Ключевые слова: идеология, идеология повседневности, мир политики.
Вопросы, касающиеся сущностного значения идеологии в современном мире политики, являются дискуссионными из-за наличия в политической науке противоречащих теоретических концепций, а также практических воззрений. Эволюция понимания роли и места идеологии в политике позволяет судить о постоянной трансформации эмпирического содержания данного концепта [6, c. 86; 7, c. 600].
Понятие «идеология» и её первичное определение ввел А. Дестют де Траси в работе «Проект идеологии». Автор понятия трактовал идеологию как новую потенциально самостоятельную отрасль науки о происхождении человеческих мыслей, их влиянии на жизнь различных общностей. Однако несмотря на то, что идеологии так и не суждено было стать наукой в той форме, в которой её описывал А. Дестют де Траси, функциональное значение данного феномена с момента его появления в мире политики сложно переоценить. Идеология, в отличие от религии, на протяжении долгого времени монополизировавшей интерпретацию системы властных отношений в социуме, дала принципиально новое понимание устройства мира политики. В науке общеизвестно, что она была тем новым видением, которое подрывало существующую абсолютистскую систему властных отношений, в основе которой находилась идея о божественной природе монархии. Как политический феномен идеология позволила вводить новые плюральные форматы организации политической власти. Данный факт становится одной из причин формирования светской системы властных отношений, в которой нет догмата божественности земной власти, нет образа властелина с неограниченными политическими правами, власть которого принимается исключительно на веру.
Серьезным фактором, обуславливающим переустройство мира политики, отличающим идеологию от религии в то время, является то, что в основе идеологического типа политической коммуникации лежит убеждение, что социальный порядок может значительно изменяться, корректироваться [4]. Ведь в отличие от религии обустройство данного порядка идеологии представляют крайне разноплановым.
Дилеммы представлений о будущем сопровождались широкомасштабным ростом уровня политического участия масс. Как отмечает А.И. Соловьев, идеология уничтожила универсализм прежнего восприятия политики, заменив его групповыми формами отображения действительности, обнажив классовое и партийное противостояние по вопросам дальнейших траекторий социального развития [8, c. 10-11]. Идеология становится инструментом политических изменений на основании идеального образа.
Действительно, для идеологий важна поляризация, её органическое развитие должным образом предполагает наличие противопоставлений. Забегая немного вперед, можно отметить, что К. Гирц в данном контексте отмечает, что как и политика, идеология по своей природе дуалистична. Этот дуализм кроется в классическом противопоставлении «мы/они» (чистое «мы» против злого «они»), которое отражается на социуме разобщающим воздействием, поскольку идеология стремится построить всю общественную жизнь по образцу своих футуристических идеалов и не терпит компромиссов, считает учёный [1].
Одной из первых знаковых работ по анализу идеологии стала работа К. Мангейма «Идеология и утопия», вышедшая в 1929 году. Идеологию К. Мангейм объяснял через психологические категории «сознания», «мышления», она понималась как результат мышления определенной группы относительно действительности: «…Мышление правящих групп может быть настолько тесно связано с определённой ситуацией, что эти группы просто не в состоянии увидеть ряд факторов, которые могли бы подорвать их уверенность в своем господстве. В слове «идеология» имплицитно содержится понимание того, что в определенных ситуациях коллективное бессознательное определенных групп скрывает действительное состояние общества как от себя, так и от других и тем самым стабилизирует его» [5, c. 52-53]. Идеологии интерпретируют действительность различно, поэтому подобное понимание у социальных групп вариативно и даже противоречиво.
