Семантика возможных миров представляет собой концептуальную модель, которая рассматривает «возможные миры» в качестве семантического примитива. В основе семантики возможных миров лежит способность человека размышлять над ходом жизни, представлять развитие различных событий и ситуаций, конструировать возможное положение дел в будущем и, оглядываясь назад, моделировать иной исход уже свершившихся событий. Человеческий разум способен заменить каждую деталь в конструкторе жизненных событий, предоставить альтернативу каждому суждению, действию или факту, а так называемое «ментальное зрение» простирается далеко за границы реального мира, мира, в котором мы находимся «здесь» и «сейчас». Человеку свойственно фантазировать о мирах, отличных от реального мира, мирах, в которых все иначе, чем в нашем мире. Человеческое мышление детерминирует все возможные положения вещей, выходя за грани обыденности, привычного уклада жизни, законов физики и логики. Мышление «возможными мирами» находит отображение в языке алетической модальности, которая выражает связь между объектами мысли при помощи операторов «необходимо» (necessary), «возможно» (possible), «случайно» (contingent). В рамках модального дискурса рассматривается не столько физическая возможность совершения того или иного действия, сколько логическая, метафизическая возможность.
Теории, оперирующие понятием «возможные миры» нашли широкое применение в философии (при анализе метафизических утверждений), философии языка, сознания, познания, этики, а также в лингвистике, модальной логике и теории вероятности. Онтологический статус возможных миров, а также сфера их применения в рамках этих наук вызвали немало споров и разногласий среди ученых: Что представляют собой возможные миры? Существуют ли они, если существуют, то где они находятся? Откуда мы можем черпать информацию о них? Насколько оправдана мысль о том, что ситуация, которая представляется нам возможной, актуализируется за рамками нашей действительности?
Понятие «возможные миры» восходит к немецкому ученому Готфриду Лейбницу, который ассоциировал возможные миры с божьим сознанием, полагая, что созданный Богом мир, реальный мир, в котором мы живем, несомненно, является «лучшим из всех возможных миров». Бог, благовольный и всесильный, обладая огромным выбором, актуализировал наш мир как наилучший из всех возможных миров. Эта теория, несмотря на бесспорный толчок, который она дала философской мысли, кажется не более чем метафизическим мифом. Впоследствии, она была названа шовинистической, однако заставила обратить внимание философской, а позже и лингвистической мысли на проблему возможных миров: «...разговор о возможных мирах требует дальнейшего анализа. Не существует никаких миров, кроме реального» [10, с.73]. «Сама идея о возможных мирах (возможно, разбросанных по вселенной, как изюм на пудинге), кажется нелепой» [13, с.22]. Скептические высказывания подобного рода спровоцировали дальнейший интерес к проблематике возможных миров, прежде всего, с точки зрения формальной логики и философии.
В начале двадцатого века австрийский философ А. Мейнонг сделал предположение, что, поскольку несуществующие вещи находят отражение в языке, они должны составлять форму бытия («sosein»).В онтологии А. Мейнонга находят свое существование единороги, квадратные круги, золотые горы и прочие невиданные объекты. Данная теория получила название «джунгли Мейнонга» и впоследствии легла в основу модального реализма [12].
