«Меня радует твоё желание изучать немецкий язык глубоко … Один лишь Шиллер стоит пяти университетов».
А. Герцен. Из письма к сыну
Говоря на языке, человек наделяет свои предметы и ощущения различными красками, которые сохраняются за ними навсегда, даже, если он живёт жизнью полиглота. Язык позволяет ориентироваться в реальности. Посредством абстракции он упорядочивает прежде хаотические феномены и встраивает их в систему грамматики. Само же грамматическое устройство языка позволяет не просто называть реальность, но и толковать её.
Существуют языки, где части речи de faсto не изменяются. Окончаний нет ни у существительных, ни у прилагательных, ни у глаголов. Имеется только одна форма обращения. Множественное число образуется по единой схеме. В таких языках нет и падежной системы.
С немецким языком всё обстоит по-другому. Глагол в немецком языке изменяется по лицам (и в настоящем, и в прошедшем времени) и числам, имеет целые группы особого употребления в настоящем времени. Образование форм множественного числа существительных можно описать, но нельзя создать руководства к применению, поэтому форма множественного числа каждого существительного заучивается наизусть. Род существительного тоже необходимо заучивать наизусть. Есть существительные, имеющие не один, а два рода. Прилагательные имеют разные окончания не только в различных падежах, но и после разных типов артикля. В немецком языке два будущих времени, шесть форм пассивного залога и шесть форм сослагательного наклонения.
Предметы преображаются в немецком языке в зависимости от способа их номинации. Каждый язык выделяет тот или иной аспект вещи, которую он обозначает. Так, для немца солнце — это женщина, которая рифмуется с блаженством Sonne — Wonne. Солнечное тепло — это тепло матери, которая хочет согреть своё дитя.
Современный немецкий писатель Мартин Мозебах из Франкфурта-на-Майне признаётся, что повествовать о немецком языке — задача не из лёгких. «Для начала следовало бы сказать, что для того, кто впитал язык с молоком матери, он является чем-то естественным и даже незримым» [1, с.50].
Классики русской литературы относились к немецкому языку критически. Лев Толстой сравнивал его с бесконечным движением по железной дороге, уходящей за горизонт. Владимир Набоков пошёл ещё дальше, утверждая, что человек, говорящий на немецком языке, как будто заколачивает гвозди в доски.
А вот Владимир Каминер, берлинский писатель родом из Москвы, считает, что у немецкого языка нет ничего общего с рельсами. Скорее он больше похож на разноцветный конструктор «Лего», где все части идеально подходят друг к другу. Что строить и как — каждый выбирает сам. Например, слово Sсhrift-steller, которое переводится как писатель, можно прочитать и по-другому Sсhrifts-teller, что будет означать тарелка с надписью.
Действительно, словообразовательная система немецкого языка необычайно функциональна. В отличие от русского языка данная система позволяет каждому говорящему на немецком экспериментировать, участвовать в создании новых слов, сочетать существительные с прилагательными и наоборот, можно образовывать новые глаголы от существительных и существительные от глаголов. Так возникают новые выражения и обороты, которые все сразу понимают. Гибкость немецкого языка даёт возможность постоянно создавать неологизмы, которые обогащают его, внося в речь всё новые оттенки значения. Русский же язык, очень образный и выразительный, для любого предмета может найти массу синонимов, но на Западе их вряд ли поймут.
Можно ли считать немецкий язык красивым? Красивые языки, согласно критериям музыкальности, имеют много гласных, прежде всего, «a» и «o», долгие слоги, полнозвучные тона. В немецком литературном языке некогда сильные, ударные слоги превратились в слабые, почти беззвучные. Окончания проглатываются, как будто утекают в песок. Тот, кто говорит на немецком с искусственной артикуляцией, часто имеет тенденцию шепелявить, произнося глухие звуки. Иностранцам часто немецкие слова кажутся тусклыми, вялыми, лишёнными всякой мелодии. Хотя немецкий язык нагружен понятиями, заимствованными из латинского и греческого, для носителей романских языков он звучит порой brutto, т. е. ужасно.
Немецкий язык — язык расцвета европейской культуры. Он был создан учёными, философами, юристами, врачами, инженерами. Лучше сказать, что это не разговорный, а книжный язык. Почувствовать его эстетическое обаяние непросто. Это не то детское обаяние, которым полны языки с «a» и «o». Насладиться его звучанием можно лишь, внимательно вслушиваясь в язык образованных немцев. Тогда можно услышать слова einsam, allein, поистине полные красивой мелодии и гармоничного звучания. Таких слов в немецком языке очень много.
Что касается фонетики немецкого языка, известный педагог, автор нескольких учебников А. Богданов писал: «Правило первое, оно же самое главное: несмотря на всю кажущуюся отрывистость немецкой речи, мышцы органов артикуляции (языка, нёба, щёк, подбородка и т. д.) должны быть расслаблены» [1, с. 9].
Незнание норм и традиций общения представителей другого государства может повлечь за собой состояние, возникающее из-за различия культур, которое называется культурным шоком. Если изучающие иностранный язык сталкиваются с иным набором моделей поведения и с новой совокупностью ценностей, у них может возникнуть шок, в результате которого они начинают считать носителей изучаемого языка чудаками, плохо воспитанными людьми и т. д. «Поликультурное воспитание может свести к минимуму культурный шок, увеличить и разнообразить опыт межкультурного общения между странами, народами, которые активно сотрудничают во всех сферах жизни» [3, с. 83].
Бесспорно, овладение иностранным языком неразрывно связано с постижением самобытной культуры, которая предполагает не только усвоение социоэтнических характеристик, знание фактов общественной жизни, но и формирование готовности понимать ментальность носителей изучаемого языка. К примеру, желая понять внутренний мир русского или немца, следует изучить русскую или соответственно немецкую культуру.
Так, главные особенности русского коммуникативного поведения включают в себя: общительность, искренность, открытость, эмоциональность, приоритетность разговора по душам, нелюбовь к светскому общению, тематическое разнообразие, свободу подключения к общению третьих лиц, бытовую неулыбчивость, доминантность, категоричность, бескомпромиссность в споре и др.
К общим чертам немецкого коммуникативного поведения относятся: высокий уровень внешней приветливости и бытовой вежливости, коммуникативный этикет, почитание в общении, малая степень любопытства, тенденция к анонимности социальной коммуникации, подробное планирование, пунктуальность, терпимость, приоритетность тем денег и еды, предпочтение официального стиля общения и т. д.
Проблемы мультикультурной коммуникации занимают центральное место в исследованиях лингвистов всего мира, которые изучают культурную специфику языков и общения. Современные переводоведы также признают важность «культурного» аспекта, признавая, что культорологические вопросы являются для перевода не менее серьёзными, чем вопросы лексического и синтаксического характера. Культура является контекстом, в котором язык оперирует и проявляется.
В лингвокультурном пространстве носителей немецкого языка главенствует мировоззренческая установка на то, что человек активен, рационален, настроен на позитив (позитивное мышление). Поэтому в немецком языке подчёркнуто выражен активный деятель, что отражается в использовании подлежащего-существительного/местоимения, олицетворяющего источник действия или действующее лицо, пусть чисто формальное. Русский язык наоборот тяготеет к безличности и неопределённости, поэтому многочисленные русские конструкции с существительным/местоимением в дательном падеже, модальными словами («нужно», «нельзя»), отрицательными инфинитивными конструкциями («не бывать», «не видать»), возвратными глаголами («не спится», «не работается») и др. подчёркивают инертность субъекта. Iсh bin hungrig. Мне хочется есть. Sieist niсht sсhläfrig. Ей не спится
Языковые различия между народами проявляются не только в том, что люди говорят на разных языках, но и в особых языковых привычках. Логика или, наоборот, нелогичность иносказательных выражений, к примеру, в большей мере определяются фольклорными традициями. Некоторые из них могут показаться достаточно странными. Например, немецкое слово Ratte означает «крыса» (животное). Оно может употребляться и в переносном значении как ругательство. В то же время этим словом немцы шутливо называют подвижных миловидных девушек. Для русской культуры такой семантический перенос как минимум непривычен [4, с.126–127].
Объём понятий, используемый в разных языках для описания одного и того же объекта (вида техники) часто не совпадает. Причина этого в том, что русские и немецкие специалисты автомобильного дела разделили автомобиль на основные части каждый по-своему, в результате чего некоторые немецкие понятия не соответствуют русским, а некоторые немецкие термины не имеют эквивалентов в русском языке. Так, например, немецкий термин Fahrgestell значительно шире, чем русский эквивалент шасси, так как немецкий термин включает ещё и двигатель.
Данные примеры убедительно показывают, что корректное использование страноведческих сведений в единицах языка позволяет избегать затруднений и неудобств при взаимодействии с представителями другой национальной лингвокультуры.
Литература:
1. Мозебах М. Чары немецкого. // Германия. 2003. № 6.
2. Богданов А. В. Немецкий язык. 30 уроков. От нуля до совершенства. — М.: Издательство Центрполиграф, 2012.
3. Маркова Н. Г. Кросскультурная грамотность как индикатор межнационального понимания. // Высшее образование сегодня. — 2009. № 1.
4. Пирязев О. Преподавание немецкого языка на основе межкультурной компетенции.// Высшее образование в России. –2008. № 11.
