В настоящее время в различных странах мира, находящихся на разных этапах перехода к постиндустриальному обществу и пытающихся решить различного уровня социальные проблемы, вызванные глобальным социально-экономическим кризисом, принимаются национальные законодательные акты, призванные обеспечить деятельность так называемых «социальных предприятий» — социализированных организаций, действующих в разнообразных организационно-правовых формах и составляющих базис социальной экономики. В связи с этим в условиях социально-экономического кризиса изучение правового опыта социализации корпоративных организаций по законодательству зарубежных стран в целях его применения для совершенствования российского корпоративного законодательства представляется достаточно актуальным.
Несмотря на то, что первый кооператив появился в Великобритании в начале XIX века, благодаря усилиям английского мыслителя Роберта Оуэна и в последующем успешно применялся по всему миру, первой страной, легализовавшей социальную корпоративную организацию и официально оформившей с принятием в 1991 году закона 381 «О социальных кооперативах» тенденцию социализации корпоративного законодательства (законодательства о юридических лицах), является Италия. До появления в Великобритании в 2004 г. новой организационно-правовой формы компании общественных интересов (сommunity interest company, сокращенно CIC), легализованной законом «О компаниях», итальянская модель социального кооператива (итал. Cooperativo Sociale) была санкционирована с учетом национальных особенностей функционирования социальной экономики практически всеми странами Евросоюза. Сегодня возникновение двух альтернативных моделей (итальянской и британской) социально ориентированных коммерческих корпоративных организаций, не связывающих основную цель деятельности с извлечением прибыли и имеющих достаточно принципиальные различия организационно-правовых форм, определяет вектор социализации корпоративного законодательства практически во всех странах мира, ориентированных на построение социального государства и социальной экономики. В связи с этим в России, декларирующей ст. 7 Конституции РФ нацеленность на формирование социального государства, изучение передового зарубежного правового опыта социализации коммерческих корпоративных организаций как инструмента борьбы с социально-экономическим кризисом может быть востребовано с учетом европейской тенденции при формировании Концепции социализации гражданского законодательства.
Италия по праву признается родиной социальных корпоративных организаций. Первый социальный кооператив появился в Северо-Восточной Италии в г. Триест в 1973 году. Ежегодный темп прироста доходов социальных кооперативов варьировался от 10 % до 20 % [1], что в условиях безработицы было заметным достижением. Если к 1994 году годовой доход социальных кооперативов в Триесте возрос до 5 млн. долларов, то уже через 10 лет он достиг 14 миллионов долларов [2, с.1488–1492].
Успех социальных кооперативов Италии был обобщен в виде законодательных инициатив итальянскими парламентариями. В 1981 г. был вынесен на обсуждение проект закона «О социальных кооперативах», который, однако, был принят только через десять лет, т. к. столкнулся с рядом бюрократических препятствий. С принятием этого закона Италия стала первой страной, поддержавшей на государственном уровне социальное предпринимательство, где в качестве социального предприятия рассматривался социальный кооператив (итал. Cooperative Sociali). Термин «социальное предприятие» (итал. impresa sociale) также имеет итальянское происхождение. Он появился в 1990 г. в журнале с одноименным названием «Impresa Sociale» и в настоящее время является основным для характеристики социальной экономики европейских государств [3, с.111–120].
Итальянский закон 381/1991 о социальных кооперативах вводил две группы социальных предприятий. В группу «А» (социального обслуживания) включались социальные кооперативы, предоставлявшие социальные услуги в сферах медицины, образования, социальной защиты, относимые законом к «сферам общественной полезности».
Социальные кооперативы, образующие группу «Б» (социально-трудовой интеграции), предназначались для трудоустройства социально уязвимых слоев населения: инвалидов, пожилых людей, одиноких матерей, бывших алкоголиков, бывших наркоманов, лиц, освобожденных из мест заключения, количество которых среди работников предприятия должно было составлять не менее 50 %. Кооперативы этой группы могли предоставлять любые социальные услуги, имевшие общественное назначение и способствовавшие решению или сглаживанию социальных проблем в обществе.
