Процессуальный интерес субъекта как атрибут уголовно-процессуального правоотношения

Ключевые слова: уголовно-процессуальное правоотношение; объект уголовно-процессуального правоотношения; субъект уголовно-процессуального правоотношения; процессуальный интерес.

Уголовно-процессуальное правоотношение представляет собой самостоятельное средство правового регулирования, тесно связанное с другими средствами (например, с нормой уголовно-процессуального права, актами применения права). Конкретное уголовно-процессуальное правоотношение в механизме правового регулирования уголовного судопроизводства возникает при реализации его субъектами специально-юридических и регулятивно-охранительных норм уголовно-процессуального права и представляет собой результат перехода от статической (описательной) модели правового регулирования в модель динамическую, конкретно-правовую. В последней уголовно-процессуальное правоотношение предстает в виде результата реализации нормы уголовно-процессуального права, формы «жизни» уголовного процесса, двусторонней правовой связи субъектов уголовно-процессуального права, носящей властный характер, функционирующей в системе процессуальных взаимодействий, обусловленной уголовно-правовым отношением и направленной на его установление.

Объект уголовно-процессуальных правоотношений позволяет описывать нормативные модели уголовно-процессуальных правоотношений, выделять их источник — общественные потребности, на удовлетворение которых направлены правовые взаимосвязи. Вместе с тем при анализе процессуальных правоотношений между органами государственной власти, должностными лицами и субъектами, вовлеченными в сферу уголовного судопроизводства, не имеющими властных полномочий, можно выделить не только общественные потребности, призвавшие к жизни соответствующие процессуальные связи (общий и непосредственный объект), но и обозначить в них процессуальный интерес невластных участников уголовного судопроизводства.

В науке уголовно-процессуального права категория «процессуальный интерес субъекта уголовно-процессуальных правоотношений» неоднократно подвергалась научному анализу, здесь она в большей или меньшей степени связывалась с категорией «уголовно-процессуальная функция» участника уголовного судопроизводства.

Так, В. М. Савицкий пишет: «Процессуальный интерес отражает законное стремление участника процесса добиться такого судебного решения, которое удовлетворяло бы его материально-правовые притязания. Процессуальный интерес во многом совпадает с процессуальной функцией, хотя и не тождествен ей» [1, c. 96–97].

О более тесной связи процессуального интереса и процессуальной функции говорит Р. Д. Рахунов: «Каждая процессуальная функция определяется процессуальным интересом» [2, c. 61].

Категория «процессуальный интерес» играет немаловажную роль в законотворческой и процессуальной деятельности. Во-первых, процессуальным интересом в законодательном порядке определяется процессуальный статус носителя функции с принадлежащим ему объемом процессуальных прав и обязанностей [3, с. 83]. Во-вторых, процессуальный интерес выступает в виде ориентира при определении законности или незаконности отстаиваемых сторонами частных интересов, которые могут быть проявлены в различного рода ходатайствах (например, потерпевшего и гражданского истца, выступающих в качестве стороны обвинения, или обвиняемого, его защитника, подозреваемого, гражданского ответчика, являющихся носителями функции защиты) [3, с. 83–84].

В. М. Бозров настолько сближает друг с другом категории «процессуальная функция» и «процессуальный интерес», что употребляет понятие «функциональный интерес», определяя его как совокупность «побудительных сил, влияющих на возникновение и развитие процессуальных функций» [3, с 85]. Автор подразделяет такой интерес на общеспециальный (указывает на правовое предназначение функций вообще, вне зависимости от конкретных обстоятельств уголовного дела) и предметно-специальный (указывает на правовое предназначение функций в процессе производства по конкретному уголовному делу) [3, с. 88–90]. Так, В. М. Бозров замечает, что общеспециальный интерес — это функциональный интерес, выступающий благодаря статистическому состоянию своеобразным фоном, на котором происходит развитие предметно-специального интереса. Предметно-специальный интерес связан с осуществлением конкретной функции и в отличие от общеспециального находится в состоянии динамики, поскольку лежит в основе реализации функции в связи с производством по уголовному делу. Например, предметно-специальный интерес функции уголовного преследования сводится к установлению и изобличению конкретного лица, совершившего конкретное преступное деяние, функции защиты — направлен на противоборство с конкретным обвинением, судебной функции — связан с реализацией определенной статьи УК» [3, с. 89].

