Реабилитация жертв политических репрессий в постсталинский период (1953–1968 гг.) в Казахстане: особенности и противоречия

После смерти И. В. Сталина и прихода к власти приходит Н. С. Хрущева, практически сразу же началось освобождение и реабилитация лиц, репрессированных при сталинском режиме. Инициатива в этом деле, как признавал впоследствии Н. С. Хрущев, поначалу принадлежала Л. П. Берия, который «поднял тогда этот вопрос, подработал его, внес соответствующие предложения, и мы (т. е. члены Президиума ЦК) согласились с ним» [1, с. 88].

Президиум ЦК КПСС 4 мая 1954 года принял решение о пересмотре всех дел на лиц, осужденных за «контрреволюционные преступления» как судебными, так и внесудебными органами, находившихся в то время в местах заключения и ссылке на поселении [2, с. 57].

С этой целью были созданы комиссии, в которые вошли руководящие работники Прокуратуры, МВД, КГБ и Министерства юстиции СССР. Центральную комиссию возглавил Генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко, местные — прокуроры республик, краев и областей.

В Казахстане комиссия состояла из 5 человек, которую возглавил Председатель Верховного суда КССР — Досанов, его заместители — Королькова, Мамутова и члены Верховного суда — Бондаревский и Тлегенова [3, с.14].

Порядок работы комиссий был определен совместным приказом Генерального прокурора СССР, министра юстиции СССР, министра внутренних дел СССР и председателя КГБ при Совете министров СССР от 19 мая 1954 года. Центральная комиссия получила право пересматривать дела на лиц, осужденных Коллегией ОГПУ, Особым совещанием при НКВД–МГБ– МВД СССР, Военной коллегией Верховного суда СССР, военными трибуналами воинских частей, находившихся за границей. На республиканские, краевые и областные комиссии был возложен пересмотр дел на лиц, осужденных тройками НКВД–УНКВД, местным судами и военными трибуналами и специальными судами (линейными и лагерными).

При рассмотрении указанных дел в случае признания факта репрессии комиссии могли выносить постановления об отмене решения по делу и полной реабилитации осужденного, переквалификации состава преступления, сокращении срока наказания, применении Указа Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года «Об амнистии», замене ссылки на поселение. В отношении лиц, осуждение которых признавалось комиссиями правильным, выносилось постановление об отказе в пересмотре решения.

Постановления реабилитационных комиссий, вынесенные по делам на лиц, осужденных внесудебными органами, считались окончательными. Не подлежали рассмотрению дела на лиц, осужденных за побеги, членовредительство, отказ от работы, а также отбывающих наказание за «контрреволюционные преступления», при осуждении их в местах заключения за уголовные преступления. Подобные дела должны были рассматриваться в общем порядке (т. е. прокуратурой и судами).

В Казахстане за период с 1 июня 1954 года по 1 июня 1956 года было пересмотрено 28631 дело на 35853 человека (по неполным данным). Из них прекращено дел в связи с полной реабилитацией в отношении 2855 человек, переквалифицировано по составу преступления на 707 человек. Сокращены сроки наказания для 17703 человек. К 9129 осужденным применен Указ от 27 марта 1953 года «Об амнистии». Ссылка отменена для 348 человек. Приблизительно одной седьмой части осужденных было отказано в изменении приговора (5111 человек) [4, с.15–22].

Анализируя отчеты комиссии по пересмотру дел на лиц, осужденных за «контрреволюционные преступления», можно сделать вывод, что по большинству дел комиссия приняла половинчатое решение, то есть наказание не было отменено совсем, а лишь снижены сроки наказания с 10 до 5 лет. Так, например, рассматривая дело Фомина Якова Алексеевича, осужденного 23 февраля 1949 года по статье 58–10 на 10 лет «за проведение антисоветской агитации, за клевету на руководителей партии и правительства», комиссия пришла к выводу, что его высказывания не носили злостного характера, учли его участие в войне, отсутствие прежде судимости, службу в Красной Армии, но, тем не менее, вынесла решение всего лишь о снижении меры наказания до 5 лет [5, с. 158].

Или другое дело — в отношении еврея с высшим образованием Эривмана Виктора Романовича. Тоже был осужден по данной статье к 10 годам лишения свободы. Поскольку он сам имел юридическое образование, В. Р. Эривман подавал кассационную жалобу в 1952 году, которая была отклонена, а приговор остался в силе. Осужден он был за «антисоветскую агитацию и контрреволюционные высказывания». Вся вина этого человека была в том, что он высказывал претензии, что за одно преступление придется сидеть всю жизнь. Он был осужден за одно и то же преступление по данной статье трижды — сначала коллегией ОГПУ в 1931 году и приговорен к 5 годам ссылки, затем — в 1949 году — Особым Совещанием МГБ СССР и сослан на поселение в Кустанайскую область и, наконец, в 1951 году все по той же статье. В результате рассмотрения его дела, которое заняло несколько десятков страниц, мера наказания ему была снижена до 4 лет. Принцип законности, когда человек не может быть подвергнут повторно уголовной или административной ответственности за одно и то же правонарушение здесь был грубо нарушен [6, с. 2].

