Суверенитет РФ в условиях современной интеграции



В статье рассматривается понятие суверенитета как присущего современному государству свойства, которое, по идее, должно выражаться в верховенстве его власти на собственной территории и независимости от любой внешней власти. Такое представление сложилось в середине XVII в., когда фраза Людовика XIV «Государство — это я« была актуальна для многих стран. Суверенитет тогда носил более или менее абсолютный характер. Сегодня картина иная: верховенство власти государства внутри страны ограничено разделением властей и автономией самоуправляющихся территориальных единиц, а также конституционно признанными правами и свободами человека и гражданина. Независимость государств вовне ограничена участием в международных объединениях и договорами с другими государствами.

Среди тенденций развития конституционного права следует в связи с нашей темой отметить его интернационализацию, которая выражается в заимствовании иностранного опыта в конституционном строительстве, а также в обобщении национальных конституционно-правовых положений в универсальных и региональных международных договорах.

Начавшийся в 1950-е годы процесс экономической, а затем и политической интеграции ряда западноевропейских стран, приведший к созданию Европейского союза (ЕС), в котором ныне состоят 28 государств, имеет одним из следствий возникновение наднационального права, регулирующего, наряду с международным правом, отношения внутри интеграционного объединения. Наднациональное право занимает как бы промежуточное положение между международным и национальным правом. Возможность интеграции нередко предусматривается национальным конституционным правом последнего времени. Что касается нашей страны, то она, естественно, участвует в экономической интеграции с другими странами, пока что только постсоветскими.

В условиях непростой геополитической ситуации вопросы обеспечения государственного суверенитета Российской Федерации приобретают особую значимость, актуальность и остроту.

Замечается, что происходит трансформация роли государства. Информационные, финансовые и иные процессы, связанные с глобализацией, сокращают возможности национальных правительств по контролю за внутриполитической ситуацией и управлению ею. Отдельные государства, находясь под усиливающимся воздействием ситуации на мировом рынке, в определенной мере теряют суверенитет над национальной экономикой, все меньше могут влиять на положение в сфере экономики, финансов. Многие функции, ранее выполнявшиеся правительствами, переходят к институтам гражданского общества, транснациональным корпорациям. Национальные и международные неправительственные политические, экономические, правозащитные и иные организации оказывают растущее влияние на общественное мнение, формирование политики, выработку законов, сами выполняют некоторые властные функции [1, c.5].

Проблематика суверенитета давно приобрела междисциплинарный характер, находит отражение в ряде концепций как политического, так и преимущественно правового характера и во множестве экспертных оценок [2, c.5]. При этом вопросы государственного суверенитета продолжают оставаться до настоящего времени одними из наиболее дискуссионных в праве, что непосредственно обусловлено происходящими в мире разнонаправленными процессами фрагментации и глобализации и неоднозначностью интерпретации термина «суверенитет» [3, c.5].

Так же можно отметить, согласно позиции судьи А. Альвареса, изложенной в особом мнении по делу «пролив Корфу», под суверенитетом понимается вся «совокупность прав и свойств, которыми государство обладает на своей территории вплоть до исключения всех остальных государств, а также в его отношениях с другими государствами. Суверенитет наделяет государства правами и возлагает обязанности». Им же выделялись семь сфер его реализации: сухопутная, морская, речная, озерная, воздушная, полярная и территория плавучих островов [4, c.5].

Ограничение суверенитета возникает в случаях добровольного делегирования государством части своих полномочий в пользу межгосударственного образования, признания юрисдикции наднациональных органов или в случае применения в экстраординарном порядке к государству принудительных мер воздействия со стороны международного сообщества в соответствии с Уставом ООН (п. 2 ст. 7, ст. ст. 39–51), общепризнанными нормами.

В силу ч. 1 ст. 4 Конституции РФ суверенитет Российской Федерации распространяется на всю ее территорию. Данная норма отнюдь не должна толковаться как подразумевающая самоограничение со стороны носителя учредительной власти по сфере распространения государственного суверенитета РФ только физическими границами государства, определенными в ч. 1 ст. 67 Конституции РФ (территории субъектов РФ, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними). Государственный суверенитет с необходимостью распространяется и на идеальные сегменты национальных информационных пространств, которые соединены воедино (за исключением отдельных стран-изгоев, представляющих собой политико-экономические и информационные автаркии) во всемирную информационно-телекоммуникационную сеть Интернет.

В структуре государственного суверенитета присутствует искусственная, на наш взгляд, конструкция, в соответствии с которой некоторые теоретики права выделяют внутренние и внешние аспекты суверенитета. Приверженцы данной точки зрения исходят из неоспариваемой позиции, согласно которой государственный суверенитет рассматривается как верховенство политической власти и законов внутри страны и за ее пределами, как независимость государства во внешних и верховенство во внутренних делах. Если же рассматривать направленность деятельности и вектор властных правомочий государства, то можно косвенно оценить степень его самостоятельности и полновластия.

В таком ракурсе суверенитет государства внутри страны (внутренний аспект суверенитета) выражается в единстве и распределении государственной власти на все население и общественные организации страны; в общеобязательности решений органов государства для всех, кого они касаются, на территории государства; в прерогативе, т. е. возможности отмены и признания ничтожным любого проявления другой общественной власти [5. с.5].

