История изучения эллинистической керамики Бактрии в советской историографии

В советской историографии изучение эллинистической керамики Бактрии стало возможным благодаря организации и работе археологических экспедиций, которые начинают формироваться с 50-х гг. XX в. На основе изучения городища Калаимир, М.М. Дьяконов разработал стратиграфическую колонку памятников Кобадианского оазиса (Кобадиан I-V). Нижний культурный слой городища Калаимир был отнесен им к периоду Кобадиан I (VI–IV вв. до н.э.), хотя исследователь не исключал более ранней даты основания памятника. При этом основой для датировки послужили находки цилиндроконических сосудов и бронзовых наконечников стрел [3, с. 280-281]. Данная хронологическая колонка была достижением бактрийской археологии середины XX в. Однако материалы, полученные в ходе дальнейших археологических исследований, позволяют её дополнить и уточнить.

А.М. Мандельштам на основе стратиграфических данных поселений долины р. Кафирнигана и прилегающей к ней территории предложил новую датировку отдельных видов керамики, найденных в курганных могильниках Бишкентской долины [7, с. 156-157]. Исследователь справедливо полагал, что кувшины, «несомненно, имели распространение уже до рубежа нашей эры» [7, с. 157]. Позднее материалы показали, что они появляются на ранних этапах эллинистического периода Бактрии и использовались не только в качестве столовой посуды, но, видимо, и в хозяйственных целях [13, рис. 9].

В 1962-1964 гг. Т.И. Зеймаль проводила раскопки на поселении Болдайтепа в Вахшской долине. Полученные археологические материалы позволили исследователю поставить под сомнение датировку этапа Кобадиан I [4, с. 84-93]. Здесь также большая часть найденной керамики «баночной формы», среди которой преобладают тарные цилиндроконические сосуды, имеющие диаметр тулова от 42 до 58 см. Столовую посуду представляют, главным образом, кубки, подразделяющиеся на несколько групп. Первую из них составляют сосуды, повторяющие морфологию малых тарных форм. Во вторую группу входят кубки с резким перегибом между цилиндрической и коническими частями тулова. Третью группу характеризуют сосуды с почти вертикальными стенками и приземистым туловом. Цилиндрические плоскодонные кубки без конической части составляют четвёртую группу. Наибольшим разнообразием форм отличается кухонная посуда: котлы с шаровидным туловом, сковороды с невысоким бортиком, тагора, стенки которых прямые или чуть изогнутые.

Ранние слои Болдайтепа датируются IV–III вв. до н.э. В керамическом комплексе уже отсутствует лепная орнаментированная посуда, а наряду с «баночными» сосудами достаточное количество иных керамических форм. Данную датировку подтверждают и другие находки, в частности бронзовый наконечник стрелы со скрытой втулкой, относящийся к IV в. до н.э. [4, с. 98]. Подобные наконечники были обнаружены и на Калаимир. Кроме того они встречаются в слоях IV–III вв. до н.э на территории Северной и Южной Бактрии. Так, например, они найдены на Дильберджине [16, с. 37, 44].

Керамика Калаимир имеет ряд черт, которые сближают её с посудой других бактрийских памятников: стенки цилиндроконических сосудов несколько вогнуты внутрь и имеют ребро в нижней части. Они встречены, в частности в керамике Тамошотепа, датируемой второй половиной IV – началом III вв. до н.э. [1, с. 119-120]. Т.И. Зеймаль, на основе материалов, полученных при раскопках Гиссарской крепости, полагала, что «цилиндроконическая форма продолжала сохраняться в кухонно-хозяйственном ассортименте посуды вплоть до I в. до н.э. (во всяком случае, в правобережье Амударьи), а затухающие её признаки улавливаются в формах котлов и позднее» [5, с. 280]. Наряду с ними на Калаимир найдены плоские небольшие чаши с прямыми коническими стенками, покрытые изнутри красным, а снаружи белым ангобом, открытые конические блюда, горшки. Обращает на себя внимание плоскодонный кубок, стенки которого выгнуты внутрь. Он может свидетельствовать о начавшемся влиянии греческой традиции, в результате которой на бактрийскую почву были не только привнесены исконно эллинские сосуды (амфоры, кратеры, рыбные блюда, аски, «мегарские чаши»), но и выработаны на их основе новые формы. Подобный кубок характерен для керамического комплекса переходного периода Джигатепа, который Ш.Р. Пидаев датировал второй половиной IV – началом III вв. до н.э. [10, с. 114].