В архивных уголовных делах, изученных нами, больше всего выносимых приговоров по одной и той же статье — 58- 10. Но если в отношении одних сроки наказания были снижены с 10 до 3–5 лет, то в других случаях по той же самой статье применялся Указ от 27 марта 1953 года и осужденные были амнистированы. Не понятно, какими критериями руководствовались комиссии, когда к одним применяли одну статью, к другим другую.

Из 28631 рассмотренных уголовных дел по 5111 (17,8 %), комиссия вынесла отрицательное заключение. В архивных документах имеется материал, из которого можно сделать заключение, что отказывали в пересмотре дел, в основном, тем, кто отбывал повторное заключение за тот же характер «преступлений». В качестве примера приведем два уголовных дела, по которым в пересмотре и снижении наказания было отказано.

По первому делу проходит Косшебаев К, 1905 года рождения, имевший 7-классное образование, из крестьян — бедняков. В 1932 году он был осужден тройкой ОГПУ по статьям 58–7 (Подрыв государственной промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения или кредитной системы, а равно кооперации, совершенный в контрреволюционных целях…). и 58–14 (контрреволюционный саботаж) УК РСФСР на 10 лет исправительно — трудовых лагерей. Наказание он отбыл полностью. Но в феврале 1951 года вновь был осужден, теперь уже по части 10 58 статьи, за антисоветскую пропаганду. В обвинительном заключении сказано, что А. Косшебаев осужден за «распевание песен контрреволюционного содержания, автором которых являлись алашордынцы, за охаивание колхозного строя» и т. д. Комиссия посчитала, что в высказываниях А. Косшебаева содержится систематическая злостная антисоветская агитация, и в пересмотре отказала. По второму проходит кореец Цай Дон Гю, из крестьян, малограмотный, в 1933 году осужденный по статье 58–6 (шпионаж). Повторно был осужден 29 мая 1951 года Акмолинским облсудом снова по статье 58–10 ч. 1 на 10 лет. В приговоре указано, что осужден за антисоветскую агитацию (высказывания, что «там, где есть Советская власть, живут плохо…»). Цай Дон Гю пополнил статистику тех, кому было отказано в реабилитации [5, 26–29].

Критерии реабилитации носили политико-прагматический и иногда личностный, но никак не юридический характер. Особое предпочтение отдавалось старым большевикам, т. е. тем, кто вступил в партию до 1917 года при этом социальное происхождение и национальность особой роли не играли. Процент реабилитированных среди лидеров союзного уровня выше, чем среди республиканских деятелей. Ведь многие республиканские лидеры пострадали в свое время за «буржуазный национализм». В этом случае они были реабилитированы юридически, но их имена редко упоминались в исторических трудах и, как правило, в критическом контексте. Очевидно, что главным критерием оставался политический. Как «буржуазный национализм», так и участие в какой-либо оппозиции зачастую исключали возможность публичной реабилитации. Скрытно действовала также установка о нераспространении реабилитационных мер на осужденных в свое время представителей буржуазных и непролетарских партий и течений. Отсюда органы прокуратуры и комиссии по реабилитации немедленно отвергали заявления по деятелям партии “Алаш”, а также неохотно занимались пересмотром дел лиц, обвиненных в принадлежности к так называемым буржуазно-националистическим течениям внутри республиканской парторганизации. Комиссиями рассматривались дела только по заявлениям граждан. В отношении расстрелянных и умерших в лагерях политзаключенных пересмотр дел осуществлялся только по заявлениям их родственников или знакомых. В иных случаях дела не рассматривались [8, с. 91].

