Совершение преступления группой лиц

Согласно ч. 1 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц, если в его совершении совместно участвовали два или более исполнителя без предварительного сговора. Данное положение в юридической литературе вызвало ряд дискутируемых вопросов.

1. Обоснован ли подход законодателя к ограничению участников группы лиц в качестве исполнителей?

В теории уголовного права совершение преступления группой лиц традиционно называется соисполнительством. Так, по мнению В. И. Ткаченко и А. М. Царегородцева, суть совершения преступления группой лиц заключается в том, что каждый из участников лично и непосредственно участвовал в преступлении в качестве исполнителя, т. е. выполнял объективную сторону состава преступления, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части Уголовного кодекса [1. с. 17–20].

А. П. Козлов считает оспоримым утверждение, что данная группа состоит только из исполнителей, и задается интересным вопросом: возможно ли распределение ролей в группе лиц без предварительного сговора? Утвердительно отвечая на данный вопрос, автор приводит в качестве аргумента пример такого убийства, когда виновный, увидев, что его приятель не справляется с потерпевшим, подошел и помог ему, удерживая за руки потерпевшего. В данной ситуации уже нет частичного исполнения объективной стороны примкнувшим участником, он лишь оказывает помощь исполнителю, является пособником. По мнению ученого, из этого следует вывод, что анализируемая группа возможна также в виде соучастия с распределением ролей [2. с. 234–235.]. В связи с этим А. Трухин полагает, что определение группы лиц, данное в ст. 35 УК РФ, крайне неудачно. Вместо того, чтобы четко определить совершение преступления группой лиц как непосредственное совместное участие в его совершении двух и более лиц (без указания только на исполнителей в ч. 1 ст. 35 УК РФ), законодатель приравнял непосредственных пособников и руководителей к исполнителям преступления [3]. Мы предполагаем, что подобное внесение изменений в ст. 35 УК РФ не представляется целесообразным, поскольку законодатель определяет в качестве исполнителя в ч. 2 ст. 33 УК РФ также лицо, непосредственно участвовавшее в совершении преступления совместно с другими лицами (соисполнителями). Следовательно, определение, предложенное А. Трухиным, а также поддерживаемое некоторыми учеными, по сути не имеет никакого отличия от нынешнего определения группы лиц в уголовном законе, а, значит, оно не может являться решением вышеуказанной проблемы.

Исходя из изложенного, считаем, что такой подход законодателя является вполне обоснованным.

2. Кого следует считать соисполнителями: либо только лиц, непосредственно участвовавших в выполнении объективной стороны преступления, либо в том числе и «непосредственных» пособников и т. п.?

А. В. Шеслер считает, что соисполнительство — это такая форма соучастия в преступлении, при которой действия каждого из соучастников полностью или частично охватываются основным признаком объективной стороны конкретного состава преступления, т. е. деянием [4. с. 11].

Верховный Суд РФ же расширительно толкует данное понятие, что не представляется правильным. Например, в п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них (например, один подавлял сопротивление потерпевшего, лишал его возможности защищаться, а другой причинил ему смертельные повреждения). Видится, что Верховный Суд РФ в данном случае также расширяет формальные рамки деяния, предусмотренного ст. 105 УК РФ, включая в него в том числе применение иного насилия, непосредственно не причинившего смерти.

Необходимо заметить, что, несмотря на отсутствие прямого указания в ч. 2 ст. 35 УК РФ на необходимое участие двух или более исполнителей в группе лиц по предварительному сговору, Верховный Суд РФ относит такую группу к соисполнительству, однако, порой не вполне обоснованно. Так, спорным представляется положение п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2002 № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», на основании которого уголовная ответственность за данные преступления, совершенные группой лиц по предварительному сговору, наступает и в тех случаях, когда, согласно предварительной договоренности между соучастниками, непосредственное изъятие имущества осуществляет один из них. Если другие участники в соответствии с распределением ролей совершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственного содействия исполнителю в совершении преступления (например, лицо не проникало в жилище, но участвовало во взломе дверей, запоров, решеток, по заранее состоявшейся договоренности вывозило похищенное, подстраховывало других соучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления), содеянное ими является соисполнительством. На наш взгляд, авторы справедливо критикуют это разъяснение, поскольку в данном случае лицо обеспечивает лишь способ совершения кражи (т. е. тайность), но не совершает именно деяния (т. е. хищения). Логика Верховного Суда РФ объясняется тем, что ч. 2 ст. 33 УК РФ прямо не закрепляет, что соисполнители должны совершить деяние. Однако, исходя из замысла законодателя можно сделать вывод, что исполнитель (в том числе и соисполнитель) совершает именно действие (бездействие), предусмотренное Особенной частью УК РФ.