70–80–е гг. XX в. характеризуются дальнейшим изучением культуры и искусства Бактрии, в том числе и гончарного дела. Именно в данный период времени начинается широкомасштабное археологическое изучение Бактрии, которое привело к открытию ряда эллинистических поселений.

Одна из статей Е.Г. Некрасовой посвящена выявлению номенклатурной схемы основных форм керамики Северной Бактрии кушанского времени с привлечением более ранних материалов [8, с. 88]. При выделении типов была использована смешанная терминология, а вопросы датировки и орнаментики вовсе не затрагивались.

Э.В. Сайко сделала ряд наблюдений относительно особенностей технологии керамики Северной Бактрии эллинистического периода. Главной задачей автора явилось следующее: «установить, связаны ли важные нововведения, определяющие уровень производства, с собственно кушанским периодом» [12, с. 301].

По её мнению, в IV-II вв. до н.э. происходят значительные изменения в гончарном ремесле. Высокое качество глиняных изделий было обусловлено дифференцированным подбором глин и их обработкой. Согласно археологическим данным, изменяется ассортимент посуды. Появляются совершенно новые типы, требующие иного уровня технологического процесса (бокалы, кувшины, амфоровидные сосуды и т.п.). Усовершенствуется и гончарный круг. Одновременно с развитием гончарного круга происходит освоение новых приёмов формовки, сочетаний определенных глин и форм сосудов. Начиная с III в. до н.э. получает интенсивное развитие ангобирование, известное еще с глубокой древности. Появляются различные оттенки красного, а также серый и черный ангоб. Характерной особенностью северобактрийского керамического комплекса III-II вв. до н.э. является наличие сероглиняной керамики. Новый подъем получает такой технологический приём, как лощение.

В заключение своего исследования автор приходит к выводу о том, что на территории Северной Бактрии появляется керамика, изготовленная на совершенно другом, более качественном уровне по сравнению с предшествующим периодом. Новые технологии, появившиеся начиная с III в. до н.э., получили своё развитие и в последующее время и фактически определяли особенности бактрийской керамики вплоть до IV в. н.э. В свою очередь, «изменения, связанные, например, с расширением ассортимента изделий, их технического разнообразия, явились результатом общего подъема ремесел в областях огромной Кушанской империи с развитыми культурно-экономическими связями между народами» [12, с. 306].

В процессе изучения археологических материалов, полученных на городище Тамошотепа, А.Л. Абдуллаев выделил основные типы керамики раннего периода. К гончарным сосудам были отнесены следующие типы: цилиндрические хумы с различным сечением венчика в виде сильно выступающего ребра; хумчи с манжетовидным в сечении венчиком; цилиндрические хумчи с треугольным, валиковидным, а иногда клювовидным в сечении венчиком; хумчи с округлым туловом и треугольным или клювовидным в сечении венчиком; цилиндрические горшки на плоском дне; широкогорлые и узкогорлые кувшины; чаши цилиндрической формы, край закраины округлый или заостренный; миски округлой формы с плоским дном и прямыми, слегка, закругляющимися стенками; кубковидные-цилиндрические сосуды. Среди керамики сформованной лепкой преобладают хумы и хумчи, реже отмечены котлы и сковороды [1, с. 120-124].

На основе анализа данного керамического комплекса и приводимых аналогий, А.Л. Абдуллаев высказал предположение о том, что тамошотепинский комплекс является примером переходного этапа в хозяйственной и культурной жизни Южного Таджикистана и может быть датирован концом V – началом IV вв. до н.э. [1, с. 124].

По нашему мнению, набор основных типов керамики раннего периода Тамошотепа позволяет несколько по-иному взглянуть на его датировку. В его составе отмечены такие греческие типы, как рыбные блюда и чаши с Т или Г – образным в сечении венчиком, что свидетельствует о начавшемся процессе эллинизации в гончарном деле Тамошотепа. Это позволяет отнести данный керамический комплекс к IV-III вв. до н.э.

Керамика Дальверзинтепа была достаточно подробно охарактеризована Е.Г. Некрасовой и Г.А. Пугаченковой и подразделена на несколько хронологических групп. Керамический комплекс периода Дальверзин-I (III-II вв. до н.э.) был выделен по материалам нижнего строительного горизонта раскопов Дт-2, Дт-4, Дт-6, Дт-7 и Дт-11. В большинстве своём керамика изготовлена на гончарном круге, найдены лишь несколько фрагментов лепных сосудов. Для столовой посуды характерно покрытие ангобом и лощение. Среди керамических типов выделяются рыбные блюда, фиалы, чаши с Т или Г – образным в сечении венчиком, цилиндроконические кубки, кувшины, горшки, хумы и хумчи.

