К вопросу о возникновении русского коллаборационизма в годы Второй Мировой войны

В статье кратко раскрывается суть понятия «коллаборационизм», рассматриваются основные причины возникновения русского коллаборационизма в годы Второй Мировой войны. Делается вывод о пересмотре данного явления и отношения к нему, сохранившегося с советского периода.

В истории России XX в. занимает одну из лидирующих позиций по значимости происходивших за данный период явлений. Драматичность событий Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, до сих пор жива в памяти народа. Однако нужно понимать, что война — это не только военно-политическое столкновение двух или более государств. В военное время происходит множество иных явлений, невозможных вне этого времени. Одним из таких феноменов является коллаборационизм. Это понятие крайне политизировано и, на мой взгляд, не поддается полностью объективной оценке. Согласно толковому словарю иноязычных слов, «коллаборационизм — это сотрудничество жителей оккупированной страны с оккупантами» [9]. Очевидно, что коллаборационизм можно разделить на культурный и военный, добровольный и принудительный и т. д. Михаил Иванович Семиряга, советский военный и научный деятель, в своем обширном труде «Коллаборационизм: Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны» утверждает, что «ни одна армия, действующая в качестве оккупантов какой-либо страны, не может обойтись без сотрудничества с населением этой страны. Без сотрудничества оккупационная система будет недееспособна и неосуществима. Она нуждается в переводчиках…, знатоках политического строя, местных обычаев и т. д. Комплекс взаимоотношений между ними и составляет сущность коллаборационизма» [5]. Однако, несмотря на то, что это явление не ново само по себе, особую актуальность оно приобрело именно к середине XX в. благодаря своей массовости и значимости в мировой истории. Для русской истории проблема коллаборационизма актуальна, на мой взгляд, тем, что во время войны по примерным оценкам экспертов от 300 тысяч, что является минимумом, признанным историками, до 3 миллионов граждан Советского Союза активно сотрудничали с немецко-фашистскими оккупантами [6].

Несомненно, во всех полностью или частично захваченных Третьим Рейхом странах и среди военнопленных были коллаборационисты, избравшие свой путь по различным причинам. Более того, в советской и российской историографии к коллаборационистам причисляют эмигрантов, выразивших желание содействовать немцам. В нашей стране данный термин, обозначающий людей, в различных формах сотрудничавших с немецкими оккупационным режимом, стал употребляться примерно со второй половины 1980-ых годов, с принятием курса «перестройки». Раньше, в советской историографии, коллаборационистов называли «предателями», «изменниками Родины», «перебежчиками» и т. п.

В российской истории в целом и в истории XX в. в частности присутствует череда различных сюжетов, связанных с «человеческим фактором». Именно таким сюжетом является и русский коллаборационизм. Историков всегда интересовали темы, связанные с изменой и предательством, особенно, если в них присутствовали известные исторические фигуры. В подавляющем большинстве случаев акт измены, свидетельствующий о нестандартном поведении, совершается в момент, когда человек находится в экстремальной ситуации. Как правило, у исследователей, а тем более у рядовых граждан, складывается предвзятая негативная оценка таких поступков и людей, совершивших их. «И вот уже с заданным самому себе психологически отрицательным восприятием современный историк пытается объяснить поступок Власова, не находя ничего другого, кроме как опасения за собственную жизнь. Причина такой заданности в том, что поведение Власова, его окружения и всех, кто пошел за ним, расходится с собственным воображаемым поведением в аналогичных обстоятельствах. Подсознательно историк уверен, что вел бы себя совсем иначе в германском плену, а это сразу же по отношению к власовцам позволяет допустить оценочную категорию типа «предатель-подонок». Если так — то проблема власовского движения вообще в изучении не нуждается: ведь оценка уже дана» [1]. Данную цитату российский историк Кирилл Михайлович Александров применяет относительно власовского антикоммунистического движения, однако я считаю, что эти слова можно отнести ко всем коллаборационистам. Немаловажную роль играет и тот факт, что традиционные оценки поступков тысяч людей, сотрудничавших с немцами на вне военном уровне или воевавших в составе войск Вермахта и СС, националистических формирований или любых иных основываются не на знании об этом важном для истории России явлении, а на сравнении с нормой поведения. Также следует понимать, что все, что ассоциируется с Третьим Рейхом в сознании и масс, и многих историков, априори приобретает негативный оттенок. Поскольку многие люди мало осведомлены как о самом термине, так и об истории коллаборационизма, в этой статье мне хотелось бы более объективно осветить данный вопрос.