Современное понимание идеологии также не отличается простотой своего теоретического восприятия. К. Гирц в культовой статье «Идеология как культурная система» говорит о том, что общественные науки не смогли подлинно и безоценочно описать данное понятие, ведь в попытках понять и объяснить данный феномен происходит полная идеологизация данного понятия. Учёный указывает, что в общественных науках оно трактуется оценочно, идеологию автор относит к «оправдательному измерению культуры», защищающей конкретные ценности и убеждения, в отличие от науки, которая критически смотрит на мир [1, c. 146-147]. Например, известный представитель экзистенционализма К. Ясперс определял идеологию как систему идей, представлений, которая служит мыслящему субъекту в качестве абсолютной истины, на основе которой строится концепция мира и положение субъекта в этом мире. При этом наименование какого-либо мышления идеологией, по мнению философа, есть обвинение в том, что сказанное не соответствует истине. Идеология выступает как «грубое оружие ораторов», клеймящих все, что за рамками их веры [9. c. 146-147]. Идеология в данном контексте описывается с инструментальной стороны, причем, как и писал К. Гирц, с ярко выраженной оценочной позицией.
Развивая тему сложности теоретического определения и выявления подлинного значения «идеологии», О.Ю. Малинова отмечает, что вторая половина ХХ века оказалась самым бурным периодом в истории рассматриваемого понятия: «Его использовали как обидный ярлык и как нейтральное научное понятие, отвергали и вновь принимали, наделяли разными значениями и давали новую дисциплинарную «приписку». В начале XXI века оно употребляется в столь разных смыслах, что нет никакой надежды дать ему четкое и единственное определение» [3, c. 31].
Постоянное развитие общества, процессы технологизации наложили свой отпечаток на понимании роли и места идеологии в политике. К шестидесятым годам XX века появляется немало работ, посвященных утере политического значения идеологии. Эту эпоху обозначили «концом идеологии». Э. Шиллс, Р. Арон, Д. Болл, С. Липсет и другие выдвигали в качестве главного тезиса то, что и правые и левые идеологии оказались равно дискредитированы, произошло исчерпание политических идей на западе, как следствие, идеология была лишена прежней социальной значимости [12, c. 651].
Д. Шварцмантель, рассуждая о кризисе идеологии в современном мире, отметил, что необходимо строить новую идеологическую картину мира взамен старых классических либеральных, социал-демократических и других идеологий, поскольку они уже не в состоянии адекватно отображать существующее положение, несмотря на то, что ещё во многих государствах они имеют место быть. При этом Д. Шварцмантель также отмечает, что даже в условиях того, что традиционное либерально-демократическое общество сегодня можно описывать как «вне-идеологическое», тем не менее, это ещё не означает, что о развитии идеологии можно забыть. «Новая» идеологическая картина мира в понимании Д. Шварцмантеля способна занять значительное место в политике, ведь идеологии «представляют собой то необходимое условие, при котором демократическое общество может остаться «здоровым» [10, c. 36-47].
Современные социальные технологии серьезно меняют не только роль и место идеологии в политике, но, например, и формы политической активности. А.И. Соловьев пишет, что в зависимости от состояния политической сферы общества место идеологии может выражаться в следующих процессах: усиливаться (идеологизация), ослабевать (деидеологизация), восстанавливаться (реидеологизация). Главная причина данных процессов объясняется уровнем участия масс в политике, требующего от общества понимания целей государственной власти, связанного со степенью удовлетворения их базовых интересов. При этом А.И. Соловьев выдвинул свою четкую гипотезу о том, что на смену идеологии как нормативно-символической сфере политики в наше время пришла политическая рекламистика как система общих принципов, норм и стандартов обращения с информацией, системообразующим конструктом которой выступает имидж. В таком мире место идеологов занимают технологи, нарастает зрелищная репрезентация политики, её театрализация [8, c. 14-19]. Например, в современном мире отечественной публичной политики эта театрализация начинает играть все более весомое значение, представители власти начинают «соревноваться» в различных зрелищных формах самопрезентации для того, чтобы создать более насыщенный политический образ.
