Общепризнанно, что современные исторические исследования носят во многом междисциплинарный характер [3, С. 17–24; 4, С. 12–18; 6, С. 110–124; 9, С.50; 12, С. 50–63.; 13, С. 31–39; 14, С. 84–91; 15, С. 40–53.; 17, С. 227–231.]. Касается это в полной мере и изучения истории Византии, особенно её культуры. Как показывает практика, именно междисциплинарные исследования позволяют делать выводы по существенному кругу проблем, в том числе и тем, которые, как казалось бы, изначально выходят за рамки проводимого исследования.
В полной мере это относится к научному наследию итальянского историка, специалиста в области античности и средних веков Гугльельмо Кавалло (Guglielmo Cavallo). Сфера его профессиональных интересов в данном произведении связана, в первую очередь, с изучением письменной культуры и практик чтения в средневековой и античной Европе. Из его работ уместно упомянуть такие, как «Theodore of Tarsus and the Greek Culture of his Time, in Archbishop Theodore» [21], «Proposte metodologiche per una nuova raccolta di facsimili di manoscritti greci letterari, in Proceedings of the XIV International Congress of Papyrologists» [22] и многие другие. Одной из наиболее значимых его работ является «Чтение в Византии» («Lireà Byzance» [20]).
В данной работе Г. Кавалло использует широкую методологическую базу, а именно: анализ источников и монографий по интересующей нас теме, их синтез, методы научной дедукции, а также некоторые лингвистические приемы, например, объяснение исторических явлений при помощи существования определенных семантических полей и терминов в языке как доказательство неких явлений в практиках чтения. Нельзя также не упомянуть и широкий охват источников — видны примеры использования как официальных документов, текстов религиозного характера (писания, жития святых), так и документы личного характера (в основном, переписка и дневниковые записи). Важным плюсом в работе Г. Кавалло является привлечение работ по лингвистике и культурологии.
С точки зрения новизны материалы данной монографии представляют собой значительный шаг вперед. Ключевым здесь является выдвижение новой теории соотношения способов восприятия текста в античную и средневековую эпоху и выделение не вполне традиционных методов восприятия текста.
Надо сказать, что тематика письменной культуры Византии достаточно неплохо изучена: здесь мы можем назвать таких авторов как: Р. Шартье, С. С. Аверинцев, М. Маклюен, А. Мангуель, М. В. Бибиков, А. П. Каждан и другие. Однако мы с уверенностью можем сказать, что, несмотря на некоторые шероховатости и возникающие вопросы, Г. Кавалло смог создать нечто, что потенциально способно оставить свой след в исторической науке.
Основной его идеей является утверждение о сильной взаимосвязи средневековой византийской традиции письма и чтения с античной [16, C. 155–158] и с вытекающим из ряда логических конструктов утверждением о предрасположенности читателя византийской эпохи к определенным способам восприятия и репрезентации текстового материала к способу чтения. Здесь мы в первую очередь говорим об аудиализации (т. е. устном воспроизведении) текста, его проговаривании вслух и, соответственно, слуховом восприятии, и о его визуализации, и отражении обоих факторов в культурном восприятии текста читателем. Данные построения опираются на обширный источниковый материал, работа содержит множество ссылок на научные монографии преимущественно западных исследователей.
Г. Кавалло достаточно подробно рассматривал эволюцию книги, письма и чтения на протяжении античности и средневековья, затронув вопросы формы и способа чтения в связи с физической формой книги — свитка или кодекса. Анализировались им также традиции чтения, сформировавшиеся в античной Греции, и дошедшие вплоть до периода средневековой Византии. Помимо этого, у Г. Кавалло наличествует возможность попытки построения образа читателя того времени с учётом рассмотрения системы обучения чтению, а также специфики культуры чтения в исследуемых периодах.
Кроме того, Г. Кавалло анализирует проблематику, связанную с вопросами восприятия текста. Им рассматривается проблема визуализации текста в сознании читающего, роль и распространение чтения вслух. Автором приведены в качестве доказательств яркие примеры, в том числе и построения, касающиеся структуры самого языка, находящей отражение в способе восприятия текста.