Несомненно, у коллаборационистов были свои веские мотивы для сотрудничества с немецкими властями. Одну из главных причин массовости коллаборации как пленных красноармейцев, так и гражданского населения, по моему мнению, следует искать в политическом режиме Советского Союза. В подавляющем большинстве случаев выступление против большевиков было актом отчаяния, выразившимся в вооруженном протесте сотен тысяч людей против коллективизации 1928–1937 гг., сменившего ее голода, государственного террора и повсеместных репрессий НКВД 1937–1939 гг., преследовавших как политические, так и социально-экономические цели.

Еще одним фактором, который предопределил масштабность коллаборационизма и который также вытекает из сути советского режима, является заранее предусмотренная репрессивная политика по отношению к собственным военнопленным. К пленным красноармейцам, независимо от того, каким образом они оказались в плену, советское руководство относилось с позиции цитаты, приписываемой Иосифу Сталину и неоднократно повторявшейся Молотовым и Коллонтай: «В Советском Союзе нет понятия «военнопленные», есть только изменники, дезертиры и предатели Родины» [6]. Даже если эта фраза и является фальсификацией, то отношение к попавшим в плен солдатам все равно оставалось на уровне изменников и предателей, с тщательной фильтрацией их через всевозможные лагеря и допросы, проводимые особым отелом НКВД-НКГБ. Исходя из вышеизложенного, нет ничего удивительного в том, что среди руководящей верхушки не было заинтересованности в благополучном существовании собственных солдат, оказавшихся в плену. Скорее обратное, чем жестче будут условия их содержания, тем больше пользы можно извлечь для пропагандистских целей, чтобы искоренить у бойцов саму мысль сдаваться. В связи с этим стоит заметить, что Полевой устав РККА 1936 года в принципе не предусматривал ситуации, когда солдат мог оказаться в плену, поэтому факт пленения приравнивался к «предательству» и «измене Родине» со всеми вытекающими отсюда последствиями. В своей первой речи с начала войны 3 июля 1941 года Сталин объявил «беспощадную борьбу» паникерам, распространителям слухов. В этот ряд попали и пленные советские солдаты, которых «Отец народов» назвал «дезертирами» [8].

Третьим фактором, подталкивающим прежде всего пленных бойцов к активному сотрудничеству с немецкой армией, стал вопрос о чисто физическом выживании. Спустя несколько месяцев после нападения Германии на СССР миллионы советских военнослужащих оказались в лагерях военнопленных, где они по большей части содержались в нечеловеческих условиях. Следует понимать, что немецкое командование физически не могло справиться с таким количеством военнопленных, обеспечив каждого адекватными условиями существования, так как все нужды уходили в первую очередь на фронт. Поэтому для многих единственным шансом выжить было вступление в «восточные легионы», однако даже в этом выборе немаловажную роль играло отношение Советского государства конкретно к каждому человеку и его судьбе. В 1917 году советское правительство заявило о том, что оно не признает Гаагскую конвенцию, потому как считало недопустимым нахождение революционных солдат в плену у классовых врагов. Далее в 1929 году СССР не подписал Женевскую конвенцию об обращении с военнопленными. Предопределили ли эти факты нечеловеческое обращение с советскими солдатами — вопрос отдельной дискуссии, однако осознание их только усугубляло ощущение того, что тебя бросили на произвол судьбы, что о тебе забыли, только усиливало моральное разложение красноармейцев и склоняло их к антисоветским настроениям [4]. Как заметил в своем труде К. М. Александров: «Юрист Р. Уэст в своей книге «Смысл измены» совершенно правильно отмечала, что каждый гражданин обязан верностью (подразумевается и морально-этическая верность помимо юридической) только стране, обеспечивающей ему защиту, и, следовательно, не может совершить измены, если законы его страны такой защиты ему не предоставляют. С этой точки зрения миллионы граждан СССР, подвергшиеся различного рода репрессиям в 1929–1941 гг., ни в коем случае не являлись обязанными верностью Советскому государству» [1]. Еще во время гражданской войны, когда большевики создавали Рабоче-Крестьянскую Красную армию, они поставили целью не просто уничтожение старого офицерского корпуса, временно приняв на службу тех офицеров старой закалки, которых они считали полезным, а создание нового типа воина и командира. Основным качеством воспитываемых красноармейцев была безграничная преданность партии и ее вождю, как главным составляющим социалистической родины, несмотря на любые их приказы. Каждого солдата готовили к выполнению «священного долга по защите социалистического отечества». «Представление о том, как это должно было происходить, дает нам брошюра «Боец Красной армии не сдается», изданная политическим управлением Ленинградского военного округа после советско-финской войны 1940 года. Эта брошюра, чрезвычайно характерная для советской агитации, была выпущена с целью доказать красноармейцам, что советский солдат должен предпочесть смерть плену и истратить последний патрон на самого себя или сгореть заживо, но не сдаться врагу. Солдатам внушалось, что плен всегда означал пытки и мучительную смерть от руки бесчеловечного врага» [7]. А для тех, кого не убедили вышеизложенные обращения, предназначался последний и, пожалуй, самый веский аргумент, что по советским законам «Того, кто сдался по трусости, предал Родину ожидает бесславный конец. Его ждет ненависть, презрение и проклятие близких, друзей и всего советского народа и, наконец, позорная смерть» [7]. Этому вторят 58 статья УК РСФСР и воинская присяга, где четко говорится, что сдача в плен рассматривается исключительно как «переход на сторону врага», «дезертирство» и «измена Родине», что неизбежно карается смертной казнью. А также, что семьи бойцов, оказавшихся в плену, могли быть преданы суду или высланы в необжитые районы Сибири. И, наконец, приказ № 270, в котором солдатам еще раз напомнили об их священном долге в любых обстоятельствах драться до последнего патрона, насмерть. И что каждый красноармеец «обязан любыми средствами уничтожать собственных товарищей, которые предпочли плен смерти. Семьи офицеров и политработников, оказавшихся в плену, подлежали аресту как «родственники дезертиров», семьи попавших в плен красноармейцев лишались всех видов государственного пособия» [6].

