Проблемы становления народных судов в Кабарде и Балкарии в первые годы социалистического строительства (1918-1923)

Октябрьская революция 1917 года представляла собой отказ от старой правовой системы, которую эта революция заменила или радикально изменила. Уже 22 ноября (5 декабря) 1917 года был принят подписанный В.И. Лениным декрет № 1 о суде, гласивший, что вся дореволюционная правовая система отменяется. Вследствие этого надлежало применять только декреты нового правительства, а пробелы в законодательстве заполнять “революционным правосознанием” [1, с. 124-126].

На основе этого Терский народный Совет не раз обсуждал вопрос об организации новых революционных народных судов в национальных округах Северного Кавказа. Народный комиссар юстиции Терской Народной Республики Константин Дигуров энергично взялся за эту работу, сумев привлечь к ней часть юристов. Уже в апреле-мае 1918 года начали действовать народные суды во Владикавказе, Георгиевске, Пятигорске. Хуже была ситуация с организацией народных судов в Нальчикском округе [2, с. 204].

Известный кабардинский просветитель того времени Нури Цагов в одной из своих статей отмечал что “должен существовать “низамный (т.е. государственный – М.Т.) суд”. Когда мы говорим низамный суд, из этого не следует, что в этом суде обязательно будет сидеть русский чиновник. Найдется и такой кабардинец, который ориентируется в общегосударственных законах; если же не найдем столько кабардинцев – юристов, сколько мест в суде, то включим столько сколько найдем, а остальных наберем из других национальностей” [3, с. 275].

Уже 20 июля 1918 года Нальчикский окружной народный Совет постановил: “возбудить через комиссара юстиции ходатайство перед Терским народным Советом об организации в Нальчике самостоятельного окружного народного суда, ввиду дальности Пятигорского окружного суда и большого количества населения Нальчикского округа” [4, л. 35 об.]. Выборы постоянных судей откладывались до заседания, в котором должны были участвовать все члены Совета. Также циркулярно предлагалось сельским Советам составить списки лиц, имеющих право быть избранными в народные заседатели.

Но организация окружного суда затянулась. Не хватало соответствующих кадров. Между тем скопилось огромное количество гражданских и уголовных дел, по своему содержанию и значению превышавших права местных народных судов. Поэтому и было декретировано, что революционный трибунал должен разбирать не только политические, но и уголовные преступления [2, с. 204]. Вместе с тем коренное население округа предпочитало обращаться не в народный суд, а в шариатский, где не было бумажной волокиты, а судебный процесс производился на понятном им родном языке. Это стесняло работу нарсудов.

Вместе с тем вытеснение шариатской юстиции в Кабарде и Балкарии шло очень медленными темпами. Местными органами власти было признано необходимым ставить этот процесс в прямую зависимость от резкого поднятия эффективности действия народных судов, повышения их авторитета. Но нарсуды так же, как и шарсуды, не получали в этот период никаких субсидий на оплату жалования, на расходы по содержанию своих камер, да и канцлерскими принадлежностями никем не снабжались. Каждый нарсудья был предоставлен самому себе. На местах для одних судов собирался хлеб, для других – определенная сумма денег, а третьи существовали обещаниями [5, л. 44-44 об.].

С образованием 1 сентября 1921 года Кабардинской, а затем 16 января 1922-го – Кабардино-Балкарской автономной области ситуация в принципе не изменилась. Так, Урванский окрисполком в своем циркуляре от 20 августа 1922 года отмечал следующее: “Согласно постановлению Чрезвычайного окружного съезда сельских представителей, состоявшегося 1 июля сего года, в округе был учрежден нарсуд с отнесением расходов по содержанию его служащих и сотрудников на средства сельских обществ натурою, то есть 30 пудов пшеницы ежемесячно, начиная с июля сего года” [6, л. 27]. По раскладке на содержание суда с каждого селения округа причиталось ежемесячно от 1 до 2 пудов пшеницы. Поэтому окрисполком предлагал всем председателям сельских исполкомов немедленно предоставить за июль, август и сентябрь, следуемое количество пшеницы, не ожидая повторного напоминания.