На наш взгляд, процессуальный интерес есть разновидность правового интереса, представляющего собой совокупность идеологических установок субъекта уголовно-процессуальных правоотношений, обеспечивающих выполнение им процессуальной функции. Наличие таких идеологических установок у определенного субъекта не только признается обществом и государством. Наряду с этим, возможность субъекта реализовать их (установки) в уголовно-процессуальном отношении обеспечена самим действующим правопорядком. Процессуальный интерес есть атрибут (неотъемлемое свойство) уголовно-процессуального правоотношения, которое само по себе динамично, и при котором он (интерес) не может подвергаться анализу в статике, ибо в природе вещей интереса в статике не существует. В связи с этим неправильным представляется различение В. В. Бозровым функционального интереса в статике и динамике, т. к. при таком ходе рассуждения понятие «интерес» утрачивает свое истинное значение. На самом деле, как правильно утверждает Б. И. Додонов, «интерес есть особая психологическая потребность личности в определенных предметах и видах деятельности как источниках желанных переживаний и средствах достижения желанных целей. Такое определение дает, по крайней мере, возможность четко отграничить интересы от других сходных с ними явлений, объяснить и другие их производные особенности. Главные из них — их активность, экспансивность и способность усиленно стимулировать познавательную деятельность…» [4, с. 158]. Иными словами, процессуальный интерес всегда конкретен, связан с субъектом определенного уголовно-процессуального отношения, обусловлен выполняемой им процессуальной функцией.

В частности, интерес подозреваемого, обвиняемого, рассчитывающего на возможное уменьшение срока или размера наказания за совершенное преступление, в частности, учтен законодателем в Гл. 32.1 УПК РФ «Дознание в сокращенной форме». Нормы последней на основании ходатайства лица (подозреваемого), в отношении которого возбуждено уголовное дело (по признакам одного или нескольких преступлений, указанных в пункте 1 части третьей статьи 150 УПК РФ), расследуемое в форме дознания при соблюдении условий, приведенных в п. п. 2, 3 ч. 2 ст. 226. 1 УПК РФ, позволяют суду в порядке, установленном ст. 226. 9 УПК РФ, применить дополнительное основание смягчения наказания подсудимому, при котором назначенное наказание не может превышать одну вторую максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление. В то же время в Гл. 32.1 УПК РФ учтен процессуальный интерес потерпевшего от преступления, настаивающего на производстве дознания в общем порядке и возражающего против дальнейшего производства по уголовному делу, дознание по которому производилось в сокращенной форме с применением особого порядка судебного разбирательства. В соответствии с ч. 4 ст. 226.9 УПК РФ при поступлении возражения какой-либо из сторон против дальнейшего производства по уголовному делу, дознание по которому производилось в сокращенной форме, с применением особого порядка судебного разбирательства, а равно по собственной инициативе в случае установления обстоятельств, препятствующих постановлению законного, обоснованного и справедливого приговора, в том числе при наличии достаточных оснований полагать самооговор подсудимого, судья выносит постановление о возвращении уголовного дела прокурору для передачи его по подследственности и производства дознания в общем порядке.

В связи с этим важно отметить, что реализация процессуального интереса одного невластного участника уголовного судопроизводства в юридических связях с уполномоченными должностными лицами предполагает возможность осуществления встречного процессуального интереса другого невластного участника уголовного судопроизводства, находящегося в однородных процессуальных отношениях с государственным органом или должностным лицом. Только при соблюдении указанного правила в правоприменительной практике (в том числе, на досудебных стадиях уголовного судопроизводства) возможно движение на пути к идее равенства невластных субъектов перед законом и правоприменителем, которая является фундаментом состязательности в уголовном судопроизводстве. Единственное исключение из указанного правила приведено в фундаментальном нормоположении ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации, согласно которой права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. При этом указанное конституционное установление выступает правовой основой построения норм уголовно-процессуального законодательства. Например, институт заключения досудебного соглашения о сотрудничестве: несогласие потерпевшего относительно рассмотрения судом уголовного дела в особом порядке в отношении подсудимого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, не является безусловным основанием к рассмотрению данного уголовного дела в общем порядке.

На досудебных стадиях уголовного судопроизводства в процессуальных отношениях с невластными субъектами органы предварительного расследования в полном объеме выполняют функцию уголовного преследования, в которую, наряду с обвинительной деятельностью, включается, в частности, собирание оправдательных доказательств и их оценка в совокупности с имеющимися доказательствами, обеспечение охраны прав и свобод участников уголовного судопроизводства. Вместе с тем на досудебных стадиях уголовного судопроизводства прокурор осуществляет надзор за процессуальной деятельностью органов предварительного расследования, выполняет функцию обвинения в суде.

