Роль 106-го запасного пехотного полка в жизни Вятской губернии с марта по октябрь 1917 г.



В феврале 1917 г. в Петрограде начались волнения, переросшие в Февральскую революцию 1917 г. Переход на сторону восставших, гвардейских полков, расположенных в Петрограде, под восторженные крики митингующих, навсегда похоронили надежду на успокоение восставшей столицы. В ночь с 1 на 2 марта 1917 г. император Николай II отрекся от престола. Монархия пала, власть перешла к Временному правительству. Временное правительство, с первых дней стремились упрочить свое положение в армии, которая продолжалась рассматриваться как опора власти. От стабильного положения вооруженных сил зависели на только успех военных действий на фронте, и безопасность населения, но и способность власти контролировать ситуацию внутри страны.

Вдали от Петрограда революционные события в корне изменившие не только политический строй, но и судьбу целой страны в губернии прошли спокойно и буднично. Влияние на революционные события в Вятке оказывала 697-я пешая дружина, набранная в основном из мужчин 30–40 лет, и 106-ой запасной пехотный полк, взявший на себя охрану города [1, с. 212]. При этом дружинники имели свое хозяйство и семьи, поэтому с большой радостью воспринявшие известия о революции.

Сразу же после официального опубликования текста отречения 3 марта 1917 г. в Петроград от командующего Казанским военным округом генерала А. Г. Сандецкого была отправлена телеграмма: «Я и части войск Казанского военного округа признали новое правительство. В частях войск полнейший порядок, спокойно продолжаю работу на благо родины и на усилении ее боевой мощи» [2, с. 9]. Генерал, отправляя эту телеграмму, не покривил душой. Офицеры и солдаты Вятского гарнизона не до конца осознали значение революции на жизнь в целом. Анархия, захлестнувшая Петроград пока еще не сказалась на службе 106-го запасного пехотного полка. Одних телеграмм было мало для того чтобы разрушить размеренную жизнь гарнизона, живущего по уставу. Дисциплина и привычка повиноваться офицерам играли не малую роль в сохранении спокойствия.

Новообразованный комитет по охране г. Вятки 4 марта 1917 г. просил командира106-го пехотного полка в целях поддержания порядка, сделать распоряжение о немедленном разоружении всех чинов жандармской и общей полиции, в том числе и полицейских стражников. Все оружие комитет просит сдать в оружейную мастерскую 106-гозапасного пехотного полка [3, с. 5]. Именно после этого 106-й пехотный полк взял на себя охрану города. На улицах г. Вятки появились первые солдатские патрули.

6 марта 1917 г. Вятский губернатор А. Н. Руднев передал свои полномочия председателю губернской земской управы П. И. Панькову [4,с.11]. Одна из первоочередных задач стоявшая перед губернским комиссаром, это создание милиции. Старый полицейский аппарат был разгромлен, а между тем события требовали скорейшего решения задачи по созданию и обеспечению охраны общественного порядка.

Встал вопрос, где найти людей для руководящих должностей в милиции. Человек, отвечающий за полицию в городе или во всем уезде, должен был иметь организаторские способности, опыт работы в руководящей должности и самое главное знать суть работы органов правопорядка не со стороны, а «изнутри». Власти губернии не желали расставаться с единственным институтом, сохранившим относительную дисциплину — армией.

В марте 1917 г. 106-ой запасной пехотный полк продолжил жить обычной жизнью. Самоуправства зафиксировано не было. Единственный инцидент произошел 5 марта 1917 г. когда решением солдатского комитета 106-го полка командир был отстранен от командования [5, с.258]. На его место, из числа офицеров командующим был назначен новый командир. Агитаторов, призывающих к смещению и убийству командиров, неподчинению приказам вышестоящего начальства в марте 1917 г. на Вятке замечено так же не было. На 31 марта 1917 г. сведений о митингах и демонстрациях среди военнообязанных не поступало [6, с. 43]. Потому неудивительно, что именно на армию, губернский комиссар пытался опереться, в попытке стабилизировать обстановку в губернии. Командующий Казанский военным округом генерал А. Г. Сандецкий, предвидя это, еще 3 марта 1917 г. отправил телеграмму начальнику Вятского гарнизона с приказом использовать военнослужащих только в том случае, если в городе начнутся грабежи и беспорядки [7, с. 43]. В случаях поступления требований властей о вызове частей войск для содействия, нужно было лично разрешение командующего округом.

Несмотря на это, было предложено искать кандидатов на должность начальника милиции из лиц офицерского звания, уволенных от службы по ранениям или болезням. По запросу губернского комиссара П. И. Панькова от 5 марта 1917 г. командующему Казанским военным округом, на должность начальника милиции г. Вятки был назначен прапорщик 106-го запасного пехотного полка В. А. Дробинин, заступивший на должность 7 марта 1917 [8, с. 5].

С апреля 1917 г. начинается противостояние губернского комиссара и командующего Казанским военным округом. Суть противостояния заключалась в стремлении П. И. Панькова оставить для создания милиции в губернии как можно больше офицеров для назначения их начальниками милиции и солдат для пополнения рядового состава. А. Г. Сандецкий в свою очередь, не желая разложения подчиненных ему частей, стремился изолировать армию от проблем губернии. Временное правительство, так же стремилось всеми силами отправить запасные части на фронт, где положение с каждым днем ухудшалось.

