Сельский сход как орган управления Диричского союза XVIII – перв. пол. XIX в

«Чтобы община обрела действенное существование, свободные собственники земли должны сходиться на собрание», - писал К. Маркс [14, с. 470]. Наиболее важным, так сказать, высшим органом власти сельской общины союза Дирче было сельское собрание (сход), в котором участвовали все совершеннолетние мужчины общества [6].

Известно, что в Дагестане в XVIII – перв. пол. XIX в. имелось до 15 более или менее крупных феодальных владений и более 80 различных по своему политическому положению союзов сельских обществ. В Табасаране имелись два феодальных владения: майсумство и кадийство и 9 союзов сельских обществ, одним из которых был Диричский союз, в состав которого входили такие села как Кандик, Цудук, Хив, Лака, Хоредж, Чувек, Арчуг.

Таким образом, союз сельских обществ – «это особый тип территориально-этнических, общественно-политических и хозяйственных структур, - пишет М.Р. Гасанов, - появление которых было обусловлено рядом причин и, прежде всего, изменениями, происшедшими в социально-экономическом и политическом развитии общин» [6].

В рассматриваемое время сельские общества союза в административно-политическом плане представляли собой сложную картину. Все общества союза находились в составе майсумства, но они управлялись администрацией главного селения. Сельские общества юридически независимого союза, нередко все же находились в некой зависимости по отношению друг от друга. В этом контексте следует, вероятно, подчеркнуть и тот факт, что население подавляющего большинства селений часто на известных условиях пользовалось покровительством другого отдельно взятого селения. Нередко такое селение обязывалось в случае военных действий участвовать в них на стороне союза или феодального владения. Таковым в союзе Дирче было селение Хив, в котором кавха вместе со старшинами остальных сел собирал народ, для участия в военных действий в составе майсумства. Зависимость формально свободного населения сельского общества могла проявляться и в форме использования им угодий феодала на тех или иных условиях.

Как известно, вместе с возникновением сельских общин появляются и соответствующие формы управления ими. Как писал Кушнер (Кнышев) П.: «С появлением в составе общинных хозяйств чужих родов, прежняя форма управления общиной становится несовместимой с новым хозяйственным укладом. Создается новая общинная администрация, не родовая, а сельская – сельские старшины, сельские собрания, сельские сходы, которые или уничтожают родовое представительство, или существуют помимо него [10, с. 213].

В любом случае каждая сельская община располагала своими органами управления, главным из которых был сельский сход. Как правило, административно-должностными лицами сельских общин выступали старшины селений, а также их помощники – мангуши. Такая же картина наблюдалась и во многих других союзах сельских общин Дагестана [6].

На этих сходах решались различные вопросы, касающиеся всего джамаата, всех или большинства семей: земельные споры, взаимоотношения с другими, соседними джамаатами, отношения между отдельными тухумами внутри села, выборы старшины, и других должностных лиц джамаата, условия сдачи общинных и вакуфных земель в аренду, строительство и ремонт мостов, дорог, оросительных каналов и других общественных работ. Здесь же оговаривали сроки начала и завершения сельскохозяйственных работ, условия найма общественных пастухов и чабанов и т.д. Мы полагаем, что большинство перечисленных вопросов и многие другие дела обсуждались и решались старейшинами селения, которые выносили на сход только некоторые, жизненно требующие немедленного разрешения вопросы. Созывалось такое собрание старшинами селения, по их распоряжению об этом жителей селения оповещал мангуш (глашатай).

«В каждом селении был кевха, - указывает архивный источник, - который избирался из известного тухума; обязанность его заключалась в судебном разбирательстве маловажных дел» [16]. Так, в селении Хив кевха наследственно избирался их тухума «Сейдар», а в селении Кандик – из тухума «Аксакаляр» [17; 15]. Старшина села Хив пользовался особым предпочтением, который решал дела безапелляционно. Если спор возникал между жителями разных селений, то этот спор разбирали старшины тех селений, к которым принадлежали тяжущиеся.