Мы полагаем, что подходы, связанные с установлением количественного и качественного равенства процессуальных возможностей должностных лиц и невластных участников уголовного судопроизводства в юридических отношениях (в том числе на досудебных стадиях уголовного процесса), не приводят к решению проблемы применения принципа состязательности в ходе предварительного расследования и не раскрывают механизм реализации процессуального интереса участника уголовно-процессуальных правоотношений во взаимоотношениях с властными субъектами. Неравенство процессуальных возможностей органов государственной власти и должностных лиц в процессуальных отношениях с субъектами, не наделенными властными полномочиями, не означает отсутствие равноправия и состязательности. Между тем, создание властными субъектами равных условий для реализации процессуального интереса невластными участниками уголовного судопроизводства со стороны защиты и обвинения на досудебных стадиях уголовного процесса является обязательным элементом состязательности, предопределяющим его развитие в процессуальных отношениях на судебных стадиях уголовного судопроизводства. Условия и порядок реализации процессуального интереса невластного субъекта уголовно-процессуальных правоотношений, наряду с принадлежащими им правами, должны заблаговременно разъясняться и обеспечиваться государственными органами и должностными лицами, осуществляющими властные полномочия в сфере уголовного судопроизводства.

Однако содержание Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не убеждает в том, что невластные участники уголовно-процессуальных правоотношений, имея соответствующий юридический интерес в процессуальных отношениях с должностными лицами органов государственной власти, во всех случаях своевременно получают от них разъяснения условий и порядка реализации процессуального интереса.

Одно дело, если фундаментальное правоположение ст. 11 УПК РФ развивается в нормах действующего УПК РФ, конкретизируются в правоинтерпретационных актах судебных инстанций (например, ч. 1 ст. 226.4 УПК РФ − разъяснение дознавателем права подозреваемого ходатайствовать о производстве дознания в сокращенной форме до начала первого допроса). Другое дело, когда момент разъяснения прав и обязанностей, порядка реализации правового интереса участников уголовного судопроизводства в конкретной правовой ситуации не указывается ни в процессуальном законе, ни в праворазъяснительных актах высших судебных инстанций. Приведем в качестве примера нормы Главы 40.1 УПК РФ «Особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве», диспозиции которых вообще не устанавливают промежуток времени, в течение которого властный субъект уголовного процесса обязан разъяснить лицу его права и обязанности, порядок и последствия заключения досудебного соглашения о сотрудничестве (условия реализации правового интереса подозреваемого, обвиняемого). Кроме того, никаких уточнений на этот счет не дает Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве» от 28 июня 2012 г. № 16. В таком случае важно не только закреплять в законе конкретные способы реализации процессуального интереса потенциальных участников уголовно-процессуальных правоотношений, не обладающих властными полномочиями, и правила о разъяснении им этих способов в рамках конкретных процессуальных институтов, но и дополнить саму норму-принцип, содержащуюся в ч. 1 ст. 11 УПК РФ.

Мы предлагаем изложить ч. 1 ст. 11 УПК РФ в следующей редакции:

«Статья 11. Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве

1. Суд, прокурор, следователь, дознаватель обязаны заблаговременно разъяснять подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, другим участникам уголовного судопроизводства их права, условия и порядок осуществления их законных интересов, обязанности и ответственность, а также обеспечивать возможность осуществления этих прав и законных интересов. Такое разъяснение считается заблаговременным, если после его производства у лица имеется достаточно времени для подготовки к участию в процессуальных действиях».

При этом отступление властных субъектов от критерия заблаговременности должно рассматриваться как незаконное препятствие на пути к осуществлению процессуального интереса невластных субъектов и служить законным основанием (ч. 1 ст. 123 УПК РФ) к обращению последних с жалобой в компетентные юрисдикционные органы (суд, прокурор, руководитель следственного органа) на бездействие соответствующих государственных органов и должностных лиц.

В уголовно-процессуальных правоотношениях с невластными субъектами органы предварительного расследования, прокурор и суд также имеют процессуальный интерес. Однако в отличие от личного интереса субъектов, не наделенных властными полномочиями, уполномоченные органы государственной власти и должностные лица обязательно реализуют публичный интерес, обусловленный функциями уголовного преследования и разрешения юридического (уголовного) дела. Если для возникновения уголовно-процессуальных правоотношений наличие процессуального интереса у невластного участника в ряде случаев необязательно (например, возбуждение уголовного дела руководителем следственного органа, следователем, а также с согласия прокурора дознавателем о преступлении при отсутствии заявления потерпевшего или его законного представителя, если данное преступление совершено в отношении лица, которое в силу зависимого или беспомощного состояния либо по иным причинам не может защищать свои права и законные интересы на основании ч. 4 ст. 20 УПК РФ), то наличие публичного процессуального интереса у органа предварительного расследования, прокурора и суда в процессуальных связях с невластными участниками во всех случаях необходимо.

