Сравнительная характеристика процессуальных средств обеспечения объективности судей и присяжных заседателей

Нынешний Уголовно-процессуальный закон предусматривает возможность рассмотрения отдельных составов УК РФ двумя принципиально разными категориями судей: профессионалами и прошедшими отбор представителями общества, далекими от сферы юриспруденции. Данное положение ставит указанных лиц на один уровень при оценке фактических обстоятельств, предоставляя обвиняемому право выбора между двумя совершенно разными формами суда. Несомненно, целью осуществления правосудия в каждом конкретном случае является принятие справедливого решения по делу. Так в чем же состоит специфика обеспечения справедливости в каждой из этих форм?

Профессиональный судья при исполнении своих обязанностей руководствуется рядом норм процессуального законодательства и Кодексом Судейской этики, таким образом, в отношении него действует комплекс положений закона, обеспечивающий его беспристрастность с позиций самоконтроля. Одновременно с этим существуют и нормы, защищающие его от постороннего воздействия и выполняющие превентивную функцию в отношении лиц, которые могут оказать данное воздействие, а так же возможность заявления отвода судье и подачи жалобы в Квалификационную коллегию в случае нарушения норм Кодекса судейской этики. Однако, не смотря на все эти меры, в науке уголовного процесса с российскими судьями прочно связывается понятие обвинительного уклона [6, с.136-137].

Наличие проблемы обвинительного уклона подтверждается статистически и его сущность и предпоссылки возникновения являются предметом отдельных исследований [1]. Возникновение этого явления в нашей стране обусловлено исторически, так, например, А. Трошев связывает его с «советским наследием», а именно отсутствием полной трансформации судебной власти в отдельную ветвь, в ходе чего на практике судьи остались частью правоохранительной системы государства [1, с.19-21]. Важную роль имеет и позиция СМИ, которые зачастую склонны распространять информацию о взяточничестве среди судей, выносящих оправдательные приговоры. Такая позиция, являясь по сути отражением болезни общества, видящего в оправдательном приговоре подкуп судьи, вынуждает последнего опасаться оправдания подсудимого.

Суд присяжных, а именно принятая в нашей стране англо-саксонская модель этого суда, является надежной гарантией защиты подсудимого от возможных проявлений обвинительного уклона. Суть этой гарантии сводится к следующему: при рассмотрении дела в суде первой инстанции происходит всестороннее исследование доказательств, на основании которого формируется убежденность суда относительно обстоятельств дела. Именно анализируя доказательства суд должен прийти к тем выводам, которые впоследствии будут мотивированно изложены в приговоре или содержаться в виде ответов на поставленные вопросы в вердикте. Но изначально, до начала процесса восприятия информации по делу, у суда не должно быть какой-то собственной позиции по нему, он должен являться абсолютно беспристрастным арбитром, не склоняющимся к позиции какой-либо из сторон. При качественном проведении процедуры отбора коллегии, если достигнута цель ее проведения (отобранная коллегия является легитимной), наличие предубеждения у присяжных отсутствует. У судьи, как представителя профессионального сообщества, риск наличия предубеждения намного выше, чем у человека, который выполняет обязанности судьи не на постоянной основе и действительно независим от СМИ и политической сферы.

Справедливость вердикта во многом зависит от качественного состава коллегии. Именно поэтому в законодательстве предусмотрен ряд требований к кандидатам в присяжные, а процедура формирования коллегии детально регламентируется в УПК. Предъявляемые законом требования представляются логичными, но не полными. К примеру, исключая из возможных кандидатов лиц со снятой или не погашенной судимостью, закон оставляет возможным попадания в список кандидатов оправданных и лиц, в отношении которых производство по делу было прекращено.

Вопрос о том, следует ли допускать к участию в отправлении правосудия таких лиц, представляется дискуссионным, так как у данных лиц также есть некое сформированное отношение к участникам процесса в абстрактном смысле. Вероятно, вводя данное требование, законодатель руководствовался именно отношением указанных категорий лиц к участникам процесса, возможной необъективностью, а не тем, фактом, что лицо, причинившее вред обществу, не сможет принять решение, отвечающее интересам общества, так как в противном случае было бы нецелесообразным устанавливать ценз для лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления, ведь в отношении них действует презумпция невиновности.