Исследователи отметили, что керамика периода Дальверзин-I сопоставима с комплексом из Ай-Ханум. Однако она имеет и определенные локальные отличия. Среди них: отсутствие ярко-красных и оранжевых оттенков ангоба, серо-чёрной керамики, кольцевого поддона на кубках, незначительное количество одноручных кувшинов. Авторы также пришли к выводу о том, что данные отличия имеют лишь частный характер и свидетельствуют «о каких-то особенностях местных глин и, может быть, гончарной технологии (отсюда – отсутствие серо-чёрной керамики ярко оранжево-красного черепка и ангобов), о некоторых локальных вариантах профилировки, наконец, об известной провинциальности гончарной продукции в греко-бактрийском городке на средней Сурхандарье по сравнению с огромным городом, основанным греками на правобережье Окса» [9, с. 144-145].

Керамический комплекс позднеэллинистическо-юечжийского времени из раскопок Тепаи Денистон охарактеризован Е.П. Денисовым. В большинстве своем он представлен столовой посудой, среди ее типов выделяются цилиндроконические кубки, чаши, кувшины, тагора. Особо следует отметить находку «мегарской чаши» с рельефным растительным орнаментом в виде листа [2, с. 102-108].

А.В. Седов выделил синхронные с Ай-Ханум археологические комплексы памятников правобережья Амударьи. При этом главным материалом явилась керамика. Он дает характеристику основных форм столовой и тарной посуды со следующих памятников: Саксанохур, Тамошотепа, Дальверзинтепа, Халчаян, Старый Термез, Калаи-Кафирниган. Главными особенностями керамического комплекса ай-ханумского типа, по мнению исследователя, является определенный набор типов керамики. К ним относятся рыбные блюда, фиалы, тарелки с S – образным профилем стенок, кубки с овальным или цилиндроконическим профилем резервуара, красноангобированные круглодонные чаши с резким перегибом стенок в верхней части и острым ребром на внешней поверхности, одноручные кувшины, хумы и хумчи со скругленным манжетовидным венчиком, имеющие подкос в нижней части [15, с. 173-174].

А.В. Седов справедливо подчеркнул, что «основной характерной чертой керамики комплексов ай-ханумского типа к северу от Амударьи является её необычайная близость, практически тождественность, керамике греческого города Ай-Ханум» [15, с. 174].

Вместе с тем следует отметить, что для каждого поселения набор керамического комплекса ай-ханумского типа имел свою специфику. По этому поводу А.В. Седов в своем исследовании пришел к выводу о том, что «фиксирующиеся различия касаются в основном некоторых деталей формы сосудов (редкая встречаемость кольцевого поддона), возможно, особенностей технологии или «керамической моды» (меньшее количество серо-черной керамики, сравнительная «бедность» ассортимента столовой посуды)» [15, с. 174]. Однако не следует забывать и о том, что греческие традиции внедрялись в регионы страны с различной степенью влияния, что не могло не отразиться на развитие гончарного дела.

Кроме того, автор подчеркивает, что комплексы ай-ханумского типа бытовали вплоть до I в. до н. э. Исходя из этого, А.В. Седов считает возможным уточнение и изменение датировок кушанских городищ (например, Дальверзинтепа), а также таких памятников, как Тулхарский могильник и Тупхона [15, с. 176].

Керамике Джигатепа, расположенном в Северном Афганистане, полученной в стратиграфическом раскопе, заложенном в 1976 г. на цитадели памятника, посвящена статья Ш.Р. Пидаева. Здесь был выделен комплекс переходного периода. Его преобладающей формой являются кубкообразные горшки с плоским дном, станками, плавно поднимающимися вверх, образующими округлую форму. Также к нему были отнесены чаши, кувшины, котлы, хумы и хумчи. Отсутствие в керамическом комплексе переходного периода Джигатепа цилиндроконических сосудов, хумов и хумчей с манжетовидным в сечении венчиком, а также единичное наличие чаш с Т-образным венчиком позволило Ш.Р. Пидаеву датировать его второй половиной IV – началом III вв. до н. э. [10, с. 114].

Большинство исследователей поддерживает подобную датировку [14, с. 27]. Однако не исключено, что она несколько удревнена, так как цилиндроконические сосуды продолжали бытовать на протяжении всего эллинистического периода, а чаши с отогнутым венчиком и черный ангоб характерны в керамическом ассортименте, начиная с III в. до н.э.