Законом допускалось также создание смешанных социальных кооперативов типа «А+Б». Ранее организационно-правой формы, подобной итальянскому социальному кооперативу, в европейской традиции кооперативного движения не существовало. Если традиционно в романо-германской правовой системе кооперативы нацелены на удовлетворение имущественных потребностей своих членов, то итальянский социальный кооператив, имеющий также корпоративную структуру, ориентировался на удовлетворение как социальных, так и имущественных потребностей более широкого круга лиц, что ранее было присуще унитарным и некоммерческим организациям. Закон о социальных кооперативах, гарантируя высокий уровень заработной платы входящим в его состав членам, в то же время дозволял распределение прибыли, правда, в весьма ограниченных пределах. Таким образом, наряду с существованием юридических лиц с традиционным в романо-германской системе права делением на коммерческие и некоммерческие, корпоративные и унитарные в Италии появляется гибридная правовая форма, интегрирующая в себе черты вышеназванных организаций, что свидетельствовало о социализации законодательства о юридических лицах, нацеленной на решение или сглаживание социальных проблем.
Успехи Италии по обеспечению достойного уровня жизни социально уязвимых лиц, инструментом которого стал социальный кооператив, были оценены по достоинству во многих европейских странах. Следующей европейской страной, подхватившей эстафету социализации законодательства о юридических лицах, стала Бельгия, где в 1996 г. была создана общественная компания с социальной миссией (франц. societe a finalite sociale (SFS), нидерл. venootschap met social oogmerk). В некоторых англоязычных источниках компания с социальной миссией (социального назначения) называются предприятиями трудовой адаптации (интеграции) [4]. В соответствии с бельгийским законодательством в штате предприятия трудовой адаптации должно быть не менее 80 % работников с ограниченными физическими или психическими возможностями. Характерной особенностью законодательства Бельгии по сравнению с итальянским явилось то, что компании с социальной миссией не являлись специальными организационно-правовыми формами юридических лиц. Этим статусом могло воспользоваться как коммерческое, так и некоммерческое юридическое лицо любой организационно-правовой формы, включая кооператив.
Отмечается, что популярности компания с социальной миссией в Бельгии, к сожалению, не приобрела [1]. За период с 1996 по 2006 годы зарегистрировано не более 400 компаний, тогда как в Италии к 2005 году было уже 7300 социальных кооперативов, объединяющих приблизительно 244 тысячи работников. Экспертами это обстоятельство объясняется тем, что бельгийские предприниматели столкнулись с большим количеством экономических ограничений: в распределении прибыли, гарантированном участии работников в структуре управления через приобретение акций компании, а взамен не получили ожидаемых льгот и преференций. Государство ограничилось лишь компенсацией заработной платы высококвалифицированного консультанта по вопросам бизнеса, и то только в первый год работы компании. В следующий период размер компенсации ограничивался 50 % заработной платы, а с выходом на самоокупаемость — 25 %. В то же время моральная ценность бренда компании с социальной миссией была довольно высока для бельгийского потребителя, который, приобретая товары, работы, услуги такой компании, ощущал нравственное удовлетворение, что повышало доходы таких корпораций [5].
Вместе с тем Бельгией был по достоинству оценен высокий потенциал итальянского социального предпринимательства как средства борьбы с безработицей в условиях социально-экономического кризиса. Не случайно именно в Бельгии в 1996 году создается Европейская сеть исследователей социального предпринимательства (EMES European Research Network), объединяющая университетские научно-исследовательские центры и отдельных исследователей в целях создания методологических и теоретических основ, формирующих базовую концепцию “SE” (social enterprise, social entrepreneurship, social economy and solidarity economy): социальное предприятие, социальное предпринимательство, социальная экономика и экономика солидарности. Именно Европейская сеть исследователей социального предпринимательства выделила ряд критериев, в соответствии с которыми предприятие может претендовать на статус социального [6].