Рассматривая подобный опыт судебной практики, отметим, что нам видится неверной позиция Верховного Суда РФ насчет того, что действия всех участников организованной группы следует квалифицировать как соисполнительство, независимо от того, содержались ли в них признаки объективной стороны конкретного состава преступления. Обратим внимание на одно из конкретных решений Верховного Суда РФ, в котором был признан верным вывод суда нижестоящей инстанции о том, что, хотя Лазарев и Сулейманов непосредственно не лишили жизни С., однако должны нести ответственность как соисполнители умышленного убийства потерпевшего, так как они, действуя в составе организованной группы и в банде, выполняли отведенные им роли. При этом Лазарев, являясь одним из руководителей преступного сообщества и банды, совместно с другими лицами принял решение о лишении жизни С. и организовал его исполнение. Сулейманов, являясь активным участником преступного сообщества и банды, зная о принятом решении убить С., принял меры по сокрытию следов преступления. Очевидно, что в рассматриваемом случае действия Лазарева и Сулейманова по смыслу уголовного закона надлежит квалифицировать как действия организатора и пособника.

На данный счет Л. М. Прозументов справедливо отмечает, что если считать соисполнителями преступления тех, кто во время и на месте его совершения оказывает содействие лицам, выполняющим объективную сторону определенного состава преступления, то невозможно будет установить отличие между соисполнителями и лицами, действиям которых уголовный закон придает различную общественную опасность, различное юридическое значение и которых называют исполнителями, организаторами, подстрекателями и пособниками [5. с. 33–34].

На наш взгляд, дабы избежать подобного расширительного толкования, в ч. 2 ст. 33 УК РФ необходимо внести изменения о том, что исполнителем преступления также следует считать лицо, непосредственно участвующего в совершении деяния, предусмотренного статьей Особенной части УК РФ, совместно с другими лицами (соисполнителями).

3. Могут ли быть участниками данной преступной группы лица, не отвечающие признакам субъекта преступления?

В юридической литературе помимо традиционного подхода к определению группы лиц существует также точка зрения, согласно которой ее состав образуют и те лица, которые не являются субъектами преступления в силу малолетства или невменяемости. Особого внимания заслуживает позиция Р. Р. Галиакбарова, который утверждает, что преступная группа есть многогранное понятие и не может охватываться только нормами о соучастии, поскольку она также может проявляться в способе, характеризующем особенности исполнения объективной стороны преступления [6. с. 36–38]. Однако, ученый фактически предлагал квалифицировать подобные случаи как соучастие в преступлении, за что его на протяжении более 30 лет справедливо критикуют в юридической литературе.

Практика Верховного Суда РФ по данному вопросу выступает неоднозначной. Так, утратившее свою силу постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. № 1 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» содержало разъяснение, согласно которому необходимо иметь в виду, что совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (статья 20 УК РФ) или невменяемости (статья 21 УК РФ), не создает соучастия. На фоне этого выглядит странным положение п. 4 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ от 08.12.2004, согласно которому убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, причем необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них, и независимо от того, что некоторые из участников преступления не были привлечены к уголовной ответственности ввиду их невменяемости. Президиум Верховного Суда РФ в своем постановлении № 604П04пр по делу Прокопьева указал: «Доводы о том, что согласно акту судебной психолого-психиатрической экспертизы Богомолов признан невменяемым и освобожден от уголовной ответственности, в связи с чем действия Прокопьева не могут быть квалифицированы как совершенные группой лиц и подлежат переквалификации на ч. 1 ст. 105 УК РФ, не основаны на законе» [7].

Действительно, в УК РФ нет прямого указания на то, что соучастником не может быть малолетний или невменяемый. Исходя из этого Т.А Хмелевская утверждает, что если в понятии соучастия в законе указывается, что в преступлении принимают участие два и более лица, то такая формулировка соучастия допускает, что в нем могут участвовать как субъекты, так и лица, не являющиеся субъектами преступления [8. с. 18.]. На наш взгляд, авторы, которые придерживаются такой точки зрения, игнорируют необходимость системного толкования норм УК РФ. Так, участниками группы лиц, как было установлено выше, могут быть только исполнители, а, исходя из положений ч. 2 ст. 33 УК РФ исполнителем может быть только субъект преступления. А. В. Шеслер справедливо считает, что критикуемый подход порождает практически не разрешимую проблему определения возрастных границ и границ вменяемости лиц, которые не являются субъектами преступления, но могут быть соучастниками [9. с. 97–98]. Также хотелось бы процитировать выдающегося классика уголовного права, Н. С. Таганцева, который утверждал: «О преступном соучастии может идти речь только тогда, когда совместно учиненное является преступным по отношению к каждому из соучастников» [10. с. 328].

