Коррупционные риски уголовно-процессуального доказательственного права: проблемы диспозитивности

 

В данной статье обосновывается наличие коррупционных рисков в нормах уголовно-процессуального доказательственного права. Авторы связывают возможность совершения коррупционных преступлений в ходе уголовного судопроизводства с диспозитивными началами, закрепленными в уголовно-процессуальном законодательстве.

Ключевые слова: коррупционные риски, уголовно-процессуальное доказательственное право, диспозитивность, усмотрение

 

На сегодняшний день феномен «риск» не раз становился предметом научных исследований. Риск рассматривался в различных аспектах: и как экономическое, и как социальное, и как психологическое, и как финансовое явление. Большую разработанность данная категория получила в экономической сфере. Вероятно, это связано с тем, что о рисках в хозяйственной деятельности заговорили уже несколько столетий назад, во времена зарождения первых цивилизаций. При всем этом первое упоминание о рисках относится к играм, к азартным играм в частности, где люди заключали пари и играли, не используя известной нам системы оценки шансов выигрыша или проигрыша, не руководствуясь никакими теориями.

Как известно, риск — это вероятность наступления определенных последствий, как негативных, так и положительных. Уголовно-процессуальная сфера в лице уголовно-процессуальных правоотношений (уголовно-процессуальной деятельности), которая на первый взгляд имеет свойство жесткой формализованности и шаблонности, также подвержена рискам. О рисках в уголовно-процессуальной деятельности уже неоднократно затрагивалось в трудах процессуалистов и криминалистов. На сегодняшний день вполне обоснованно можно говорить о уголовно-процессуальных рисках [1, с. 192], о криминалистических рисках [2, с. 202], о тактических рисках [3, с. 191]. Некоторые авторы синтезируют риски в уголовно-процессуальной деятельности и рассматривают их как процессуально-тактические риски [4].

Кроме вышеназванных рисков вполне обоснованно можно говорить о коррупционных рисках уголовного процесса, в том числе о коррупционных рисках уголовно-процессуального доказательственного права [5,с. 136–140]. Такое предположение исходит именно из диспозитивных начал уголовного судопроизводства. По крайней мере, по нашему мнению, диспозитивность является одним из условий для проявления коррупции в ходе уголовного судопроизводства.

Общепринятым является понимание диспозитивности «как процессуальный принцип, предполагающий возможность участников процесса свободно распоряжаться своими материальными и процессуальными правами» [6]. Д. С. Штоль определил диспозитивность как «свобода, которая связана правом» [7, с. 9]. Наряду с диспозитивностью в уголовном процессе зачастую говорят о схожих по смыслу понятиях как дискреционность и усмотрение. Ранее нами уже затрагивалась проблема соотношения данных понятий, где сформировался вывод о том, что «диспозитивность — свобода распоряжения правами, дискреционность есть одно из таких прав (возможностей) действовать как раз по усмотрению, то есть в рамках неурегулированной правовыми нормами, и в то же время не запрещенные ими» [8, с. 44].

Правоприменитель, действуя по своему усмотрению, рискует использовать возложенные полномочия не по прямому назначению. Ему «…соображения собственного удовольствия и неудовольствия мешают правильному решению дела» [9, с. 16]. Диспозитивность может касаться как самого предмета и объема доказывания, так и процессуальных средств, которые правоприменитель может использовать. Наличие дискреционных полномочий у следователя или дознавателя для принятия процессуальных решений в ходе доказывания по уголовному делу может привести к возникновению риска совершения какого-либо противоправного деяния.

Одним из таких противоправных деяний является совершение коррупционного правонарушения (преступления). Что позволяет обоснованно говорить о коррупционных рисках в уголовном процессе. Некоторые авторы считают, что коррупционный риск есть одно из негативных проявлений профессионального риска в уголовно-процессуальной деятельности [10, с. 42]. Такое понимание верно, но не совсем полно отражает сущность коррупционных рисков в уголовном процессе. Не всегда риск коррупционных проявлений привязан к профессии. Зачастую такой риск определяет не сама деятельность, а полномочия присущие данной профессии, выбор между ними.

Как считает Н. А. Соловьева, «вероятность возникновения уголовно-процессуальных рисков еще больше возрастает в условиях выбора» [10, с. 42]. Также и относительно коррупционных рисков возможность выбора, усмотрения усиливает их уровень. «И такой выбор предопределяется уже самим уголовно-процессуальным законодательством, содержащим нормы, потенциально заключающие в себе риск при принятии тех или иных решений» [10, с. 42]. На счет этого Аристотель говорил, что «хорошо составленные законы…должны все определять сами и оставлять как можно меньше произволу…» [9, с. 16].

Именно законодательство определяет в каком случае правоприменителю можно действовать по усмотрению, а когда необходимо следовать четкой инструкции. Однако при всем этом не всегда установленный порядок действий приводит к достижению поставленных целей. Зачастую, «выбранный субъектами правоотношения способ правового регулирования не может гарантировать полную реализацию их прав и удовлетворение их интересов от участия в нем» [10, с. 42]. Этому причиной служит несовершенство правовой системы в целом и уголовно-процессуального законодательства в частности.