Естественно, что такие конфликты между судебными учреждениями с одной стороны и исполнительными органами с другой не могли стимулировать удовлетворительного судопроизводства.

В условиях работы, где национальные моменты играли доминирующую роль, где необходима была особая чуткость, чрезвычайно осторожный и умелый подход судебных органов, где бытовые условия жизни требовали всестороннего и глубокого знания и изучения особенностей, Кабардино-Балкарский обком РКП(б) признал, что эти моменты не были учтены судебными органами, что по совокупности и явилось следствием весьма тяжелых условий работ для самих судебных органов, а также и для установления твердого авторитета, как нарсуда, так и прокуратуры [7, л. 42].

Председатель Кабардино-Балкарского облисполкома Бетал Калмыков на заседании бюро обкома РКП(б) констатировал, что “народный суд не близок массе, население открыто говорит, что суд не наш и что его можно купить и сейчас единственная мера, для того чтобы восстановить авторитет суда и советского правосудия в глазах трудящихся – это полная и коренная его реорганизация” [7, л. 41].

По данному поводу на заседании Пленума облисполкома КБАО 29 августа 1922 года Бетал Калмыков отмечал следующее: “Слабость состава наших судов создала на местах недоверие к юстиции, но это явление переходное и теперь с общей реорганизацией и объединением всех судебных органов сумеем понемногу и это дело наладить” [8, л. 91].

В докладе председателя областного суда КБАО Антона Павловича, направленном в облисполком 10 января 1923 года, сообщалось, что в связи с реорганизацией судов, согласно Положению о судоустройстве РСФСР от 4 января 1923 года, для всесторонней информации и выяснения состояния нарсудов области был созван съезд судебных работников. Из докладов с мест выяснилось следующее: что “большинство нарсудей мало подготовлены для судебной работы, а некоторые не имеют даже самых элементарных познаний” [5, л. 44-44 об.]. Неграмотность в целом составляла 60%. Аппарат суда был малопригодным для работы в специфических условиях области [9, с. 265].

Здесь следует, однако, отметить, что усилия по коренизации народных судов в Кабардино-Балкарии на первых этапах не принесли сколько-нибудь заметных результатов. В то же время Антон Павлович на заседании Президиума ЦИК 13 января 1923 года рассказал о работе специального съезда работников судебных учреждений, который был созван для выяснения положения народных судов на территории КБАО. Съезд, как докладывал Павлович, выявил печальное положение судебных учреждений, где работал неподготовленный и слабый личный состав. На работе сказывалась материальная необеспеченность работников суда. Павлович открыто высказал, что на содержание судов не отпускалось как государственных, так и местных средств, чувствовалась стесненность в помещениях, которая имела влияние на ход всей работы. Съезд высказался за организацию двух новых судебных участков в селениях Ашабово и Верхняя Балкария, а чтобы не дать возможность при их организации зачахнуть делу, необходимо было судебные учреждения обеспечить финансовыми средствами. Кроме организации судебных участков виделась необходимость организации и следственных участков [5, л. 1-2 об.].

Так как Верхняя Балкария была расположена в 130 верстах от ближайшего судебного участка, такое расстояние являлось серьезной помехой в его работе. Поэтому участник данного заседания член Президиума ЦИК КБАО Магомет Энеев считал необходимым организовать участковый суд в селении Гунделен. За основу он предлагал следующую систему: в отдаленных районах утвердить по два заседателя и при накоплении дел выезжать туда судье и производить разбор дел на месте [5, л. 1-2 об.].

