Нормативно-подушевое финансирование высшей школы и качество образования

Ключевые слова: финансирование высшей школы, качество образования, научная работа, отношение к финансированию ВУЗа.

Общероссийские реформы, которые начались 20 с небольшим лет назад, предопределили судьбу высшей школы.

Проблемой качества образования занимаются администрация вузов, педагоги, философы, психологи, социологи. Социальное противоречие, лежащее в основе общественной проблемы качества образования сложилось между объективными потребностями увеличения интеллектуального потенциала общества (в основном за счет усилий системы образования), стремлением участников к удовлетворению этой потребности) и факторами, тормозящими этот процесс. В программе развития образования, принятой Минобрнауки РФ осенью 2008 года, был запланирован переход вузов на нормативно-подушевое финансирование в 2011–2012 гг. «Схема абсолютно прозрачная и простая. А если вузу нужны дополнительные средства на развитие, их можно выделить не через нормативы или сметы, а через программы развития», — пояснил заместитель министра образования и науки Александр Повалко [1].

А. Повалко рассказал, что норматив включает в себя зарплату преподавателей и всех других сотрудников вуза, затраты на коммунальные платежи и текущее содержание зданий, а также затраты на содержание лабораторного оборудования, культурно-массовую работу» [1]. Однако согласно данным мониторинга качества образования, организованного в ВГУ ректоратом, управлением качеством образования, в котором принимает участие кафедра социологии и политологии исторического факультета, данная нормативно-подушная система финансирования ВУЗа не вызывает поддержки у преподавателей: 43 % профессорско-преподавательского состава отмечают недостаточное государственное финансирование высшей школы, 76,3 % высказывают недовольство оплатой своего труда, а 40,5 % вообще отмечают необходимость дополнительной работы из-за низкой оплаты труда. При этом потоки студентов на занятиях довольно большие — каждый пятый преподаватель отмечает свою перегруженность аудиторными часами, 37 % опрошенных педагогов ВГУ высказываются о необходимом уменьшении учебной нагрузки. Полагаем, что аналогичные исследования могут дать такие же результаты.

Кроме того, по словам Александра Повалко вся научная деятельность ВУЗа должна финансироваться из других источников [1]. В то же время научная деятельность педагогов и научных сотрудников оплачивается в «пакете» (например, выплаты за степень, за ученое звание…и физически разделить эти потоки трудно. При подушевом финансировании педагогического труда придется отказаться от выплат за науку? Нужно учитывать, что научные достижения преподавателей и их образовательный статус педагога в образовательной среде тесно связаны.

Получается, что финансирование научной деятельности ВУЗов целиком обеспечивается самими высшими учебными заведениями. В таком ракурсе данного вопроса совершенно не удивляет тот факт, что согласно результатам исследования 28 % преподавателей ВГУ не удовлетворены совмещением преподавательской и научной работы, а большие затраты времени на научную работу в 2013 г отмечают всего 7,2 % опрошенных. В этой связи возникает вопрос достижения качества образования в условиях, когда не уделяется должного внимания научной работе, её учету, оптимальному сочетанию с педагогической деятельностью, решению вопроса достойной оплаты?! При этом сама научная работа является отягощающей — в силу вынужденной ситуации публиковаться за собственный счет исследователей, наличием обязательного количества ВАКовских статей за несколько лет. Кстати, требования к количеству и статусу публикаций часто изменяются в сторону повышения.

При недостаточном государственном финансировании и возможностях предоставления образовательных услуг на коммерческой основе современные ВУЗы России вынуждены самостоятельно искать способы изыскания дополнительных средств для повышения зарплат, развития научной работы и многого другого.

Есть и другая сторона вопроса. Несмотря на то, что главным критерием отбора абитуриентов ВУЗами — должно быть качество знаний и их способностей, факультеты для обеспечения должного уровня самофинансирования вынужденные практически заманивать на бюджетные места даже заведомо слабо подготовленных молодых людей. Сильные же и популярные факультеты вынуждены расширять прием студентов на коммерческой основе обучение практически закрывая глаза на низкий уровень образовательных способностей абитуриентов. Согласно данным исследования качества образования в ВГУ 25 % преподавателей считают, что студенты приходят в университет исключительно ради получения диплома как «корочки», за которой не следует наличие знаний.