Но если в начале марта 1917 г. еще можно было опереться на воинские команды, как на последнюю надежду в стабилизации и спокойствия в губернии, то к лету 1917 г. надежды на армию не было. Офицеры не оказывали влияния на солдат и самоустранились. Следствием этого стала полная безнаказанность солдат и участие в различных митингах. Кроме этого, неизвестно откуда появлялись агитаторы, призывающие к бунтам и погромам.

Начальник Малмыжской уездной милиции сообщал 9 апреля 1917 г. что по время обхода города в толпе заметил человека в солдатской форме при шашке и кинжале, который агитировал толпу к погрому. На требования показать документы были представлены бумаги на имя Михаила Куклина, казака. В предписании приказывалось явиться 17 марта 1917 г. к атаману Терского казачьего войска Пятигорского отдела. При задержании М. Куклин оказал сопротивление и был арестован [9, с. 70]. В г. Яранске в Зыковской волости 3 июля 1917 г. прибыл неизвестный матрос с крейсера «Диана». Во время организованного митинга, матрос призывал к свержению Временного правительства. Поймать его милиции не удалось. Как казак Терского казачьего войска и матрос крейсера оказались на Вятке, и с какой целью прибыли неизвестно. Больше в сводках милиции они не упоминались.

Агитации и участие солдат в политической жизни страны дали негативные результаты. В журнале совещаний губернского комиссара в мае 1917 г. указывалось: «Все безобразия в городе, по мнению начальника городской милиции, исходят от нижних чинов 12-ой роты 106 пехотного полка, которая укомплектована из уголовных преступников, освобожденных из мест заключения согласно амнистии Временного правительства» [10, с. 321].

Массово росло дезертирство. С дезертирами справляться не удавалось. Ловить их было просто не кому. Единственное, что могли сделать губернские власти, это воззвать к совести солдат и назначать сроки, для добровольной явки в части [11, с.45]. Случаев возвращения дезертиров в свои части зафиксировано не было. Более того, даже если бежавшие солдаты обнаруживались, (как правило, в своих деревнях) местные жители оказывали сопротивление воинским командам в водворении последних на места службы [12, с.68].

Нагромождение запасных войск в городах имело огромное развращающее влияние на солдат. Видя перед собой все вольности городской жизни, и не имея той дисциплины, что сосуществовала на передовой, запасные полки морально разлагались еще в тылу. Итог развала 106-го запасного пехотного полка дал поручик Барабанов прибывший на Вятку для пополнения в середине лета 1917 г.: «В полку мы нашли полный развал...Из 10 тысяч товарищей нельзя набрать здоровую помнящую свой долг роту» [13, с.63].

Временное правительство стремилось как можно быстрее отравить эти части на передовую, что бы с одной стороны сохранить дисциплину, с другой остановить развал фронтов. Губернский комиссар был уведомлен, что 1 июня 1917 г. все офицеры и солдаты, назначенные в войсковых частях в милицию, будут отозваны в свои части [14, с. 57]. Вскоре 106- запасной пехотный полк должен был быть отправлен на фронт.

Губернский комиссар просил у командующего Казанским округом оставить до 1 января 1918 г. хотя бы прапорщика В. А. Дробинина в должности начальника милиции. При этом, указывалась весьма положительная роль прапорщика в организации милиции. При неисполнении этой просьбы губернский комиссар грозил, что это означает развал милиции [15, с.78]. В результате прапорщик А. В. Дробинин оказался единственным строевым офицером, служащим в милиции на всю губернию до октября 1917 г.

Таким образом, можно увидеть, что главную роль Февральской революции в г. Вятке сыграл 106- запасной пехотный полк, разоруживший царскую полицию и взявший охрану порядка на себя. При этом все действия были санкционированы вышестоящим командованием. Прямых нарушений приказов, в первые месяцы, замечено не было. Но постепенно под влиянием агитаторов и вольной городской жизни 106-ой запасной пехотный полк начал терять дисциплину.

Литература:

1. Вятский край с древности до наших дней. / Под ред. В. А. Бердинских. Киров.,2006. С. 212.
2. Государственный архив Кировской области (далее ГАКО). Ф.1345. Оп. 1. Л. 86, Л. 9.
3. ГАКО. Ф. 1345. Оп. 1. Д. 204. Л. 5.
4. ГАКО. Ф.1345, Оп.1. Д. 117. Л. 11.
5. 1917 год в судьбах России и мира. Февральская революция. От новых источников к новому осмыслению./ Под. ред. П. В. Волуева. М., 1997. С. 258.
6. ГАКО. Ф. 1345. Оп. 1. Д. 86. Л. 43.
7. ГАКО. Ф. 1345. Оп. 1. Д. 72. Л. 23.
8. ГАКО. Ф.1345. Оп. № 1. Д. 5. Л. 5.
9. ГАКО. Ф.1345. Оп. № 1. Д. 51. Л.70.
10. ГАКО. Ф.1345. Оп. № 1. Д. 10. Л. 321.
11. ГАКО. Ф.1345, Оп. № 1. Д. 117. Л. 45.
12. ГАКО. Ф.1345. Оп. № 1. Д. 117. Л. 68.
13. Бакулин. В. И. Драма в двух актах: Вятская губерния в 1917–1918 гг. Киров, 2008. С. 63.
14. ГАКО. Ф. 1345. Оп. №.1. Д. 4. Л. 57.
15. ГАКО. Ф. 1345. Оп. № 1. Д. 6. Л. 78.