Наибольший интерес представляют следующие положения итальянского исследователя:
- в Византии чтение, в основном, было устным и визуальным;
- экстенсивный способ будет иметь тенденцию исчезать в Византии, тогда как интенсивное чтение, внимательное, для себя и в уединении, усиленное принятием книги-кодекса и широким распространением христианства, будет превалировать, несомненно, в измененном контексте и, следовательно, иногда в различных формах;
- в Византии чтение про себя, еще меньше практикуемое, чем в Античности, останется предназначенным практически эксклюзивно для монастырей, для так называемой «литературы для потребления» или для области фантастики и магии;
- не противоречит с предыдущим утверждением и то, что одна из основных функций, «конечная цель» чтения в византийский период является «полезность», даже чтение для удовольствия всегда будет замаскировано под полезное чтение, т. к. читали, главным образом, «церковные книги», а они были в высшей степени полезны для возвышения души;
- что касается места чтения и его статуса, то в системе репрезентации начала империи, индивидуальное чтение наедине становится своего рода «символичным статусом», знаком высокого социального статуса, библиотеки же никогда не станут «жизненным пространством» или местом развлечения, как это было в Античности;
- все материальные средства презентации письма, а именно, пунктуация, строчные буквы, разделение текста на книги и главы, средства украшения и т. п., — указанные приспособления не рассматривались как помощь в понимании написанного, потому что они обозначали наиболее удобный способ для восприятия текста и изменения голоса по отношению к смыслу текста, т. е. голос служил для выявления смысла в процессе чтения, а текст предназначался в основном для прослушивания;
- особенно с X в. и до конца Византии вербальное и визуальное восприятие текста равнозначно: голос в Византии является основой и инструментом общения, что проявляется в некоторых церемониях прочтения писем, например, так что отсутствие последнего выражается словами со значением «молчание»;
- в Византии голос использовался не только при чтении книг и писем, но и при чтении надписей внутри культовых зданий.
Таким образом, по мнению автора в Византии был сохранён и усилен вид чтения вслух, признанный наиболее распространенной разновидностью чтения в греко-римской античности. С этой точки зрения, Г. Кавалло ещё раз подтверждает идею, что на протяжении поздней античности не существовало разрыва между предыдущей эпохой и византийским периодом.
Нельзя не отметить, что Г. Кавалло отчасти склонен к полемике с другими видными специалистами по византийской истории, в частности, с С. С. Аверинцевым и А. П. Кажданом [8, С. 17–64]. Сутью данной полемики мы можем считать иное построение картины мира средневекового читателя и формирование альтернативной позиции по отношению к общепризнанной в том, что касается способов восприятия текста.
Нельзя также не обратить внимание на некоторые спорные вопросы в методологии исследования, подборе материала и построении аргументации при доказательстве некоторых ключевых моментов исследования, характерные для Г. Кавалло.
Первым и наиболее важным моментом, который необходимо осветить, является недостаточная проработка вопроса временных и хронологических границ исследования. Понятие «Античность», равно как и понятие «Средневековая история Византии» достаточно широки. В исследовании же мы находим отсылки к таким временным промежуткам, однако при этом не находим уточнения хотя бы их части.
Проблема же локализации исследования заключается в том, что во многих местах автор не уточняет территориальных рамок проводимого исследования. Очевидно, что как Античный мир, так и Византийская империя на протяжении периодов своего существования включали в себя весьма обширные территории с различными культурами, развивавшимися и эволюционировавшими на протяжении времени. Тем не менее, в исследовании мы не находим уточнения вопроса о локусе исследования. Вопрос о том, является ли это неким обобщением традиций чтения и культуры всей империи, или внимание концентрируется на столицах и крупных городах, как центрах общественной жизни; включается ли в исследование вопрос о чтении на имперской периферии; влияют ли на традиции чтения национальные особенности народов, проживающих на территории империи, — все эти вопросы остаются открытыми.
Ключевым для исследования является вопрос о конфликте точки зрения Г. Кавалло с имеющимися взглядами одних из наиболее авторитетных авторов, работающих в этой области.
