Медицина Российской империи конца XVIII — начала XX века в новой научной литературе



Медицинская проблематика в истории Российской империи постоянно находится в центре внимания исследователей — историков, врачей, юристов, философов. Это связано с тем, что здравоохранение — одно из первостепенных направлений деятельности государства, позволяющее сохранить человеку здоровье и продлить ему жизнь. За последние десять лет вышли сотни научных трудов по данной проблематике [1; 7; 10 и др.]. В обзоре представлены публикации современных ученых 2017 года издания по проблемам развития медицины в Российской империи конца XVIII — начала XX вв. Материалы касаются различных вопросов здравоохранения: управления медицинскими учреждениями, юридической базы медицины, особенностей лечебного дела в отдельных губерниях, военной медицины, земской медицины и т. п.

Медицина вРоссийской империи эпохи капитализма: общие тенденции развития

Развитию медицины в Российской империи и его правовой базе посвящена статья заведующей кафедрой Медицинской академии им. С. И. Георгиевского, д-ра мед. наук О. С. Третьяковой [9]. Как справедливо отмечает автор, в начале XIX в. в Российской империи проводится реформа государственного аппарата, в результате которой создаются министерства, однако «создание министерства здравоохранения этой реформой не было предусмотрено…» [9, с. 177].

В начале XIX в. больницы и приюты для инвалидов и сирот основывались и содержались Медицинским советом Министерства внутренних дел Российской империи и приказами общественного призрения, количество которых росло в связи с увеличением числа губерний. Медицинский совет был создан в 1803 г. при Департаменте полиции МВД, а в 1810 г. передан в ведение Министерства народного просвещения. В 1811–1822 гг. существовали два общегосударственных Медицинских совета: один при Министерстве полиции (с 1819 г. при Министерстве внутренних дел), а другой — при Министерстве народного просвещения. С 1822 г. работал только один Медсовет — при МВД. С конца XVIII в. действовали также губернские Медицинские советы. Регламентация оказания медицинской помощи осуществлялась «на основе нормативно-правовой базы, состоящей как из указов императора, так и ведомственных актов Министерства внутренних дел» [9, с. 178].

При Александре I получает развитие общественная медицина. В 1802 г. в Петербурге создается «Императорское человеколюбивое общество» под покровительством членов императорской фамилии, а в 1816 г. — аналогичное общество в Москве. Под руководством императрицы Марии Федоровны члены общества «организовывали массовые прививки против оспы, лечение на дому, налаживали медицинскую помощь в приютах и родильных домах, в тюрьмах и исправительных домах, занимались благоустройством больниц» [9, с. 178].

Совершенствуется юридическая база здравоохранения. В 1833 г. издается «Свод законов Российской империи», один из томов которого посвящен Врачебному уставу. Согласно Уставу, общая направленность организации и развития медицины регулировалась в то время медицинской полицией. За счет деятельности медицинской полиции «во многом реализовывалась общая профилактическая направленность организации и развития медицинского дела в стране, способствующая уменьшению числа возникновения массовых заболеваний» [9, с. 178].

Cледует отметить, что медицина развивалась не только в центральных губерниях Российской империи, но и на далеких окраинах. Так, по мере освоения дальневосточных земель в конце XVIII — середине XIX в. на этой территории создаются элементы военно-медицинской службы, открываются первые госпитали, которым посвящена статья доцента Филиала Дальневосточного федерального университета, канд. ист. наук Т. А. Князькиной (3). Автор отмечает большую роль военных медиков в процессе становления медицинской помощи гражданскому населению. Удаленность дальневосточных портов от пунктов снабжения и ограниченность материальных ресурсов усложняли охрану здоровья солдат и матросов. Однако это не помешало организовать профессиональную работу медиков, что позволило, в частности, повысить боеспособность военных, восстановить их здоровье, уменьшить потери и победить при обороне Петропавловска в 1854 г.

