Достижение успеха в борьбе с общественно опасными действиями в большей степени зависит от достоверности и объективности информации, не содержащей искаженных статистических данных о состоянии преступности и мерах ее предупреждения. Теоретические и практические результаты криминологического прогнозирования были бы более значимыми в том случае, если криминология владела бы всей полнотой информацией о латентной преступности.
Исследование как общих проблем назначения и применения уголовного наказания в виде ограничения свободы, так и региональных особенностей системы наказания, прежде всего, продиктовано тем обстоятельством, что преступления, за которые назначена такая мера наказания как ограничения свободы, значительно деформирует представления о фактических масштабах, структуре, географии, динамике и других количественно-качественных показателях преступности.
Вместе с тем, ограниченность имеющихся у нас знаний об истинном положении дел в целом с преступностью, ее реальном диапазоне, а также тенденциях развития оказывает отрицательное влияние на результат криминологического прогнозирования, что, в свою очередь, сказывается и на эффективности разрабатываемых мер по противодействию преступности и результативности работы системы назначения и исполнения уголовного наказания в виде ограничения свободы.
Масштабы совершаемых преступлений негативно сказываются на авторитете системы МВД в целом и в то же время на авторитете уголовного право. Лица, совершающие противоправные действия, но не привлекаемые к уголовной ответственности, чувствуют безнаказанность и подают пример своим поведением другим, что, в действительности, детерминирует рост преступности в Чеченской Республике, где и без того наблюдается неблагоприятная динамика преступности.
Выяснение ситуаций, играющих значительную роль для разработки эффективных планов, установление возможных проблем в состоянии, уровне, структуре и динамике системы наказания в виде ограничения свободы в будущем, выявление обстоятельств, способствующих этим проблемам, и последовательное их решение возможно лишь на основе прогнозируемых потенциалов эффективной борьбы с выявленными сложностями.
При изучении проблем назначения и исполнения уголовного наказания в виде ограничения свободы важно принимать во внимание этническую, национальную и религиозную специфику Северо-Кавказского региона, в частности, Чеченской Республики.
Северный Кавказ отличается многонациональностью, достаточно высокой плотностью заселения территории региона, многообразием конфессиональной принадлежности, взаимовлиянием этносов, а также богатством духовной культуры [1, с.21]. Таким образом, в полиэтничности и поликонфессиональности заключается феномен данного региона России [2, с.35].
Факторами, характерными для роста преступности в Чеченской Республике, выступают обстоятельства этнического, конфессионального, экономического, коррупционного, родового, виктимологического, личностного и иного характера, которые препятствуют выявлению, регистрации и учету, а также раскрытию совершаемых преступлений [3, с.122].
Необходимо отметить, что на рост преступности в регионе оказывает влияние поддерживаемое государством состояние правопорядка и законности, а также отношение населения в целом к деятельности правоохранительных, судебных и контрольных органов. Наблюдается восстановление национального и религиозного самосознания граждан республики, которое, безусловно, затрудняет сотрудничество граждан с органами государственной власти. В большей степени это относится к лицам, поддерживающим идеи религиозного экстремизма, по мнению которых именно сотрудники органов внутренних дел являются представителями ненавистной им государственной системы [4, с.55].
К важному условию, способствующему предупреждению преступности, можно отнести отражение полных и достоверных сведений при регистрации и учете преступлений. Этому содействовало бы и осуществляемый с 1 января 2012 г. органами прокуратуры статистический учет совершенных преступлений, а также возложение на эти органы обязанностей по приему, регистрации заявлений и сообщений граждан о преступлении.
Отсутствие у граждан доверия к органам внутренних дел, а также уверенности в справедливом разрешении ими социальных конфликтов и криминальных ситуаций приводит к тому, что потерпевшие или их ближайшее окружение совершают самосуды, которые в настоящее время уже происходят не эпизодически, а в действительности все чаще являются способом самозащиты и мести.
