватить’ (закарп.) [10, с. 226–227]. Производная форма от *jьměti с суф. –(ě)nьjе - *jьměnьje, выражающая объект обладания: сербс.- цслав. имъние, слов. imênje, ст-чеш. jměnie, чеш. jmění, др.-рус. ИМЪNИ Є ‘имущество’, польск. imienie ‘имение, состояние, скот’, рус. диал. имéние ‘имущество’, ‘средства, деньги’ (твер., олон.), имéние ‘имущество, вещи, пожитки’ (подм.), укр. диал. iмíн’а ‘крупный рогатый скот’ (закарп.) [10, с. 226].
В современном русском языке слово имение в значение ‘имущество’ встречается лишь в диалектах, однако оно является одним из древнейших слов русского языка, обозначающих имущество. Начиная с XI в., его семантика связана, прежде всего, с общим наименованием «имущества, собственности», с обозначением «богатства». Кроме значений ‘имущество’ и ‘богатство’ отмечаются значения: ‘добыча’, ‘мзда’, ‘имение, земельное владение’, ‘захват’ [5, с. 228]. Слово имение в русском языке в период с XI – XVII вв., сохраняя стабильность в основных своих семантических контурах, претерпевает некоторую эволюцию. Однако в дальнейшей истории этого слова основным и единственным его значением станет ‘земельное владение’ (впервые встречается в письменных памятниках Юго-Западной Руси) [7, с. 58-59].
Основное средство выражения обладания в русском языке - глагол имъти ‘иметь, обладать’ восходит через праславянское *jьměti к индоевропейскому корню *em- со значением ‘брать’ - изначально атематической форме настоящего времени [11, с. 310], т.е. не имеющей основообразовательного элемента, что позволяет отнести данную форму к самому древнему пласту лексики индоевропейского праязыка.
Глагол *jьmati (sę) ‘ловить, собирать’ (глагол многократного действия с суффиксом –а-), выражающий процесс приобщения объекта, развивается в следующие славянские формы: болг. úмам ‘иметь’, диал. имам се ‘важничать’, имам съ ‘мириться’, макед. има, сербохорв. ùмати ‘иметь’, чеш. jímati ‘брать, хватать’, слвц. mat’ ‘иметь, обладать’, в.-луж. jimać ‘хватать’, польск. imać ‘брать, иметь’, др.-рус., рус.-цслав. имати ‘брать’, ‘захватывать’, емати ‘брать’, рус. диал. úмáть ‘иметь, обладать’ (арх., олон., влад., смол., зап.-брян.), ст.-укр. имáти ‘иметь’, ‘ловить’, укр. мáти ‘иметь, намереваться’, блр. iмáць ‘брать, принимать’, ‘иметь’. Как отмечалось выше, глагол *jьmati (глагол на –ati, итератив-дуратив) образован от *jęti, *jьmo на базе презентных форм последнего. Форма *jьmati представляет собой обычную для славянского тематизацию (-a-ti) и имперфективацию [10, с. 224–225].
От глагола *jьmati образованы производные слова:
- обозначение орудия, посредством которого осуществляется приобщение объекта, с суф. –(a)dlo - *jьmadlo: чеш. madlo ‘перила, ручки’, слвц. madlá ‘ручки’, польск. imadło ‘зажим, щипцы’, рус. диал. úмало ‘приманка’ (волог., твер.), úмáло ‘аркан’, ‘узда, оброть’ (волог.);
- обозначение действия по приобщению объекта и самого объекта обладания (в данном случае конкурирует в славянских языках с производным *jьměnьje от *jьměti) с суф. –(a)nьje - *jьmanьje: ст.-слав. ИМАNИ Є ‘собирание, сбор’, чеш. jímáni ‘взятие под арест’, в.-луж. jimanie ‘хватание’, ст.-польск. imanie, рус. диал. иманье, имание, иманьё ‘ловля, поимка’ (арх., енис.), укр. ïманка ‘поимка’;
- болг. имáн є ‘имение, имущество’, болг. диал. úмани є ‘богатство’, макед. имање ‘имущество’, ‘скотина’, сербохорв. ìmâńe ‘имение, имущество’, словен. imânje ‘имущество’ [10, с. 223].
Таким образом, можно заметить, что в современных славянских языках лексические единицы, произошедшие от праславянских форм *jьměti и *jьmati (как и производные от них *jьměnьje и *jьmanьje), конкурируют в выражении концепта «обладание». В одних языках данный концепт выражают формы, восходящие лишь к одной из двух праформ (например, макед. има, полаб. met < *jьměti), в других обе формы присутствуют в лексической группе, выражающей концепт «обладание» (например, польск. imać < *jьmati и miéc < *jьměti; укр. мáти < *jьmati и iмíти < *jьměti). В русском языке представлено только форма иметь < *jьměti, хотя в ряде диалектов фиксируются глаголы типа úмáть в значении ‘обладать, иметь’ (арх., олон., влад., смол., зап.-брян.).