Европейский Союз, убедившись в высоком потенциале итальянской модели социального кооператива, разработал рекомендации по распространению передового опыта социального предпринимательства, обобщенного EMES, что повлияло на социализацию законодательства о юридических лицах практически во всех европейских странах. Законы о социальных кооперативах принимаются в Португалии, Греции, Испании, Франции и других странах, где в качестве основы социального предприятия используется итальянский кооператив типа «Б» (социально-трудовой интеграции), то есть способствующий занятости социально уязвимых лиц.
В Португалии в 1998 г. легализован кооператив общественной солидарности (англ. social solidarity cooperative); в 1999 году в Греции — социальный кооператив с ограниченной ответственностью (англ. Limited Liability Social Cooperatives, KoiSPE), а в Испании — кооператив социальной инициативы (англ. social initiative cooperatives); в 2001 г. во Франции — кооперативное общество с коллективными интересами (societes cooperatives d’interet collectif).
Правовое положение этих кооперативов обладало некоторой несущественной спецификой. Различия проявлялись в подходах к определению категорий социально уязвленных лиц и допустимого количества членов, не обладающих этим статусом (от 20 % до 50 % от общего численного состава). Если испанский кооператив социальной инициативы, правовые основы деятельности которого устанавливались Законом 27/1999, мало отличался от итальянской модели типа «Б», то в Португалии кооперативы предназначались для реабилитации детей-инвалидов. В этих кооперативах участвовали родители и медицинские специалисты в области реабилитации. Греческий социальный кооператив с ограниченной ответственностью предназначался для пациентов с психиатрическими расстройствами.
В Португалии, Греции и Франции в отличие от итальянского законодательства закреплялось дифференцированное членство и участие, то есть наличие не менее трех категорий участников кооператива (социально уязвимых лиц, наемных работников и волонтеров), имеющих разные права и обязанности по отношению к кооперативу, что позволяло более гибко дифференцировать государственную поддержку социального кооператива [1]. Вместе с тем общее, что объединяет европейские социальные кооперативы, построенные по итальянской модели, — это стремление к реабилитации и интеграции в общество лиц, находящихся в трудной жизненной ситуации, обеспечение их трудовой занятости.
В отличие от несколько узкого подхода итальянской модели социального кооператива (социально-трудовой интеграции), в Великобритании предложена совершенно иная организационно-правовая форма социального предприятия — компания общественных интересов (сommunity interest company), введение которой в немалой степени повлияло на то, что в этой стране сформирован самый развитый в мире сектор социального предпринимательства. К 2005 году было зарегистрировано примерно 15 тысяч британских социальных предприятий, в которых было трудоустроено 775 тысяч человек (из них 300 тысяч волонтеров) и товарооборот которых превышал 22 млрд. евро. Сектор социального предпринимательства обеспечивал 8,4 % британского рынка занятости.
Поддержка социального предпринимательства в Великобритании осуществлялась на самом высоком уровне [7]. В мае 2006 г. Кабинет министров сформировал «Департамент третьего сектора» (The Office of the Third Sector — OTS), которому впоследствии был присвоен статус министерства. Наряду с такими отделами департамента, как отделы взаимодействия с государственными организациями, стратегического планирования и связи, партнерского взаимодействия, поддержки деятельности третьего сектора, был предусмотрен отдел социального предпринимательства и финансирования (Social enterprise and finance team), предназначенный для разработки национальной стратегии развития социального предпринимательства, координации деятельности инфраструктуры поддержки социального предпринимательства и социальных предприятий, а также реализации программы их финансирования.
В своем отчетном докладе отдел социального предпринимательства и финансирования определил социальное предприятие как организацию с преимущественно общественными целями, чьи излишки реинвестируются в соответствии с этой целью в предприятие или общество в отличие от компаний, целью которых является максимизация прибыли в пользу своих акционеров или владельцев. В соответствии с данным определением была легализована компания общественных интересов, достоинство которой предполагалось в том, что она не сводила свою деятельность к трудовой интеграции и, самое главное, допускала распределении прибыли.