К тому же недоверие к органам внутренних дел со стороны потерпевших граждан, свидетелей и иных причастных к преступлению лиц, выступающее в качестве детерминанты естественной, то есть объективной, латентности преступлений, в большей степени объясняется безнаказанностью лиц, совершивших преступление. В то же время уверенность граждан в безнаказанности виновных подкреплена реальными событиями и фактами.
Происходящее сегодня реформирование отечественной уголовно-исполнительной системы способствует решению ряда задач, в том числе и расширение сферы назначения и применения наказаний и иных мер, которые не связаны с лишением свободы граждан, а также повышение их результативности. При этом на государственном уровне ограничение свободы признается одним из значимых видов наказания, представляющих альтернативу лишению свободы.
Проведенный нами анализ 160 уголовных дел в судах Чеченской Республики и 90 личных дел осужденных в уголовно-исполнительных инспекциях ГУ ФСИН России по Чеченской Республике показал, что были допущены судебные ошибки при назначении наказания в виде ограничения свободы. Рассмотрим наиболее существенные из них.
1. Не устанавливаются ограничения, призванные быть обязательным компонентом назначения и исполнения наказания. Например, кассационным определением Шалинского городского суда от 12.03.2014 г. по делу № 1–179/2014 приговор по статье о краже изменен: исключено было указание о назначении дополнительного наказания в виде ограничения свободы, поскольку суд нарушил положения ч. 1 ст. 53, не определив перечень ограничений, тем самым фактически не назначил этот вид наказания [6].
Согласно теории уголовного права, в случае если судом не указывается никакое ограничение осужденному, то подобное уголовное наказание можно считать неназначенным [7, с.6].
Ограничения должны быть назначены за каждое преступление в отдельности. Например, Верховным судом Чеченской Республики был обжалован приговор Октябрьского районного суда г. Грозного, в соответствии с которым Д. осужден по п. «а» ч. 3 ст. 158 (два эпизода), ч. 1 ст. 158 УК РФ. Так, суд при назначении наказания осужденному Д. в виде ограничения свободы не указал конкретные ограничения по каждому из трех преступлений, а определил их лишь при назначении наказания по совокупности согласно ч. 3 ст. 69 УК РФ. Таким образом, суд фактически не назначил осужденному наказание в виде ограничения свободы по каждому из эпизодов. С учетом изложенного приговор данного суда был признан необоснованным и несправедливым [8].
Ошибки могут быть связанны с тем, что конкретизируется территория, на которой исполняется наказание. Например, кассационным определением Гудермесского городского суда от 20.04.2014 г. по делу № 22–667/14 изменена резолютивная часть приговора путем включения в назначенное наказание указания на конкретное муниципальное образование, за пределы которого запрещено выезжать осужденному [9].
Постановка на учет осужденного осуществляется уголовно-исполнительной инспекцией по месту его проживания. Инструкцией по организации исполнения наказания в виде ограничения свободы установлены определенные обязанности уголовно-исполнительных инспекций, которые должны быть исполнены по месту проживания осужденных. В частности, это направление извещения в орган внутренних дел и подразделение Федеральной миграционной службы о постановке осужденного на учет; выездные проверки; наведение справок; посещение места жительства осужденного в течение дня, кроме ночного времени; дополнительные проверки осужденного посредством звонка по домашнему телефону; установление технических средств контроля по месту жительства осужденного. Следовательно, неправильное определение судом места жительства подсудимого затрудняет осуществление надлежащего надзора уголовно-исполнительными инспекциями.
На наш взгляд, в резолютивной части приговора при назначении наказания в виде ограничения свободы суд должен конкретно называть муниципальное образование, которое осуждённому запрещено покидать, чтобы не возникало вопросов при исполнении названного вида уголовного наказания. Соответствующие указания должны быть обозначены в правоприменительном акте, ориентированном на разрешение вопросов в этом сегменте уголовного законодательства.