Концепт «возможные миры» вызвал истинный научный интерес только в середине двадцатого века, когда Соул Крипке и Яакко Хинтикка разработали систематическую теорию модальной логики, которая стала использовать теорию возможных миров для создания оценочной семантики утверждений о «возможности» и «необходимости». В контексте этой семантической теории в качестве значений пропозиций рассматривались их истинность или ложность во всех возможных мирах, модальных контекстах, постижимых сознанием. Модальная логика предполагает, что утверждение считается возможным (possible), если оно истинно хотя бы в одном из возможных миров; утверждение считается необходимым (necessary), если оно истинно во всех возможных мирах; утверждение считается случайным (contingent), если оно истинно в некоторых (но не во всех) мирах. Семантику возможных миров часто называют «семантикой Крипке». С. Крипке отвергает предшествующие теории, которые ассоциировали возможные миры с отдаленными планетами, формами бытия, напоминающими наше, но существующими в других измерениях, которые можно рассмотреть через мощный телескоп. Он прописывает их в рамках нашего сознания, предлагая, во избежание путаницы, термины «возможное состояние (возможная история) мира», «контрфактическая ситуация» [8]. В обыденной жизни нам свойственно оценивать вероятностный исход различных событий. Этим самым мы конструируем в глубинах своего сознания миниатюрные модели возможных миров, некоторые из которых, возможно, впоследствии станут частью реального мира. «Если подбросить вверх две игральные кости, то выпадет комбинация из двух чисел. Каждая кость имеет шесть граней, которые в сумме дают тридцать шесть возможных комбинаций, но только одна комбинация станет реальностью» [8]. При помощи игральных костей Крипке проиллюстрировал то множество «миниатюрных» возможных миров, каждый из которых имеет равные шансы на актуализацию. Показательным примером мышления возможными мирами являются повседневно используемые нами контексты мнения, такие, как: «Он полагает, что...», «Он думает, что...», «Он верит, что...». Я. Хинтикка определяет миры как «вероятностное развитие событий» [2].
Дэвид Льюис отождествляет возможное положение вещей (модификации нашей вселенной) с конкретными вселенными, существующими наряду с нашей вселенной, т.е. возможные миры представляют собой реально существующие вселенные. «Бесспорной правдой является тот факт, что обстоятельства могли сложиться иначе, чем они сложились. Я верю в существование других форм бытия, которые можно назвать «то, что могло бы быть». Я предпочитаю называть их возможными мирами». Риторическая сила Льюиса заключается в том, что он отходит от метафизического восприятия возможных миров, как чуждых нам форм бытия, рассматривая их как множество миров, подобных нашему миру. Философский взгляд Льюиса, отстаивающий паритетность онтологического статуса возможных миров получил название «модальный реализм». Основные идеи Льюиса воплощены в четырех тезисах:
1. Возможные миры существуют. Другие возможные миры настолько же реальны, насколько реален наш мир. Они могут не существовать в реальности, поскольку существует лишь реальный мир, но они, тем не менее, существуют.
2. Другие возможные миры схожи с реальным миром. Они отличаются не по существу, а по событиям, происходящим в них. Реальный мир – один из множества других миров. Мы называем его реальным не потому, что он по своей сути отличен от других, а потому, что мы живем в нем.
3. Индексный анализ прилагательного «реальный» верен.
Представители других миров могут по-праву называть свой мир «реальным», если они имеют в виду то, что имеем в виду мы.
4. Возможные миры невозможно редуцировать до более примитивных понятий. Возможные миры представляют собой то, что они представляют собой и ни что иное [9].
Идеи Льюиса, изложенные в четырех тезисах, были восприняты неоднозначно. Идентификация возможных миров с «тем, что могло бы быть» противоречит второму тезису Льюиса, утверждающему, что другие миры схожи с возможным миром. Следуя логике Льюиса, реальный мир отражает «то, что есть», т.е. реальное положение дел, реально сложившиеся обстоятельства. В таком случае, мы, скорее, говорим о положении дел в рамках мира, а не о разных мирах. Роберт Столнейкер, анализируя тезизы Льюиса, отмечает некоторые противоречия: «Семантический тезис об индексном анализе прилагательного «реальный» может показаться сомнительным: невозможно рассматривать концепт «реальность» безотносительно чего-либо. Допустим, существует множество миров, допустим, они такие же, как и наш мир, но кто из нас, живущих в нашем «реальном» мир, имеет возможность наблюдать за всеми мирами с некой абсолютной точки обзора. Мы можем судить о других мирах лишь с точки зрения того мира, в котором мы находимся, с позиций нашего мира [16]. Подобным образом Витгенштейн отмечает тот факт, что наше сознание схоже с полем зрения глаза. Мы можем рассмотреть то, что находится в поле зрения нашего глаза, но мы не в силах рассмотреть то, что находится за пределами поля зрения глаза, т.е. сам глаз [1, с.32].