На наш взгляд, публичный процессуальный интерес должностных лиц органов предварительного расследования и прокуратуры, суда, осуществляющих производство по уголовному делу, обусловлен властным характером уголовно-процессуальных отношений и сводится к законному и обоснованному применению норм уголовного и уголовно-процессуального права, выполнению назначения уголовного судопроизводства. На таком основании нельзя не согласиться с мнением В. М. Бозрова о том, что в основе распорядительного руководства суда лежит интерес права, который сводится к «заботе о правильной реализации норм уголовного закона в отношении подсудимого, причем обязательно в условиях высокой общей и профессиональной культуры судебного разбирательства с соблюдением требований судебной этики и пониманием процессуальных интересов сторон» [3, с. 94]. Мы считаем, что интересы права осуществляют, наряду с судом, также дознаватель, следователь, руководитель следственного органа, прокурор. В обязанности последних входит не только обеспечение реализации личных процессуальных интересов невластных субъектов, но и предупреждение (предотвращение, пресечение) осуществления этими субъектами незаконных интересов. Например, согласно ч. 6 ст. 141 УПК РФ заявитель предупреждается об уголовной ответственности за заведомо ложный донос в соответствии со статьей 306 Уголовного кодекса Российской Федерации, о чем в протоколе делается отметка, которая удостоверяется подписью заявителя; избрание меры пресечения в виде заключения под стражу обвиняемому в совершении преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до трех лет при его сокрытии от органов предварительного расследования или от суда, нарушении им ранее избранной меры пресечения — п. п. 3, 4 ч. 1 ст. 108 УПК РФ. В частности, реализация незаконного интереса лицом, присутствующим в зале судебного заседания, пресекается судом в рамках охранительных уголовно-процессуальных отношений, возникающих на основании правоположений ст. 258 УПК РФ.

Для исследования уголовно-процессуальных правоотношений на уровне правовой категории и в связи с практикой значимо провести их классификацию по критерию наличия или отсутствия у их невластных участников личного процессуального интереса. В связи с этим возможно выделить уголовно-процессуальные правоотношения активного и пассивного типа. Процессуальные взаимосвязи активного типа предполагают наличие в своем составе как носителей публичных (органы предварительного расследования, прокурор суд), так и обладателей личных процессуальных интересов (например, уголовно-процессуальные правоотношения, возникающие при рассмотрении судом ходатайства обвиняемого-подсудимого о рассмотрении уголовного дела судом в составе судьи федерального суда общей юрисдикции и коллегии из двенадцати присяжных заседателей в порядке подготовки дела к судебному заседанию). Здесь невластные участники инициативны, экспансивны (настойчивы). Они выражают свою позицию по уголовному делу либо просьбу обеспечить осуществление процессуальных прав, заявляя властным субъектам подлежащие разрешению ходатайства и жалобы. Думается, что анализ системы таких процессуальных отношений в действительности отображает уровень развития принципа состязательности в судопроизводстве конкретной страны.

Процессуальные правоотношения пассивного типа предполагают наличие в своем составе субъектов-носителей публичных процессуальных интересов — органов предварительного расследования, прокурора и суда, с одной стороны, и невластных субъектов, не имеющих процессуального интереса, но обладающих иным правовым интересом либо вообще не обладающих юридической заинтересованностью, — с другой. В качестве примера таких уголовно-процессуальных отношений приведем процессуальное взаимодействие следователя и свидетеля в ходе допроса, где последний, не обладая личным процессуальным интересом, исполняет процессуальную обязанность, сообщая властному субъекту сведения о каких-либо обстоятельствах, имеющих значение для расследования и разрешения уголовного дела. Представляется, что в процессуальных отношениях такого вида с властным субъектом находится, например, эксперт. Не исключен, при этом факт наличия у последнего иного правового (непроцессуального) интереса в рамках соответствующих юридических связей (например, получение вознаграждения за исполнение им своих обязанностей в ходе уголовного судопроизводства, за исключением случаев, когда эти обязанности исполнялись ими в порядке служебного задания — на основании п. 4 ч. 2 ст. 131 УПК РФ).

Реализация процессуального интереса невластного участника осуществляется посредством применения норм права властным субъектом в уголовно-процессуальных правоотношениях и не может быть осложнена ведомственными препятствиями, коренящимися в среде взаимодействия компетентных органов. Процедура осуществления процессуального интереса невластных участников уголовного судопроизводства через правоприменение должна быть, в большей степени, оперативной и доступной, но в меньшей — опосредованной, ступенчатой, инстанционной.