Последней рассматриваемой мною причиной сотрудничества с оккупантами был идеологический коллаборационизм. В Советском Союзе было немало людей, не разделяющих коммунистические идеалы и стремления и выжидавших первой же благоприятной возможности для перехода в лагерь оппозиционеров. Здесь стоит учитывать и эмигрантов, покинувших Россию после революции.

Имевшая двухлетний опыт немецкая система пропаганды разлагала РККА с первых же дней немецкого наступления. Солдаты, деморализованные столь быстрым продвижением неприятеля вглубь страны в начале войны, часто сдавались без боя. Вопреки мощной пропаганде и повторяющимся угрозам, в первые месяцы войны в немецком плену оказалось по примерным подсчетам около 3,8 миллионов человек [6]. Изначально германское командование не собиралось использовать иностранные формирования даже для тыловой службы, о чем свидетельствуют слова, сказанные Адольфом Гитлером во время совещания 16 июля 1941 года: «Никогда не должно быть позволено, чтобы оружие носил кто-либо иной, кроме немцев. Это особенно важно. Даже если в ближайшее время нам казалось бы более легким привлечь какие-либо чужие, покоренные народы к вооруженной помощи, это было бы неправильным. Это в один прекрасный день непременно и неизбежно обернулось бы против нас самих. Только немец вправе носить оружие, а не славянин, не чех, не казак и не украинец» [3]. Однако поражение под Москвой, провал блицкрига и значительные потери в живой силе на начальном этапе военных действий заставили немцев пересмотреть свою политику по отношению к тем, кто готов сотрудничать.

К созданию русских частей привлекались пленные советские командиры, а также белоэмигранты. Большой вклад в развитие и поддержание коллаборационистских отрядов внесла внутренняя немецкая антинацистская оппозиция. Большинство оппозиционеров занимали высокие должности в государственном аппарате, поэтому они всячески защищали и покрывали русских коллаборационистов от вмешательства в их дела сил гестапо и СД. Они понимали, что Гитлер ведет свою страну к краху, что его планы невыполнимы, а для их достижения он готов уничтожить миллиарды людей. Сопротивлению нужна была сильная и свободная Германия, а не скованная железной диктатурой страна, мчащаяся в пропасть. Аналогичные цели были и у большинства руководителей русского коллаборационистского движения. Обе стороны понимали, что имеют одинаковые интересы, а для их достижения нужно работать сообща, несмотря на большую опасность быть раскрытыми и осужденными как заговорщики. Если говорить очень коротко, то истинной главной целью большинства руководителей крупных коллаборационистских формирований была активизация патриотически настроенных сил русского народа для ведения такой борьбы, чтобы Россия могла бы выйти из войны не нацистской и не коммунистической, а русской.