Порядок уголовного судопроизводства, включая порядок доказывания и принятия решений по уголовному делу следователем и дознавателем, их права и обязанности, порядок производства следственных и иных действий закреплены в Уголовно-процессуальном кодексе РФ. Иначе говоря, риски совершения коррупционно-опасных деяний коренятся именно в нормах уголовно-процессуального законодательства. Как было ранее установлено, в уголовно-процессуальной деятельности наиболее подвержены рискам, в частности коррупционным, деятельность по доказыванию и принятию решений. Соответственно более уязвимыми для коррупционных рисков являются нормы, которые регламентируют доказывание по уголовному делу, то есть нормы доказательственного права. Нормы, регламентирующие доказывание, регламентируют и принятие процессуальных решений.

Нельзя категорично утверждать, что то или иное положение уголовно-процессуальной нормы является коррупциогенным. Попытки снизить дискреционность правоприменителя «иссушает» уголовно-процессуальное законодательство и отрывает его от реальных ситуаций принятия решений [11]. Но, как нам представляется, некоторые нормы УПК РФ содержат явные коррупциогенные факторы, которые необходимо устранить. К примеру, такое положение содержится в ст. 91 УПК РФ, где говорится, что«орган дознания, дознаватель, следователь вправе задержать лицо по подозрению в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы, при наличии одного из следующих оснований». Мы считаем, что формулировка «вправе», дающая правоприменителю возможность выбора при принятии решения о таком задержании, в данном случае неприемлема, и является коррупциогенным фактором. Ведь законодателем в этой же статье перечислены конкретные основания для такого задержания, что, безусловно, говорит не о праве указанных должностных лиц на задержание лица, а о возникновении обязанности на совершение такого действия. И таких положений в уголовно-процессуальном законодательстве предостаточно.

Аналогичная ситуация, например, в ч. 1 ст. 192 УПК РФ, где регламентируется проведение очной ставки: «если в показаниях ранее допрошенных лиц имеются существенные противоречия, то следователь вправе провести очную ставку». В норме есть императивное условие (основание) когда нужно проводить очную ставку — наличие в показаниях ранее допрошенных лиц существенных противоречий. Нужно говорить об обязанности на проведение данного следственного действия, однако законодатель использует формулировку «вправе».

Ряд следственных действий также проводятся исключительно по усмотрению следователя. Так в ходе производства по уголовному делу следователь вправе провести следственный эксперимент (ст. 181 УПК РФ), проверку показаний ранее допрошенных лиц на месте (ст. 194 УПК РФ), наложение ареста на почтово-телеграфные отправления (ст. 185 УПК РФ) и другие следственные и процессуальные действия.

Таким образом, диспозитивное установление правомочий в уголовно-процессуальном законодательстве, безусловно, дает свободу не только для законных действий, но и для применения норм в своих интересах. То есть создается риск совершения противоправных деяний, в том числе коррупционного характера. Притом нельзя не учитывать личностный аспект при совершении коррупционных преступлений. Речь идет о неистребимом свойстве личности как корыстолюбие [12], о его корыстных устремлениях [13, с. 335–337].

Иными словами, для правоприменителя с корыстными интересами не важно какой правовой акт действует — он найдет возможность использовать его в своих целях. С другой стороны, взяткодатель сам стремится использовать в корыстных целях должностные возможности коррумпированного субъекта, его официальный статус и связи [14]. Однако и то, и другое обстоятельство не дает оснований воздерживаться от выявления, оценки и нейтрализации коррупционных рисков в нормах УПК РФ. Чем больше устраняется таких рисков, тем меньше шансов остается на совершение коррупционных деяний правоприменителями.

 

Литература:

 

1.                Яблоков Н. П. Общие положения криминалистической тактики // Криминалистика. 2002.
2.                Зорин Г. А. Использование криминалистических игр, инверсий, эффектов и тактических ловушек при расследовании, обвинении и защите по уголовным делам. — М.: Амалфея, 2002.
3.                Белкин Р. С. Курс криминалистики. В 3 т. — М., 1997. — Т. 3.
4.                Нурутдинов О. А. Процессуально-тактические риски при расследовании преступлений в сфере экономики: дис. … канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2005.
5.                Афанасьев А. Ю. О коррупционном риске в нормах доказательственного права уголовного процесса // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2015. № 2. С. 136–140.
6.                Лесницкая Л. Ф. Диспозитивность // Юридический энциклопедический словарь / Гл. ред. А. Я. Сухарев. 2-е дополненное издание. М., 1987.
7.                Штоль Д. С. Диспозитивность и ее отдельные проявления в уголовном процессе Российской Федерации: Дис… канд. юрид. наук. Челябинск, 2009.
8.                Афанасьев А. Ю. Диспозитивность, дискреционность и усмотрение в уголовном процессе // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2015. № 8. С. 42–44.
9.                Аристотель. Риторика // Античные риторики. М., 1978.
10.            Соловьева Н. А., Шинкарук В. М. Уголовно-процессуальный риск: понятие и содержание // Вестн. Волгогр. гос. ун-та. Сер. 5, Юриспруд. 2014. № 1 (22).
11.            Андрусенко С. П. Антикоррупционная экспертиза в российской уголовной юстиции // Журнал российского права. 2013. № 4. С. 51–58.
12.            Лубин А. Ф. Нетленное корыстолюбие (Историко-юридический анализ) // Записки криминалистов. 1995. С. 174–197.
13.            Афанасьев А. Ю. Корыстные устремления в уголовном судопроизводстве // Молодой ученый. 2015. № 14. С. 335–337.
14.            Репин М. Е. Некоторые особенности криминалистической характеристики взяточничества // Актуальные проблемы права: материалы III междунар. науч. конф. — М.: Буки-Веди, 2014. С. 122–127.