Суверенитет государства за пределами его территории (внешний аспект суверенитета) проявляется в способности государства выступать полноправным субъектом международного права, самостоятельно формировать и реализовывать внешнюю политику, защищать свою целостность и территориальную неприкосновенность и распространять свою юрисдикцию в пределах экстерриториальности. Внешний суверенитет неразрывно связан с иммунитетом государства от юрисдикции иностранных государств. Это означает, что суверенное государство не подчиняется органам власти иностранных государств.

В терминологической системе теории государственного суверенитета на протяжении длительного времени различают государственный, народный и национальный суверенитет. Несмотря на тесную связь между ними, эти понятия различаются.

Если государственный суверенитет — это выражение сущности верховной и независимой государственной власти, то народный суверенитет следует определять как реальное экономическое, социальное и политическое положение народа, позволяющее ему обладать полновластием в обществе и государстве. Поэтому народный суверенитет определяется как полновластие народа, т. е. обладание народом социально-экономическими и политическими средствами для реального участия в управлении делами общества и государства [6, с. 5].

Некоторые юристы справедливо рассматривают народный суверенитет как качественную сторону власти народа в системной взаимосвязи с принципами конституционного строя. По мнению Б. С. Эбзеева, народный суверенитет есть, скорее, не сама власть, а важнейший организационно-политический и функциональный принцип конституционного строя государства, реализация которого обеспечивает верховенство и полновластие народа [7, с. 6].

Национальный суверенитет — это реальная политическая, социальная, территориальная, культурная, языковая самостоятельность нации, которая проявляется в полноте суверенных прав нации и обеспечивает их наиболее полное осуществление. Суверенная нация самостоятельно решает вопрос о своей национальной организации и национально-государственном устройстве. Она вправе сохранять и свободно развивать свой язык, обычаи, уклад жизни, соответствующие национальные учреждения.

Народный и национальный суверенитет лежит в основе государственного суверенитета, поскольку именно государственный суверенитет выражает и гарантирует как волю народа в целом, так и каждой нации и народности в отдельности.

В. А. Лебедев и В. В. Киреев справедливо отмечают, что «суверенитет государства представляет собой выраженный особыми политико-правовыми средствами суверенитет народа» [8, c.6]. Поддерживая данную точку зрения, я все же склоняюсь к более реалистичному пониманию взаимосвязи народного и государственного суверенитета. Государственный суверенитет должен быть производен от народного, хотя далеко не всегда его полноценно выражает.

Трактовка государственного суверенитета как формы проявления народного суверенитета имеет следующие основания. Во-первых, государство как особая политическая организация общества призвано выражать волю народа и действовать в его интересах, решать общенародные дела. Подвергая справедливой и нередко острой критике отдельные государственные институты, следует осознавать, что другой организации, способной реализовать национальные интересы в полном объеме, просто не существует. Только государство является официальным представителем всего общества. Во-вторых, именно народ располагает правом формировать аппарат государственной власти и воздействовать на него таким образом, чтобы в случае отклонения деятельности субъектов государственного управления от интересов народа привести ее в соответствие с такими интересами. В-третьих, адекватное выражение народного суверенитета в суверенитете государства является решающим условием самостоятельности внутренней и внешней политики государства, ее эффективности и прагматизма. Именно независимый (суверенный) народ может наделить свое государство качеством суверенитета.

Любопытную аргументацию взаимосвязи государственного и народного суверенитета выдвинул В. В. Горюнов. Ученый справедливо указал ряд случаев, когда прямая связь между суверенитетом государства и суверенитетом народа прерывается. Это происходит тогда, когда система формирования государственного аппарата не требует выявления воли народа (например, в условиях абсолютной монархии) либо когда процедуры выявления его воли исключительно формальны и не позволяют обеспечить демократичность деятельности государственных органов (что имеет место, в частности, в тоталитарных государствах) [9. с.6].

Провозглашение в конституции суверенитета народа и государства совсем не означает их реального наличия. В современном мире есть государства, в которых вся полнота и мощь власти, различные звенья государственного механизма направлены на обогащение и защиту коррумпированных чиновников, а централизованный бюрократический государственный аппарат, имеющий узкую социальную базу поддержки, для осуществления управления обществом прибегает к прямому насилию и подавлению. В то же время полновластие государства может успешно использоваться для развития политического, религиозного, национально-культурного многообразия, расширения и реального осуществления прав и свобод граждан, поддержки независимых от государства и оппозиционных институтов гражданского общества, укрепления законности в деятельности государственных органов и учреждений.

Литература:

1. Пастухова Н. Б. Государственный суверенитет в эпоху глобализации // Журнал российского права. 2006. N 5. С. 130–141.
2. Лексин В. И. К вопросу о суверенитете в федеративном государстве // Конституционное и муниципальное право. 2011. N 12. С. 26–31.
3. Морозова А. С., Карасев А. Т. Некоторые подходы к пониманию государственного суверенитета // История государства и права. 2014. N 20. С. 45–50.
4. URL: http://www.icj-cij.org/docket/files/1/1649.pdf.
5. Теория государства и права / Под ред. М. Н. Марченко. М., 1987, с.19
6. Советское государственное право. М., 1978, с.77
7. Румянцев О. Г., Додонов В. Н. Юридический энциклопедический словарь. М., 1996, с.300
8. Лебедев В. А., Киреев В. В. Концепция суверенной демократии: парадигма, проблемы, перспективы // Конституционное и муниципальное право. 2007. N 5.
9. Горюнов В. В. Суверенитет и демократия — основополагающие принципы конституционного строя России // Суверенная демократия в конституционно-правовом измерении: Сб. ст. и материалов. М., 2007, с.185