Одним из старейших военно-медицинских учреждений России был Кронштадтский госпиталь. Краткий очерк его истории опубликован сотрудниками 442-го Военного клинического госпиталя Минобороны РФ профессором В. В. Лютовым и подполковником медицинской службы М. В. Роскостовым [4]. Кронштадтский госпиталь был основан «в период становления российского Военно-морского флота, его 300-летняя история связана со многими яркими страницами отечественной, особенно военно-морской медицины» [4, с. 79]. В данном госпитале впервые в истории медицины была проведена пункция перикарда, получена противочумная вакцина и применено хлорирование питьевой воды. При нем существовала госпитальная школа по подготовке медицинских кадров для армии и флота, что дало толчок к развитию медицинской науки. В 1859 г. в Кронштадте было основано Общество морских врачей.

Во второй половине XVIII в. родилось такое направление медицинской работы как военная эпидемиология. Истории развития военной эпидемиологии посвящена статья сотрудников Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова профессора П. И. Огаркова, доцента А. А. Кузина и доцента М. И. Ишкильдина [5]. Рождение эпидемиологии произошло в армии А. В. Суворова, где «зарождался медицинский контроль за питанием и водоснабжением войск, состоянием обмундирования, режимом труда и утомляемостью солдат» [5, с. 55]. Основы военной эпидемиологии заложены в трудах Д. С. Самойловича (1744–1805) и А. Ф. Шаронского (1740–1811). К концу XIX в. военная эпидемиология превратилась в самостоятельную науку: ее преподавали в Военно-медицинской академии, где в 1894 г. была создана кафедра заразных болезней и медицинской бактериологии.

В пореформенное время в Российской империи развивалась земская медицина, целью которой было «обеспечение равной доступности медицинской помощи всему населению страны…» [9, с. 178]. Земская медицина должна была сотрудничать с фабрично-заводской медициной. В соответствии с Постановлением 1866 г. владельцы промышленных предприятий призваны были не только организовывать, но и содержать больницы и лечебницы за свой счет. Управление медицинскими учреждениями в городах было передано думам.

Юридическому обеспечению земской медицины служили должностные правила для медиков. С этой целью разрабатывались и принимались «должностные инструкции для врачей, фельдшеров и повивальных бабок» [9, с. 178]. Работа губернских больниц, психиатрических лечебниц и фельдшерских школ полностью контролировалась губернскими земскими управами. О развитии сельской медицины и больничных учреждениях в уездных городах заботились уездные земские управы.

В 1870-е гг. среди земских медиков приобрела популярность идея приоритета санитарно-профилактической работы, которой посвящена публикация саратовских ученых д. филос. н., профессора А. В. Петрова и канд. ист. наук О. С. Киценко [6]. Эта идея требовала исследования главных факторов заболеваемости и смертности. Так, например, в Саратовской губернии особую роль в организации исследований сыграло создание общегубернского центра, координирующего санитарные мероприятия: Саратовского санитарного бюро и Отделения народного губернского здравия. Земская санитарная статистика позволила обнаружить роль профессиональных, религиозных, культурных и антропологических факторов в распространении определенных заболеваний. Полученные данные продемонстрировали также необходимость социальных преобразований в российской деревне: улучшения благосостояния населения, повышения уровня образования.

В 80-е гг. XIX в. появляется стационарная система земской сельской медицины, суть которой, как пишет О. С. Третьякова, «заключалась в следующем: уезды разделялись на несколько медицинских участков, в центральном из них строилась лечебница на 15–20 коек с выделением специальных коек для рожениц, создавалась маленькая амбулатория. Врач ежедневно принимал и лечил больных со всех участков, у него в помощниках были фельдшер, повитуха и няня» [9, с. 178]. К больным врач выезжал по вызову, то есть в России уже тогда «зародился участковый принцип обслуживания сельского населения» [9, с. 178]. Особенностями земской медицины было сочетание лечебной и профилактической помощи, а также ее бесплатный характер. О. С. Третьякова отмечает, что бесплатная медицина дорого обходилась земствам: они ежегодно отчисляли из своего бюджета значительные суммы на развитие здравоохранения, например, в 1890 г. был отчислен 21 % от всех бюджетных средств [9, с. 179].