Важным является и тот факт, что действующий порядок формирования коллегии не дает сторонам полного спектра возможностей по отводу тех кандидатов, чье нахождение в коллегии является спорным. Так, количество немотивированных отводов является недостаточным, а мотивированные отводы — слишком слабая гарантия, так как они переводят решение о нахождении лица в составе коллегии в оценочную плоскость. Вместе с этим, в науке уголовного процесса были сформированы достаточно интересные идеи по совершенствованию процедуры заявления мотивированных отводов, к примеру, ввести обсуждение таких отводов сторонами [4, с.130]. Наличие и количество немотивированных отводов является дискуссионной темой, относительно которой существуют совершенно полярные взгляды. Особенно критичной видится позиция М. Семененко, согласно которой немотивированные отводы следует убрать вовсе, относя решение вопроса об удовлетворении отвода к полномочиям председательствующего [2].

Думается, что такая позиция, с одной стороны, минимизирует риск нехватки кандидатов и их отвода по надуманным причинам, но вместе с этим и не создает адекватных возможностей участия сторон в формировании коллегии. Такое решение видится определенным компромиссом между правом сторон и риском заявления большого количества безосновательных отводов. Однако, насколько допустимы подобные компромиссы в суде? Вероятно, правильным решением было бы увеличение количества немотивированных отводов, так как необходимо учитывать и риск того, что ни один из мотивированных отводов удовлетворен не будет (так как такая ситуация вполне возможна). Разумеется, в случае неудовлетворения мотивированного отвода при его реальной обоснованности, это решение судьи подлежит отмене. Но в этом случае возникает та проблема, которая не раз указывалась противниками суда присяжных — его дороговизна. Таким образом, не давая сторонам отвести кандидата на этапе формирования коллегии, предусмотренные законом возможности обжалования сами провоцируют повышение стоимости процедуры рассмотрения дела, создавая аргумент против суда присяжных! Другая очевидная проблема вытекает из совокупности неполноты закрепленных в законе требований к кандидатам и недостаточности количества немотивированных отводов. Такое сочетание видится особенно опасным, так как оно приводит либо к финансовым и временным затратам (как было указано выше), либо негативно сказывается на качественном составе коллегии, что неизбежно сказывается и на правосудности вердикта, то есть и на его справедливости как элементе правосудности.

Таким образом, закрепленные в законе меры по обеспечению легитимного состава коллегии в целом могут гарантировать создание беспристрастной коллегии, но не являются совершенными и нуждаются в реформировании.

Вместе с этим, нормы, обеспечивающие беспристрастность судьи, закреплены в УПК достаточно полно. Так, ст. 61 и 63 приводит круг обстоятельств, в случае существования которых он сам обязан заявить себе отвод. В противном случае отвод может быть заявлен сторонами в соответствии с положениями ст. 64.

Даже в том случае, если предубеждение отсутствовало до начала рассмотрения дела, риск появления предвзятости может возникнуть в процессе проведения судебного следствия. В науке отмечается повышенная внушаемость коллегии, что приводит, с одной стороны, к широкому выпуску литературы [3], обучающей участников процесса оказывать влияние на коллегию, а с другой стороны, вызывает необходимость выделения воздействия, признаваемого незаконным.

Защита коллегии от незаконного воздействия, предусмотренная УПК, носит пробельный характер: не давая исчерпывающего определения такого воздействия, закон ставит под удар принцип состязательности сторон и принцип равноправия (в случае признания существования обвинительного уклона). Полномочия председательствующего по признанию какого-либо действия актом незаконного воздействия на коллегию могут помешать стороне защиты предоставлять альтернативные версии, выражая свою позицию по делу. В данном случае проблемным является определение той грани, которая разделяет незаконное воздействие и выражение позиции. На наш взгляд, ограничение стороны в таком базовом праве в условиях состязательного процесса недопустимо.