Кроме того, следует более внимательно относиться к определению фактического места проживания подсудимого, так как иногда можно наблюдать, как осуждённому, зарегистрированному в одном муниципальном образовании (по факту в нём не проживающему), устанавливается ограничение на выезд за его пределы. Однако фактическое место жительства не совпадает с местом регистрации осуждённого к ограничению свободы. Затем в ходе проверок уголовно-исполнительных инспекций выясняется, что осуждённый по указанному в приговоре адресу не проживает. Впоследствии его местонахождение требуется устанавливать в ходе розыскных мероприятий. Поэтому судам следует руководствоваться объективными данными, отраженными в справках сотрудников правоохранительных органов. Устанавливать место жительства подсудимого только с его слов нельзя.
Ошибки, связанные с характером работы подсудимого. К примеру, районный суд назначил наказание в виде ограничения свободы в отношении лица, работа которого была связана с регулярными поездками за пределы г. Грозного. Поскольку по приговору суда осужденному был запрещено покидать пределы г. Грозного, он вынужденно потерял работу, соответственно, в период нахождения на учете в уголовно-исполнительной инспекции он являлся безработным [10].
Нельзя признать правильным и установление осужденному ограничений на выезд за пределы внутри городского района. Так, одному осужденному суд установил ограничение, предполагающее невозможность выезда за пределы территории района УИИ, которая осуществляет исполнение наказания. Стоит отметить, что на практике это ограничение не могло быть исполнено по причине того, что между местом проживания осужденного и местом нахождения уголовно-исполнительной инспекции было расположено еще два внутригородских района городского округа г. Грозного, и когда осужденный выезжал на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию, он не соблюдал установленное ограничение [11].
Ошибки касаются того, что виновному вменяются обязанности, не предусмотренные законом, хотя приведенный в ст. 53 УК РФ перечень обязанностей и ограничений является исчерпывающим. Следовательно, установление судом дополнительных ограничений, не предусмотренных данным нормативным предписанием, противоречит закону. Например, постановлением Грозненского районного суда от 23.02.2014г. № 44-у-157–2014 приговор в отношении осужденного был изменен посредством исключения возложения на него следующих обязанностей: трудоустроиться, пройти курс лечения от алкоголизма, не злоупотреблять спиртными напитками. Основанием для этого послужило то, что такие ограничения свободы законом не предусмотрены [12].
Почти в половине изученных нами приговоров суды не разделяли ограничения и обязанности осужденных. Данная ошибка встречается в приговорах в двух различных вариантах. В значительной части от общего числа приговоров обязанность явки на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию включалась в состав ограничений, а не выделялась отдельно в качестве обязанности. В ряде приговоров для обозначения ограничений, предусмотренных ч. 1 ст. 53 УК РФ, используются термины «обязанности» либо «обязать», а термин «ограничения», напротив, отсутствует. Суды, по-видимому, сделали вывод о том, что различия между ограничениями и обязанностями, предусмотренными ст. 53 УК РФ, не столь существенны, чтобы разделять их в приговоре. Однако это противоречит теории права, где общепринятым является подход, согласно которому правовое регулирование осуществляется тремя способами: дозволение, обязывание и запрещение [13, с.11]. Однако законодателем для описания содержания наказания в виде ограничения свободы использован термин «ограничения».
Следует заключить, что правовые ограничения, устанавливаемые осужденным к ограничению свободы, могут быть выражены в обязанностях и запретах. В ч. 1 ст. 53 УК РФ перечислены ограничения, которые по способу правового регулирования являются запретами. Использование термина «запреты» позволило бы избежать тавтологии в законе (двукратного использования термина «ограничения»).
Анализ изученных материалов показал, что ограничение свободы и условное осуждение пересекаются объемом обязанностей, которые могут возлагаться на осужденного. Существующая ситуация с разграничением данных видов наказания вызывает трудности как при назначении их судами, так и при исполнении уголовно-исполнительными инспекциями. Это распространяется на те случаи, когда оба вида наказания назначены одновременно (условное осуждение, а затем ограничение свободы), но разными приговорами. Подобное возможно, если второе преступление было совершено до вынесения приговора по первому и о нем стало известно уже после суда. Второе преступление при этом не предполагает отмену условного осуждения.