Важные материалы, характеризующие переходный период в гончарном деле Бактрии от позднеахеменидского к раннеэллинистическому времени, были получены в результате исследований храма Диоскуров на Дильберджине. Здесь несмотря на наличие фрагментов цилиндроконических сосудов с подкосом в придонной части, имеется керамика совершенно иного типа: чаши с сильно расходящимися стенками и со слегка загибающимися внутрь краями с красным ангобом, сероглиняные чаши, покрытые темно-красным ангобом [6, с. 21-22].

Археологические материалы, полученные в результате исследований, главным образом, на цитадели Старого Термеза в первой половине 1980-х гг. были систематизированы Ш.Р. Пидаевым по хронологическому принципу. Всего удалось выделить пять периодов в истории города. Особое место среди вещественных находок периода Термез-I, отнесённого к греко-бактрийской эпохе, принадлежит керамике. В материалах данного времени представлены многие ведущие типы: фиалы, рыбные блюда, чаши с Т или Г – образным в сечении венчиком, цилиндроконические кубки, кувшины на плоском дне с подтреугольным в сечении венчиком, кратеры.

Ш.Р. Пидаев уделяет также внимание тому обстоятельству, что, несмотря на общее сходство с бактрийскими сосудами в целом, термезской керамике присущ и ряд местных особенностей: «отсутствуют экземпляры с лощением, кувшины не имеют ручек, чаши на кольцевом поддоне и бокалы единичны» [11, с. 88-89].

В заключение историографического обзора следует отметить, что в советской историографии керамика так и не стала специальным объектом исследования. Указанные выше работы свидетельствуют о том, что постепенно происходит накопление знаний, первые попытки осмысления датировки и выявления греческого влияния.

Литература:

1. Абдуллаев А. Основные типы керамики Тамошо-тепе раннего периода // Материалы юбилейных конференций ученых АН Таджикской СССР. Душанбе: Дониш, 1976.

2. Денисов Е.П. Отчет о работах Дангаринского отряда // Археологические работы в Таджикистане. Вып. XV. Душанбе: Дониш, 1980.

3. Дьяконов М.М. Археологические работы в нижнем течении реки Кафирнигана (Кобадиан) (1950-1951 гг.) // Материалы и исследования по археологии СССР. 1953. № 37.

4. Зеймаль Т.И. Древнеземледельческое поселение Болдай-тепе // Материальная культура Таджикистана. Вып. 2. Душанбе: Дониш, 1971.

5. Зеймаль Т.И., Зеймаль Е.В. Археологические работы в Гиссаре в 1981 г. // Археологические работы в Таджикистане. Вып. XXI. Душанбе: Дониш, 1988.

6. Кругликова И.Т. Дильберджин: Храм Диоскуров. М.: Наука, 1986.

7. Мандельштам А.М. Кочевники на пути в Индию. М-Л.: Наука, 1966.

8. Некрасова Е.Г. К вопросу об унификации древней керамики Северной Бактрии // Бактрийские древности. Л.: Наука, 1974.

9. Некрасова Е.Г., Пугаченкова Г.А. Керамика Дальверзин-тепе // Дальверзин-тепе – кушанский город на юге Узбекистана. Ташкент: Фан, 1978.

10. Пидаев Ш.Р. Керамика Джига-тепе (из раскопок 1976 г.) // Материалы Советско-Афганской археологической экспедиции. Вып. 3. М.: Наука, 1984.

11. Пидаев Ш.Р. Стратиграфия городища Старого Термеза в свете новых раскопок // Городская культура Бактрии-Тохаристана и Согда. Античность, раннее средневековье. Ташкент: Фан, 1987.

12. Сайко Э.В. Некоторые особенности керамики кушанского периода Северной Бактрии // Центральная Азия в кушанскую эпоху. М.: Наука, 1975.

13. Сверчков Л.М. Эллинистическая крепость Курганзол. Раскопки 2004 г. // Труды Байсунской научной экспедиции. Вып. 3. Ташкент: SAN`AT, 2007.

14. Сверчков Л.М., Восковский А.А. Стратиграфия, периодизация и хронология нижних слоёв Кампыртепа // Материалы Тохаристанской экспедиции. Вып. 5. Ташкент: SAN`AT, 2006.

15. Седов А.В. Керамические комплексы ай-ханумского типа на правобережье Амударьи // Советская археология. 1984. № 3.

16. Ягодин В.Н. Бронзовые наконечники стрел из Южной Бактрии // Материалы Советско-Афганской археологической экспедиции. Вып. 3. М.: Наука, 1984.