Еще один праславянский глагол, восходящий к и.-е. *em- и продолжающий семантику ‘брать’ - *jęti, *jьmo ’брать, взять’, выражающий действие приобщения объекта. В славянских языках он дает формы: сербохорв. jèti, ìmêm ‘брать’, чеш. jmouti ‘взять’, слвц. jat’, jme ‘взять, схватить’, польск. jać, imie ‘схватить, взять’, др.-рус., рус.-цслав. имо ‘взять, брать, схватить’, рус. диал. ять ‘стать’ (яросл.), ‘брать’, яться ‘браться, обещаться’, укр. яти, йму ‘начинать, браться’, няти, йму ‘брать’, блр. няць ‘взять, охватить’ [10, с. 71].
Сходная с праслав. *jęti, *jьmo семантика обнаруживается и в других индоевропейских языках. В балтийских языках отмечаются лексические единицы: лит. imù, imti ‘брать’, латыш. jęmu, jêmu, jemt вместе с ńemu, ńêmu, ńemt ‘брать’, возможно как последствие германского лингвокультурного влияния (гот. niman ‘брать’ > нем. nehmen ‘брать’, восходит также к и.-е. *em- [11, с. 310-311]) или как общая германо-балтийская изоглосса (ср. с рус. –нять при от-нять, где н также неэтимологический). В латинском языке фиксируется глагол emō, ēre, ēmī ‘брать’, ‘покупать’, (стар.) ‘принимать’ и в греческом νέμω ‘брать’ [10, с. 71]. Производные от *em- отмечаются в кельтских языках, например, др.-ирл. ar-fo-em «брать, получать» и еще в древнейших индоевропейских языках, например, хетт. ú-e-mi-ja-mi (u-emijami?) «я хватаю, нахожу» [11, с. 311].
Сложность и неясность реальной истории глагольных рефлексов и.-е. *em- в современных языках обусловлена, по мнению этимологов (М.А. Иллич-Свитыч, О.Н. Трубачев, В.Н. Топоров), многочисленными аналогиями и перестройками типов основ и флексий, оставившими следы в тех нерегулярностях, которыми изобилует парадигма этих глаголов [2; 4; 11].
Таким образом, производные индоевропейского корня *em- являются очень древними и продуктивными в следующих ветвях индоевропейской языковой семьи: хетто-лувийской, италийской, кельтской, германской, балтийской, славянской и в греческом языке. И лишь в славянских языках к этому корню восходят лексические единицы, являющиеся центрами ядра семантического поля концепта «обладание». В ходе становления славянских языков в смысловой структуре лексического гнезда с исходным и.-е. корнем *em- выделился новый семантический центр ‘иметь, обладать’, связь которого со значением ‘брать’ (‘брать’ → ‘иметь’) осуществляется через сему ‘приобщаемый/приобщенный объект’: [‘брать’ (что?) → ‘приобщаемый объект’] → [‘иметь’ (что?) → ‘приобщенный объект’].
Все вышеуказанное еще раз подтверждает тезис об относительной древности исследуемого концепта «обладание». Он является все-таки вторичным, производным от других, более «примитивных» концептов. Изначально одни из самых простых отношений (более наглядные, доступные зрительному восприятию) лежат в основе отношений принадлежности, которые позже, в свою очередь, могут переходить в другие виды отношений [9, c. 634]. Понятие об обладании возникает на определенном уровне социально-экономической организации общества, в процессе его имущественного расслоения; при формировании товарно-денежных отношений, когда начинает устанавливаться юридически закрепленное право собственности. Материалы исследования показывают, что концепт «обладание» является достаточно динамичным, его структура зависит от социального строя, хозяйственного уклада, культуры народа, то есть он неразрывно связан с реальной жизнью, где все очень быстро изменяется и постоянно приобретает новые формы.
Литература:
1. Ваулина С.С. Эволюция средств выражения модальности в русском языке (XI - XVII вв.). – Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1988.
2. Муратова Е.Н., Сенцов А.Э. Сопоставительный анализ ключевых слов, обслуживающих понятие «народ», во французской, русской и английской лингвокультурах // Молодой ученый. — 2011. — №10. Т.2. — С. 37-40.
3. Никифоров С. Д. Глагол, его категории и формы в русской письменности второй половины XVII века. - М., 1952.
4. Пятаева Н.В. История синонимичных этимологических гнезд *em- и *ber- «брать, взять» в русском языке: Автореф. дис. …канд. филол. наук. – Уфа, 1995.
5. Словарь русского языка XI – XVII вв. Вып. 6. - М., 1982.
6. Словарь синонимов русского языка: В 2 т. Под ред. А.П. Евгеньевой. Л.: Наука. – Т. 1. - 1970.
7. Смолина К.П. Лексика имущественной сферы в русском языке XI – XVII вв. - М.: Наука, 1990.
8. Толковый словарь русского языка. Под ред. С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой. – 16-е изд. - М., 1984.
9. Тумакова Н.А., Захарченко Е.А. Активизация иноязычной коммуникативной деятельности студентов посредством видеоматериала // Молодой ученый. — 2015. — №4. — С. 633-635.
10. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. Выпуск 8. Под ред. О.Н. Трубачева. – М.: Наука, 1981.
11. Pokorny J. Indogermanisches Etymologisches Wörterbuch. – Leipzig, 1984.
