Актуальность рассмотрения проблемы, означенной в теме, можно охарактеризовать следующей цитатой: «многие факты современной социальной жизни России свидетельствуют о серьезных духовно-нравственных проблемах общества, которые зачастую расцениваются учеными и современными общественными деятелями как поступательно развивающаяся нравственная деградация общества» [2, 185].
В XIX веке помимо исполнения полномочий повышения уровня образования, духовного воспитания членов общества, попечения о тюрьмах, регистрации актов гражданского состояния, а также отправления правосудия по ряду вопросов, государством были также частично делегированы Церкви полномочия в области брачно-семейных отношений. Профессор Зубанова С. Г. пишет: «Нигде сущность брака, супружеской любви и семейных отношений не были поняты так глубоко и так вдохновенно, как в учении Церкви обраке. … Церковь является школой нравственности, духовности и гражданственности, что и отразилось в положительном влиянии Церкви на брачно-семейное право в Русском государстве» [5, 96–97].
Основными источниками брачно-семейного права в XIX в. были: Закон Божий, предложенный в Священном Писании; каноны или правила Святых Апостолов, Святых Вселенских и Поместных Соборов и Святых Отцов; Духовный регламент и последовавшие за ним Высочайшие указы и определения Св. Синода; действовавшее в государстве законодательство.
На протяжении всего XIX в. велась дискуссия о необходимости создания альтернативного единого светского законодательства, допускавшего браки между представителями различных религий. В начале XIX неоднократно в Негласном Комитете высказывались мысли о необходимости составления закона о браках, причем данной отрасли права придавалось приоритетное значение [1, 28].
В результате процесса кодификации в 25-ом томе «Полного собрания законов Российской Империи» [6] были изданы в систематизированном виде все вступившие в законную силу акты, имеющие отношение к проблемам семейного права и семейных правоотношений.
Законодательство в области брачно-семейного права носило смешанный, церковно-светский характер.
Государственное законодательство Российской империи определяло условия вступления граждан в брак. Неудовлетворение данным условиям являлось препятствием для вступления в брак.
Одним из основных условий являлось достижение определенного брачного возраста. Указом Св.Синода 1774 г. духовенству предписывалось венчать юношей не моложе 15-летнего возраста с девушками не моложе 13 лет [7, 14229]. Данные нижние границы возраста вступления в брак существовали до 1830 г., когда уже не церковным, а государственным законом устанавливался новый возрастной ценз: для юношей — 18 лет, для девушек — 16. В исключительных случаях епархиальному архиерею было предоставлено право давать разрешение на брак лицам, которым для достижения необходимого возраста оставалось не более полугода [7, 3]. Государственный закон также устанавливал «верхнюю» возрастную границу вступления в брак — 80 лет [7, 4].
Следует отметить, что закрепленный государственным законодательством возрастной ценз для вступления в брак (1830 г.) существовал параллельно с ранее введенным церковным законом (указ Св.Синода 1774 г.), который не был отменен.
В соответствии со ст. 1563 «Уложения о наказаниях» нарушение установленных церковным и государственным законодательством возрастных ограничений каралось заключением в тюрьму на срок от 2-х до 4-х месяцев или арестом от 4-х недель до 3-х месяцев.
Кроме того, существовали такие условия для вступления в брак как умственное здоровье сочетающихся, наличие согласие родителей или законных опекунов или попечителей [7, 12], а в случаях, когда речь шла о венчании государственных служащих — разрешения начальства, выраженное в письменной форме [7, 9]. Препятствием к браку являлось наличие заключенного ранее нерасторгнутого [7, ст. 20]. Кроме того, заключение повторных браков с одним и тем же человеком ограничивалось законов 3-мя разами [7, 21].
В соответствии с государственным законодательством не было разрешено вступление в брак лицам, в отношении которых существовало судебное решение о расторжении брака по причине их вины в прелюбодеянии, двоеженстве, неспособности к брачному сожительству или вследствие виновного безвестного отсутствия [7, 40–41]. Кроме того, запрещалось вступление в брак лицам, находящимся под арестом.
