Ранненеолитические керамические комплексы цедмарской и нарвской культур (к проблеме происхождения цедмарской культуры)

Цедмарская и нарвская культуры расположены в Юго-Восточной и Восточной Прибалтике в так называемой зоне «лесного» неолита. Обе культуры существовали долгое время синхронно и, несомненно, контактировали друг с другом. Некоторые исследователи даже считали, что эти культуры представляют единую культурную общность, так как различия между материальными остатками не слишком существенны [16, с. 273]. Характер экономики неолитических культур в данном регионе не может играть большой роли вследствие однородности хозяйственной жизни практически на всей территории Восточной Прибалтики. Все культуры, помещаемые в рамки данного региона, имели присваивающий тип экономики. Только в конце среднего и в позднем неолите появляются признаки примитивного земледелия и скотоводства [3, с. 88–103], да и то — в местах, граничащих с культурами — производителями. Характерной особенностью практически всех культур Восточной Прибалтики является рыболовная специализация [15, с. 87–90]. На многих памятниках количество остеологических рыбных остатков превышает количество костей животных. Это не удивительно, поскольку все неолитические памятники этого региона расположены вблизи крупных водоемов.

Открытие нарвской культуры относится к середине прошлого века и связано с именем крупного советского археолога Н. Н. Гуриной. Памятники этой культуры раскинуты на большом пространстве: от Ладожского озера на севере и до Куршской косы на юге. На таком большом пространстве, несомненно, будут выделяться различные варианты. Нарвская культура имеет три такие вариантных группы: западный (Сарнате, Швянтойи), южный (Оса, Звидзе) и северный (Нарва-город, Нарва-Рийгукюй, Акали, Кяэпа) [10, с. 47]. Самые ранние даты относятся к южному локальному варианту — 5600–4000 л. до н. э. [2, с. 211].

Цедмарская культура была открыта гораздо раньше, чем нарвская — в начале XX в., но затем до начала 1970-х гг. почти не исследовалась. Лишь благодаря многолетним раскопкам В. И. Тимофеева в 1970 — начале 1980-х гг. удалось выявить основные черты этой своеобразной культуры.

Время существования этой культуры находится в рамках первой половины IV — сер. III тыс. до н. э. и соответствует раннему и среднему неолиту Прибалтики. Цедмарская культура долгое время существовала синхронно не только с южным локальным вариантом, но и с западным вариантом нарвской культуры [9, таб. IV, 13, 14].

В данной работе предпринята попытка сравнить ранненеолитический керамический материал с эталонных памятников цедмарской культуры (Цедмар А, Цедмар Д) с аналогичным комплексом южного (Оса, Звидзе) и западного (Сарнате, Швянтойи) вариантов нарвской культуры.

Следует отметить, что в Восточной и Юго-Восточной Прибалтике распространение керамического производства наступает несколько позднее, чем в Юго-Восточной Европе [10, с. 49].

Технология производства керамических сосудов была одинаковой на всей территории Восточной Прибалтики. Сосуды изготовлялись ленточным способом, через постепенное наращивание сосуда при помощи лент. Данную операцию можно проводить двояко: соединение лент по горизонтали, а потом замазывание, или соединение заостренных концов лент, которые заходили одна за другую [7, с. 48–49].

Практически на всей территории Восточной Прибалтики керамические сосуды изготавливались в двух формах: крупные горшки и мисочки. Основой для них служила местная глина, которая имеет свои особенности на каждой территории, например, в западном варианте глина гораздо жирнее. Поэтому необходимо было добавлять большее количество органики, являвшейся основной примесью. Органическая примесь в тесте сосуда была различной: от растительности и ракушек до птичьего помёта. Помимо органики существовала неорганическая примесь в виде дресвы или песка. Примесь добавлялась по нескольким соображениям: она придавала легкость и пористость сосуду, уменьшая, конечно, его водопроницаемость, но увеличивая крепкость. Как ни странно, найденный на сарнатской стоянке большой пористый сосуд имел сильный нагар, свидетельствующий о долгой готовке пищи в нем, что, в свою очередь, указывает на его водонепроницаемость [1, с. 115].