Таким образом, ввиду выявленных положительных сторон исполнения условного осуждения и ограничения свободы можно предложить произвести их объединение, закрепив возможность использования данной меры, как в качестве основного, так и в качестве дополнительного наказания, не исключая возможности ее применения в отношении несовершеннолетних.
Это необходимо прежде всего для того, чтобы наказание содержало более широкий перечень как ограничений (относительно ограничения свободы), так и обязанностей (предусмотренных условным осуждением), предоставляя возможность снижать объем ограничений в отношении исправляющихся. Кроме того, это также обеспечивало бы должный контроль за поведением и тех лиц, которые освободились из мест лишения свободы, позволяло бы оказывать на них предупредительное воздействие и содействовать их социализации.
В том случае если идея объединения условного осуждения и ограничения свободы в настоящее время не будет расценена как приемлемая, обязательно следует рассмотреть вопрос об изменении структуры ограничений и обязанностей, которыми характеризуется наказание в виде ограничения свободы. Существующий в нынешнем виде их исчерпывающий перечень ограничивает правоприменителя в части методов и средств оказываемого исправительного воздействия на осужденного, что не позволяет эффективно решать вопрос достижения таких функций наказания как исправление, а также предупреждение совершения новых преступлений.
Исходя из сказанного выше, представляется необходимым на законодательном уровне закрепить положение о применении еще большего количества ограничений к осужденным лицам к наказанию в форме ограничения свободы, используя дифференцированный подход как к уже исправляющимся осужденным лицам, так и к нарушителям, а также применение системы «социальных лифтов». Более широкое применение ограничения свободы позволит снизить численность лиц, содержащихся в учреждениях пенитенциарной системы, уменьшить негативное влияние криминальной среды на осужденных, поможет им развиваться и социализироваться в обществе.
Несмотря на прогрессивность правовых норм, регулирующих назначение и исполнение наказания в виде ограничения свободы, фактическое его применение до сих пор не распространилось в той мере, в какой ожидалось авторами и разработчиками соответствующей реформы, а также практикующими юристами. Представляется, что новые нормы и правила требуют для их соответствующей реализации надлежащего материально-технического оснащения и, вероятно, уточнения или корректировки определенных законодательных формулировок, по меньшей мере, посредством их судебного толкования.
Литература:
1. Карсанова Е. С. Регулирование этнополитических конфликтов на Северном Кавказе: опыт и политико-правовые проблемы: автореф. дис.... канд. полит.наук / Е. С. Карсанова. — М., 2003. — 21 с
2. Мартынова Т. В. Этнонациональный и религиозный феномены в криминологической характеристике преступности в Северо-Кавказском регионе // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. — Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2013, № 2 (24). — С. 34–40.
3. Заурбеков Ю. З. Проблемы преступности в Чеченской Республике. Дис.... канд. юрид. наук: 12.00.08 / Заурбеков Ю. З. — Махачкала, 2006.С. 122
4. Заурбеков Ю. З. Региональные особенности преступности в Чеченской Республике // Российская юстиция. — М.: Юрид. мир, 2006, № 9. — С. 55–56
5. Кассационное определение Шалинского городского суда Чеченской Республики. http://www.gcourts.ru/?r=120&a=208&t=1
6. Арзамасцев М. Вопросы назначения судами уголовного наказания в виде ограничения свободы // Уголовное право. 2012.№ 3. С. 4–7.
7. Обзор судебной практики по уголовным делам за апрель 2014 г. (подготовлен Верховным судом Чеченской Республики): http://vs.chn.sudrf.ru/modules.php?name=map
8. См.: http://gudermessky.chn.sudrf.ru/
9. Личное дело № 2/14. Архив уголовно-исполнительной инспекции № 15 ГУФСИН России по Чеченской Республике
10. Личное дело № 4/14. Архив уголовно-исполнительной инспекции № 15 ГУФСИН России по Чеченской Республике.
11. См.: https://rospravosudie.com/court-groznenskij-rajonnyj-sud-chechenskaya-respublika-s/section-acts/
12. Алексеев С. С. Общая теория права. В 2-х т. Т. 2. М.: Юрид. лит., 1982. С. 10–14.
