Особые экономические зоны как ключевой инструмент развития национальной экономики: теоретический аспект



Что же такое особая экономическая зона (ОЭЗ)? Несмотря на то, что такого рода образования являются старейшими в мировой экономической практике (статус «свободных портов» имели, например, Генуя (1595 г.), Венеция (1661 г.) и даже Владивосток (1862 г.)), ни в научной литературе, ни в нормативно-правовых актах различных стран нет устоявшейся дефиниции данного понятия, что является результатом многообразия видов ОЭЗ и их непрерывной модернизации [1, с. 23].

Анализ многочисленных определений понятия ОЭЗ, приведенных в работах российских и зарубежных ученых (В. Д. Андрианов, А. В. Пушкин, И. Г. Богданов, С. В. Приходько, Н. П. Воловик, Г. Акинси, Д. Критл и др.), позволил сформулировать авторское определение исследуемого экономического явления [1, с. 28; 2, с. 6; 3, с. 10; 4, с. 15]. Так, ОЭЗ — это созданный государством на определенной части территории страны экономический оазис, на котором устанавливается особый режим взаимодействия бизнеса и государства, включающий в себя налоговые льготы и преференции, упрощение различных административных процедур и правил экспорта и импорта товаров, выгодные условия для вложения иностранных и отечественных инвестиций, в целях стимулирования социально-экономического развития как района базирования особой зоны, так и страны в целом.

Итак, в основу данного феномена ‒ «ОЭЗ» ‒ необходимо положить теорию «полюсов роста», сторонниками которой являлись французские экономисты Ф. Перру и Ж. Будвиль. Так, Ф. Перру в своей работе «Экономическое пространство: теория и приложения» «полюсом роста» назвал некоторую часть экономического пространства, где были размещены наиболее передовые, «пропульсивные», динамично развивающиеся отрасли промышленности, а непосредственно фирмы становились источником центробежных и центростремительных сил [5, с. 95]. По его мнению, такого рода отрасли представляли собой «полюса» притяжения ресурсов, необходимых для производстватоваров и услуг, так как они обеспечивали наиболее эффективное и рациональное их использование [там же, с. 95].

Последователь же Ф. Перру Ж. Будвиль дополнил разработанную теорию, прежде всего, тем, что показал: в качестве «полюсов роста» можно рассматривать не только лидирующие отрасли, но и определенные территории государств — регионы, города и другие населенные пункты, являющиеся источником нововведений и ускоренного развития, то есть привязал «полюса роста» еще и к конкретному географическому пространству [6, с. 11]. Ж. Будвиль представлял «полюс роста» как «набор развивающихся и расширяющихсяотраслей, размещенных в урбанизированной зоне и способных вызывать дальнейшее развитие экономической деятельностиво всей зоне своего влияния» [там же, с. 11].

Логично предположить, что ОЭЗ являются некими «полюсами роста», ведь они непосредственно являются частью экономического пространства страны, способны самостоятельно развиваться и аккумулируют инвестиции с целью их перенаправления именно в обрабатывающие и высокотехнологичные «прорывные» отрасли, а также ОЭЗ, благодаря преференциальным условиям осуществления предпринимательской деятельности, сосредотачивают в себе весомое количество различных инноваций: организационно ‒ управленческих, технологических, социальных и институциональных.

Таким образом, в соответствии с теорией «полюсов роста» ОЭЗ имеют некоторое силовое поле, из которого исходят центробежные силы, например, инновации, и в котороенаправлены центростремительные силы, например, инвестиции. Отметим, что как и «полюсам роста», рассмотренным Ф. Перру, так и ОЭЗ присуща такая закономерность: внутри данного экономического пространства меняется сама природа конкуренции между предприятиями, из стихийной и хаотичной она скорее превращается в соревнование, экономические субъекты в такой ситуации ведут себя как части единого целого, синергетически усиливая друг друга, в результате чего эффективность всей ОЭЗ возрастает.

Необходимо заметить, что концепция «осей развития» еще одного французского экономиста П. Потье также актуальна для ОЭЗ, так как территории, расположенные рядом с ОЭЗ ‒ «полюсами роста» получают дополнительные «импульсы роста» за счет увеличения грузовых и транспортных потоков, распространения нововведений и развития инфраструктуры. Они превращаются в так называемые «оси развития» [7, с. 130].

Однако подчеркнем: не все ОЭЗ являются «полюсами роста», а исключительно те, где преобладают «пропульсивные» отрасли, не только быстро растущие, но и порождающие цепные реакция возникновения и развития новых промышленных центров, стимулируя при этом инновационное развитие экономики всей страны, а не медленно деградирующие отрасли, доля которых в экономике государства постепенно снижается (например, угольная); отметим, что ОЭЗ, характеризующиеся непрозрачностью финансовых потоков на своей территории, ставшие пространством для отмывания денег также едва ли можно назвать «полюсами роста».

Актуальна для рассмотрения в рамках изучения природы ОЭЗ и концепция «перевернутой U-образной кривой» профессора Гарвардского университета Дж. Уильямсона, которая нашла свое отражения в работе этого экономиста «Региональное неравенство и процессы национального развития: описание моделей». Дж. Уильямсон выдвинул гипотезу о нелинейной зависимости между уровнем национального развития и степенью региональных различий [8, с. 9]. По мнению английского экономиста, картина национального развития для всех стран типична ‒ на ранней стадии развития имеет место быть региональная дифференциация, а на более поздних стадия ‒ региональная конвергенция [там же, с. 11]. Этот факт связан с тем, что движение факторов производства и лояльность политики центрального правительства направлены на стимулирование «полюсов роста» на ранних стадиях национального развития, однако на более поздних стадиях из-за перегруженности «полюсов роста» капитал перетекает в депрессивные регионы, что снижает уровень региональных диспропорций — данную зависимость и отражает перевернутая U-образная кривая.

Рассмотрим концепцию Дж. Уильямсона на примере ОЭЗ. Так, в некоторых развивающихся странах государственные и частные инвестиции, квалифицированные человеческие ресурсы, высокий инновационный потенциал сконцентрированы в нескольких ОЭЗ, что приводит к увеличению региональных различий, так как в отстающих регионах наблюдается недостаток вышеперечисленных ресурсов. На более поздних же стадиях развития таких стран, вероятно, произойдет перенасыщение ОЭЗ факторами производства, и капитал перейдет в другие ‒ депрессивные регионы, что в свою очередь станет предпосылкой к сближению уровней регионального развития или конвергенции. Таким образом, на основе концепции Дж. Уильямсона можно проследить достаточно тесную взаимосвязь между уровнем развития ОЭЗ и усилением или ослаблением региональной дифференциации в стране.

Как упоминалось выше, не все ОЭЗ являются «полюсами роста», а к тем, которые можно назвать таковыми применима концепция «диффузии инноваций», одним из сторонников которой является шведский географ Т. Хегерстранд. Согласно данной теории «диффузия инноваций» ‒ это распространение или рассеивание различного рода инноваций (технологических, управленческих, социальных и т. д.) на новые территории/новые места применения, имеющее горизонтальный и волнообразный характер; пространственное распространение инновации может быть связано либо с равномерным ее рассеиванием от точки зарождения, либо с однонаправленным рассеиванием, при этом инновация может сохраняться в районе своего возникновения или же покинуть его [9, с. 122]. По мнению Т. Хегерстранда, скорость и направление диффузии нововведений зависят от инновационного потенциала и от пропускной способности регионов, где каналами передачи являются соответствующие инфраструктура и институты[там же, с. 122].

Так, можно предположить, что ОЭЗ, целью создания которых является ускорение экономического роста за счет развития наукоемких производств, характеризующиеся высокой концентрацией квалифицированных научных и научно-технических кадров, активно протекающими инновационными и внедренческими процессами, ‒ это транслятор инноваций в другие регионы страны, а значит, ОЭЗ являются важнейшим способствующим диффузии инноваций структурным элементом национальной инновационной системы.

Центральное место в теории Т. Хагерстранда занимает вопрос определения стадийности волн «диффузии инноваций». Рассмотрев его на примере ОЭЗ, резюмируем: первая стадия возникновения диффузии связана с резким усилением региональных различий в области инноваций между ОЭЗ — источниками распространения нововведений и регионами периферии; вторая — процессом быстрого распространения инновации в другие регионы, созданием новых инновационных центров; третья и четвертая — это стадии конденсации инноваций на всем национальном пространстве и насыщения, характеризующегося максимальным объем данного нововведения в стране и выходом всей экономики страны на новый научно-технологический уровень.

Также имеет место необходимость рассмотреть ОЭЗ как некоторую сложноорганизованную систему, состоящую из взаимодействующий между собой элементов и обладающую основными общесистемными свойствами: целостность, синергичность, коммуникативность, иерархичность, историчность, устойчивость, целенаправленность [10, с. 54].

Закономерность целостности и синергичности ОЭЗ как системы проявляется в том, что ни резиденты, ни управляющая ОЭЗ компания, ни органы государственной власти и т. д. ‒ ни один элемент ОЭЗ отдельно не способен обеспечить решение приоритетных и стратегических задач, поставленных государством перед ОЭЗ, при этом сила связей внутри ОЭЗ между ее элементами намного теснее, нежели с элементами других внешних по отношению к ОЭЗ систем.

Коммуникативное свойство ОЭЗ заключается в том, что ОЭЗ как система не является изолированной от других систем, а связана с ними множеством различных вариантов коммуникаций: например, ОЭЗ обладают способностью к диффузному расширению, они, являясь неотъемлемой частью национальной социально-экономической и инновационной систем (здесь мы видим выполнение свойства иерархичности, когда система рассматривается как элемент какой-либо надсистемы), становятся некоторым транслятором технологических или же управленческих инноваций в депрессивные регионы. Также отметим, что в соответствии с этим свойством ОЭЗ активно участвуют в развитии международных экономических отношений, прежде всего за счет привлечения иностранных инвестиций.

Закономерность историчности ‒ еще одно свойство системы ОЭЗ. Очевидно, что ни одна система не остается неизменной, так и ОЭЗ имеют свой жизненный цикл, они не только создаются государством, далее функционируют, но и «погибают», когда происходит заметное снижение объемов притока инвестиций необходимых для поддержания достигнутого уровня развития.

Что касается такого свойства системы как целенаправленность, то оно проявляется в рамках ОЭЗ в полной мере, однако цели, которые ставят перед собой различные государства при создании ОЭЗ достаточно неоднородны: для одних ОЭЗ — это инструмент для улучшения инвестиционного климата как ОЭЗ, так и страны в целом, для других ОЭЗ необходимы для выравнивания межрегиональных социально-экономической диспропорций, третьи с помощью ОЭЗ активизируют внешнеэкономические связи, для четвертых преференциальные условия, создаваемые на территории ОЭЗ, служат стимулом для экспортоориентированных, импортозамещающих и высокотехнологичных производств. Подчеркнем, что с точки зрения данного свойства большое значение имеет соблюдение интересов всех элементов системы ОЭЗ, что осуществляется с помощью принципа двусторонней экономической выгоды, когда в результате функционирования ОЭЗ государство решает различные стратегические задачи, перечисленные выше, а резиденты же ОЭЗ получают налоговые, таможенные, административные и другие льготы, заметно снижающие их расходы.

ОЭЗ, как и любая другая система, обладает устойчивостью, которая, прежде всего, проявляется в ее стабильном развитии, сохранении системой качеств, потеря которых ведет к ее разрушению и в результативном выполнении системой поставленных перед ней задач. Так, преференциальный режим осуществления предпринимательской деятельности, упрощение таможенных процедур и другие льготы создают прочный базис для долговременного и устойчивого развития ОЭЗ: для непрерывного привлечения иностранных и отечественных инвестиций, увеличения количества резидентов ‒ участников ОЭЗ, достижения ключевых, установленных государством целей, и логично предположить, что без различного рода льгот ОЭЗ прекратит своей существование.

Применимы к ОЭЗ как к системе и основные законы системного анализа: «необходимого разнообразия» и «хрупкости хорошего». В соответствии с первым законом, разнообразие ОЭЗ как сложноорганизованной системы требует управления, обладающего большим или же равным разнообразием. Согласно же второму закону, чем сложнее организация управляющего ОЭЗ аппарата, тем более вероятной является потеря особой зоной устойчивости (например, в России наблюдается некоторая борьба между центром и регионом за контроль над деятельностью ОЭЗ, что заметно снижает эффективность ОЭЗ) [10, с. 67].

Таким образом, каждая ОЭЗ является и самостоятельной системой, и одновременно органично вписанным в национальною социально-экономическую и инновационную систему элементом, результатом чего является распространение положительного эффекта от создания ОЭЗ сначала на экономические процессы в пределах региона, а затем и на уровень развития национальной экономики в целом.

Анализ вышеизложенные концепций и рассмотрение ОЭЗ как некоторой сложноорганизованной системы помогают разносторонне исследовать феномен ОЭЗ, изучить и понять природу их функционирования.

Литература:

1. Воловик Н. П., Приходько С. В. Особые экономические зоны. ‒ М.: ИЭПП, 2007. ‒ 268 с.
2. Андрианов В. Д.. Специальные экономические зоны в мировой экономике. ‒ М.: Теис, 1998. ‒ 59 с.
3. Akinci G., Crittle J. Special economic zones: performance, lessons learned and implications for zone development // FIAS, the multi-donor investment climate advisory service of the World Bank Group. ‒ 2008. ‒ 83 p.
4. Богданов И. Г., Пушкин А. В. Особые экономические зоны в России. Правовое регулирование. ‒ М.: Альпина Бизнес Букс, 2009. ‒ 228 с.
5. Perroux F. Economic Space: Theory and Applications // Quarterly Journal of Economics. ‒ 1950. ‒ № 1. ‒ Р. 89–104.
6. Boudeville J. Problems of Regional Economic Planning. ‒ Edinburgh: Edinburgh University Press, 1966. ‒ 192 p.
7. Гусейнов А. Г. Основные направления развития и подходы в теории региональной экономики в развитых западных странах // Фундаментальные исследования. ‒ 2014. ‒ № 8–1. ‒ С. 124–132.
8. Williamson J. G. Regional Inequality and the Process of National Development: a Descriptionof the Patters // Economic and Cultural Change. ‒ 1965. ‒ № 13. ‒ 84 p.
9. Hagerstrand T. Innovation Diffusion as a Spatial Process. Translation and postscript by Allan Pred // Chicago: University of. Chicago Press. ‒ 1968. ‒ 334 p.
10. Волкова В. И., Денисов А. А. Основы теории управления и системного анализа. ‒ СПб.: Изд-во СПбГТУ, 1997. ‒ 510 с.