Вынужденно выстроен механизм деятельности высшей школы, при котором высокое качество образовательного продукта оказывается недостижимым. Снижение качества воспроизводства специалистов в вузах создаёт риски необратимых интеллектуальных потерь, как на уровне страны, так и на уровне регионов. Эти процессы находят обоснование в новых концепциях безопасности, в частности, гуманитарной безопасности страны [2, С.60–61]. Автор понимает под системой гуманитарной безопасности систему факторов, определяющих состояние общественных отношений, где есть гарантия нормального существования и успешной трансляции базовых социальных ценностей и идеалов, как основы социальной интеграции. В систему безопасности в гуманитарной сфер должны входить состояние общественного сознания, психологии. В условиях действия описанного выше «механизма» повышения качества образования и его конечного продукта риски нарастания интеллектуально деградации среди молодых специалистов будут только увеличиваться. Преодолеть эту опасность возможно лишь при оптимизации вариантов финансирования процесса подготовки кадров, определения оптимального для достижения высокого качества работы со студентами количества студентов в группе и на лекциях.

Без достаточного стимулирования педагогического и научного труда преподавателей они не заинтересованы в дополнительных усилиях в своей работе со студентами. Они не будут стараться передавать студентам «тайны» своего ремесла. Особого внимания и творчества требует процесс формирования умений и навыков. Умения конструировать социальный мир, моделировать его, достраивать нужные компоненты, различать и предвидеть его структурные и качественные трансформации зависят от глубины познания студентами возможностей такого конструирования и моделирования, от собственных усилий по развитию творчества в этой сфере. В этой связи особую полезность приобретает феноменологическая социология знания. Эта полезность актуализировалась в своё время на фоне преобладания на основных направлениях социально-гуманитарного познания (философском, социологическом, политологическом) жанра критики трудов западных авторов [см., например, 4]. Думающий социолог мог «отсечь» критику, которая зачастую выступала своего рода идеологизированным напластованием, данью существующему в мире социальных наук и политике приоритету [3, с.3–17]. Сегодня существует полная доступность социологических идей и теорий, ранее запрещённых в нашей стране. Никто не сдерживает свободу использования работ иностранных авторов. В то же время неравные права общественно-гуманитарных наук, а также их более низкий статус в сравнении со статусом других учебных дисциплин, известные с середины 1990-х годов, ограничивает возможности студентов в познании мира.

Не менее важен тот факт, что наборы студентов включают откровенно слабых в отношении учёбы представителей молодёжи, их в значительной мере не отчисляют, а доучивают, на старших курсах сохраняется контингент не понимающих материал. Мы вынуждены работать со всей массой выпускников школ, приходящих в вузы. Например, из 1 млн. 322 тыс. выпускников школ на дневное отделение вузов поступили 604 тыс. представителей молодёжи [5, с.69]. Сложившаяся ситуация неприемлема и с позиции социальной справедливости, и с точки зрения эффективности инвестиций в будущий человеческий капитал нашей страны. Зачем нам тратить деньги налогоплательщиков на обучение тех, кто по своим профессиональным качествам, скорее всего, не будет соответствовать будущей работе? Или просто не будет работать по специальности (что можно считать признаком ослабления или растраты интеллектуальной капитала в воспроизводстве специалистов). Если такой человек хочет учиться, вполне логично если он будет самостоятельно оплачивать свое обучение или брать образовательный кредит. Таким образом он будет самостоятельно нести ответственность за повышенные риски вложений в свое профессиональное образование.

В заключение можно сказать, что современная нормативно-подушная система финансирования образования, предложенная министерством, далеко не совершенна и крайне негативным образом может сказаться на качестве современного образования в высшей школе. Мало того, что в ВУЗ приходят абитуриенты с довольно слабой подготовкой, так в связи с нехваткой финансирования преподаватели вынуждены закрывать глаза на низкую способность к качественному обучению довольно большого количества коммерческих студентов. И самое главное: нет оптимальных нормативов количества студентов в академической группе или на поточной лекции, если уж говорить о качестве передачи и контроля усвоения знаний, не отработана система организации консультационной работы (с точки зрения оплаты труда, аудиторий, связи со студентами и др.)

Литература:

1.                 Новости Министерства образования и науки // http://www.edu.ru/index.php?page_id=5&topic_id=22&sid=29607, просм. 10.09.2013.

2.                 Василькова В. В. Наука в системе гуманитарной безопасности // Социология безопасности: проблемы, анализ, решения / Мат-лы Междунар. науч. конф. — пятых Санкт-Петербургских чтений. В 2 ч. Ч. I. Санкт-Петербург, 19–20 апр. 2013 г. — С.-Петербург, Балтийский технический ун-т, 2013. — С.60–61.

3.                 Зборовский Г. Е. Социология образования и социология знания: поиск взаимодействия / Г. Е. Зборовский // Социологические исследования. — 1997. — № 2. — С.3- 17.

4.                 Москвичев Л. Н. Современная буржуазная социология знания. — М.: Политиздат, 1977.

5.                 Россия в цифрах. — М.; Росстат, 2012.