На тему коллаборационизма в Советском Союзе было наложено строжайшее табу. Ближе к концу войны советская пропаганда вела активную работу по созданию как можно более отталкивающего образа русских коллаборационистов, приписывая им всевозможные бесчеловечные поступки и заклеймив их позором. После проведения суда над руководителями значимых коллаборационистских формирований многие материалы по их делам были уничтожены. В результате, многие годы в Советском Союзе никто не изучал этот феномен. Все изменилось в 1987 году с принятием в Союзе политики гласности и рассекречиванием государственных архивов в 1990-х. Запрет на обсуждение данной темы был снят, исследователи взялись за изучение всех доступных источников и в результате с 1990-х явление коллаборационизма было пересмотрено. К сожалению, на сегодняшний день еще не все историки знакомы с действительной историей русского коллаборационизма, многие по инерции, заданной советской историографией, имеют предвзятое мнение и не желают ознакомиться с новой информацией.

Как известно, историю пишут победители. Поэтому до наших дней сохранилось устойчивое, предвзятое, абсолютистское, навязанное пропагандой, мнение о том, что все немецкие солдаты были кровожадными убийцами, а их пособники — жалкие трусливые предатели, выступившие против своих сограждан. Историки ни в коем случае не должны оправдывать преступные деяния нацистов, однако, особенно в наше время, когда имеется доступ ко многим надежным источникам, следует преподносить факты такими, какие они есть на самом деле, следует быть более объективными. Коллаборационизм является важной и неотъемлемой частью истории Второй мировой войны. Однако не стоит забывать, что среди немецких солдат были как аморальные живодеры, так и обычные люди, по различным обстоятельствам, попавшим в войска вермахта или СС. Так же и среди коллаборационистов были те, кто желал своей стране и своему народу только лучшего и стремился скинуть кровавый диктаторский режим, а были и последние негодяи. Нужно понимать, что Вторая мировая война явилась долгожданным случаем для русской оппозиции открыто выступить против большевиков. У коллаборационистов не было выбора к кому присоединиться в своей борьбе, потому что главным противником Союза была Германия с ее нацистской диктатурой. Стоит добавить, что отчасти сам Сталин своими поступками и приказами, в которых проявилось все отношение советской власти к своим же попавшим в плен защитникам, подтолкнул часть томящихся в плену красноармейцев пойти на такой отчаянный шаг, как сотрудничество с оккупантами. Судьбы большей части участников антисоветского движения, которые были выданы властям СССР союзниками, печальны. Многие были расстреляны без суда и следствия, а те оставшиеся, кто сумел выжить в условиях советских лагерей к 1955 году, были амнистированы, но так и не смогли вернуться к нормальной жизни. Проблема русского коллаборационизма — спорный вопрос, который все еще остается открытым и не до конца изученным. Я надеюсь, что в будущем историки смогут расставить все на свои места.

Литература:

1.                Александров К. М. Офицерский корпус Армии генерал-лейтенанта А. А. Власова 1944–1945. СПб.: Русско-Балтийский информационный центр «БЛИЦ», 2001. 1120 с.
2.                Земсков В. Н. Репатриация перемещённых советских граждан [электронный ресурс] // scepsis.net: научно-просветительский журнал URL: http://scepsis.net/library/id_1234.html (дата обращения: 11.05.2015).
3.                Из протокольной записи совещания А.Гитлера с руководителями фашистского рейха о целях войны против Советского Союза [электронный ресурс] // hrono.ru URL: http://www.hrono.ru/dokum/194_dok/19410716_3.html (дата обращения: 19.05.2015).
4.                Кромиади К. Г. За землю, за волю! Воспоминания соратника генерала Власова. М.: Вече, 2011. 336 с.
5.                Семиряга М. И. Коллаборационизм. Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. М.: РОССПЭН, 2000. 862 с.
6.                Судьба военнопленных и депортированных граждан СССР. Материалы комиссии по реабилитации жертв политических репрессий // Новая и новейшая история. 1996. № 2. С. 91–112.
7.                Хоффманн Й. История власовской армии [электронный ресурс] // militera.lib.ru: Военная литература URL: http://militera.lib.ru/research/hoffmann/05.html# (дата обращения: 19.05.2015).
8.                Сталин — Речь 3 июля 1941г. [электронный ресурс] // sovmusic.ru URL: http://www.sovmusic.ru/text.php?fname=st_30741 (дата обращения: 19.05.2015).
9.                Толковый словарь иностранных слов Л.П. Крысина // megabook.ru: Мегаэнциклопедия Кирилла и Мефодия URL: http://megabook.ru (дата обращения: 02.05.2015)