Философские труды Платона и Декарта, безусловно, оказали огромное влияние на развитие западной философии: они постулировали фундаментальное, непреодолимое различие между материей и сознанием, физическим и ментальным, дуализм субстанций, и идея эта не просто легла в основу многочисленных теорий о действительности и сознании — она до сих пор является частью наших бытовых, интуитивных представлений об устройстве мироздания.
Столь же долгое время существуют и теории материалистов и идеалистов, критикующих и оспаривающих картезианский дуализм, однако делают они это, как ни парадоксально, в рамках того же самого концептуального каркаса — рассуждая о физической и / или ментальной субстанциях.
В конце концов в ходе философских споров о сущности и иерархии пресловутых субстанций родилась концептуально новая идея о том, что в основе всего существующего лежит одна-единственная реальность, не являющаяся ни ментальной, ни физической; при этом все то, что мы привыкли называть ментальным и физическим — суть два свойства этой реальности. Данная идея получила название двухаспектной теории, или нейтрального монизма, и к ее наиболее видным сторонникам можно отнести Спинозу, Рассела, Стросона.
Из вышесказанного становится понятно, что двухаспектная теория несовместима ни с дуализмом, ни с материализмом, ни с идеализмом, так как она не признает существование ни чисто ментальной, ни чисто физической субстанций. При этом с дуализмом ее объединяет то, что она видит ментальную и физическую стороны мира, как онтологически равные; а с идеализмом и материализмом — то, что она является разновидностью монизма, постулирующей изначальное существование только одного вида некоей сущности, которая может описываться как одновременно ментальная и физическая либо как не являющаяся ни ментальной, ни физической.
Одним из первых подобную идею выдвинул Спиноза, веривший в существование одной субстанции — совокупности всего сущего.
«Под субстанцией я разумею то, что существует само в себе и представляется само через себя, т. е. то, представление чего не нуждается в представлении другой вещи, из которой оно должно было бы образоваться» [1, с. 361].
Этой совокупности он приписывал два основных свойства: протяженность и сознание. Так Спиноза, являвшийся монистом (в отношении субстанции), предложил на замену картезианскому дуализму субстанций дуализм свойств. В зависимости от того, с какой точки зрения рассматривать мир, на каком его свойстве акцентировать внимание, философ предлагает называть его либо «Богом» (мир сознающий), либо «Природой» (мир протяженный). Следует помнить, что оба эти термина в трудах Спинозы призваны обозначать одну и ту же субстанцию.
Что из себя эта субстанция представляет? Спиноза описывает ее как реальность в целом, совокупность («целокупность») всего существующего. В самом деле, именно совокупность всего существующего больше всего соответствует выкристаллизовавшейся в философии идее субстанции:
«Субстанция (substantia — под-лежащее, лежащее в основе — латинский перевод греческого тоботасток;) — то, что существует самостоятельно, само по себе…» [2, c. 651].
Из определения следует, что субстанция — нечто обязательно существующее, а атрибут существования изначально заложен в таком нечто, как «совокупность существующего». Также определение указывает на то, что субстанция должна существовать независимо от чего-либо, и, поскольку ничего кроме существующего существовать не может, спинозовская «совокупность существующего» зависит только от самой себя и является причиной самой себя.
Включая человека в свою метафизическую картину, Спиноза просто решает проблему сознания и тела:
«Душа и тело составляют один тот же индивидуум, представляемый в одном случае под атрибутом мышления, в другом — под атрибутом протяжения» [1, с. 426].
То есть, говоря о том, что человек обладает телом и душой, Спиноза имеет в виду не наличие в человеке двух различных составляющих, а наличие у человека двух в корне отличных друг от друга свойств: протяжения и мышления. Точно так же он говорит о «Боге» и «Природе», не подразумевая под этими словами трансцендентальную сущность и животно-растительный мир, но имея в виду одну и ту же реальность, просто рассматриваемую с разных сторон. Огромным преимуществом такого подхода является то, что отпадает необходимость объяснять каузальную связь различных субстанций.
Таким образом, Спиноза — философ-натуралист, который верит в сознание и интегрирует эту идею в естественнонаучную картину мира. Если делать акцент на атрибуте «мышления», то можно было бы отнести Спинозу к идеалистам, если же вывести атрибут «протяжения» на первый план, то можно было бы назвать учение Спинозы материалистическим, однако и то, и другое было бы неверным, поскольку центральной идеей его философии является дуализм свойств.
«Я называю Спинозу «нейтральным монистом», поскольку он тщательно избегает этих крайностей и пытается создать философию на основе субстанции, которая является «нейтральной» по отношению к ее ментальным и физическим описаниям» [3].