Собрания происходили в определенных местах, освященных обычаем. Ковалевский М. М. отмечал, что сельский сход собирался на одном и том же месте, возле мечети или в окрестностях главного поселения [9, с. 76]. Они имели свое особое правление и собирались каждой весной, часто 2-3 раза в год, в местности Джагань для решения важных вопросов [8, с. 115]. Как пишут исследователи: у магалов горного Табасарана (в том числе Дирче – Э.У.) есть свои самостоятельные места сельских сходов [2; 6]. Так, в селении Хив и по сей день сохранилась площадка, где собирались на сход [16]. В остальных обществах союза они проходили прямо на годекане - «гюм'ин» [15].

Вопрос считался решенным, если за него проголосовало большинство присутствующих. Голосование как таковое проводилось не всегда, а в тех нечастых случаях, когда собравшиеся не приходили к единому мнению. Собранный нами полевой материал в обществах изучаемого союза подтверждают, что до голосования дело доходило редко, решение принималось одобрительными возгласами [15]. Раз уже решение было принято, оно становилось обязательным к исполнению или к сведению всех членов общества, обретая статус закона и силу обычая.

Положение Б. Г. Алиева, согласно которому в некоторых частях Дагестана членами сельского схода имели право быть мужчины «с 18-25 и даже с 25 и 40 лет» [3, с. 312]. Собранные наши полевые материалы в 2010-2011 гг. в Хивском районе, по рассматриваемому союзу не подтверждают это. Право голоса имели мужчины, достигшие 15-летнего возраста.

Согласно традиции женщины в сельском сходе не участвовали. Если решаемый на сходе вопрос лично касался женщины, за нее здесь выступал муж, отец, брат, близкий родственник. Тем не менее, исключения из общего правила могли быть, в тех случаях, например, если рассматриваемый вопрос для семьи был очень важен, а хозяина дома, главы семьи, в селении на данный момент не было. Видимо, до усиления позиций ислама, распространения шариата женщина в Дагестане пользовалась большей общественной свободой, самостоятельностью.

Участие в работе сельского схода рассматривалось не только как право, но и как обязанность. «Если кто по вызову сельского исполнителя не придет на годекан, то с него взыскивается штраф в размере одного саха зерна» [1, с. 76]. Хотя сам штраф был небольшим, но объявление порицания, само наложение штрафа было чувствительным моральным наказанием.

Хотя внешне решение сельского схода принималось большинством, чаще всего побеждало мнение сельской имущей и административной верхушки [7, с. 88]. Мнение, принятое на сходе, могло иметь формальный характер, оно могло быть выражено и проведено заинтересованными людьми. Многочисленные богатые тухумы, состоятельный человек, еще и занимающий административную должность, всегда проводили то решение, которое им было выгодно, но оно выражалось обычно в завуалированной форме [5].

Относительно Кюринского округа в документе второй половины XIX в. мы читаем: «Дела (на сельском сходе – авт.) решались большинством голосов, но по большей степени случалось так, что сильные тухумы брали вверх» [11, с. 43]. Поэтому, надо полагать, М. М. Ковалевский писал о том, что «в Дагестане деятельное участие в вечевых собраниях отнюдь не было предоставлено народу» [9]. «Даже в случае равенства голосов (на сходе – авт.) перевес всегда бывал на стороне этих владетельных и влиятельных членов джамаата, - отмечает Б. Г. Алиев. – Как не могло быть схода, созванного без согласия старшин и кадия, так не могло быть и решения без этих же первенствующих лиц джамаата» [4, с. 248].

Сельский сход фактически был средством проведения в жизнь интересов богатой сельской верхушки. Действительная сущность схода, принципы, которыми руководились при обсуждении и принятия решений на нем, определялись всегда общественно-политическим и социально-экономическим состоянием общества. Часть населения сосредоточила в своих руках большое количество скота и земли, другая часть, была лишена их, поэтому многие вопросы, рассматриваемые сельским сходом, практически не касались бедных. И мнение богатого имело решающее значение и «слабому тухуму пощады не было» [18].