В первую очередь здесь необходимо рассмотреть утверждение Г. Кавалло о значительном превалировании чтения вслух, как метода интенсивного чтения, над способом чтения про себя. Так, он говорит, что «В Византии чтение про себя, еще меньше практикуемое, чем в Античности, останется предназначенным практически эксклюзивно для монастырских кругов» [20, P. 18]. В данном вопросе он отталкивается, прежде всего, от утверждения о зависимости языковых норм и правил, пунктуации и построения текста от способа его восприятия, утверждая, что всё вышеозначенное указывает на превалирование аудиального способа восприятия текста. Как он говорит, «Именно голос, с другой стороны, заставлял всплывать смысл «непрерывного письма», которое воспреобладало во всем Греко-романском мире, начиная с первых веков нашей эры, и которое было лишено интервалов между словами. В Византии чтение про себя, еще меньше практикуемое, чем в Античности, останется предназначенным практически эксклюзивно для монастырских кругов» [20, P. 16]. Несмотря на новизну данных построений, здесь мы видим однозначную полемику с устоявшимися точками зрения. Например, в своих работах Роже Шартье [18, С. 32; 19, С. 139–141] также указывает на некоторое превалирование устного чтения, однако не отрицает достаточно большой распространенности и чтения мысленного, про себя, в некотором роде, представляя менее радикальный взгляд на данную проблематику. В рамках этого вопроса мы можем также обратить внимание на работы М. Маклюена. В одной из них [10, С. 49–51] на основе анализа культурных особенностей бесписьменных народов он делает вывод о том, что представители европейской цивилизации, как имеющие развитую письменность, более склонны к визуальному восприятию мира в целом, включая восприятие текстового материала, в то время как аудиальный способ восприятия свойственен как раз обществам бесписьменным [1, C. 230; 2, C. 291]. При этом, однако, необходимо заметить, что он также рассматривает идею о распространении устной формы чтения, акцентируя внимание на проблеме преемственности от античной риторической традиции [7, С. 95; 10, С. 151–153]. Таким образом, здесь мы видим некоторую полемику относительно способа видения культурного базиса европейской цивилизации. Наконец, о «широком распространении чтения про себя (до той степени, что это начало влиять на языковые нормы) пишет А. Мангуэль [11, С. 64]. Таким образом, мы видим, что в отношении данного вопроса Г. Кавалло вступил в серьёзную полемику со многими исследователями, что, в целом, является одной из оборотных сторон новаций, которые он привносит в изучение истории чтения в Византии
Неоднозначной является и проблема знаков препинания: Г. Кавалло выдвигает теорию об их эволюции в тесной взаимосвязи с развитием традиции чтения текста. По его мнению, «Знаки пунктуации, если они присутствовали, служили не логическому построению фразы, а указывали паузы для дыхания и ритма для риторического чтения и чтения вслух. В Византии не встречается существенных нововведений по отношению к этим свойствам построения и артикуляции письменного текста» [20, P. 18]. Однако данная его позиция вступает в прямое противоречие с трудами его коллеги А. Мангуэля, который, в свою очередь, делает выводы о том, что эволюция знаков препинания и норм оформления текста происходила под большим влиянием именно мысленного чтения, чтения «про себя» [11, С. 65].
Тем не менее, имеет смысл утверждать, что работа Гугльельмо Кавалло совершает качественный шаг вперед по направлению к более скрупулезному изучению истории чтения в Византии. В целом, это можно свести к предложенной М. В. Бибиковым концепции двух направлений, представляющих разные подходы к изучению византийской культуры. Одни считают, что Византия в основном сформировалась в результате освоения Античной традиции, отказывающие ей в культурной самобытности. Другие же исследователи склонны рассматривать Византию изолированно от Античности [5, С. 267–270]. Г. Кавалло в своем труде пытается занять некую третью позицию, рассматривая историю Византии в целом как процесс постепенной эволюции культурных основ, берущих свое начало в Античности, и развивавшихся в контексте новой цивилизации. Указанное обстоятельство наглядно демонстрирует успешность применения междисциплинарного подхода при изучении исторического прошлого, способствуя построению новых концепций на основе изучения локальных сюжетов прошлого.
