Особенности формирования образов Первой мировой войны в исторической памяти советского общества в 1930-е гг.



Первая мировая война стала одним из самых масштабных и кровопролитных военных конфликтов в истории. Ее 100-летний юбилей не только напомнил о значимости данного события в процессе развития мирового сообщества, но и актуализировал вопрос о необходимости более глубокого исследования образов Первой мировой войны в исторической памяти разных стран.

Сегодня специалисты уделяют особое внимание изучению процесса увековечивания памяти о войне 1914–1918 гг. в межвоенный период. Поскольку именно 1920–30-е гг. явились «важной вехой в общемировом процессе конструирования исторической памяти о войнах, во многом предопределив способы и формы коммеморации всех последующих конфликтов» [7, с. 95]. Весомый вклад в разработку проблемы внесли зарубежные исследователи J. M. Winter, A. J. Cohen, K. Petrone и др. В своих работах они обращались к опыту увековечивания памяти о Первой мировой войне в Великобритании, Франции, Германии, Советском Союзе. Авторы выявляли особенности функционирования памяти в каждой из вышеперечисленных стран, а также анализировали практики коммеморации войны 1914–1918 гг.

Отечественные историки только открывают для себя проблему образов Первой мировой войны в межвоенный период. В рамках изучения вопроса, следует отметить статьи Е. С. Сенявской, О. С. Нагорной, О. Ю. Никоновой, О. Ю. Стародубовой и др. Между тем, исследование данной проблемы представляется важным как для понимания механизма формирования образов в целом, так и в рамках изучения отечественной исторической традиции памяти Первой мировой войны.

На Западе уже в первые годы после ее завершения пришло осознание факта важности сохранения памяти о ней. Общество испытывало необходимость разобраться в причинах конфликта, найти смысл случившегося и оправдание его жертвам. В результате был создан целый спектр форм коммеморации войны 1914–1918 гг. В Советском Союзе последовавшая за Первой мировой войной Гражданская война и установление советской власти, сделали невозможным траур и строительство мемориалов павшим в войне старого режима [6]. Поэтому память о Первой мировой войне в СССР выражалась в иных коммеморативных формах — преимущественно в юбилейных кампаниях, которые носили агитационно-пропагандистский характер. Они должны были актуализировать события мировой войны исходя из задач текущей обстановки, а также продвигать в массы образ Первой мировой войны как войны империалистической, захватнической и закономерной.

Поскольку государство в 1920-е гг., только начало устанавливать контроль над обществом, официальный образ войны в этот период не являлся единственным. Параллельно над проблемой войны продолжали работать «старые» специалисты, публиковались воспоминания царских генералов и офицеров, произведения писателей-эмигрантов. Кроме того, в части подготовки памятных мероприятий, агитационно-пропагандистские пособия поощряли и поддерживали инициативу, «самодеятельность непосредственных организаторов на местах, призывая их импровизировать, изобретать и выдумывать новые формы, позволяющие сделать агитационно-пропагандистскую работу живой, интересной, востребованной и поэтому эффективной в плане воспитания масс» [5, с. 15].

В конце 1920-х гг. начали проявляться тенденции к централизации и унификации памяти о Первой мировой войне со стороны государства. В полной мере они проявились уже в 1930-е гг. Внутри страны по-прежнему проводились юбилейные кампании, но по своему масштабу и освещаемости в официальных изданиях, они сильно отличались от предыдущего периода. Все усилия государственных структур были направлены на организацию и координирование юбилейных мероприятий за рубежом, поэтому работа по их подготовке была сосредоточена внутри секций Коммунистического Интернационала. Посредством юбилейных кампаний предполагалось распространять коммунистические идеи в западных странах, привлекать на свою сторону новые силы. 1 августа воспринимался не как день памяти жертв войны, а имел «характер боевого смотра революционных пролетарских сил» [4, с. 909].

Официальная советская печать, по сравнению с 1924 г., уделяла намного меньше внимания этому событию, ограничиваясь небольшими по объему публикациями материалов, составленных по официальным документам и газетам, издававшимся с 14 июля 1914 г. Акцент в этих документах был сделан на «разоблачении германского империализма». Материалы сопровождались рисунками известных карикатуристов Дени и Долгорукова, изображавших крупных зарубежных промышленников и политиков. На страницах газет не было характерных для юбилеев 1924 г. и 1929 г. репортажей о подготовке и проводимых мероприятиях внутри страны. Вместо них официальная печать давала информацию о подготовке 1 августа в других странах.

Образ Первой мировой войны в 1930-е гг. также формировался в условиях вытеснения «старых» специалистов со своих постов, пересмотра системы преподавания истории, усиления контроля над издательской и писательской деятельностью. 1929–1932 гг. оказались сложным временем для военно-исторической службы, которая занималась исследованием военной истории Первой мировой войны. В результате многочисленных реорганизаций и противостояния с Коммунистической академией она практически перестала существовать. Вследствие этого в течение первой половины 1930-х гг. новые значимые работы военных специалистов не появлялись.

В области исторической науки в середине 1930-х гг. в связи с пересмотром подходов к ее преподаванию, изменением ее проблемно-тематического поля подверглись критике исторические взгляды М. Н. Покровского и его учеников. Самого М. Н. Покровского обвинили в том, что он неверно определил круг виновников войны, оставив без внимания роль Германии в ее развязывании.