Пористость возникала в результате бурного окисления органики и ее исчезновения. Цедмарская, как и нарвская культура (западный и южный варианты), имела пористую керамику. Но если на Цедмар А преобладает органическая примесь, то на Цедмаре Д органическая примесь присутствует менее, чем в 1/3 сосудов [14, с. 64; 13, с. 34–35]. Исходя из этого долгое время считалось, что Цедмар Д памятник более поздний по сравнению с Цедмар А, но благодаря радиоуглеродному анализу, были получены даты практически синхронные с Цедмар А. На цедмарских стоянках Утиное болото I и Дудка (СВ Польши) также преобладает органическая примесь (растительность, толченная ракушка) [11, с. 212]. На поселениях Звидзе и Оса в ранне- и средненеолитической керамике преобладает органическая примесь в виде толченой ракушки [5, с. 78–81]. В так называемой керамике сарнатского типа также преобладала органика [1, 114–120]. Данное технологическое свойство ранненеолитической керамики хорошо показывает однородность процесса изготовления глиняной массы для последовательного изготовления сосуда. Это может свидетельствовать, во-первых, о единстве всех ранненеолитических общностей Восточной и Юго-Восточной Прибалтики, во-вторых, о заимствовании керамического производства из одного места. Хотя это не может исключать и технологическую конвергентность.

В среднем неолите происходят некоторые изменения в технологии изготовления сосудов, что выразилось прежде всего в увеличении содержания минеральной примеси [7, с. 52–67; 1, с. 120–124]. Происходит это благодаря усилению влияния культуры гребенчато-ямочной керамики (ГЯК), в посуде которой преобладала минеральная примесь. Влияние этой культуры прослеживается вплоть до ареала цедмарской культуры. Возможно, именно поэтому в керамическом комплексе Цедмара Д преобладает минеральная примесь. Однако, доказать это трудно — в керамике соседней раннеземледельческой культуры Лендьел также присутствует минеральная примесь. С нарвской культурой в данном вопросе всё более или менее ясно. Благодаря этому влиянию на территории южного варианта возникает особая культура — восточно-прибалтийская (Звидзе, Пиестиня, Сулька и др.) [8, 147–155]. Но увеличение минеральной примеси было в меньшей степени, чем влияние на орнамент и форму сосудов. При сохранении в основном органической примеси и пористости керамики, сосуды восточно-прибалтийской культуры были внешне больше похожи на сосуды культуры ГЯК. Возможно поэтому, в довоенное время практически все археологи, причисляли всю средненеолитическую керамику к культуре гребенчато-ямочной керамики [17, с. 112].

Размер сосудов (горшков), практически на всей территории Юго-Восточной и Восточной Прибалтике одинаков — от нескольких сантиметров до 50 см в диаметре венчика [1, с. 115]. В основном находят сосуды (Цедмар, Звидзе, Сарнате, Оса) с диаметром около 35 см. Это достаточно объемные сосуды, которые предназначались для варки пищи на одну семью или большее количество людей.

Как уже отмечалось, кроме крупных горшков были ещё и мисочки. Они встречаются на всем ареале нарвской и цедмарской культур. Мисочки изготавливались в двух формах: удлиненные и округлые. В западном и южном вариантах преобладают удлинённые мисочки [7, с. 49]. Донышко у них было от почти плоских до напоминающих шар в сечении. Их назначение до сих пор считается дискуссионным. Мисочки могли использоваться в качестве сковородки или светильной утвари.

В цедмарской культуре миски удлинённой формы не выявлены, что является особенностью данного культурного образования.

На рассматриваемой территории самые разнообразные формы сосудов (профилировки стенок) представлены в южном варианте нарвской культуры. При этом западный и южный варианты нарвской культуры имели практически одинаковые по форме сосуды: округло-остродонные. Интересен тот факт, что в отличие от этих вариантов нарвской культуры северный вариант (Нарва-Рийгукюла I, IV, Кяэпа) характеризуется отсутствием сосудов с S-образной профилировкой [7, с. 49]. С учётом форм в остальных вариантах нарвской культуры можно подразделить посуду на 4 группы:

1.         Сосуды с прямыми стенками и слегка закругленным внутрь венчиком (снаружи или вовнутрь). Данная профилировка больше свойственна сосудам гребенчато-ямочной керамики. Такая форма была распространена на цедмарских стоянках, торфяниковой стоянке Сарнате.

2.         Сосуды с S-образной профилировкой стенок сосуда. В большей степени такая профилировка распространена для Сарнате и Цедмара, где большая часть ранненеолитических сосудов сделана в такой форме.

3.         Сосуды с С-образной профилировкой стенок сосуда. Такая форма была больше распространена в западном и южном вариантах нарвской культуры, а также встречается и на цедмарских памятниках, в гораздо меньшем количестве по сравнению с S-образными сосудами.

4.         Широкие сосуды с короткой шейкой. Представлены в основном в южном варианте. В цедмарской культуре и западном варианте такие сосуды отсутствовали [5, с. 79].

Кроме того, ранненеолитическая керамика Цедмара и Сарнате отличаются распространённостью рифлёного венчика сосудов [1, Табл. LVI–LVII, LX–LXIII, LXXIII–LXXIV], в отличие от южного варианта нарвской культуры.