На наш взгляд, рассуждая в современной ситуации о роли и месте идеологий в политике, стоит говорить не о закате идеологического влияния в традиционном историческом понимании, а о некой трансформации данного концепта. Безусловно, развитие средств массовой коммуникации, мировая интеграция изменили всю сферу политики, следовательно и политическую идеологию. Во времена существования биполярного мира она имела глобальное значение из-за существования перманентной конфронтации между двумя идеологическими лагерями. Распад СССР породил как экзогенные, так и эндогенные последствия, значимые для идеологии, которые, с одной стороны, обернулись дезинтеграцией российского общества и обострением идеологической борьбы внутри государства, с другой стороны, стиранием коммунистической конфронтации и утверждением общедемократических ценностей в мире. Отныне в мире не существует такой яркой поляризации, выступающей необходимым условием для развития идеологии в прежнем её понимании, поэтому и идеология не может более играть прежнюю роль в политических процессах. Но это ещё действительно не означает, что идеология покидает политическую жизнь. В этом плане, на наш взгляд, можно обратиться к опыту американскому опыту.
Как отмечает Л. Дж. Р. Херсон, в США локальные идеологии не имеют какой-либо резкой окраски и поляризации, которая присутствует в Европе и, кстати, в России. В США идеологии представляют собой достаточно простые повседневные конструкции, включающие три компонента:
1) более или менее последовательная система взглядов относительно существующего (о том, что правильно, а что – нет);
2) подкрепляющая эти взгляды более или менее последовательная система ценностей (того, что ценят и к чему стремятся);
3) поведенческий компонент (цели, которых хотят добиться) [9, c. 89-90].
Получается, что американская идеология разнопланова, она касается как стратегических абстрактных вопросов, так и конкретных повседневных проблем. Речь идёт о возросшем значении некой «идеологии повседневности», в рамках которой, значение отдается не глобальным вопросам, а текущим проблемным ситуациям. Автор в этом контексте приводит интересную иллюстрацию своей идее: «Например, идеология, ориентирующаяся на управление доходов посредством высоких налогов и создания широкой сети социальных услуг, вряд ли инкорпорирует в себя идею о фундаментальном неравенстве человечества или о том, что есть люди, созданные для рабства» [11, c. 90].
Таким образом, можно сделать вывод, что идеология как система взглядов и оценок трансформируется вместе со сферой политики. Полагаем, что, в условиях отсутствия конфронтации в публичной политике относительно фундаментальных воззрений по поводу политического развития государства место глобальных человеческих представлений начинают занимать ситуативные житейские интересы, которые можно называть «идеологией повседневности». Поэтому идеологию сегодня, мы понимаем, в меньшей степени как «сверхдолговременную программу жизнедеятельности общества» о которой подробно и аргументировано пишет Н.А. Косолапов [2], но, в большей степени как систему взглядов, затрагивающих повседневные интересы общества.
Литература:
1. Гирц К. Идеология как культурная система // Новое литературное обозрение. 1998. № 29. С. 7 – 38.
2. Косолапов Н.А. Интегративная идеология для России: интеллектуальный и политический вызов // Вопросы философии. 1994. № 1. С. 3-24.
3. Малинова О.Ю. Когда «идеи» становятся «идеологиями»: К вопросу об изучении «измов» // Философский век. Вып. 18. Ч.2. СПб.: Санкт-Петербургский Центр Истории Идей. 2001. С. 11-26.
4. Малинова О.Ю. Концепт идеологии в современных политических исследованиях // Политическая наука. 2003. № 4. С. 8-31.
5. Мангейм К. Идеология и утопия. М.: ИНИОН АН СССР. Часть 1, 1976.
6. Сенцов А.Э. Концепт будущего в программах политических партий современной России // Вестник ТГУ. Философия. Социология. Политология. - 2012. - №3 (19). - С. 82 – 92.
7. Сенцов А.Э., Скочилова В.Г. Выражение концепта будущего в партийных программах // Молодой ученый. — 2015. — №3. — С. 597-600.
8. Соловьев А.И. Политическая идеология: логика исторической эволюции // Полис. 2001. №2. С. 5-23.
9. Херсон Л. Дж. Р. Идеология в Соединенных Штатах. Полис. 1993. №6. С. 87-92.
10. Шварцмантель Д. Идеология и политика. Х.: Изд-во Гуманитарный центр, 2009.
11. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Изд-во Политической литературы, 1991.
12. Jost J. The End of the End of Ideology // American Psychologist. 2006. Vol.61. N7. P. 651-670.