Размышления Ф. Брикера о реализме и возможных мирах приводят его к выделению шести тезисов:
1. Интенциональные состояния (мышление о ч-л – прим. авт.) безграничны. Мыслительная деятельность простирается за грани реальности, воображение способно конструировать предметы, не свойственные реальному миру.
2. Качественная природа объектов мышления не зависит от их
статуса («реальность» vs. «возможность»). «Если я представляю
золотой додекаэдр, то (в какой-то области реальности) существует
золотой додекаэдр, о котором я думаю. Он сделан из золота и имеет
форму додекаэдра, независимо от того, какому миру он принадлежит.
3. Объекты мышления обладают четко определенными свойствами.
4. Не существует невозможных объектов мышления.
5. Каждый объект мышления принадлежит определенному
возможному миру.
6. Существует множество возможных миров [6].
На сегодняшний день наибольшее распространение в области взглядов на модальное мышление получили два подхода: номинализм и актуализм. Актуализм исключает существование нереальных форм бытия, сущностей, не наличествующих в реальном мире, поэтому дает оценку истинности модальных утверждений с точки зрения реального мира. Номиналистический подход, приверженцем которого является Дэвид Льюис, рассматривает возможные миры как конкретные частицы, недоступные нам из нашего мира, но схожие по своей форме и сути с тем миром, который мы населяем.
С точки зрения актуализма, некий объект может обладать определенными качествами в мире W1, только если он существует в этом мире. Разговор о несуществующих объектах считается беспредметным. Возможные миры – положение дел, состоящее из ряда непротиворечивых пропозиций, истинных в данном мире и времени. А. Плантинга называет возможные миры «абстрактными предметами особого вида, положением дел». «Из всех возможных миров, реальный мир-это максимально реальное положение дел. Положения дел – абстрактные объекты, все возможные миры- положения дел, реальный мир - один из возможных миров. Отсюда, реальный мир- это абстрактный объект, а не пропозиция». А. Плантинга разделяет «положения дел» и «пропозиции», поскольку «пропозиции обладают качественными признаками истинности или ложности, которые не свойственны положениям дел» [14]. Алан МакМайкл считает основным принципом актуализма анализ реальности с точки зрения истинности. «Правильное толкование реальности предполагает использование истинности, т.к. реальность определяется через истинность». Бинарная оппозиция «реальности-нереальности» основана на двойственности пропозиций по «истинности-ложности». Реальный мир является таковым, поскольку состоит из истинных пропозиций, реален не потому, что он существует, а потому что он привязан к данной конкретной вселенной» [11, с.56].
