В юридической литературе, относящейся к периоду до принятия нового Гражданского кодекса, было предложено относить право удержания к мерам оперативного воздействия. Сейчас оно отнесено к способам обеспечения исполнения обязательств и представляет собой самостоятельный гражданско-правовой институт. Однако, в современной юридической литературе не наблюдается единства взглядов по этой проблематике. Между тем следует признать, что вопрос этот является важным для правильного понимания существа права удержания и разрешения различных неясных практических и теоретических положений в данной юридической конструкции.
Ключевые слова:право удержания, меры оперативного воздействия, самозащита гражданских прав, ретентор.
В юридической литературе, относящейся к периоду до принятия ГК РФ 1996 года, было предложено относить право удержания к мерам оперативного воздействия. Под последними, при этом, понимались «имущественные меры неблагоприятного характера, применяемые к неисправному должнику кредитором» [1, с.17].
Оставляя в стороне дискуссию об отнесении оперативных мер воздействия к санкциям, необходимо сказать, что концепция указанного института была разработана профессором В. П. Грибановым, который, характеризуя его, предложил использовать пять особенностей, позволяющих отграничить эти правоохранительные средства от других [2, с.200].
Именно он в свое время обосновал позицию об отнесении мер оперативного воздействия к способам обеспечения исполнения обязательств, причислив к ним и удержание, которое тогда не находило законодательного закрепления, а соответственно, и своего места в системе гражданско-правовых институтов. Эти меры В. П. Грибанов отграничивал от самозащиты.
Рассмотрим подробнее отличия самозащиты и удержания. В литературе широкое распространение получило мнение об удержании как об одном из способов самозащиты гражданских прав. Сторонники данной точки зрения опираются на то, что действие по удержанию вещи осуществляется кредитором самостоятельно, без обращения за защитой права к юрисдикционным органам [3, с.178].
Этот подход нашел отражение и в судебной практике: ФАС Московского округа в Постановлении от 4 апреля 2001 года № КГ-А41/1363–01 указал: «Суд апелляционной инстанции, опровергая довод ответчика об удержании результата работ и другого оказавшегося у него имущества и оставляя решение в силе, сослался лишь на недоказанность задолженности истца. Однако в производстве Арбитражного суда Московского округа имеется дело по спору между теми же сторонами о взыскании. Поскольку удержание является самозащитой гражданских прав, в случае подтверждения задолженности судебным актом эта мера оперативного воздействия на должника окажется окончательно утраченной без возможности ее поворота» [4].
К допускаемым мерам самозащиты в гражданском праве относится применение к нарушителю так называемых оперативных санкций, например, отказ совершить определенные действия в интересах неисправного контрагента (отказ от оплаты, от передачи вещи и т. п.).
Одним из противников отнесения удержания к самозащите является С. В. Сарбаш, который указывает, что под самозащитой в российском праве понимается исключительный порядок защиты гражданского права, который рассчитан на такую чрезвычайную ситуацию, когда в силу особых условий, при которых совершается посягательство на гражданские права, обеспечить их защиту в судебно-арбитражном порядке не представляется возможным. Обстоятельства, при которых возможно применение удержания, не обладают признаками исключительности и чрезвычайности [5, с.172].
Существует и другой подход: в отличие от гражданского законодательства советского периода, допускавшего самостоятельную защиту нарушенного гражданского права лишь в виде исключения, нормы ГК РФ (ст.ст. 12, 14) говорят об общем дозволении самозащиты. Эти нормы — логическое продолжение ч. 2 ст. 45 Конституции РФ [6], где установлено, что каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом, и п. 2 ст. 1 ГК РФ, закрепляющего принцип свободного распоряжения каждым принадлежащими ему гражданскими правами. Из исключительного порядка защиты гражданских прав самозащита превратилась в универсальный [7, с.103].
С. В. Сарбаш ссылается также на п. 9 Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 1 июля 1996 года № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой ГК РФ», где указано: самозащита не может быть признана правомерной, если она не соответствует способу и характеру нарушения, а причиненный (возможный) вред более значителен, чем предотвращенный [8].