Правовое положение компании общественных интересов (СIC), ранее не имевших аналогов ни в одной из стран мира, определяется Законом о компаниях 2004 г. вступившим в силу с 1 января 2005 г. Это новая правовая форма британской компании, имеющая гибкую структуру, которую следует рассматривать как дополнение к имеющимся организационно-правовым формам юридических лиц, введенных английским Законом о компаниях еще в 1862 г., доступное всякому, кто желает осуществлять предпринимательскую деятельность не столько с целью получения прибыли, сколько для общественной пользы. Появление новой организационно-правовой формы за последние 150 лет в законодательстве о юридических лицах консервативной Великобритании обусловлено социализацией экономики и предпринимательства и предназначено для решения или сглаживания социальных проблем в обществе.
С 2003 года в социализации европейского законодательства о юридических лицах в соответствии с рекомендациями ЕЭС намечается смещение акцента с термина «социальный кооператив» на «социальное предприятие». При этом в развитии национального законодательства прослеживается бельгийский подход, при котором статус социального предприятия могло получить юридическое лицо любой организационно-правовой формы, как коммерческое, так и некоммерческое, пожелавшее служить не обогащению учредителей, а общественной пользе. В качестве образца использовалась бельгийская модель предприятия трудовой адаптации, нацеленная на трудоустройство в основном хронически безработных и лиц с ограниченными возможностями. Данный подход был реализован в Финляндии, Швеции и Литве (2004 год), где принимаются специальные законы о социальных предприятиях, имеющие общую концепцию. В Дании, хотя там и не принимался специальный закон о социальных предприятиях, но государственная поддержка подразумевалась для предприятий, ориентированных на трудовую адаптацию, что позволяет включить Данию в ряд стран, вписывающихся в вышеотмеченную тенденцию.
Так, например, финский закон о социальных предприятиях (Social Enterprises) 1351/2003 был принят в конце 2003 года и после очень быстрой процедуры его подготовки вступил в силу с 1 января 2004 г. Согласно этому закону статус социального предприятия могло получить юридическое лицо, отвечающее ряду требований: 1) предприятие создавалось для обеспечения занятости людей с ограниченными возможностями и долгосрочных безработных, которых должно быть не менее 30 % полных трудовых ресурсов социального предприятия (при этом предприятие должно нанять по крайней мере одного человека с ограниченными возможностями); 2) предприятие ориентировано на осуществление постоянной предпринимательской деятельности; 3) предприятие обязано гарантировать уровень заработной платы не ниже определенного генеральным соглашением отрасли промышленности, в которой действует предприятие.
Тенденция смещения акцента на легализацию социальных предприятий также сказалась на развитии итальянского законодательства о социальном предпринимательстве и направлении дальнейшей социализации законодательства. Итальянский закон 155/2006 «О социальном предприятии» значительно расширил границы понятия «сферы общественной полезности», сформулированного законом 381/1991, от социально-трудовой интеграции до социального туризма, экологии, науки, культуры. Как и Великобритании, социальным могло стать любое юридическое лицо, производящее социально значимые товары и услуги, отвечавшие критериям «общественных интересов». Ежегодно итальянские социальные предприятия аналогично британским обязаны были публично отчитываться о своей социально-предпринимательской деятельности и соответствии ее принципам социальной полезности. Законом 155/206 не предусматривались существенные преимущества для социальных предприятий за исключением того, что они были вправе участвовать в конкурсах на соискание грантов. К сожалению, эта реформа законодательства негативно повлияла на развитие экономики социального предпринимательства в Италии. По состоянию на 2014 год статус социального предприятия получили всего 439 организаций [8]. Вопрос о векторе дальнейшей социализации итальянского законодательства актуален до настоящего времени.