Так же, как и Спиноза, Рассел опровергает картезианский дуализм, материализм и идеализм, в попытке объединить те аспекты этих теорий, которые кажутся ему правдоподобными. Согласно Расселу, наши высказывания о физических и ментальных явлениях пребывают в логической зависимости от наших высказываний о контенте чувственного опыта, именуемого «чувственными данными». Рассел утверждает, что на самом деле чувственные данные не обладают ни ментальной, ни физической природой, но мы можем приписывать им ментальные или физические свойства в зависимости от того, какие возможны способы их познания.
Рассел опровергает существование какой бы то ни было субстанции (ментальной или физической), равно как и отвергает идею картезианского дуализма.
«Популярная метафизика делит мир на сознание и материю, а человека — на душу и тело. Некоторые философы — материалисты — говорят, что реальна одна материя, а сознание иллюзорно. Многие другие — идеалисты — придерживаются противоположного взгляда, а именно что только сознание реально, а материя иллюзорна. Взгляд, предложенный мной, заключается в том, что и сознание, и материя — это структуры, состоящие из более первичного вещества, которое не является ни ментальным, ни материальным [Пер. А. Ф. Грязнова]» [4, p. 303].
Если отрицается существование материи, то логично предположить, что отрицается и существование объектов в привычном нам понимании. Взамен Рассел предлагает весьма необычную идею:
«Мы склоняемся к тому, чтобы конструировать материю из системы событий, которые просто случаются, а не случаются «с« материей или «с« чем-то еще» [Пер. А. Ф. Грязнова]» [4, c. 289].
То есть он предлагает рассматривать Вселенную как совокупность событий — пространственно-временных сущностей, обладающих как длительностью, так и протяженностью. Эти события как бы занимают различные части времени и пространства. И в зависимости от того, каким способом мы описываем то или иное событие, оно может быть ментальным либо физическим, становиться объектом изучения физики либо психологии.
Не менее сокрушительной критике Рассел подвергает и понятие «сознания»:
«Понятия «сознание» и «ментальное» — это просто приблизительные понятия, служащие удобным сокращением для определенных приблизительных каузальных законов. В совершенно развитой науке оба слова — «сознание» и «материя» — исчезнут и будут заменены каузальными законами относительно событий [Пер. А. Ф. Грязнова]» [4, c. 292].
Как можно расценивать нейтральный монизм Рассела? Пожалуй, мы не ошибемся, если скажем, что этот философ во многом является последователем Спинозы, просто место теологии в его теориях занимает физика. Вообще Рассел всегда проводил обширную исследовательскую работу в различных естественнонаучных областях, чтобы узнавать все последние достижения науки и принимать их во внимание при разработке своих философских теорий. Такой подход внушает как минимум уважение. Рассел прилагал все усилия, чтобы быть в курсе сложнейших достижений науки, и старался не высказывать утверждений, которые резко противоречили бы современной физике. Таким образом, многие его идеи являют собой замечательный сплав естественнонаучной и философской мысли.
Преимуществами двухаспектной теории является то, что в создаваемой ею картине мира одинаково важное место отводится как ментальному, так и физическому, при этом отпадает необходимость объяснять, как ментальная и физическая субстанции взаимодействуют друг с другом — поскольку у ментального и физического в двухаспектной теории отсутствует субстанциальной статус. Однако сторонники данной теории сталкиваются с другой проблемой — необходимостью объяснить, что же за нейтральная сущность лежит в основе всех вещей. Дать вразумительное, ясное объяснение здесь оказывается весьма затруднительно.
По нашему мнению, двухаспектная теория обладает интуитивным правдоподобием. Очень может быть, что все существующие во Вселенной явления не являются ни строго ментальными, ни строго физическими; очень может быть, что некоторые или все из них обладают одновременно как ментальной, так и физической природой. В этом случае столь остро стоящая проблема сознания и тела могла бы быть не реальной, а надуманной, следствием изначально ошибочной субстанциальной категоричности.
Литература:
1. Спиноза Б. Этика / Б. Спиноза // Избр. Произв: В 2 т. Т. 1. — М.: Госполитиздат, 1957. — С. 359–618.
2. Степин В. С. Новая философская энциклопедия: В 4 томах. Том 3 / В. С. Степин, А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, А. П. Огурцов. — М.: Мысль, 2010. — 692 с.
3. Прист С. Теории сознания / С. Прист. — М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2000. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://psylib.org.ua/books/prist01/index.htm
4. Russell B. An Outline of Philosophy / B. Russel. — London: George Allen & Unwin Ltd, 1970. — 278 p.