С. В. Сарбаш отмечает: ретентор, применяя право удержания, должен оценивать, соответствует ли оно в данном случае нарушению и не причинит ли он должнику больший вред, чем размер его требований. Очевидно, что такой режим для права удержания неприемлем [9, с.174].
Между тем в литературе высказывается мнение, в соответствии с которым из текста Постановления следует, что самозащита не может быть признана правомерной лишь при совместном наличии двух выделенных Пленумами условий [10, с.46]. Если причиненный при самозащите вред более значителен, чем предотвращенный, но при этом самозащита соответствует способу и характеру нарушения, она может быть признана правомерной. Сам факт наличия в ГК РФ норм об удержании свидетельствует о том, что законодатель признает удержание таким способом защиты, который соответствует нарушениям, при которых он применяется.
Против причисления удержания имущества к способам самозащиты высказывается Т. А. Фаддеева: «От самозащиты удержание отличается хотя бы тем, что при необходимости обращения взыскания на имущество кредитор осуществляет это не собственной властью, а в порядке, установленном для обращения взыскания при залоге, в то время как самозащитой достигается восстановление нарушенного права без обращения в суд или иные правозащитные органы» [11, с.578].
Действительно, в соответствии с п. 1 ст. 349 ГК РФ требования залогодержателя (кредитора) удовлетворяются из стоимости заложенного недвижимого имущества по решению суда. Но судебный порядок обращения взыскания не является при этом неизбежным. Согласно ч. 2 той же статьи удовлетворение требования залогодержателя за счет заложенного недвижимого имущества без обращения в суд допускается на основании нотариально удостоверенного соглашения залогодержателя с залогодателем, заключенного после возникновения оснований для обращения взыскания на предмет залога. Кроме того, основная функция удержания имущества — восстановление нарушенного права именно без обращения в суд. Удерживая имущество должника, кредитор стремится своими действиями побудить должника исполнить обязательство.
Юрисдикционная форма обращения взыскания на удерживаемое имущество может быть применена, только если уже имел место акт самозащиты гражданского права (оперативная санкция по удержанию имущества), чтобы удержание могло выполнить также компенсационную функцию [12, с.8].
В. П. Грибанов указывает целый ряд признаков гражданско-правовых мер оперативного воздействия:
- все они имеют своей задачей охрану прав и интересов управомоченного лица;
- односторонний и внесудебный характер их применения;
- специфический характер гарантий их правильного применения (необходимость точного и императивного определения в законе условий и гарантий их применения; право обязанного лица в случае необоснованного применения к нему мер оперативного воздействия оспорить правильность их применения в суде или арбитраже);
- характер невыгодных для правонарушителя имущественных последствий; наступают они, как правило, лишь в конечном счете;
- меры оперативного воздействия связаны с невыгодными имущественными последствиями для правонарушителя, но, как правило, не с восстановлением имущественной сферы потерпевшего, и поэтому возмещение потерь, понесенных управомоченным лицом, не является их функцией. Они имеют своим назначением, прежде всего, побуждение другой стороны к надлежащему исполнению ее обязанностей. Поэтому обеспечение надлежащего исполнения и есть главная функция мер оперативного воздействия [13, с.211].
Вслед за ним М. С. Карпов осуществил систематизацию мер оперативного воздействия, причислив к таковым и право на удержание, в том числе отдельно закрепленное в особенной части право на удержание подрядчика, перевозчика, комиссионера и поверенного [14, с.78].
Для целей настоящего исследования представляет интерес монография С. В. Сарбаша, в которой в свете предложения отнести право удержания к мерам оперативного воздействия, была сделана «попытка оценить указанные В. П. Грибановым особенности применительно к праву удержания, чтобы уяснить, действительно ли оно является такой мерой» [15, с.13].
С. В. Сарбаш пишет, что, по мнению В. П. Грибанова, меры оперативного воздействия являются, во-первых, правоохранительными мерами, которые «имеют в значительной мере превентивное, предупредительное значение. Применение их управомоченным лицом устраняет возникновение для него в будущем возможных убытков». Право удержания, как было выяснено в ходе проведенного исследования, применяется тогда, когда право управомоченного (ретентора) уже нарушено и он, как правило, уже имеет убытки или, по крайней мере, неисполненное денежное требование к должнику. Кроме того, удержание скорее имеет обеспечительное значение, а не превентивное, ибо нарушение контрагента уже умалило его субъективное право.
Вторая особенность заключается в том, что указанные меры имеют односторонний характер и «именно это обстоятельство дает основание определить эти меры как правоохранительные меры оперативного характера». С. В. Сарбаш пишет: «Надо сказать, что праву удержания действительно присущ односторонний характер (как и всякой односторонней сделке). Безусловно, это выделяет его в ряду других способов обеспечения обязательств. Однако без труда можно обнаружить в гражданском праве достаточное количество односторонних действий, не относимых тем не менее к мерам оперативного воздействия. Примером тому может служить неустойка, установленная законом (относимая к обеспечению обязательств), зачет (относимый к способам прекращения обязательств) и другие» [16, с.66].
Третья особенность «заключается в том, что односторонний характер применения управомоченным лицом этих мер определяет собой и специфический характер гарантий их правильного применения». Первая по сути сводится к необходимости точного и императивного определения в законе специфических и также во многом индивидуальных условий и границ их применения. Вторая заключается в возможности контрагента оспорить применение мер оперативного воздействия.
Представляется, что данные особенности характеризуют множество институтов гражданского права и не могут служить отличительным фактором какого-либо из них в отдельности. Хотя нельзя не признать, что для удержания они имеют особую актуальность.
В четвертой особенности, приводимой В. П. Грибановым, существенным является то, что «применение мер оперативного воздействия при необходимой положительной реакции на них со стороны обязанного лица может и не повлечь за собой невыгодных последствий либо значительно уменьшить их размер». Думается, что в силу принципа диспозитивности в гражданском праве, то есть возможности распоряжения субъективными правами по своему усмотрению, указанное утверждение справедливо по отношению к любому способу обеспечения прав. Например, предъявляя иск или заявляя контрагенту требование об уплате неустойки, истец может отказаться от этого при положительной реакции контрагента — уплате долга, выполнении работ и т. п.
Пятая особенность, как справедливо представляется С. В. Сарбашу, и вовсе не согласуется с назначением и функцией права удержания. Говоря о мерах оперативного воздействия, профессор В. П. Грибанов указывает, что «они, как правило, не связаны с восстановлением имущественной сферы потерпевшего и потому возмещение потерь, понесенных управомоченным лицом, не является их функцией», и далее отмечает: «...они имеют своим назначением прежде всего побуждение другой стороны к надлежащему исполнению своих обязанностей» [17, с.213].
Как видно из проведенного С. В. Сарбашем анализа, ни одна из указанных особенностей не может безупречно характеризовать право удержания. Из этого следует, что последнее не относится к мерам оперативного воздействия. Тем более, что оно отнесено законодателем к способу обеспечения обязательств.
С. В. Сарбаш справедливо отмечает, что в юридической литературе, относящейся к периоду до принятия нового Гражданского кодекса, было предложено относить право удержания к мерам оперативного воздействия. В то время, как он полагает, это было обосновано, так как в законодательстве и в праве праву удержания другого места не нашлось. Сейчас оно отнесено к способам обеспечения исполнения обязательств и представляет собой самостоятельный гражданско-правовой институт [18, с.23].
Несмотря на это, многие современные последователи В. П. Грибанова продолжают относить право удержания к так называемым мерам оперативного воздействия. В настоящее время разрешение вопроса о соотношении удержания и мер оперативного воздействия осложняется тем, что само понятие «меры оперативного воздействия» не находит законодательного закрепления, а существует только в научном обиходе как результат научной классификации отдельно закрепленных законодательных конструкций.
Поэтому право удержания не относится к мерам оперативного воздействия. Тем более, что оно отнесено законодателем к способу обеспечения обязательств. В то же время необходимо отметить, что монография В. П. Грибанова, во-первых, сыграла большую роль в развитии новых способов обеспечения обязательств, подготовив для этого теоретическую базу; во-вторых, нельзя не признать, что до появления нового ГК РФ вполне оправданно было относить его именно к таким мерам, ибо другого места в законодательстве, да и вообще в праве, на тот период праву удержания не нашлось; в-третьих, многие из указываемых В. П. Грибановым, а также другими авторами мер, например, перевод неисправного покупателя на предварительную оплату, отказ от оплаты недоброкачественного товара и другие, и сейчас могут быть признаны мерами оперативного воздействия, при этом сохраняет актуальность и концепция В. П. Грибанова.
Право удержания — это сложная конструкция, состоящая из двух взаимосвязанных элементов, и, что важно, для достижения цели удержания необходима совокупность этих элементов. На первом этапе приведения в действие механизма применении права удержания — «собственно удержание вещи», действия кредитора можно квалифицировать как меру оперативного характера (их не отождествляют с самозащитой). Второй же элемент — реализация вещи по правилам залога — полностью выходит за рамки меры оперативного воздействия, это уже юрисдикционная мера. Поэтому право удержания в целом нельзя отождествлять с мерами оперативного воздействия. В данном исследовании будем придерживаться позиции, что в юридической литературе, относящейся к периоду до принятия нового Гражданского кодекса, было предложено относить право удержания к мерам оперативного воздействия. Сейчас оно отнесено к способам обеспечения исполнения обязательств и представляет собой самостоятельный гражданско-правовой институт.
Литература:
1. Якушина, Л. Н. Удержание в системе способов обеспечения исполнения обязательств: автореф. дис. канд. юрид. наук [Текст]/ Л. Н. Якушина — Казань. 2002. — 17 с.
2. Грибанов, В. П. Осуществление и защита гражданских прав [Текст] / В. П. Грибанов. — М.: Статут, 2001. — 456 с.
3. Гражданское право [Текст]: учебник: В 3 ч. /В. П. Камышанский, Н. М. Коршунов, В. И. Иванов. — М.: Эксмо, 2013. — 544 с.
4. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 4 апреля 2001 г. № КГ-А41/1363–01 — Режим доступа: http://mosopen.ru/goverment/1046/, дата обращения 12.10. 2014.
5. Сарбаш, С. В. Право удержания как способ обеспечения исполнения обязательств [Текст] / С. В. Сарбаш — М.: Статут, 1998. — 258 с.
6. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993г. (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ) [Текст] // Собрание законодательства РФ. — 2009. — № 4. — Ст. 445.
7. Новак, Д. Соотношение самозащиты гражданских прав и права удержания [Текст] / Д. Новак // Хозяйство и право. — 2002. — № 6. — С. 102–105.
8. О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации: Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 [Текст] // Вестник ВАС РФ. — 1996. — № 9.
9. Сарбаш, С. В. Право удержания как способ обеспечения исполнения обязательств [Текст] / С. В. Сарбаш — М.: Статут, 1998. — 258 с.
10. Эрделевский, А. М. Самозащита гражданских прав [Текст] / А. М. Эрделевский // Юридический мир. — 1998. — № 8. — С. 45–47.
11. Фаддеев, Т. А. Способы обеспечения исполнения обязательств // Учебник гражданского права: В 3 т. Т. 1 [Текст]/ Т. А. Фаддеева; под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. — М.: Проспект, 2013. — 587с.
12. Сошникова, М. К вопросу об удержании имущества [Текст]/ М. Сошникова // Эж-Юрист. — 2008. — № 10. — С. 7–8.
13. Грибанов, В. П. Осуществление и защита гражданских прав [Текст] / В. П. Грибанов. — М.: Статут, 2001. — 456 с.
14. Карпов, М. С. Гражданско-правовые меры оперативного воздействия [Текст] / М. С. Карпов. — М.: Статут, 2004. — 141 с.
15. Сарбаш, С. В. Право удержания в Российской Федерации [Текст]: Монография / С. В. Сарбаш — М.: Статут, 2003. — 400 с.
16. Сарбаш, С. В. Право удержания в Российской Федерации [Текст]: Монография / С. В. Сарбаш — М.: Статут, 2003. — 400 с.
17. Грибанов, В. П. Осуществление и защита гражданских прав [Текст] / В. П. Грибанов. — М.: Статут, 2001. — 456 с.
18. Сарбаш, С. В. Право удержания как способ обеспечения исполнения обязательств: автореф. дис. канд. юрид. наук [Текст] / С. В. Сарбаш. — М., 1998. — 32 с.