Проблемы состояния и развития медицины в России конца XIX –начала XX вв. освещены также в статье доцента Московского областного филиала Московского университета МВД России в г. Рузе, к.ю.н. И. А. Тарасовой [8]. Автор отмечает, что в результате ряда преобразований в медицинской сфере, в Российской империи конца XIX — начала XX вв. «была окончательно сформирована система государственных органов управления медицинской деятельностью» [8, с. 148]. Своеобразным рупором медицинской общественности являлись съезды врачей. В 1892 г. был принят Устав врачебный, а в 1893 г. Устав лечебных заведений гражданского ведомства, которые ограничивали самостоятельность земских учреждений и содержали ряд противоречий, вследствие чего вызывали недовольство медиков. В 1905 г. был издан XIII том Свода законов Российской империи, включавший Устав врачебный в новой редакции.

В Уставе врачебном существовал раздел «Об управлении минеральных вод», который определял основы управления минеральными водами, находящимися в ведении Министерства торговли и промышленности (Кавказскими, Бусскими, Липецкими, Старорусскими, Сергиевскими) и в ведении Военного министерства (Абастуманскими). В Устав был внесен и новый раздел «О больничных заведениях», в котором «определялся порядок управления больницами государственными, земскими и частными» [8, с. 148].

В Уставе было также отражено возникновение и развитие института земских врачей. Учитывая, что земские врачи «в действиях своих должны были руководствоваться инструкциями земских собраний, следует отметить, что они были подчинены врачебному отделению и врачебному инспектору только в порядке надзора», — констатирует И. А. Тарасова [8, с. 149].

Медицинское управление в губерниях осуществляли губернские правления, а врачебное управление по уездам и городам — уездные и городовые врачи. К 1911 г. почти все уезды земской России «были разделены на большее или меньшее количество медицинских участков, с лечебницами в центре, либо там имелись амбулатории, возглавляемые врачами» [8, с. 150]. Увеличилось и количество врачей. Был создан институт санитарных врачей, работавших по заранее разработанным программам. Происходило постепенное сокращение фельдшерских пунктов и открытие врачебных участков. Кроме того, к началу XX в. в Российской империи были основаны многочисленные благотворительные организации: Пироговский съезд врачей, Общество охранения народного здравия, Российское общество Красного Креста и др.

И. А. Тарасова полагает, что «созданная в России система земских медицинских учреждений оставалась весьма далекой от желаемого совершенства, особенно по отдельным губерниям и уездам и тем более — в отдаленных регионах и в «национальных окраинах» гигантской империи. Тем не менее, опыт создания и функционирования земской медицины был уникален, не имел аналогов в мире…» [8, с. 150]. О. С. Третьякова отмечает, что «к началу XX века единой системы охраны здоровья в России не существовало. Охрану общественного здоровья были призваны обеспечивать многочисленные ведомства и учреждения, как общественные, государственные, так и частные, благотворительные. К их числу относились департамент здравоохранения Министерства внутренних дел, Красный Крест, военное ведомство, учреждения фабрично-заводской и земской медицины и др». [9, с. 179].

Отдельного внимания заслуживает вопрос о медицинском обеспечении солдат в годы Первой мировой войны. Профессор московского филиала Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова, заслуженный работник здравоохранения РФ О. В. Воронков опубликовал по данной проблеме статью [2]. В ней он утверждает, что военное ведомство Российской империи к началу Первой мировой войны подошло «в основном с идеологией организации обеспечения войск медицинским имуществом и структурой органов медицинского снабжения, сохранившихся со времени Русско-японской войны 1904–1905 гг». [2, с. 83]. Это привело к слабому функционированию медицинской службы, нехватке лекарственных средств, хирургических инструментов и другого медицинского имущества. В войсковом районе не хватало баз медицинского снабжения. Однако в годы войны были предприняты экстренные меры, в частности, по созданию аптечных магазинов и полевых аптек, которые позволили улучшить снабжение армии.

Таким образом, преимущественное внимание специалистов уделяется истории военной и земской медицины. В их трудах сказано, что развитие медицины в Российской империи конца XVIII — начала XX вв. проходило по разным направлениям и велось в целом достаточно активно. Однако итоги данного процесса были далеки от желаемых, поскольку многочисленным органам и структурам, занимавшимся организацией медицинского обслуживания в России, не удалось создать единую систему здравоохранения. Военная медицина сталкивалась с трудностями военного времени и пережитками слабого медицинского обслуживания прошлых годов. Земская медицина была несовершенной, особенно в отдаленных районах империи и на ее национальных окраинах.