Сводом Законов Российской империи регулировалось также ограничение на венчание родственников определенных степеней родства [7, 23], которые конкретизировались церковным законодательством [3, с. 75].
Следует отметить тот факт, что характерным для брачно-семейного законодательства в России вплоть до Октябрьской Революции оставалась его зависимость от конфессиональной принадлежности конкретного члена общества. Такая политика государства являлась, с одной стороны, проявлением гибкости по отношению к представителям различных вероисповеданий, а с другой, являлась причиной путаницы в законодательстве.
В XIX в. представителям различных вероисповеданий предоставлялась возможность заключения и расторжения браков в соответствии с закрепленными в вероучении нормами и обычаями, однако данное правило применялось только в случаях, когда оба гражданина, заключавшие брак, принадлежали к одному и тому же вероисповеданию. Так, в соответствии с католическим вероучением, в котором развод в XIX в. не был предусмотрен, супругам предлагалась только сепарация (раздельное проживание по решению суда), наличие которой не давало права вступления в новый брак. В отличие от католиков, представители протестантской веры могли получить развод, а также вступить впоследствии в повторный брак. Мусульмане также пользовались в Российской империи свободой применения норм и обычаев шариатского права в части брачно-семейных дел: имели право заключения полигамных браков, а также развода по обоюдному согласию или по инициативе супруга.
В отношении смешанных браков между представителями различных вероисповеданий существовал ряд регламентировавших эту сферу правоотношений актов государственной власти.
В соответствии с законодательством начала XIX в. мусульмане в России получили право заключения браков с представителями лютеранского и православного вероисповедания (ПСЗ: Том I — № 410; Том VII — № 5870; Том XVI — № 14409). При этом обряд венчания осуществлялся православным священником. На заключение каждого такого брака получалось высочайшее разрешение. Кроме того, представитель мусульманской веры подписывал расписку о воспитании рожденных в заключаемом браке детей в лютеранской или православной вере [7, 67]. Нарушение данного обязательства вело к расторжению соответствующего брака, а также наказанию в виде ссылки в Сибирь [9, 186].
В среде православных в Российской империи XIX в. действительным признавался только брак, заключенный в форме церковного венчания, сведения о котором, как уже описывалось выше, вносились в метрические книги.
Процедура развода была существенно усложнена по сравнению с предыдущими периодами, когда искомый развод можно было получить в форме благословения священника. В соответствии с законодательством XIX в., брак мог быть расторгнут только духовным судом по ходатайству одного из супругов. Основанием для подачи такого ходатайство могло являться одно из следующих: в случае доказанного прелюбодеяния другого супруга; добрачной неспособности к брачному сожитию; в случае, когда один из супругов приговорен к наказанию, сопряженному с лишением всех прав состояния, или же сослан на житье в Сибирь с лишением всех прав и преимуществ; в случае безвестного отсутствия другого супруга не менее 5 лет. Развод также допускался в случае принятия монашества обоими супругами.
Вопрос о признании брачного союза недействительным в форме безусловной (то есть при наличии законного к тому основания), а также условной недействительности (то есть в случаях наличия устранимых обстоятельств, препятствовавших браку) решался духовными судами. В то же время гражданско-правовые последствия брака и его расторжения регулировались государственным законодательством и разрешались светскими судами.
По данным отчётов обер-прокурора Св. Синода, получение церковного развода было сложной процедурой; о чём свидетельствуют статистические данные: в 1840 г. в Российской империи было зарегистрировано 198 разводов, в 1880 г. — 920, в 1890 г. — 942. С данной проблемой был связан также рост числа незаконнорожденных детей в России: в Санкт-Петербурге в 1867 г. было зарегистрировано всего 19 342 рождения, в т. ч. 4305 незаконнорожденных (22,3 %); в 1889 г. — 28 640 и 7907 (27,6 %) соответственно [8, 147]. Таким образом, можно сделать предположительный вывод о том, что сложность получения официального развода не являлась основанием для налаживания отношений в семье, а, наоборот, стимулировала измены.