Важное значение имели также меры по восстановлению прав репрессированных в годы Великой Отечественной войны народов. Были сняты правовые ограничения с немцев и их семей. В 1956 году последовал ряд аналогичных указов об отмене особого режима в отношении греков, болгар, крымских татар, балкарцев, турок, курдов, хемшилов, чеченцев, ингушей, карачаевцев, калмыков и ряда других народов. После принятия Постановления ЦК КП Казахстана «О мерах по реализации Постановления Президиума ЦК КПСС от 24.11.1956 года «О восстановлении национальной автономии калмыцкого, карачаевского, балкарского, чеченского и ингушского народов»», был проведен ряд мероприятий по его реализации. Так, сначала проведено совещание с руководителями областных организаций, на котором их ознакомили с содержанием постановления. Затем образованы рабочие группы, которые выехали в районы, где проживали чеченцы и ингуши, и проведены собрания по разъяснению вышеуказанного документа. На собрании людей интересовали вопросы выплаты подъемных, компенсации за скот и имущество. Однако постановление, объявив о восстановлении, тем не менее, полностью не восстановило депортированных в их правах. В частности, чеченцы и ингуши не могли свободно вернуться на родину. Судя по информации, которая направлялась в ЦК после оглашения Постановления, большинство депортированных собирались вернуться на родину, продав дома, скот. Однако им не сразу разрешили выехать из республики, к тому же проезд они должны были оплачивать сами. А продав за бесценок скот и имущество, там они не могли рассчитывать на компенсацию [9, с. 1]. Что касается немцев, то снятие с них статуса спецпоселенца еще не означало их полную реабилитацию. Так, в справке о выполнении Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 апреля 1955 года на имя Секретаря ЦК КП Казахстана И. Д. Яковлева, секретарь Карагандинского обкома С. Яковлев сообщает о тех мерах, которые были предприняты в отношении немцев. С ними были проведены беседы по разъяснению Постановления и о той «заботе, какую постоянно проявляют Партия и Правительство к советским людям по улучшению их материального благосостояния и культурного уровня». Целью этих бесед было «призвать всех освобождаемых из спецпоселения, чтобы они ответили на проявленную «заботу» производственным подъемом, мобилизовать их на выполнение шестой пятилетки, закрепить их в местах постоянного жительства и работы» [9, с. 56]. Это означало, что немцы, номинально освобожденные, фактически не могут покидать место настоящего проживания. Конечно, не нужно исключать и тот факт, что какая — то часть немецкого населения, действительно, без принуждения решила остаться в Казахстане. Но большинство, по нашему мнению, все — таки хотело вернуться на историческую родину. В отчете упоминается о том, что «отдельные лица из немцев» выказывали недовольство запретом возвращения их в те места, откуда они были выселены. Так, например выселенный в 1941 году из Москвы Л. Е. Гамбергер заявил: «Я советский гражданин, прав не лишен, нахожусь под защитой Конституции и жить буду там, где сочту нужным». Гражданка Р. И. Камердель при объявлении ей об освобождении из спецпоселения выразила недовольство: «Это выдумки местных органов. Не может быть, чтобы Указом запрещалось возвращаться в ту область, откуда я была выселена» [9, с. 57]. Понятное дело, что к таким людям были «приняты меры» к недопущению массового выезда из пределов области. В справке заведующего отделом административных и торгово — финансовых органов Кустанайского обкома С. Андреева содержится отчет о проделанной работе в этом направлении. По его отчету из 46779 проживающих в Кустанайской области спецпоселенцев за период с сентября 1954 по январь 1956 года за пределы области выехало 4209 и переместилось внутри области 1700 человек. Такое положение дел было признано «ненормальным» и на бюро обкома был специально рассмотрен вопрос по выезду спецпоселенцев. В результате «принятых мер» выезд спецпоселенцев за пределы области резко сократился (всего 143 человека) и то по уважительным причинам [9, с 58]. Остается только догадываться, что скрывалось под словосочетанием «приняты меры»…

Лишь в 1964 году были политически оправданы немцы Поволжья, а в 1967 году — крымские татары, но их государственность не была восстановлена.

Таким образом, по своей сути реабилитация жертв политических репрессий в 1950-е — начале 1960-х годов была неполной и являлась политическим процессом. Комиссии, созданные в 1953–56 годах, отменяли приговоры, действуя избирательно. Основная статья, рассматриваемая ими, была 58 УК РСФСР. По данной статье применялись различные меры: кто — то был реабилитирован в связи с отсутствием состава преступления, кому — то сократили срок наказания, но не отменили совсем, к кому — то применили Указ от 27 марта 1953 года «Об амнистии». К лицам, которые были осуждены повторно, реабилитация вообще не распространялась. После ХХ съезда был ускорен порядок рассмотрения дел. Вновь были созданы комиссии, рассматривающие порядок реабилитации. Но и эти комиссии не смогли преодолеть политическую конъюнктуру, их действия носили характер полумер. Те, в отношении кого были пересмотрены дела, не до конца были восстановлены в своих правах, не получили возмещения ни материального, ни морального ущерба. Поэтому точнее было бы говорить о реабилитируемых, чем о реабилитированных, а сам процесс — частичной реабилитацией.

Литература:

1.      Смирнов С. Хрущевская «оттепель»: пределы десталинизации // Вопросы истории. 1992. № 6–7

2.      Борисов Ю. С., Голубев А. В. Политическая реабилитация в СССР (1950–1960-е гг.) в освещении западной историографии // Отечественная история. 1992. № 5

3.      Лавинская О. В. Документы прокуратуры о процессе реабилитации жертв политических репрессий в 1954–1956 гг.// Отечественные архивы 2007, № 3

4.      АП РК Ф. 708 О. 28 Д. 1574 Л. 57

5.      АП РК Ф. 708 О. 28 Д. 1574 Л. 14

6.      АП РК Ф. 708 О. 27 Д. 327 Л. 158

7.      Государственный архив Костанайской области Ф. 125 О. 5 Д. 579

8.      Аманбаев А. Ж. Реабилитация как составная часть «оттепели» // Отечественная история: поиски, проблемы, перспективы. Материалы Международной научно-теоретической конференции, посвященной 10-летию Евразийского национального университета имени Л. Н. Гумилева. Часть 1. Астана, 2006.

9.      АП РК Ф. 708 О. 30 Д. 1639 Л.57–59