Литература:
1. Архангельская И. Б. Г. М. Маклюэн и его книга «Понимание средств коммуникации: продолжение человека» // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. 2008. № 4. С. 228–232.
2. Архангельская И. Б. История письменности и печатной культуры в книге Г. М. Маклюэна «Галактика Гутенберга: сотворение человека печатной культуры» // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2008. № 2 (58). С. 288–296.
3. Бибиков Г. Н. Современная история: оксюморон или научная дисциплина? // Обсерватория культуры. 2011. № 6. С. 12–18.
4. Бибиков Г. Н. Современная история: оксюморон или научная дисциплина? (часть первая) // Обсерватория культуры. 2011. № 5. С. 17–24.
5. Бибиков М. В. Историческая литература Византии. СПб.: Алетея, 1998. 315 с.
6. Гарскова И. М. Информационные технологии и информационный подход в исторической науке // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. 2011. № 4. С. 110–124.
7. Гаспаров М. Л. Проблемы литературной теории в Византийском и латинском средневековье. М.: Наука, 1981. 254 с.
8. Из истории культуры Средних веков и Возрождения: сборник статей / отв. Ред. В. А. Карпушин и др. М.: Наука, 1976. 316 с.
9. Леушкин Д. В., Марголис Н. Ю., Симонов А. Л., Фоменков А. А. Использование электронных научных библиотек в современном образовательном процессе в вузах // Вестник НГТУ им. Р. Е. Алексеева. Серия: Управление в социальных системах. Коммуникативные технологии. 2014. № 1. С. 49–53.
10. Маклюен М. Галактика Гутенберга. Сотворение человека печатной культуры / пер. с англ. А. Юдина. Киев: Эльга, 2004. 217 с.
11. Мангуэль А. История чтения / пер. с англ. М. Юнгер. Екатеринбург.: У-Фактория, 2008. 384 с.
12. Петров Ю. В. Антропологические основания «аналитического синтеза» в историческом познании // Вестник Томского государственного университета. 2003. № 277. С. 50–63.
13. Поршнева О. С. Концепции и методы социологии в историческом исследовании // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. 2006. № 2 (6). С. 31–39.
14. Поршнева О. С. Становление междисциплинарной парадигмы современного исторического знания, ее возможности и ограничения // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. 2013. Т. 12. № 1. С. 84–91.
15. Проскурякова Н. А. Новые теоретико-методологические подходы в постсоветской социальной истории XVIII начала XX вв // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. 2006. № 2 (6). С. 40–53.
16. Ревко-Линардато П. С. Византийский рационализм и античная философия // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2015. № 1–2 (51). С. 155–158.
17. Синицын А. А., Чурекова Н. Б. Всероссийская научная конференция «Слово и артефакт: междисциплинарные подходы к изучению античной истории» (Саратов, 3–5 октября 2008 г.) // Вестник древней истории. 2009. № 2. С. 227–231.
18. Шартье Р. Письменная культура и общество / пер. с фр. и послесл. И. К. Стаф. М.: Новое издательство, 2006. 272 с.
19. Шартье Р., Кавалло Г. История чтения в западном мире: от Античности до наших дней / пер. с фр. М. А. Руновой. М.: Фаир, 2008. 542 с.
20. Cavallo G. Lire à Byzance. Paris: Les Belles Lettres, 2006. 168 pp.
21. Cavallo G. Theodore of Tarsus and the Greek Culture of his Time, in Archbishop Theodore. Commemorative Studies on His Life and Influence, a cura di M. Lapidge, Cambridge, Cambridge University Press, 1995. — pp. 54–67.
22. Cavallo G., Manfredi M. Proposte metodologiche per una nuova raccolta di facsimili di manoscritti greci letterari, in Proceedings of theXIV International Congress of Papyrologists, Oxford, 24–31 July 1974. London, published for the British Academy by the Egypt Exploration Society. pp. 47–58.