Здравоохранение Киевской губернии конца XVIII— первой половины XIXв.

Проблемы развития медицины в Киевской губернии рассматриваются в статье исследовательницы из Переяслав-Хмельницкого государственного педагогического университета им. Г. Сковороды Т. В. Морей [11]. Она анализирует неопубликованные архивные материалы о деятельности различных органов власти в сфере здравоохранения в Киевской губернии после медицинской реформы 1797 г. Автором рассматриваются вопросы об обеспечении больниц необходимыми лекарственными препаратами и материалами, а также об эпидемиологической ситуации и мерах по контролю за уровнем заболеваемости в регионе.

Анализируемые материалы были почерпнуты Т. В. Морей из Центрального государственного исторического архива Украины в Киеве. Особое внимание уделено фондам киевского, подольского и волынского генерал-губернаторов. В источниковую базу исследования входит также «Компендиум для врачей к познанию российских законов, учреждений и государственной службы» (1843 г.).

В статье отмечается, что после реформы 1797 г. в российских губерниях, в том числе в Киевской, были созданы Медицинские советы, отвечавшие за гражданскую и военную медицину. До этого времени проблемами здравоохранения занимались представители местной администрации, а врачи не имели прав на административную деятельность. Губернский Медицинский совет состоял из четырех человек: врача-инспектора, врача-оператора, акушера и одного служащего. Совет координировал действия медицинских работников военных госпиталей. Такое подчиненное положение военных врачей часто приводило к их конфликтам с командованием. В госпиталях не хватало военных врачей, поэтому их места нередко занимали гражданские. С другой стороны, в каждом городе военные врачи «служили в Медицинских советах и других гражданских медицинских учреждениях Министерства внутренних дел» [11, с. 30].

Первая общедоступная больница на Украине, рассчитанная на 50 коек, была основана в Киеве в 1787 г. В 1792 г. в Киеве был открыт первый военный госпиталь. В нем один врач и два фельдшера занимались лечением 100–150 пациентов. В 1803 г. открылась первая соматическая больница для населения Киева на 20 коек. В 1811 г. появился родильный дом на два места, в котором круглосуточно дежурили акушерка и вакцинатор. В провинциальных городах существовали больницы на 20–25 койкомест, но в действительности их использовали как приюты для бездомных и солдат-инвалидов. Условия работы в медицинских учреждениях были далеки от требуемых. «Особенно в правобережной Украине больницы содержались в плохих условиях», — пишет Т. В. Морей [11, с. 30].

Снабжение госпиталей провиантом, одеждой, бельем, строительными материалами находилось в ведении Военного министерства. А средства на приобретение собственности выделяло Министерство внутренних дел, которое отвечало также за обеспечение больниц медикаментами. Однако только в 1830-е годы уездные больницы Киевской губернии начали регулярно получать все необходимое. При этом приказ о снабжении местных госпиталей бельем, как видно из архивных материалов, вышел еще в 1812 г.

На рубеже XVIII–XIX вв. общее количество врачей в Российской империи увеличилось с 1500 до 8072. В 1846 г. треть этих докторов работали в армии и флоте. При этом значительная часть данных специалистов служила по части управления медицинскими учреждениями, а прямой помощи больным не оказывала. Некоторые врачи занимались частной практикой. Из этого Т. В. Морей заключает, что «большая часть населения страны не получала надлежащей медицинской помощи» [11, с. 31].

Архивные материалы показывают, что в некоторых госпиталях Киевской губернии не оказывалось существенной помощи пациентам. А граф Адлерберг, направленный с целью инспекции в военные госпитали Киева, Радомышля, Житомира, Бердичева, Летичева и Новгорода Волынского, а также в госпитали, находящиеся в ведении 4-го и 5-го корпусов инфантерии, отметил в своем докладе «недостатки в управлении ими» [11, с. 31].