Однако социальный кооператив в Италии по-прежнему остается наиболее популярной формой социального предпринимательства. Видимо, по этой причине в апреле 2006 года в Польше, вступившей в Евросоюз в 2004 году и имевшей наихудшие показатели занятости по сравнению с другими европейскими странами, принимается не закон о социальных предприятиях, а закон о социальных кооперативах, который в общих чертах копирует итальянскую модель кооператива типа «Б», установленную законом 381/1991 [9]. Отличие польского социального кооператива в том, что в штате кооператива должно быть не менее 80 % социально уязвленных работников, как в бельгийском социальном предприятии трудовой адаптации, а не 50 %, как в итальянском кооперативе. Учредителями польского социального кооператива (в отличие от итальянского, где шире трактуется понятие «социально уязвленных лиц») могут быть лишь безработные, статус которых отвечал требованиям ст. 2 закона от 20.04.2004 «О развитии трудоустройства и учреждениях рынка труда», и дееспособные и ограниченно дееспособные инвалиды, отвечающие требованиям Закона от 27.08.1997 г. «О профессиональной и социальной реабилитации, а также трудоустройстве инвалидов». Статус безработного и инвалида подтверждался справкой образца, утвержденного министром социальной политики, которая прикладывалась к заявлению о внесении социального кооператива в государственный судебный реестр. Количество лиц, не обладающих статусом безработных и инвалидов, не могло быть более 20 % от общего числа членов кооператива, и то лишь в том случае, если их работа в социальном кооперативе требовала особой квалификации, которой не обладали остальные члены кооператива. Непрерывное превышение этого предела в течение трех месяцев служило основанием для ликвидации кооператива. Минимальное количество членов кооператива — не менее пяти, максимальное — не более 50. Несоответствие данному требованию также могло являться основанием для ликвидации.
Польские социальные кооперативы достигли заметных результатов в борьбе с бедностью и безработицей. Если уровень безработицы к 2004 году составлял 20 %, то к 2007 году он снизился почти вдвое — до 11,4 %. К концу 2005 года в Польше зарегистрировалось 40 социальных кооперативов, то в мае 2012 года их уже было 447, а к 2014 году — 1221 [10].
Началом отсчета следующего этапа социализации европейского законодательства о юридических лицах следует считать 2011 год, в котором в ряде стран начинают появляться законы о социальной экономике и социальном предпринимательстве. Испанский закон 5/2011 «О социальной экономике», греческий закон 4019/2011 «О социальной экономике, социальном предпринимательстве и других положениях», Закон Словении «О социальном предпринимательстве» (300–01/10–53/162 от 07.03.2011) в качестве фундамента социальной экономики и одновременно объектов государственной поддержки рассматривали социальные предприятия, основу правового положения которых определялись этими законами. Начиная с этого этапа наблюдается отход от итальянской традиции использования кооператива в качестве инструмента социально-трудовой интеграции к более широкому применению социального предприятия как инструмента обеспечения взаимодействия трех секторов экономики (бизнеса, государства и гражданского общества) в решении или сглаживании социальных проблем, что более соответствовало идеологии социального предпринимательства.
Особый интерес представляет социализация германского законодательства о юридических лицах. Особенность его заключается в том, что в экономике Германии, несмотря на то, что реально существует социально-предпринимательский сектор, упоминание о социальных предприятиях отсутствует как на политическом, так и на законодательном уровне. По мнению наиболее авторитетных исследователей в сфере социального предпринимательства Д. Дефорни и М. Ниссенс, данная парадоксальная ситуация возникла в результате негативного отношения к социалистической экономике Восточной Германии, разрушенной в результате распада социалистической системы в Европе [1]. Однако при этом законодательство о юридических лицах не избежало процесса социализации, в результате которой в марте 2013 года было легализовано некоммерческое общество с ограниченной ответственностью (НООО). Несмотря на то, что законодатель относит данное хозяйственное общество к некоммерческим юридическим лицам (на некоммерческую деятельность указывает маленькая буква «g» перед обозначением ООО (gGmbH), часто также используется полная форма «gemeinnützige GmbH» — некоммерческое ООО), тем не менее ее деятельность регулируется Законом об обществах с ограниченной ответственностью, а также положениями Торгового кодекса. С одной стороны, при использовании данной правовой конструкции учредитель не вправе распределять прибыль среди участников, а обязан направлять ее на достижение некоммерческих целей, отвечающих критериям общественной пользы. С другой стороны, эта конструкция предназначена для осуществления постоянной предпринимательской деятельности, свойственной любому коммерческому юридическому лицу, но имеет при этом в соответствии с параграфами 51–68 Германского налогового уложения налоговые льготы, как некоммерческая организация. Это не кооператив, который является основной организационно-правовой формой социального предприятия в Европе, а хозяйственное общество, хотя и то, и другое по своей конструкции относится к корпоративным организациям. К уставному капиталу НООО (gGmbH) предъявляются такие же требования (25 тысяч евро), как к классическому обществу с ограниченной ответственностью (GmbH), тогда как размер уставного капитала кооператива законодательно не регламентирован. Отсутствие возможности распределения прибыли среди членов хозяйственного общества не приводит к большому количеству социальных предприятий, использующих данную организационно-правовую форму. Значительное количество социальных предприятий, среди которых наиболее известными являются Autikon, CAP Märkte, Dialogue Social Enterprise GmbH, действуют в форме классического немецкого ООО (GmbH), использующего труд лиц с ограниченными возможностями, доля которых в численном составе сотрудников — от 1/2 до 2/3. При этом 80 % расходов на обустройство рабочих мест и часть затрат на зарплату для сотрудников с инвалидностью компенсируется государственной службой занятости. Закон Германии о квотировании рабочих мест гарантирует занятость инвалидов в размере до 5 % от общего числа сотрудников. Штрафы за несоблюдение данного положения идут на поддержку предприятий, в которых трудоустроены лица с ограниченными возможностями.
Интегрируя достоинства германского, британского и итальянского законодательства, можно смоделировать оптимальную организационно-правовую форму социального предприятия, которая бы учитывала возможность распределения прибыли (до 1/3), блокировку активов, гибкую структуру управления при жестком контроле государства, как в компании общественных интересов CIC, налоговые льготы, как для германского некоммерческого общества с ограниченной ответственностью, и государственную поддержку, включая прямые финансовые субсидии, предусмотренные итальянским законодательством о социальных кооперативах, что следует учесть при совершенствовании российского законодательства о поддержке социального предпринимательства и разработке Концепции социализации корпоративного законодательства.
Литература:
1. Jacques Defourny, Marthe Nyssens. Social enterprise in Europe: recent trends and developments // EMES International Research Network. URL: http://www.emes.net/site/wp-content/uploads/WP_08_01_SE_WEB.pdf
2. Warner R., Mandiberg J. An Update on Affirmative Businesses or Social Firms for People With Mental Illness // Psychiatric services. 2006. Vol. 57. № 10.
3. Гришина Я. С. Сравнительно-правовое исследование социального предпринимательства в странах Америки и Европы // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2012. № 2.
4. A WISE way of working. Work Integration Social Enterprises and their role in European Policies // URL: http://www.isede-net.com/sites/default/files/social_economy/WISE %20report.pdf
5. Doeringer, Matthew F. Fostering Social Enterprise: A Historical and International Analysis (January 8, 2010). Duke Journal of Comparative & International Law, Vol. 20, No. 2, pp. 291–329, 2010.
6. EMES European Research Network. URL: http://emes.net/who-we-are.
7. Социализация предпринимательства на примере Великобритании и США. НП «Московский центр развития предпринимательства», 2008. URL: http://qps.ru/Nq2g7
8. Social Enterprise, Social Innovation and Social Entrepreneurship in Italy: A National Report // URL: http://www.fp7-efeseiis.eu/national-report-italy/
9. Аларичева М. Социальное предпринимательство: опыт Польши // Информационно-аналитический портал «Новый бизнес». URL: «http://www.nb-forum.ru/interesting/experts/sotsialnoe-predprinimatelstvo-opyt-polshi.html
10. Anna Kucinska. How many jobs does the social economy sector in Poland create? // Social Entrepreneurship Network. URL: http://www.socialeconomy.pl/node/298.