Обе теории являются теориями модальности, стремящимися дать толкование модальным суждениям в естественных языках и философских дискуссиях с точки зрения возможных миров. Модальные суждения могут быть весьма запутанными. Интерпретация модального суждения de-dicto(лат. по сказанному) и dere (лат. по факту) может проясниться с помощью теории возможных миров. Номиналистический подход представляет четкое описание возможных миров. Они ничем не отличаются от вселенной, которую мы населяем. Допускается тот факт, что во множестве других миров живут люди, которые похожи на нас, ведут подобный нам образ жизни. Эти миры представляются номиналистам конкретными частицами с множеством физических объектов, которые являются составляющими этих возможных миров. Все эти разнообразные миры изолированы друг от друга: происходящее в одном мире не в силах повлиять на положение дел в другом мире, обычные физические объекты (люди, машины, животные и т.д.) не могут перемещаться из одного мира в другой. С точки зрения актуалистического подхода, наш мир, реальный мир, имеет особый онтологический статус. Он не похож на другие миры, не является одним из многих миров, поэтому нам следует отказаться от принятия существования бесконечного множества миров, которые не доступны нам для детального изучения. «Возможные миры – определенное положение дел, положение дел - ряд абстрактных предметов, описывающих устройство мира». Положение дел считается признанным, если оно сообщает истинные факты о реальном мире. Все возможные миры представляют собой набор непротиворечивых, исчерпывающих положений дел, возможных ситуаций. Та из них, которая, в конечном счете, будет актуализирована, станет реальным миром. А. Плантинга выдвигает концепт «трансмирового тождества», обладающего смежными качествами: т.е. определенный индивид (предмет) наделен какими-то качествами в данном реальном мире может существовать в бесконечном множестве миров. При актуализации различных миров он способен иметь иные качества, а не те, которыми наделен в рамках реального мира. Данная концепция была отвергнута многими учеными, поскольку противоречит теории Лейбница о «неразличимости тождественных объектов», (полагать две вещи неразличимыми - значит, полагать одну и ту же вещь под двумя именами). Согласно Г.Лейбницу, один и тот же предмет не может менять качества, перемещаясь из одного мира в другой. Таким образом, рассматривая условное суждение: если бы мы не успели на поезд, мы бы не приехали вовремя с точки зрения актуализма, мы отсылаем себя в другой мир, в котором мы не успели на поезд и не приехали вовремя, т.е. говорим о себе, но в рамках другой ситуации. Актуализм допускает существование данного мира, но он не актуализировался, не стал реальным, поэтому потерял свою релевантность. С точки зрения номинализма, люди, не успевшие на поезд, были бы уже не нами, а нашими двойниками, поскольку мы успели на поезд и приехали вовремя [7].
Роберт Адамс, представляет возможные миры в виде «максимально непротиворечивого множества пропозиций», что противоречит тезису Льюиса о том, что возможные миры не могут быть расчленены на более примитивные понятия. «Если существуют истинные утверждения, содержащие возможные миры, они должны сводиться к утверждениям, содержащим объекты реального мира». Реальный мир состоит исключительно из истинных пропозиций [4, с.221].
Представители модального фикционализма считают теорию возможных миров (гипотетических ситуаций, нереальных, но возможных объектов) ложной. Модальный фикционализм – теоретический подход, отождествляющий модальные утверждения о возможных мирах с фиктивными (вымышленными) утверждениями, которые нельзя воспринимать буквально [15, с.327].
Возможное, с точки зрения фикционализма, не представляет собой особую форму бытия, а лишь условная фикция, используемая для анализа реального мира. Классическим примером является понятие «идеального газа», используемое для анализа реальных газов, хотя «идеального газа» не существует [15]. Основное преимущество данного подхода заключается в том, что он допускает существование возможных миров в языке, отрицая онтологическую составляющую, провозглашающую реальное существование этих миров. Объекты, не существующие в реальном мире (драконы, синие лебеди, летающие лошади), живут в рамках ментального пространства, а не в других мирах, не менее реальных, чем наш мир. Гидеон Розен выдвигает идею о том, что утверждение может быть истинным в рамках вымышленного мира, знание о котором разделяется обитателями реального мира. Так, утверждение Thereisabrilliantdetectiveat 221bBakerStreet, является ложным с точки зрения реального мира, но нам известен контекст, в рамках которого оно является истинным. Таким образом, квантификация утверждения сужается до домена конкретного дискурса, за границами которого оно теряет свою истинность. В нашем случае, доменом служат произведения Артура Конан Дойля. Г. Розен отмечает, что модальный фикционализм зиждется на использовании «префиксов», которые обозначают квантификацию высказывания над мирами:
In the Holmes stories, there is a brilliant detective at 221b Baker Street…
Допуская наличие множества вымышленных миров, Г. Розен придерживается онтологии одного реального мира [15, с.331].