Сельский сход играл важную роль в традиционном общественном быте дерчинцев не только в силу практической значимости результатов его деятельности. Сход был и формой приобщения широких слоев узденства к общественной деятельности, сплачивал коллектив, формировал у рядовых членов общины чувство сопричастности ко всему, что делается не только его семье и в семье ближайших родственников, но и в целом в общине, в селении, в джамаате. Решая проблемы хозяйственно-экономического, административного, политического характера, касающиеся чаще всего всех членов общества, сельский сход не оставался безразличным и к вопросам морального, нравственно-этического содержания. Сельский сход был той инстанцией, тем институтом, который строго следил за соблюдением поведенческих норм, принятых в обществе, более того, многие основы, точки отсчета морально-этических норм на протяжении веков формировались и «оттачивались», «шлифовались» изменялись на сельском сходе. К участникам схода предъявлялись определенные нормы поведения: взыскиваться по старшинству, спокойно, без ярких эмоций, кратко и по сути, держаться достоинством, никого в то же время морально не ущемляя. Такие же требования предъявлялись к участникам схода и у других народов Дагестана [12, с. 126].

Таким образом, сельский сход, как верховный орган правления в общине, представлял собой институт, призванный решать важнейшие вопросы жизнедеятельности сельского общества, касающиеся основ внутренних правовых, семейных, имущественных отношений, а также особенностей взаимоотношений общины с другими административными, социальными единицами – общинами, союзами общин, феодальными образованиями. Функционирование общины на демократических, «народовластных» началах в ходе социально-экономического развития общества подвергалось изменениям, связанным с углублением процесса феодализации и управленческой верхушки и имущественного расслоения узденства.

Литература:

1. Адаты келебских селений // Памятники обычного права Дагестана. XVII – XIX вв. Архивные материалы. М., 1965. С. 76.
2. Алимова Б. М. Табасаранцы. XIX – начало XX вв. Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1999.
3. Алиев Б. Г. Традиционные институты управления и власти Дагестана XVIII – первая половина XIX вв. Махачкала, 2006. С. 312.

4. Алиев Б. Г. Союзы сельских общин Дагестана в XVIII – первая половина XIX в. (Экономика, земельные и социальные отношения, структура власти). – Махачкала: Издат-во тип. ДНЦ РАН, 1999. С. 248.

5. Булатов А. Г., Исламмагомедов А. И., Мазанаев Ш. А. Агулы в XIX – начале XX вв. Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2008.
6. Гасанов М. Р. Очерки истории Табасарана. Махачкала, 1994.
7. Ихилов М. М. Народности лезгинской группы. Махачкала, 1967. С. 88.
8. Колоколов П. Ф. Описание Табасарана. 1831 г. //. ИГЭД, 1958, с. 115.
9. Ковалевский М. М. Закон и обычай на Кавказе. М., 1890. Т. 1. С. 76.

10. Кушнер (Кнышев) П. Очерки развития общественных форм. М., 1927. 7-е изд. С. 213.

11. Кюринский округ (Бывшее Кюринское ханство) // Памятники обычного права Дагестана. XVII – XIX вв.: Архивные материалы. М., 1965. С. 43.

12. Лугуев С. А. Культура поведения и этикет дагестанцев. XIX – начало XX вв. Махачкала, 2006. С. 126.
13. Магомедов Р. М. Общественно-экономический и политический строй Дагестана в XVIII - в нач. XIX вв. Махачкала, 1957.

14. Маркс К. Формы, предшествующие капиталистическому производству // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2. Т. 46. Ч. 1. С. 470.

15. Полевой материал, собранный в Хивском районе РД, в 2010-2011.

16. ЦГА. РД. Ф. 150. Оп. 1. Д. 4-б. Л. 88.

17. ЦГА РД. Ф. 90. Оп. 2. Д. 24. Л. 68.

18. ЦГИА РГ. Ф. 416. Оп. 4. Д. 17. Л. 2.