Одновременно, имея такие же типы профилировки, что у западного и южного вариантов, цедмарская культура обладает рядом отличительных черт. Прежде всего это наличие плоского дна сосудов — впервые в Восточной Прибалтике. Наличие плоского дна связано с влиянием из культуры воронковидных кубков. Также с этим влиянием связана и вторая отличительная черта — наличие воротничкового утолщения венчика у двух сосудов, не характерного для памятников Восточной Прибалтики [12, с. 16–17]. Если смотреть на материалы цедмарской культуры по памятникам, то можно наблюдать следующую картину. На севере этой культуры (Утиное болото I) преобладают материалы, сходные с ранненарвскими и ранненеманскими; в центре (Цедмар) наблюдается сочетание ранненарвских материалов с элементами культуры воронковидных кубков; на юге (Дудка) количество элементов культуры воронковидных кубков резко увеличивается [18, с. 133–151].

Большое значение для изучения любой неолитической культуры имеет орнаментация сосудов. В советской историографии закрепилось мнение, что орнаментальный мотив — это своеобразные этнокультурные индикаторы [6, с. 15–16].

В основном, орнаментация раннекерамической восточноприбалтийской керамики была в виде точечных наколов, насечек, отпечатков ногтей и пальцев, ямчатых вдавлений. Орнамент в нарвской культуре был расположен преимущественно снаружи. Меньшее количество сосудов было орнаментировано внутри. Мисочки же гораздо чаще орнаментировались внутри, чем крупные горшки. Внутренняя орнаментация сосуда больше свойственна ранненеолитической керамики Звидзе и Оса. Наружная орнаментация ранненеолитических сосудов цедмарской культуры также была в виде различных вдавлений, насечек, ямочек; косых, горизонтальных и вертикальных бороздок, штампа [4, с. 53–56]. Глубина орнаментационной деформации сосуда не превышала 3 мм.

Орнаментальные мотивы более разнообразны в западном и южном вариантах нарвской культуры, нежели в цедмарской. В последней применялись преимущественно два мотива орнаментации:

1.                  Горизонтальный мотив был в виде пояса вокруг венчика из отпечатков ногтей, либо ямок или насечек.

2.                  Вертикальный мотив, состоявший из групп вертикальных желобков в верхней части сосуда [18, с. 133–151].

Эти мотивы распространены в западном и южном вариантах. Для северного варианта свойственно большее использование гребенчатого штампа в сочетании с ямками и насечками [4, с. 57–60].

Раннекерамические сосуды как цедмарской, так и нарвской культур отличаются и тем, что только 10–15 % от общего количества сосудов было орнаментировано [12, с. 14]. В этом можно увидеть не до конца сложившуюся самостоятельную традицию керамического производства. Технологический процесс производства сосудов был заимствован довольно быстро, а своеобразная адаптация полученного орнамента происходила гораздо дольше. Впрочем, не до конца оформившись, орнаментальная традиция южного, западного вариантов нарвской, а также цедмарской культур в среднем неолите испытывает сильное влияние культуры гребенчато-ямочной керамики.Это можно увидеть в средненеолитическом материале Звидзе, керамике второго типа Сарнате [1, 120–124], а также, не исключено, в преобладании минеральной примеси в керамике Цедмар Д. Но в целом цедмарская культура была мало затронута влиянием культуры гребенчато-ямочной керамики. Орнаментация сосудов осталась прежней: в виде наколов, ямчатых вдавлений [8, с. 164].

Рассматриваемые нами культуры также объединяет наличие штриховки на поверхности керамики, которая получается в результате изготовления сосуда. Такая керамика была широко представлена на всем пространстве Юго-Восточной и Восточной Европы, встречаясь в ранненеолитических слоях Звидзе, Оса, Сарнате, Цедмара. Данная керамика обнаруживает сходство с посудой неолитической культуры Эртебёлле в Дании [1, с. 116].

Керамика сарнатского типа орнаментирована, как и цедмарская керамика (~ 40 %), преимущественно ямочками неопределенной формы. От нее отличается керамика Звидзе, где чаще всего встречается орнамент из различных точечных наколов [7, с. 49].

Ранненеолитические сосуды Цедмара и Сарнате сближает наличие рифлёного венчика, в отличие от южного варианта, где он распространяется в среднем неолите [7, Табл. LVII, LXVIII 4, LXIX].

В целом, можно заметить, что орнаментация ранненеолитических сосудов цедмарской культуры имеет сходство с орнаментацией подобной же посуды западного и южного вариантов нарвской культуры. Особенно близки керамические комплексы памятников Цедмар А, Цедмар Д, Сарнате (1 группа), Звидзе и Оса.