Пленум Верховного Суда РФ в п. 42 постановления от 1 февраля 2011 г. № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» разъясняет, что в случае совершения преступления несовершеннолетним, не подлежащим уголовной ответственности, лицо, вовлекшее его в совершение преступления, в силу части 2 статьи 33 УК РФ несет уголовную ответственность за содеянное как исполнитель путем посредственного причинения, т. е. посредством использования несовершеннолетнего. Также п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2002 № 29 гласит: «Если лицо совершило кражу, грабеж или разбой посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, его действия (при отсутствии иных квалифицирующих признаков) следует квалифицировать по частям первым статей 158, 161 или 162 УК РФ как действия непосредственного исполнителя преступления (часть вторая статьи 33 УК РФ)». Казалось бы, на практике есть адекватное решение данной проблемы. Однако А. И. Рарог и Г. А. Есаков на данный счет верно утверждают, что формулировка «с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности» (а не «совместно с лицом») означает, что речь идет о посредственном причинении, когда лицо, способное нести уголовную ответственность, не принимает участия в совершении преступления, которое не относится к случаям группового совершения преступления [11. с. 51–53].

В связи с этим некоторые авторы предлагают внести в Уголовный кодекс РФ изменения, способные адекватно решить данную проблему. Так, например, Д. А. Безбородов предлагает следующую редакцию ст. 32 УК РФ «Соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц, подлежащих уголовной ответственности в совершении умышленного преступления» [12. с. 146.]. Следует согласится с А. А. Арутюновым, что в данном случае вряд ли целесообразно раскрывать в ст. 32 УК РФ повторно признаки лица, уже указанные в ст. ст. 19–21 УК РФ [13]. Предполагаем, что следует учесть замечания А. И. Рарога и Г. А. Есакова и отразить в ст. 33 УК РФ указание на то, что исполнителем считается также то лицо, которое совместно совершило преступление с лицом, не подлежащим уголовной ответственности в силу недостижения соответствующего возраста, а также невменяемости. Несмотря на то, что группы как уголовно-правовой категории в данном случае не может быть, повышенная степень общественной опасности такого преступления в уголовном законе все же будет учитываться как обстоятельство, отягчающее наказание (п. «д» ч. 1 ст. 63 УК РФ — «привлечение к совершению преступления лиц, которые страдают тяжелыми психическими расстройствами…, а также лиц, не достигших возраста уголовной ответственности»).

Таким образом, мы считаем, что совершение преступления группой лиц возможно только в тех случаях, когда в нем участвуют субъекты преступления в качестве соисполнителей, т. е. лиц, непосредственно совместно совершающих преступное действие (бездействие), а также подлежащих уголовной ответственности в силу возраста и вменяемости.

Литература:

1.         Ткаченко В. И., Царегородцев А. М. Вопросы квалификации преступлений, совершенных группой лиц // Проблемы борьбы с преступностью. Омск. 1979. 176 с.

2.         Козлов А. П. Соучастие: традиции и реальность. СПб. 2001. 362 с.

3.         [Электронный ресурс]: Трухин А. Объективная сторона соучастия в преступлении // Уголовное право. 2008. № 2. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс».

4.         Шеслер А. В. Соисполнительство как форма соучастия в преступлении // Правовые проблемы укрепления российской государственности. Ч. 58: [сборник статей]. Томск. 2013. 184 с.

5.         Прозументов Л. М. Групповое преступление: вопросы теории и практики. Томск. 2010. 164 с.

6.         Галиакбаров Р. Р. Квалификация групповых преступлений. М. 1980. 80 с.

7.         [Электронный ресурс]: Обзор судебной практики Верховного Суда РФ от 08.12.2004 «Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за третий квартал 2004 года». Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс».

8.         Хмелевская Т. А. Виды групповых преступлений и их квалификация по УК РФ: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 2000.

9.         Шеслер А. В. Групповая преступность: криминологические и уголовно-правовые аспекты. Саратов. 2006. 152 с.

10.     Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая. М., 1994. Т. 1. 380 с.

11.     [Электронный ресурс]: Рарог А., Есаков Г. Понимание Верховным Судом РФ «группы лиц» соответствует принципу справедливости // Российская юстиция. 2002. № 1. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс».

12.     Безбородов Д. А. Уголовно-правовое регулирование ответственности за совместное совершение преступления. Санкт-Петербург. 2007. 303 с.

13.     [Электронный ресурс]: Арутюнов А. А. Соучастие в преступлении. М. 2013. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс».