Проблемные аспекты современного законодательства РФ об установлении аффилированности юридических лиц



В настоящей статье рассматриваются нормы Российского права, устанавливающие аффилированность юридических лиц, и даётся оценка их содержанию. Кроме того, автор поднимает вопрос о необходимости реформатирования данных норм и предлагает установить более широкий и конкретный перечень условий признания компаний аффилированными.

Ключевые слова: аффилированные лица, доктрина срывания корпоративной вуали, материнская организация, холдинг, основания аффилированности, подконтрольное лицо, ограниченная ответственность

Переход к рыночным отношениям, произошедший в конце прошлого века в России, кардинально изменил всю отечественную экономику, введя в неё не только новые принципы и методы ведения хозяйства, но и большое количество новых субъектов. В частности, в отечественном праве появилась такая новая организационно-правовая форма как общество с ограниченной ответственностью (ООО).

Эти новые для России субъекты хозяйственной деятельности сразу же приобрели колоссальную популярность, причём, как в малом, так и в крупном бизнесе. Во-первых, регистрация ООО — довольно простое и быстрое действие, не требующее глубоких юридических познаний, большого количества участников и каких-либо крупных денежных затрат (по сравнению, например, с регистрацией акционерных обществ). Далее, участники ООО несут именно ограниченную ответственность по обязательствам общества, то есть отвечают лишь в пределах своих вкладов. Наконец, минимальный размер уставного капитала ООО составляет всего лишь 10 000 рублей, что также делает регистрацию подобных юридических лиц очень простой.

Конечно, многие предприниматели используют принцип ограниченной ответственности исключительно в целях страхования своего бизнеса от различных предпринимательских рисков, и не злоупотребляют своими правами, однако так происходит далеко не всегда. И здесь следует оговориться об ещё одном моменте: лёгкость, с которой налоговые органы регистрируют вновь учреждаемые ООО, позволяет оперативно и без каких-либо проблем создавать подобные фирмы с минимальными размерами уставных капиталов в огромном количестве — десятками, даже сотнями. Разумеется, подобный крупный холдинг может создаваться лишь для распределения рисков и облегчения управления, но чаще всего лишь две-три фирмы, являющиеся основными, занимаются реальной предпринимательской деятельностью, а десятки других маленьких фирм служат лишь для сосредоточения неликвидных активов всего предприятия с дальнейшим их банкротством. Таким образом крупный холдинг, включающий в себя одну или несколько головных юридических лиц и дополнительно к ним ряд небольших взаимозависимых организаций, может длительное время существовать, периодически ликвидируя свои подконтрольные общества, в том числе посредством их банкротства, и открывая взамен них новые [1, с. 143–146]. Есть множество различных схем, которые могут позволить существенно снизить налогообложение, скрыть реальный доход, или лишить добросовестных контрагентов возможности взыскать свои долги; единственный шанс кредитора подобной фирмы-«пустышки» — это доказать, что организация, с которой он непосредственно контактировал, является лишь «фасадом», или прикрытием главного, основного общества, которое de facto руководит его действиями.

Встаёт вопрос о том, как это можно сделать. Законодательство РФ содержит некоторые нормы, предусматривающие ответственность материнских компаний по обязательствам дочерних: «учредитель (участник) юридического лица или собственник его имущества не отвечают по обязательствам юридического лица, а юридическое лицо не отвечает по обязательствам учредителя (участника) или собственника, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Кодексом либо учредительными документами юридического лица» (ст. 56 ГК РФ); и «дочернее общество не отвечает по долгам основного общества (товарищества)» (ст. 105 ГК РФ) [2].

Кроме того, более подробное освещение указанным выше положениям можно найти в Федеральном Законе об акционерных обществах; так, п.3 ст. 6 данного ФЗ в числе прочего гласит о том, что, если основное юридическое лицо имеет право давать дочернему обществу обязательные для последнего указания, то оно будет отвечать солидарно с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение подобных указаний. При этом материнское общество считается имеющим право давать дочернему обществу обязательные для него указания только в тех случаях, когда это право предусмотрено в договоре с дочерним обществом или его уставе. Таким же образом ситуация складывается и в случае несостоятельности (т. е. банкротства) дочернего юридического лица по вине основного общества — последнее будет нести субсидиарную ответственность по долгам своей подконтрольной фирмы. Однако несостоятельность подконтрольного общества будет считаться происшедшей по вине материнского юридического лица только тогда, когда основное общество использовало указанные право и (или) возможность в целях совершения дочерним обществом действия, заведомо зная, что следствием этого будет банкротство последнего [3]. То есть, хотя законодатель весьма чётко фиксирует условия признания зависимости дочернего юридического лица от основной организации, фактически такие нормы не смогут помочь кредитору фирмы-«пустышки» досказать её взаимосвязь с другой компанией — ведь, как правило, никто не стремится напрямую прописывать в уставе подобные положения, которые бы, например, официально устанавливали зависимость одного юридического лица от другого. Такая связь никогда официально не обозначается, но подразумевается — например, если генеральные директора и единственные учредители небольших обществ с минимальными уставными капиталами и является одним из рядовых сотрудников какой-либо крупной организации, и получают за это дополнительную зарплату, фактически никак не управляя своими фирмами (т.н. «номинальные директора»).

Вообще об аффилированности российские юристы впервые заговорили в 1995 году в связи с принятием Федерального закона «Об акционерных обществах», который, однако, не содержал в себе конкретного разъяснения данного термина. Только в 06.05.1998 г. в Закон РСФСР «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» была внесена соответствующая поправка, установившая понятие аффилированности. Так, данный закон понимает под аффилированными лицами физические и юридические лица, способные оказывать влияние на деятельность юридических и (или) физических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность [4]. После дефиниции идёт дополнительный абзац, который устанавливает что аффилированными лицами юридического лица являются следующие субъекты: член его Совета директоров (наблюдательного совета) или иного коллегиального органа управления, член его коллегиального исполнительного органа, а также лицо, осуществляющее полномочия его единоличного исполнительного органа; собственники данного юридического лица; лица, которые имеют право распоряжаться более чем 20 процентами общего количества голосов, приходящихся на акции (вклады, доли), составляющие уставный (складочный) капитал данного юридического лица; и т. д.

Далее по тексту закона становится понятно, что в целом перечень признаваемых аффилированными лиц довольно широк; так, вообще необходимым признаком аффилированного лица является наличие отношений зависимости между физическим или юридическим лицом и его аффилированным лицом, и не важно, какие именно это могут быть отношения: имущественные, договорные, родственные, или иные [5].

В гражданский кодекс РФ (далее — ГК РФ) ранее предполагалось включить обширную норму, содержащую различные основания признания юридических лиц аффилированными. Более того, перечень подобных оснований должен был быть открытым, что несомненно позволило бы более адресно применять данную норму к каждой конкретной ситуации, и не ставило бы заинтересованное в выявлении аффилированности лицо в какие-то жёсткие рамки — требовалось бы лишь доказать любое проявление взаимозависимости организаций. Конкретно п. 4 ст. 53.2 ГК РФ в редакции проекта предусматривал необходимость доказывания наличия фактической возможности влиять на юридическое лицо в результате их согласованных действий. Кроме того, дополнительная статья должна была предусматривать возможность установления аффилированности между лицами судом — даже в случае отсутствия перечисленных в законе оснований, в ситуациях, когда фактическая возможность влияния какого-либо лица на эту фирму будет доказана [6].