Таким образом, керамическое производство в неолите Юго-Восточной и части Восточной Прибалтики имеет один источник. Данный тезис подтверждается сходным способом производства, похожими формами сосудов и характером орнаментации. В конце раннего — начале среднего неолита выделяются два канала влияния на цедмарскую и нарвскую культуры. С одной стороны, это культура гребенчато-ямочной керамики, которая располагалась на северо-востоке от нарвской культуры. В этническом плане это были представители финно-угорской языковой группы. В основном она оказала сильное влияние на нарвскую культуру на территории Латвии и Эстонии, что привело к трансформации последней и появлению новых культур смешанного типа. Но на цедмарскую культуру серьёзного влияния культура гребенчато-ямочной керамики не оказала. С другой стороны — определённую роль в развитии и частичной трансформации цедмарской культуры сыграла высокоразвитая культура воронковидных кубков, которая находилась гораздо южнее.

Керамические материалы цедмарской культуры представляют собой своеобразное начало «перехода» от форм, распространённых в восточноприбалтийских культурах «лесного» неолита, к отдельным формам, происходящим из культур с производящей экономикой. Но завершиться этому процессу было не суждено.

Литература:

1.         Ванкина Л. В. Торфяниковая стоянка Сарнате. Рига. 1970. С. 115.

2.         Долуханов П. М., Дэвисон К., Зайцева Г. И. и др. Неолитизация Восточной Европы. Радиоуглеродная хронология и моделирование // Труды II Всероссийского археологического съезда в Суздале. М., 2008. Т. 1. С. 211.

3.         Левковская Г. М., Тимофеев В. И. К хронологии и экологии начала земледелия в восточной Прибалтике // Проблемы хронологии и этнокультурных взаимодействий в неолите Евразии. СПб., 2004. С. 88–103.

4.         Лозе И. А., Лийва А. А. Хронология раннего неолита Восточной Прибалтики (по материалам поселений) //Известия АН Латвийской ССР. Рига, 1989. С. 53–56.

5.         Лозе И. А. Мезолит и неолит на территории Лубанской низины // Древности Подвинья. Исторический аспект. СПб., 2003. С. 78–81.

6.         Лозе И. А. Нарвская культура и её роль в этногенезе народов Восточной Прибалтики // Проблема этногенеза и этнической истории балтов. Вильнюс, 1985. С. 15–16.

7.         Лозе И. А. Поселения каменного века Лубанской низины: мезолит, ранний и средний неолит. Рига. 1988. С. 48–49.

8.         Неолит Северной Евразии. М., 1996. С. 147–155.

9.         Тимофеев В. И., Зайцева Г. И., Долуханов П. М., Шукуров А. М. Радиоуглеродная хронология неолита Северной Евразии. СПб., 2004. Табл. IV. 13, 14.

10.     Тимофеев В. И., Зайцева Г. И. К проблеме датировки начала неолита в Восточной Европе // Проблемы хронологии и этнокультурных взаимодействий в неолите Евразии. СПб., 2004. С. 47.

11.     Тимофеев В. И., Чайкина Л. Г. О структуре неолитического торфяникового поселения Утиное Болото 1 в Калининградской области (восточное поселение) // Каменный век европейских равнин: объекты из органических материалов и структура поселений как отражение человеческой культуры: мат-лымеждунар. конференции. Сергиев Посад, 2001. С. 212.

12.     Тимофеев В. И. Неолитические памятники Восточной Прибалтики и их место в неолите Прибалтики: автореф. канд. дис. Л., 1980. С. 16-–17.

13.     Тимофеев В. И. Новые данные по хронологии неолита Юго-Восточной Прибалтики // КСИА. Памятники эпохи неолита. М.; Каунас, 1978. Вып. 153. С. 34–35.

14.     Тимофеев В. И. Памятники каменного века восточной части Калининградской области // КСИА. Памятники первобытной культуры. М., 1979. Вып. 157. С. 64;

15.     Тимофеев В. И. Рыболовство и морской промысел в эпоху мезолита — раннего неолита в лесной и лесостепной зоне Восточной Европе. Л., 1991. С. 87–90.

16.     Тимофеев В. И. Цедмарская культура в неолите Восточной Прибалтики // Тверской археологический сборник. Тверь, 1998. Вып. 3. С. 273–279

17.     Engel C. Vorgeschichte der altpreussischen Stämme. Königsberg, 1935.

18.     GumińskiW. Kultura Zedmar. Na rubieży neolitu «zachodniego» // Od neolityzacji do początków epoki brązu. Poznań, 2001. S. 133–151.