Прокурор области Панк, выслушав доводы Энеева о необходимости выезда состава судей в отдаленные районы на разбор дел, отмечал, что “работа в данный момент идет успешно, и следователи имеют теперь возможность выезжать на места. Один такой выезд следователя состоялся в Мало-Кабардинский округ, где на месте было закончено до 20 дел” [5, л. 1-2 об.].

Но вместо намечавшихся двух народных судов удалось открыть только один в Верхней Балкарии, и то лишь потому, что в нем ощущалась особенно острая необходимость.

Такая ситуация, разумеется, не могла не иметь болезненных последствий, то есть остро ощутимой нехватки судебных учреждений.

Видя печальное положение, сложившееся с народными судьями по поводу их содержания, Антоном Павловичем было возбуждено ходатайство перед НКЮ РСФСР о переводе народных судов на государственное обеспечение. Но от Наркомюста никакого ответа по данному вопросу так и не поступило [7, л. 40].

Так, на заседании бюро областного комитета РКП (б) 24 мая 1923 года вновь избранный председатель областного суда Ахмедхан Кокожев отмечал, что “облсудом ежедневно рассматривается не менее 3-4 дел. Состав следователей мне (т.е. Кокожеву – М.Т.) неизвестен, но из моих наблюдений я установил их низкую работоспособность. У каждого следователя на руках на разработке имеется от 80 до 100 дел, большинство из которых просто хранится без всякого движения” [7, л. 59].

На этом же заседании прокурор области Панк докладывал, что за время с 1 января 1923 года в прокуратуру поступило до 1 000 дел и особенно усиленное поступление дел началось с изменением подсудности, из-за чего с большим скандалом с председателем облсуда удалось увеличить следственный аппарат до пяти человек [7, л. 40].

Положение в области оставалось катастрофическим. Созданные нарсуды были слабыми, дела ими не рассматривались, ощущалась острая нехватка судей. Все члены судебной коллегии в области не имели юридического образования [9, с. 265].

Вместе с тем бюро Кабардино-Балкарского обкома РКП(б) 24 мая 1923 года решило невыполнение организационным отделом полностью предыдущего постановления “об освобождении и пополнении аппаратов судов” считать ненормальным и предложило срочно выделить для работы в судебных учреждениях коммунистов, не останавливаясь перед снятием их с других ответственных постов. Также предлагалось орготделу выделить из округов по одному товарищу для работы в облсуде в качестве практикантов [7, л. 61]. Таким образом, с самого начала появления цивильных судов в КБАО за ними был установлен жесткий партийный надзор, и о независимости судебной системы не могло быть и речи.

Так непросто пробивал себе дорогу народный суд в Кабардино-Балкарии. Однако внимание ему уделялось огромное. Несмотря на частые реорганизации в области постепенно налаживалось советское судопроизводство, охватывая не только город, но и сельскую местность. Тем самым, предпринимались огромные усилия и по наведению порядка, созданию необходимых условий для труда граждан, охраны их прав, социальной защиты. Постепенно реализовывались и предложения областных органов власти по улучшению советского народного судопроизводства, приближению его к интересам трудящихся масс.

Литература:

1. Декреты Советской власти. Т. 1. М., 1957.

2. Коренев Д.З. Революция на Тереке, 1917-1918 гг. Орджоникидзе, 1967.

3. Адаб Баксанского культурного движения (сборник материалов). Нальчик, 1991.

4. Центральный государственный архив Кабардино-Балкарской Республики (далее – ЦГА КБР), фонд Р-198, опись 1, дело 2.

5. ЦГА КБР, ф. Р-2, оп. 1, д. 74, т. 1.

6. ЦГА КБР, ф. Р-100, оп. 1, д. 33.

7. Центр документации новейшей истории Кабардино-Балкарской Республики, ф. 1, оп. 1, д. 14.

8. ЦГА КБР, ф. Р-104, оп. 1, д. 3.

9. Бугай Н.Ф., Мекулов Д.Х. Народы и власть: “Социалистический эксперимент” (20-е годы XX века). Майкоп, 1994.