Публикация в 1938 г. Краткого курса истории ВКП (б), над созданием которого работала специальная комиссия, созданная по инициативе ЦК партии, и при непосредственном участии И. В. Сталина, ознаменовала собой окончательное отмежевание от исторической концепции М. Н. Покровского, монополизацию знания, исчезновение альтернативных концепций и объяснительных схем истории Первой мировой войны. Важно отметить, что «Краткий курс…» внес коррективы в образ мировой войны, исходя из реалий текущей обстановки. Были пересмотреныключевые положения относительно причин и виновников конфликта. В основе нового подхода лежала идея неравномерного развития империализма, вследствие которого обострялось стремление государств к переделу мира. Интересы разных стран сталкивались по решающим вопросам — вывозу капитала, источникам сырья, рынкам сбыта и т. д.

Как отмечалось выше, новое прочтение получил вопрос о виновниках развязывания войны и вопрос о роли Российской империи в этом процессе. Если в первой половине 1920-х гг. к числу «виновных» причислялись все страны-участницы конфликта, то в 1930-е гг., в связи с обострением отношений сначала с Великобританией, а потом с Германией, именно англо-германские противоречия выводились на первый план. Авторы «Краткого курса…» подчеркивали, что России в этом процессе отводилась подчиненная роль. Российская империя была зависима от Великобритании и Франции, что позволило последним втянуть ее в мировую войну [3]. Данный подход резко отличался от концепции Первой мировой войны, предложенной М. Н. Покровским в 1920-е гг., который считал, что к войне Российская империя готовилась давно и делала все для того, чтобы она началась.

Осложнение международной обстановки в конце 1930-х гг. привело к необходимости вновь обратиться к военному опыту Первой мировой войны. В 1938–39 гг. началось срочное переиздание трудов военных историков 1920-х гг. Причем текст работ подвергался редактированию. Показательным является пример переиздания двухтомной работы А. М. Зайончковского «Мировая война 1914–1918 гг».. В предисловии к изданию говорилось: «Учитывая, однако, настоятельную и срочную потребность Красной армии в сводном описании операций войны 1914–1918 гг., Государственное военное издательство решило переиздать труд А. М. Зайончковского, ограничиваясь лишь исправлением фактической стороны описываемых событий» [1, с. 5]. Позднее предполагалось внесение более существенных изменений в текст.

Наряду с переизданием старого материала в 1930-е гг. начали появляться новые работы военных историков, которые по своему содержанию не противоречили «Краткому курсу…». В них преимущественно разрабатывались проблемы маневренной войны, изучались примеры наступательных операций, организация работы в тылу. Сюда можно отнести труды Н. Корсуна, М. Р. Галактионова, Н. А. Таленского, И. Трутко и др. Полученные выводы должны были быть учтены при подготовке к новой войне.

Точно такие же задачи ставились и перед советским искусством, которое воспринималось советским руководством как важный инструмент пропаганды. В 1930-е гг. был установлен государственный контроль над ним, был ликвидирован частный сектор, осуществлялась борьба с инакомыслием, ужесточилась цензура. Перед авторами произведений о Первой мировой войне ставилась цель раскрыть классовую сущность мирового конфликта, описывать казарменный быт, издевательства офицеров над солдатами, братание на фронтах, революционные события на фронте и в тылу. Лейтмотив большинства произведений заключался в признании правильности лозунга большевиков о необходимости прекратить войну против внешнего врага с целью направить оружие против врага внутреннего. Произведения 1920-х гг. были признаны «слабыми и в литературно-художественном и идеологическом отношении…из-за пацифистского восприятия и изображения военных событий» [2, с. 4].

В заключение следует отметить, что происходившие в 1930-е гг. внутри и внешнеполитические трансформации оказали существенное влияние на формирование образа Первой мировой войны в исторической памяти советского общества. Для СССР в этот период были характерны тенденции к централизации и унификации образа войны 1914–1918 гг. со стороны государства. Издание «Краткого курса...» явилось завершающим этапом данного процесса. В результате образ Первой мировой войны подвергся корректировке исходя из текущих задач, стоявших перед страной.

Литература:

1. Зайончковский А. М. Мировая война 1914–1918 гг. Т.1. Кампании 1914–1915 гг. — М., 1938. — 382 с.
2. Империалистическая война 1914–1918 гг. в художественной литературе // Российский государственный архив литературы и искусства. Ф. 631. Оп. 16. Ед. хр. 40. Л. 4.
3. История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. — Режим доступа: // http://www.e-reading.club/bookreader.php/98379/Stalin_ Kratkiii_kurs_istorii_VKP %28b %29__izdanie_1938_.html
4. Международный день против империалистической войны // Коммунистический Интернационал в документах. Решения, тезисы и воззвания конгрессов Коминтерна и пленумов ИККИ. — М., 1933. — С. 908–911.
5. Никонова О. Ю., Раева Т. В. Первая мировая война в праздничной коммеморации раннесоветской эпохи // Проблемы истории российского социума: труды межвузовской науч.-практ. конфер. препод.вузов, ученых и специалистов, 31 мая 2011 г. — Челябинск, 2011. — С. 4–23.
6. Орловски Д. Великая война и российская память // Опыт Великой войны в России и Германии: мемориальная политика и коллективная память (1914–1941) [Электронный ресурс]. — Челябинск, 2012.
7. Смирнова Т. А. Особенности изучения исторической памяти и практик коммеморации Первой мировой войны в Великобритании 1918–1939 г. // Ярославский педагогический вестник. — 2014. — № 4. — Том I (Гуманитарные науки). — С. 95–98.