Серьезные препятствия на пути осуществления активных уголовно-процессуальных правоотношений возникают, когда процессуальный статус участвующего в них невластного субъекта недостаточно определен в уголовно-процессуальном законодательстве. Таким субъектом является, например, заявитель, чье сообщение о преступлении принимается, проверяется и разрешается должностными лицами органов дознания и предварительного следствия в порядке, установленном ст. 144, 145 УПК РФ. Одно из немногих указаний на процессуальный статус данного участника уголовно-процессуальных отношений приведено в ч. 6 ст. 141 УПК РФ: заявитель предупреждается об уголовной ответственности за заведомо ложный донос в соответствии со статьей 306 Уголовного кодекса Российской Федерации, о чем в протоколе делается отметка, которая удостоверяется подписью заявителя. Кроме того, согласно ч. 4 ст. 144 УПК РФ, заявителю выдается документ о принятии сообщения о преступлении с указанием данных о лице, его принявшем, а также даты и времени его принятия. Обязанность должностных лиц сообщать о принятом решении по результатам проверки сообщения о преступлении и разъяснять заявителю его право обжаловать данное решение и порядок обжалования установлена ч. 2 ст. 145 УПК РФ. Как верно замечает И. В. Жеребятьев, данное лицо вступает в уголовный процесс со стадии возбуждения уголовного дела, следовательно, является полноправным участником уголовного судопроизводства, и его процессуальный статус должен быть четко определен [5, с. 85–86]. При этом четкость и полнота правового статуса участника уголовного процесса — гарантия защиты его прав, свобод и законных интересов в уголовном процессе. «Уголовно-процессуальный закон, таким образом, должен четко оговорить правовой статус каждого, кто в том или ином качестве вовлекается в производство по уголовному делу» [5, с. 86]. Правовые нормы, посвященные процессуальному статусу заявителя, раскрывающие его существенные стороны, как видно, находятся в разных статьях Главы 19 УПК РФ (поводы и основание для возбуждения уголовного дела).

С позиции логики и юридической техники мы считаем неправильным включать элементы содержания правового понятия в различные специально-юридические нормы на уровне процессуального закона, не раскрывая содержание такого понятия прежде в законоположениях общего характера. Другими словами, в качестве общего правила, для полноценной реализации личного процессуального интереса субъекта уголовно-процессуальных отношений важно полно закрепить юридические к тому основания (права и обязанности, ответственность этого субъекта) в отдельной статье (общей норме) УПК РФ, что предлагают, например, в рассматриваемом случае (на стадии возбуждения уголовного дела) А. В. Капранов [6, с. 8], П. Г. Марфицин [7]. В связи с этим процессуальный интерес невластного субъекта может быть в полной мере реализован в правовых отношениях тогда, когда его права и обязанности достаточно определены в нормах уголовно-процессуального права.

Таким образом, процессуальный интерес участника уголовно-процессуальных правоотношений есть неотъемлемое свойство (атрибут) конкретных уголовно-процессуальных связей. Личный процессуальный интерес как идеологическая установка участника уголовно-процессуальных отношений, не наделенного властными полномочиями, обеспечивает выполнение процессуальной функции, признается уголовно-процессуальным правопорядком и всегда является законным. Потому со стороны государственных органов и должностных, осуществляющих уголовное судопроизводство, должен быть своевременно разъяснен порядок реализации такого интереса. Вместе с тем данный порядок должен быть своевременно обеспечен властными субъектами по ходатайству заинтересованного лица.

Литература:

1.         Савицкий В. М. Государственное обвинение в суде. — М.: Наука, 1971.

2.         Рахунов Р. Д. Независимость судей в советском уголовном процессе. Правовые вопросы. — М., 1972.

3.         Бозров В. М. Основы теории уголовно-процессуальных функций. Общая часть: моногр. — Екатеринбург, 2012.

4.         Додонов Б. И. Эмоция как ценность. — М., 1978.

5.         Жеребятьев И. В. Личность потерпевшего в современном уголовном судопроизводстве России: моногр. — Оренбург, 2004.

6.         Капранов А. В. Оптимизация стадии возбуждения уголовного дела: автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Ростов-н/Д., 2005.

7.         Марфицин П. Г. Об упорядочении правового положения участников стадии возбуждения уголовного дела // Правовые технологии. — http://www.lawtech.ru/pub/stat11.htm (дата обращения 23 июня 2014 г.).