Дэвид Армстронг предложил комбинаторную теорию, согласно которой, возможные миры конструируются при помощи элементов реального мира. Возможные миры создаются путем произвольной перестановки компонентов реальности (индивидов и универсалий), составляющих «положение дел». Под возможными мирами Д. Армстронг понимает нереализованные в реальности положения дел. Предметы и универсалии, существующие в реальном мире, формируют заведомо нереализованное положение дел [5].
А. Эпштейн ориентирует по отношению к возможным мирам свою собственную позицию, которая получила у него название «поссибилизм». Согласно этой теории, стоит отказаться от обращения к возможным мирам с точки зрения реальности-фиктивности и исходить из модуса «можествования» как уникального онтологического статуса миров. Возможное не принадлежит ни нашей, ни иной реальности, поэтому его следует поместить в отдельную область [3].
Как было отмечено выше, возможные миры являются способом концептуализации модальных понятий, воплощающим возможное состояние вселенной. Различные возможные миры есть не что иное, как вариации на тему, каким мог бы быть наш мир, т.к. в рамках языка, модальное мышление, как правило, абстрагируется от глобальных масштабов галактики и концентрируется локально, спекулируя о том, какие формы существования могли бы иметь фрагменты реального мира. Фрагментарное модальное мышление характерно для естественных языков. Так, например, размышляя над тем, каким был бы мир, если бы Советский Союз не распался, мы не имеем в виду другой мир, в котором Советский Союз продолжает существовать. Под «возможным миром» принято понимать фрагмент реального мира нашей галактики, в котором действуют те же законы физики, но, в рамках которого, события свершились бы иначе, чем есть на самом деле.
Библиографический список
1. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат: Пер. с нем. И. Добронравого и Лахутина. - М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1958. -133с.
2. Хинтикка Я. Логика в философии - философия логики: Пер. с. англ В. Н. Брюшинкина, Э. Л. Наппельбаума, А. А. Никифорова // Логико-эпистемологические исследования: Сборник избранных статей. - М.: Прогресс, 1980. - С. 36 - 67.
3. Эпштейн М. Философия возможного. Модальности в мышлении и культуре – СПб: Алетейя , 2001,- 336 .
4. Adams R.M. Theories of Actuality. - NOUS vol.8, 1974, pp. 211-31.
5. Armstrong D. A Combinatorial Theory of Possibility, Cambridge: Cambridge University Press, 1989.
6. Bricker Ph. Absolute Actuality and the Plurality of Worlds. - University of Massachusetts Amherst Press, 2004.
7. Kerwin T. Possible worlds: Two Views, 2006. www.polyatomic.org/possible worlds.pdf
8. Kripke, S. Naming and Necessity, - Cambridge, MA.: Harvard University Press, 1980.
9. Lewis D. On the Plurality of Worlds. - Oxford: Basil Blackwell, 1986.
10. Mackie J.L. Truth, Probability and Paradox. - Oxford: Clarendon Press, 1973.
11. McMichael A. A Problem for Actualism about Possible Worlds. -The Philosophical Review, vol. XCII, 1983, pp. 45-61.
12. Meinong A. Über Gegenstandstheorie. In Untersuchungen zur
Gegenstandstheorie und Psychologie. - Leipzig: Barth, 1904.
Translated as “The Theory of Objects” by Isaac Levi, D.B. Terrell, and Roderick M. Chisholm in Chisholm, ed. 1960, pp. 76-117.
13. Powers L. Comments on “Propositions". Oberlin Philosophy Colloquium, 1973.
14. Plantinga, A. The Nature of Necessity,- Oxford: Clarendon, 1974.
15. Rosen, G. Modal Fictionalism, Mind, vol. 99, pp. 327-54.
16. Stalnaker R.C. Possible worlds. - NOUS vol.10, pp. 65-75.
http://www.jstor.org/stable/2214477