Исследователь церковного права профессор Дорская А. А. пишет: «В конце XIX — начале XX вв. государственная власть, несмотря на разработку проектов введения гражданского брака и развода, пыталась долго сохранять старые устои, т. е. церковную форму брака, а также условия вступления в брак и отнесение разводов к церковным судам … Вопросами семейного права должны заниматься и Церковь, и государство, но их юрисдикция должна быть чётко определена» [4, 119].
На основании изложенного сформулируем следующие выводы:
1. Разветвленная структура административно — территориального управления РПЦ, являвшаяся составной частью государственного механизма Российской империи в XIX в., характеризовалась сложностью и напоминала светскую систему государственного управления. Система местного управления РПЦ в ее эволюционном развитии на протяжении столетия имела тенденцию к усилению роли Св.Синода и обер-прокурора в административной системе РПЦ.
2. Духовенство и вся церковная иерархия на протяжении XIX в. все более подчинялись государственной власти. Единственное, что не подвергалось вмешательству — юрисдикция церковного права и вопросы вероучения.
3. В числе делегированных государством Церкви функций в XIX веке находились: регистрация актов гражданского состояния; регулирование брачно-семейных отношений; воспитание и образование членов приходов; полицейский надзор; отправление правосудия по ряду категорий дел; деятельность в пенитенциарных заведениях; решение социальных проблем нуждающихся.
4. Опыт законодательной регламентации деятельности по духовно-нравственному воспитанию населения территории, прилегавшей к ближайшему храму, приходским духовенством заслуживает внимания и положительной оценки в плане обеспечения регулирования социальной стабильности в обществе.
5. Государство, не имевшее возможности осуществлять масштабные социальные программы, возложило на духовенство обязанность открывать Дома призрения, богадельни, Благотворительные приюты, Дома Трудолюбия, Работные дома, которые способствовали решению социальных проблем, препятствовали распространению тунеядства, побуждали детей опекать родителей в старости, родителей — заботиться о своих детях и воспитывать их.
6. С юридической точки зрения в XIX в. брачно-семейные отношения регулировались как государственными, так и церковными нормами. Основным источником светских законов в данной области был том 10 «Свода Законов Российской империи», а именно его разделы «О союзе брачном», «О союзе родителей и детей и союзе родственном», «Об опеке и попечительстве в порядке семейственном». Церковное брачно-семейное законодательство основывалось на Законе Божием и других вероучительных книгах, а также на Духовном регламенте и указах и определениях Св. Синода. Следует отметить, что одновременное регулирование данной категории правоотношений государственным и церковным законодательствами в ряде случаев имело негативные последствия по причине несогласованности двух законодательных баз.
7. Характерной чертой брачно-семейного законодательства XIX в. являлось поощрение межконфессиональных браков при условии сохранения православным лицом его исповедания и наличия письменного обещания супруга о воспитании детей, рожденных в таком браке, в православной вере. Данная тенденция согласовывалась с общегосударственной политикой в области веротерпимости в XIX в.
Литература:
1. Архив Государственного Совета. — СПб., 1878. — Т. 3. — Ч.2. — 676 с.
2. Безшлеева Н. Ю. Новомученичество как феномен в истории России: на примере служения архиепископа Пермского и Кунгурского Андроника (Никольского). Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. 2014. № 1. С. 185–189.
3. Бердников И. С. Краткий курс церковного права. Казань, 1888. — С. 75.
4. Дорская А. А. Влияние церковно-правовых норм на развитие отраслей российского права:Монография [Текст] / А. А. Дорская — СПб.: Астерион, 2007. — 158 с.
5. Зубанова С. Г., Семашко А. Г. Памятники русского семейного права: церковные и светские (X — XX вв.). Учебное пособие. — М.: Изд-во РГСУ «Союз», 2007.- 132с.
6. Полное Собрание Законов Российской Империи. — СПб., 1830. — Собрание 1-е. Тт. 1–25.
7. Там же. Т. X. — 995 с.
8. Тольц М. С. Брачность населения России в конце XIX — начале XX в. //Брачность, рождаемость, смертность в России и в СССР / Под ред. А. Г. Вишневского. М.: Статистика, 1977. С. 138–153.
9. Уложение о наказания уголовных и исправительных. — СПб., 1885. — 775 с.