Улучшить обслуживание пациентов старались приказы общественного призрения. В их функции входило выражение мнения населения губерний относительно работы больниц соответствующим государственным органам и информирование последних о необходимом количестве врачей, которые требовались в конкретных местах. Если в 1840-е годы военный госпиталь в Киеве был рассчитан на 82 койки, то госпиталь в Бердичеве — всего на 35 коек, а здание госпиталя было построено «на личные средства князя Радзивилла…» [11, с. 31]. В киевском госпитале лечились до 159 человек одновременно, которых обслуживали двое врачей, один старший ассистент и двое младших ассистентов. Непростая ситуация сложилась в васильковском госпитале «с 15 койками и 92 пациентами», где работали «один врач и один фельдшер» [11, с. 31].

Киевский Медицинский совет обязал соответствующий приказ общественного призрения информировать его о таких больницах, где количество пациентов вдвое превышает количество коек. А руководство больниц было обязано сообщать приказу число своих пациентов. В архивных материалах зафиксировано, что в 1848 г. количество пациентов больниц Киевской губернии колебалось от 98 до 198 в расчете на одну больницу [11, с. 31].

На основании полученных данных киевский Медицинский совет решил увеличить количество мест в госпиталях Киева, Василькова, Бердичева и Радомышля. Контроль за уровнем заболеваемости в регионе осуществляли уездные врачи. Они же проводили вакцинацию населения и пытались открывать новые больницы, следили за состоянием домашнего скота. В числе наиболее опасных инфекционных заболеваний в начале XIX в. значилась оспа. Она считалась одной из главных причин смертей детей подросткового возраста. С 1787 г. в городских больницах Киевской губернии начали проводиться регулярные вакцинации населения от оспы, а с 1802 г. стали делать прививки от телячьей оспы. По архивным данным за 1833 год, в Киевской губернии ни разу не был объявлен карантин [11, с. 32].

В архивных материалах за 1841–1842 гг. описывается рацион пациентов больниц Киевской губернии. В него входили, в частности, хлеб, молоко, растительное масло, уксус, мед, вино. Кроме того, пациенты обеспечивались койкой, бельем, посудой и обувью. В документах приводится также стоимость «бумаги, книг, других канцелярских принадлежностей, отопления, освещения в больницах» [11, с. 33].

Т. В. Морей приходит к следующим выводам:

1) В связи с включением киевского Медицинского совета в губернский административный аппарат в нем появились сотрудники с медицинским образованием.

2) В начале XIX в. снабжение больниц региона находилось на низком уровне.

3) Администрация Киевской губернии пыталась исправить сложившуюся ситуацию: «находились подходящие для больниц здания, больницы обеспечивались бельем, была введена униформа для пациентов, увеличилось число медицинских работников, особенно в тех больницах, где количество пациентов вдвое превышало норму» [11, с. 33].

Земская медицина Вятской иПермской губерний конца XIX— начала XXвв.

Развитие здравоохранения в контексте деятельности земств в Пермской и Вятской губерниях в конце XIX — начале XX вв. рассматривается в статье доцента Пермского филиала РАНХиГС, д-ра ист. наук Т. Шестовой [12]. Статья написана на основе большого массива неопубликованных материалов из Государственного архива Свердловской области, Российского государственного исторического архива, Государственного архива Пермского края. Государственного архива Оренбургской области, Центрального государственного исторического архива Санкт-Петербурга и Государственного архива Кировской области.

На рубеже XIX–XX вв. изменилось направление деятельности земств — от противоэпидемической работы до постоянных контактов с населением. Земства, учрежденные на территории Пермской и Вятской губерний, относились к самым большим земствам Российской империи, «проводившим долговременную политику по созданию системы медицинского обслуживания населения» [12, с. 24].

В первой половине XIX в. Пермская губерния была ведущим регионом России, в котором развивалась заводская медицина. После отмены крепостного права многие из заводских больниц были переданы их владельцами земствам. Изменился и кадровый состав уральских врачей: исчезло большое количество лекарских учеников, а бывшие крепостные медики держали экзамены на должность врача за пределами Урала. «Лекарских учеников заменили фельдшера, а в 1880-е годы здесь появился институт сестер милосердия», — констатирует Т. Шестова [12, с. 26].

Городская и земская реформы свидетельствовали о развитии местного самоуправления и его ориентации на более широкие слои населения, ранее почти не охваченные врачами: крестьян, женщин, детей. Более того, многие уроженцы Урала «стали получать образование за счет целевых стипендий в местных фельдшерских школах» [12, с. 26].