Однако эта идея провалилась: не без вмешательства определённых заинтересованных в этом лиц, данная новелла так и не была принята. В ГК РФ, правда, появилась ст. 53.2 об аффилированности, однако она содержит лишь один абзац, отсылающий нас всё к тому же закону «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках». Так, этот абзац предусматривает определение отношений связанности (аффилированности) в соответствии с вышеупомянутым законом, в случаях, если настоящий Кодекс или другой закон ставит наступление правовых последствий в зависимость от её (аффилированности) наличия [2]. И хотя нельзя не согласиться с тем, что в целом изменения корпоративного законодательства, произошедшие за последние годы, были направлены на защиту интересов не только обществ с ограниченной ответственностью, но и третьих лиц [7, с. 31–32], конкретно после введения ст. 53.2 ГК РФ ясности в проблеме установления аффилированности не прибавилось — по сути, появилась лишь ещё одна отсылочная норма.

Возможно, решение законодателя, что отечественные предприниматели пока не готовы к такому масштабному обновлению положений об аффилированности, которое изначально предусматривалось проектом ГК РФ, было верным, и подобная реформа действительно могла бы сильно сказаться на российском бизнесе в целом. Однако это не значит, что реформирование законодательства в данной области вообще не нужно — наоборот, установление более конкретных и широких признаков аффилированности представляется нам очень актуальной проблемой. Выявлению аффилированных лиц могло бы способствовать применение аналогии права, когда суд, основываясь только на общих принципах права, таких как обеспечение восстановления нарушенных прав кредиторов, мог бы признавать общества зависимыми исходя из понятия справедливости, внутреннего убеждения и общего смысла гражданского законодательства [8].

Нам представляется, что внести некоторую ясность в вопрос признания судами аффилированности могло бы подробное разъяснение Пленума Верховного Суда РФ; кроме того, ныне существующую ст. 53.2 ГК РФ можно было бы дополнить второй частью, устанавливающей открытый перечень оснований признания юридических лиц взаимосвязанными, позволив таким образом заинтересованным лицам самостоятельно добывать и предоставлять в суд любые, имеющие, по их мнению, значение, факты, которые могут подтвердить наличие этой взаимосвязи. Так или иначе, ныне действующие нормы российского законодательства об аффилированности, на наш взгляд, никак не отвечают существующим реалиям, и требуют определённой корректировки и существенных дополнений.

Литература:

1. Ботанцов Д. В. Привлечение аффилированных лиц к ответственности посредством применения доктрины срывания корпоративной вуали [Текст] // Юридические науки: проблемы и перспективы: материалы IV Междунар. науч. конф. (г. Казань, май 2016 г.). — Казань: Бук, 2016. — 294 с.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) [офиц. текст]: федеральный закон № 51-ФЗ от 30.11.1994 г. [Текст] // Собрание законодательства РФ. — 1994. — № 32. — Ст. 3301.
3. Об акционерных обществах [офиц. текст]: федеральный закон № 208-ФЗ от 26.12.1995 г. [Текст] // Российская газета. — 1998. — № 30.
4. О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках: закон РСФСР № 948–1 от 22.03.1991 г. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: через СПС «Консультант плюс», ограниченный.
5. Гарифулин Д. В. Изменение регулирования аффилированности в проекте ч.1 ГК РФ [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://corprf.ru/izmenenie-regulirovaniya-affilirovan, свободный.
6. О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации: Проект ФЗ № 47538–6 [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.rg.ru/2012/04/06/gk-popravki-site-dok.html, свободный.
7. Ермакова К. К. Нотариат как способ улучшения инвестиционного климата в РФ [Текст] // Новеллы права и политики 2016: в 2 т.: сб. науч. трудов по мат. междунар. науч.-практ. конф. (г. Гатчина, 23 ноября 2016 г.). — Гатчина: Изд-во ГИЭФПТ, 2016. — Т. 2. Трибуна молодого ученого. — 322 с.
8. Ботанцов И. В. Аналогия как способ преодоления пробелов в гражданском и арбитражном процессуальном праве [Текст] // Актуальные проблемы современного развития гражданского, арбитражного и административного судопроизводства. Сб.: докл. — СПб.: ИД «Петрополис», 2013. — 242 с.