Морфологические показатели категории числа имени существительного в мордовских, марийских языках и языках пермской группы

В данной работе рассматриваются морфологические числовые показатели имени существительного в языках пермской группы (удмуртстком, коми-пермяцком и коми-зырянском) и в мордовских языках (эрзянском, мокшанском) и марийских языках.

Ключевые слова: категория числа, имя существительное, языки пермской группы, мордовские языки, марийские языки.

Данная работа посвящена анализу морфологических способов выражения категории числа в языках пермской группы, мордовских и марийском языках, с целью выявления их общих признаков и различий.

Уральские языки приблизительно в V в. до н. э. разделились на финно-угорские и самодийские. Позже произошел распад финно-угорских языков на угорские: венгерский, хантыйский, мансийский vs финно-пермские. Затем распад последних на пермские (коми и удмуртский) vs. финно-волжские (прибалтийско-финские, саамские, мордовские и марийский) [4, с.219; 5, с. 80].

Мордовские языки

Эрзянский язык

Категория числа в эрзянском языке [7, с. 196] представлена оппозицией единичности и множественности. Показателем единственного числа является исходная (нулевая) форма имени. Категория множественного числа реализуется в показателе ~т (-тъ) — в номинативе основного склонения и в падежных формах указательного склонения (-т-не).

Образование формы множественного числа обычно вызывает различного рода морфологические изменения на стыке основы и суффикса: 1) выпадение конечного гласного основы, иногда приводящее к чередованию согласных: курго ‘рот’ — курк ‘рты’ (< kurgo + t), очко ‘корыто’ — очк ‘корыта’ (< оVkо + t); 2) переход конечных звонких согласных в глухие: сэдъ ‘мост’ — сэтть ‘мосты’ (< sed' + t').

Мокшанский язык

В способах выражения категории числа в мокшанском языке нет существенных отличий от эрзянского. Исключение составляют копулятивные образования типа эрз. Машат-Мишат ‘Маша и Миша’ (букв. ‘Маши-Миши’) и термины родства на -ыде- (-иде), употребляемые только во мн. ч. притяжательного склонения в значении ‘родственник вместе с другими людьми’ (эрз. авидень ‘моя мать и другие с нею’), не получившие развития в мокшанском языке.

Итак, числовые показатели в мордовских языках, представленные ниже в таблице, имеют следующие формы:

Таблица 1

Показатели категории числа имени существительного в мордовских языках

1)                 Категория числа представлена только двумя числами: единственным и множественным. Двойственное число отсутствует.

2)                 Единственное число характеризуется отсутствием каких-либо формальных признаков. Множественное число в мордовских языках имеет морфологический показатель ~т (-тъ).

Марийские языки

В марийских языках имеется также два числа: единственное и множественное [1,с. 43]. Единственное число специального суффикса не имеет. Множественное число в лугово-восточном марийском литературном языке оформляется при помощи суфф. -влак, а в горномарийском — при помощи суф. -влаХ: уХдыр-влак // ыдыр-вла ‘девушки’ (ед. ч. уХдыр//ыХдыр ‘девушка’); в говорах лугового наречия мн. число образуется яри помощи суф. -AamкV: 7IКr-Aa-mкV ‘девушки’; в говорах восточного наречия может встречаться суф. -lak.

Сложный суффикс -мыт употребляется для выражения групповой множественности лиц, объединенных какими-либо отношениями (родственными, дружественными и др.): авамыт ‘мой отец с близкими, кто с ним’, йыванмыт ‘Иван с близкими, кто с ним’. Обычно суф. -мыт употребляется с терминами родства или же с собственными именами.

Кроме указанных, в марийском языке имеется суф. -1а, выражающий собирательную множественность, в словах с собирательным значением: куэрла // кугила ‘березняк’ (куэ//куги ‘береза’). Суф. -ла нередко выражает обстоятельственную множественность в словах, имеющих формы пространственных падежей: мр.-луг.: яллаште ‘в селах’, кечылаште ‘на днях’.

Таким образом, в марийских языках числовые показатели имеют следующие формы, представленные в таблице ниже:

Таблица 2

Показатели категории числа имени существительного в марийских языках

1)                 Категория числа представлена бинарной оппозицией, т. е. оппозицией единственного и множественного чисел.

2)                 Единственное число не имеет особых показателей. Множественное число в мордовских языках образуется при помощи аффиксов: -влч/-влак; -ла (-лч).

Пермская подгруппа

Коми-зырянский

Имя существительное имеет два числа: единственное и множественное [3,с. 286]. Формой именительного падежа единственного числа служит основа слова: морт ‘человек’, му ‘земля’. Множественное число образуется при помощи суффикса -яс: керка ‘дом’ — керкаяс ‘дома’, выв ‘лошадь’ — вывъяс ‘лошади’. Суффикс множественного числа предшествует падежному суффиксу: вовъяслы ‘лошадям’.

Коми-пермяцкий

Грамматическое число выражается оппозицией единственного и множественного числа [6, с. 24]. Единственное число характеризуется нулевым показателем и обозначает один предмет: морт ‘человек’, керку ‘дом’, туй ‘дорога’, пу ‘дерево’. Множественное число обозначает несколько предметов: морттэз ‘люди’, керкуэз ‘дома’, туйез ‘дороги’.

Окончанием множественного числа в коми-пермяцком языке является –эз или -ез, например: керкуэз ‘дома’, туйез ‘дороги’. Если же основа существительного кончается на согласный звук, то перед окончанием множественного числа этот согласный удваивается, например: морт ‘человек’ — морттэз ‘люди’, кань ‘кошка’ — каннез ‘кошки’.

Удмуртский язык

В современном удмуртском языке морфологическая категория числа выражается в системе двух противопоставленных рядов форм — единственного и множественного числа [2, с. 243].

Единственное число в современном удмуртском языке характеризуется отсутствием формальных показателей: Укно(ø) дурын бамзэ(ø) миськыса пуке кочХыш(ø) [10, с. 96]. ‘На подоконнике сидит, умываясь (букв.: умывая свою мордочку) кошка’; Гурезь(ø) йылын ик, сюрес(ø) дурын, вöл-вöл вож куаро бадяр(ø) сылэ [9, с. 321]. ‘Прямо на обочине, у дороги, стоит раскидистый клен с зеленой листвой’.

Морфологическим показателем множественного числа в системе современного удмуртского языка является суффикс -ос/-ёс: пиос ‘мальчики’, пуконъёс ‘стулья’, öсъёс ‘двери’, пиньёс ‘зубы’ и др.

Итак:

1)                 В пермских языках различают два числа: единственное и множественное. Двойственное число в современных языках не сохранено.

2)                 Единственное число существительных не оформлено особым суффиксом. Показателем множественного числа в коми-зырянском является суф. -яс, в коми-пермяцком эз/-ез, в удмуртском ос/-ёс, ср.: коми морть-яс, к.-п. мортт-эз, удм. муртъ-ёс 'люди'; коми ва-яс, к.-п. ва-эз, удм, ву-ос 'воды'.

Краткий обзор способов выражения категории количества в языках пермской группы позволяет представить обобщенные результаты в виде таблицы и сделать следующие выводы:

Таблица 3

Показатели категории числа имени существительного в пермских языках

Обшие выводы:

1)                 Категория числа в рассматриваемых языках представлена двумя числами единственным и множественным. Единственное число имени существительного не маркировано, т. е. не имеет числового показателя.

3)                 Множественное число имеет следущие числовые показатели: в марийских языках: -влч/-влак; -ла (-лч); в коми-зырянском: -яс; в коми-пермяцком: эз/-ез; в удмуртском: ос/-ёс; в мордовских языках: ~т (-тъ).

Список сокращений:

ед.ч. — единственное число

мн.ч. — множественное число

суф. — суффикс

Сокращения названий языков и диалектов:

к-п — коми-пермяцкий

морд. — мордовский язык

мр.-луг. — марийский (луговой) язык

удм. — удмуртский язык

Литература:

1.             Коведяева Е. И. Мордовские языки // Основы финно-угорского языкознания: Марийский, пермские и угорские языки. — М., 1976. — 464 с.

2.             Кондратьева Н. В. Словоизменение имени существительного в удмуртском языке (грамматические категории падежа и числа): дис. … д-ра филол. наук / Н. В. Кондратьева. — Ижевск, 2011. — 529 с.

3.             Лыткин В. И. Коми-зырянский язык // Языки народов СССР. — М., 1966. — Т. 3: Финно-угорские и самодийские языки. — С. 281–300.

4.             Майтинская К. Е. Cравнительная морфология финно-угорских языков // Основы финно-угорского языкознания. Вопросы происхождения и развития финно-угорских языков. — М., 1974. — С. 214–382.

5.             Майтинская К. Е. Историко-сопоставительная морфология финно-угорских языков / К. Е. Майтинская. — М.: Наука, 1979. — 263 с.

6.             Майшев И. И. Грамматика коми-пермяцкого языка / И. И. Майшев. — М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1940. — 83 с.

7.             Феоктистов А. П. Эрзянский язык // Языки мира: Уральские языки. — М.: Наука, 1993. — С. 190–208.

8.             Хайду П. Уральские языки и народы / П. Хайду. — М.: Прогресс, 1985. — 429 с.

9.             Загребин Е. Е. Тулыс зор: Пьесаос, веросъёс / Е. Е. Загребин; послесл. А. Г. Шкляевлэн. — Ижевск: Удмуртия, 1997. — 416 б.

10.         Хайдар Р. О. Ачим: Веросъёс, юморескаос, скетчъёс / Р. О. Хайдар. –Ижевск: Удмуртия, 1999. — 200 б.