Принципиальным в условиях обвинительного уклона является и защита коллегии от возможного влияния председательствующего. Закрепление в России англо-саксонской модели суда присяжных, подразумевающей невмешательство судьи в деятельность коллегии, действительно делает суд присяжных своеобразной защитой обвиняемого от воздействия этого явления. Именно англо-саксонская модель, в отличие от континентальной, делает такую защиту возможной. Однако, эффективность этой защиты не является абсолютной: с одной стороны, УПК прямо запрещает судье выражать свое мнение относительно вопросов, поставленных перед присяжными и отношение к доказательствам. С другой стороны, широта напутственного слова создает опасность демонстрации позиции судьи, так как содержит не только технические аспекты, но и приведение позиций и доказательств. Представляется, что более логичным решением было бы сокращение содержания напутствия до освещения процедуры голосования, напоминания содержания присяги и разъяснения существа уголовного закона.

Предвзятое отношение может возникнуть и у профессионального судьи. Закон предуматривает способы защиты от подобного отношения судьи, которое он может проявить на этапе судебного следствия. Требование о беспристрастности судьи закреплено в ст. 9 Кодекса судейской этики, в соответствии с которой «при исполнении своих профессиональных обязанностей в целях объективного рассмотрения дела судья должен быть свободен от каких-либо предпочтений», а в ст. 61 УПК среди обстоятельств, исключающих участие в производстве по уголовному делу, указана личная заинтересованность судьи в исходе дела. Соответственно, если судья проявляет предвзятое отношение, то в соответствии с ч. 62 УПК создается возможность заявления ему отвода, а нарушение положений Кодекса судейской этики являются поводом для подачи жалобы в Квалификационную Коллегию. Таким образом, в случае открытой демонстрации предубеждения, законом закреплены достаточные гарантии защиты от данного предубеждения.

На основании статистики оправдательных приговор, выносимых присяжными и профессиональными судьями (разница более чем в 20 раз), можно, с одной стороны, сделать вывод об эффективности мер по обеспечению беспристрастности коллегии, и, с другой стороны, удостовериться в факте существования в России обвинительного уклона судей. Думается, что проанализированные положения законодательства, обеспечивают отсутствие внешних проявлений предвзятого отношения судьи. Однако никакими процессуальными механизмами невозможно гарантировать справедливое и беспристрастное отношение судей к подсудимому, как в силу объективных факторов (которые являются той причиной, из-за которых признается существование обвинительного уклона), так и факторов субъективных (понимания справедливости конкретным человеком). Процессуальные средства позволяют лишь снизить риск наличия предубеждения.

Суд присяжных, как суда общества, меняет представления о справедливости представителя судейского сообщества на соответствующие взгляды народа. Нормативное регулирование, предусмотренное главой 42 УПК, хоть и нуждается в совершенствовании, но позволяет внести в зал суда общественное мнение, противостоящее обвинительным взглядам судейского корпуса. Именно это делает суд присяжных исключительной формой судопроизводства, своеобразным спасением от обвинительного уклона, который не может быть реализован в его рамках.

Литература:

1.                           Как судьи принимают решения: эмпирические исследования права / Под ред. В. В. Волкова. — М.: Статут, 2012.

2.                           О мерах по совершенствованию участия прокурора в качестве государственного обвинителя в суде с участием присяжных заседателей. М. Семененко, «Право и жизнь», N 5, май 2011 г.

3.                           Искусство речи в суде присяжных: учеб.-практич. Пособие/ И. Л. Трунов, В. В. Мельник. — 2 изд., перераб. И доп. — М.: Юрайт, 2012. — 662 с.

4.                           Спирин С. В. «Теория и практика формирования состава коллегии присяжных заседателей по уголовному делу: монография. — М.: Юрлитинформ, 2011.

5.                           Коломенская С. А. Формирование коллегии присяжных заседателей в уголовном процесе России и США: монография / под науч. Ред. С. Д. Шестаковой. — М.: Юрлитинформ, 2001.

6.                           Пашин С. А. Становление правосудия. — М.: Р.Валент, 2011