В системе управления здравоохранением главным органом была Врачебная управа, переименованная в отделение во второй половине XIX в. Много обязанностей имел и земский врач. Он «занимался наймом и увольнением персонала, заведовал участком, осуществлял контроль над работой фельдшеров и повитух, присутствовал на совещаниях управы, подготавливал все виды отчетности и составлял медико-топографические описания» [12, с. 27].

В аптеках существовала довольно разветвленная кадровая структура, включавшая аптекарей, аптекарских помощников, аптекарских учеников, материалистов и лаборантов для приготовления лекарств. Развивалась фармацевтика. К концу XIX в. фармацевты должны были работать во Врачебном отделении, а провизоры служили собственно в аптеках. Т. Шестова отмечает, что в отчетах губернаторов эти термины иногда менялись местами, «но всегда фармацевты противопоставлялись провизорам» [12, с. 27].

В начале XX в. с подачи земств при больницах организовывались библиотеки. Более доступной стала медицинская периодика. Огромное значение для пермских врачей имела специализированная Медицинская библиотека в Казани. Научные командировки медиков в университетские города, «инициируемые земством, позволяли им ознакомиться с новинками литературы» [12, с. 27].

В начале XX в. в Пермской и Вятской губерниях в земской политике большое внимание уделялось подготовке женщин-врачей. В 1897 г. в Санкт-Петербурге был открыт Женский медицинский институт, в котором готовили женщин-медиков как резерв для работы с крестьянами и женщинами в национальных регионах по причине того, что женщины часто стеснялись обращаться за помощью к врачам-мужчинам. Местные органы власти полагали также, что доктора женского пола будут выполнять обязанности акушерок и медсестер, участвовать в создании яслей. Т. Шестова подчеркивает, что «в губерниях центральной России ясли создавались для улучшения быта женщин-работниц, в то время как в других губерниях страны при создании яслей ориентировались на крестьянок» [12, с. 28].

До конца XIX в. перед земствами стояла задача борьбы с «фельдшеризмом» на селе, где врачей целенаправленно заменяли на фельдшеров. На врачей возлагалась только противоэпидемическая работа. В результате пациентов с тяжелыми заболеваниями направляли на лечение в города. Профессиональные врачи приезжали консультировать фельдшеров несколько раз в месяц. Т. Шестова полагает, что причина «фельдшеризма» заключалась в «финансовой политике земства» [12, с. 29]. Только в начале XX в. фельдшерские пункты по возможности стали заменяться на врачебные, а отношения между врачами и фельдшерами улучшились.

Земства активно вмешивались в медицинские дела во время военных действий и революций. Так, в годы русско-японской войны Пермское земство предложило сохранить рабочие места за мобилизованными врачами. Во время Первой мировой войны оно потребовало от правительства возвращения в губернию гражданских врачей. В 1917 г. Пермским земством было направлено обращение к Временному правительству о возвращении «из плена всего медицинского персонала, как лиц, принадлежащих к составу Красного Креста по постановлению Женевской конференции» [12, с. 30].

К 1915 г. врачебный контингент Пермской губернии в два раза превышал численность аналогичной службы Вятской губернии. Причина такого различия, полагает Т. Шестова, заключалась в системе подготовки кадров, в частности, в том, что «с самого начала существования Пермского губернского земства действовала стипендиальная подготовка врачей» [12, с. 30]. Кроме того, новшеством Пермской губернии было введение экстерната. Уездным врачам «предоставлялась возможность получить узкую специализацию через губернскую больницу, а губернская больница получала медика-ординатора с минимальной зарплатой» [12, с. 31].

Общей площадкой для встреч врачей и обсуждения медицинских проблем становились съезды. Однако в Пермской и Вятской губерниях первый опыт съездов врачей был негативным. Врачи И. И. Моллесон и В. О. Португалов, на которых возлагалась подготовка съездов, были арестованы и лишились работы из-за народнических взглядов. Кроме того, земства часто принимали решения, сомнительные с точки зрения правительства. Во время революции 1905 г. из Пермской губернии выслали 13 членов уездных комитетов, а председатель губернского земства Л. В. Юмашев был арестован.

В целом съезды врачей носили совещательный характер. Как пишет Т. Шестова, основной их задачей «становилось обсуждение расширения медицинской помощи» [12, с. 33]. Присутствие на них деятелей земства без медицинского образования, но обладающих навыками финансовых расчетов, «способствовало более реалистичному взгляду на проблемы» [12, с. 33].

Заработная плата врачей в Вятском губернском земстве в начале XX в. была на 300 р. ниже, чем в Пермском. Повышенные суммы выплачивались только психиатрам и медикам, совмещавшим работу в больнице с преподаванием в губернской фельдшерской школе. Уездные врачи «такой подработки иметь не могли, что вызывало нарекания с их стороны» [12, с. 35].

В начале XX столетия в обеих губерниях установилась участковая система обслуживания населения. Частной практики такая система не предусматривала. Полноценные выходные дни медики получили только после 1905 г. А сокращенный рабочий день в шесть часов был установлен к 1917 г. [12, с. 36].

Т. Шестова приходит к выводу о том, что «великие реформы» породили земскую и городскую медицину. Земская медицина сконцентрировалась на крестьянском населении, а городская — на санитарных условиях жизни в городе. В Вятской губернии были хорошо налажены связи между губернскими и уездными земствами. В Пермской губернии эти связи были менее значимы и сводились к финансированию противоэпидемической работы. Обе губернии прошли стадии «фельдшеризма» и перешли к стационарной системе обслуживания населения. В ходе этого эксперимента родилась «участковая система обслуживания населения, когда врач работал с жителями любого материального достатка вне частной практики, получая заработную плату от земства» [12, с. 38].

Литература:

1. Будко А. А. История медицины Санкт-Петербурга XIX — начала XX в. — СПб., 2010. — 400 с.
2. Воронков О. В. Организация обеспечения русской армии медицинским имуществом в ходе Первой мировой войны // Военно-медицинский журнал. — М., 2017. — Т. 338, N 2. — C. 83–89.
3. Князькина Т. А. Первые военные госпитали на Дальнем Востоке России (конец XVIII — середина XIX в.) // Военно-медицинский журнал. — М., 2017. — Т. 338, N 7. — C. 64–69.
4. Лютов В. В., Роскостов М. В. Кронштадтскому военно-морскому госпиталю — 300 лет // Военно-медицинский журнал. — М., 2017. — Т. 338, N 6. — C. 79–83.
5. Огарков П. И., Кузин А. А., Ишкильдин М. И. Военная эпидемиология в прошлом и настоящем // Военно-медицинский журнал. — М., 2017. — Т. 338, N 6. — C. 55–63.
6. Петров А. В., Киценко О. С. Земская санитарная статистика в конце XIX — начале XX в. (на материалах Саратовской губернии) // История науки и техники. — М., 2017. — N 6. — С. 88–99.
7. Пищита А. Н., Гончаров Н. Г. Эволюция правового регулирования здравоохранения в России. Историко-правовые аспекты. — М., 2007. — 76 с.
8. Тарасова И. А. К вопросу о состоянии и развитии медицины и ветеринарии в Российской империи в конце XIX — начале XX в. // Евразийское научное объединение. — М., 2017. — N 4, Т. 2. — С. 148–153.
9. Третьякова О. С. Здравоохранение России и его правовое регулирование: от монастырской медицины до создания государственной системы здравоохранения // Таврический медико-биологический вестник. — Симферополь, 2017. — Т. 20, N 2. — С. 172–180.
10. Henze C. E. Disease, Health Care and Government in Late Imperial Russia: Life and Death on the Volga, 1823–1914. — L., 2011. — 227 p.
11. Morei T. V. Archival Materials about the Situation of Medical Institutions in the Kiev Province at the end of the XVIII — first half of the XIX century // European Journal of Social and Human Sciences. — Banská Bystrica, 2017. — N 4. — P. 29– 34.
12. Shestova T. The development of health in Perm and Vyatka provinces (guberniyas) at the end of 19^th — early 20^th centuries // Historia provinciae — The Journal of Regional history. — Череповец, 2017. — Vol. 1, N. 1. — P. 24–41.