Роль знаний реципиента в дискурсе средств массовой информации

Осуществление коммуникации, в том числе создание и восприятие текста, требует от ее участников наличия определенных знаний. Знания и их организация играют немаловажную роль в процессе как создания, так и восприятия дискурса, который предполагает наличие широкого спектра информации о мире как у автора, так и у реципиента сообщения. «Речевые акты обычно имеют отношение к прошлым или будущим действиям говорящего или слушающего… Следовательно, речевые акты невозможны без знания того, что необходимо, допустимо или возможно в реальном мире» [5, с. 19]. В коммуникацию между членами одного сообщества включены базовые знания, разделяемые всеми его членами, а также новые, специальные знания [11, с. 80]. Успешное осуществление коммуникации предполагает наличие общего знания — фундаментальных знаний о мире — и знаний, полученных из личного опыта коммуникантов, а также знания кода, посредством которого коммуникация осуществляется, условий и норм осуществляемого вида общения, основных характеристик коммуникантов.

Одним из основных условий коммуникации признаны фоновые знания участников («знание реалий и культуры, которым взаимно обладают говорящий и слушающий» [4, с. 79]).Фоновая информация включает«специфические факты истории и государственного устройства национальной общности, особенности ее географической среды, характерные предметы материальной культуры прошлого и настоящего, этнографические и фольклорные понятия и т. п». [3, с. 36]. Фоновые знания в процессе коммуникации выполняют особую функцию: «это та общая для коммуникантов информация, которая обеспечивает взаимопонимание при общении» [3, с. 34]. Л. С. Бархударов называет фоновые знания «экстралингвистическим опытом» участников коммуникативного акта, «который в значительной мере определяет собой понимание ими языковых и речевых единиц» [1, с. 125]. С этим связана особая актуальностьизучения фоновых знаний и их роли в контексте дискурса. По словам Т. А. ван Дейка, исследование знаний в медиадискурсе необходимо для понимания многих фундаментальных аспектов производства и восприятия текстов СМИ [12, с. 72].

При восприятии текста в сознании читателя активируется информация из запаса фоновых знаний, накопленных реципиентом через предшествующий опыт, которая позволяет ему обрабатывать сообщения, получать новые знания, делать выводы и извлекать из текста имплицитную информацию, необходимую для понимания сообщений. Активация фоновых знаний предшествует умозаключениям, которые делаются читателем для «установления локальной и глобальной связности» текста [6].

В дискурсивной деятельности информация о мире используется участниками через активацию когнитивных структур. Для исследования способов организации и репрезентации знаний в тексте используют категорию ментальных моделей (Т. а. ван Дейк, О. Л. Каменская, Ж. Фоконье, Дж. Лакофф). На основе своего предшествующего коммуникативного опыта читатель конструирует в сознании ментальные модели, которые подчеркивают некоторые свойства описываемых событий. Они активируют соответствующие фоновые знания в уникальных (индивидуальных) характеристиках времени, пространства, действия и участников [12, с. 79], и в контексте созданной ментальной модели общая информация о мире используется для интерпретации определенной информации в конкретной ситуации. Связывая эксплицитно выраженный текст и свои знания о мире, реципиент вызывает элементы ментальной модели из памяти, корректируя некоторые из них и добавляя новые с помощью новой, получаемой из текста информации [7, с. 167].

СМИ выполняют функцию информирования населения о происходящих в мире событиях. Через дискурс СМИ мы получаем знания о мире в целом, своей культуре, социальной общности и о самих себе [9, с. 125; 8, с. 23]. Интерпретация событий, описываемых в медиатексте тексте, основана на активации соответствующих ментальных моделей. Также различные типы общих знаний о мире и о тексах масс-медиа, их роли и функциях могут формироваться или изменяться под влиянием информации, содержащейся в тексте; эти процессы диктуются моделью ситуации, сформированной на базе данного текста.

Т. А. Ван Дейк описывает получение и организацию знаний читателем в процессе восприятия текстов СМИ следующим образом. Реципиент читает о каком-либо событии, в результате в его сознании формируется модель этого события. Читая впоследствии о подобных явлениях, на основании других текстов, мы строим другие модели и изменяем предыдущие, в результате на основе их сопоставления мы получаем общее (базовое) знание о событиях данного вида. И наоборот, имея общее представление о событии или явлении, мы можем использовать свои знания для создания ментальных моделей в других случаях описания явления или его частных проявлений. Так в медиадискурсе читатели восполняют необходимые детали, используя общие фоновые знания. Другими словами, с помощью общих фоновых знаний мы конструируем ментальные модели, которые впоследствии корректируются новыми знаниями, часть из которых становится фоновыми. Это позволяет журналистам формулировать только ту информацию, которой читатель еще не обладает [12, с. 79]. Так средства массовой информации участвуют в формировании общего фонда знаний.

Для создания и понимания текстов люди нуждаются в огромном количестве информации. То, что люди говорят — лишь «вершина айсберга» по сравнению с тем, что они знают и пытаются выразить [10, с. 294]. Поэтому лишь часть информации в тексте эксплицитно выражена, часть может быть восстановлена в памяти читателя или выведена в форме импликаций. Фоновые знания связаны с понятием имплицитной, подразумеваемой информации. В коммуникативном акте участники формулируют только то, что релевантно, оставляя множество информации имплицитной, так как она не является необходимой     в данной коммуникативной ситуации или может быть извлечена из контекста [10, с. 294]. Дискурс СМИ предполагает сложное взаимодействие известной и неизвестной информации: предполагаемых общих базовых (национально, социально и культурно обусловленных) знаний с новыми полученными знаниями.

Поэтому одна из важнейших составляющих медиакоммуникации — предполагаемые автором знания реципиента, и возможные стратегии их использования, которые необходимы говорящему для прогнозирования реакции читателя на создаваемый текст [11, с. 76].

Построение ментальных моделей осуществляется индивидом, но интерпретации действительности имеют социальную основу, так как условия успешной коммкникации требуют, чтобы базовые компоненты и связи в таких моделях были конвенциализированными. Поэтому интерпретация коммпуникативной ситуации и текста связана с «социальными» характеристиками контекста» [5, с. 14]. В этом контексте важную роль играют фоновые знания, общие для всех членов определенного общества.

Журналистская работа невозможна без использования фоновых знаний о мире. Для того чтобы понять происходящие в мире события и «донести» их с соответствующей прагматической установкой до предполагаемого читателя, журналист активирует элементы общего когнитивного фона, формируемого в процессе социального взаимодействия. На основе этих элементов реципиент осуществляет интерпретацию и оценку представленного ему медиасобытия.

Т. А. ван Дейк предлагает следующие критерии категоризации знаний, используемых при создании и обработки дискурса:

по субъекту знаний:

а) персональные — социальные знания,

b) групповые — культурные знания;

по объекту знаний:

с) знания о конкретных событиях — знание основных характеристик событий,

d) знания исторического — социально-политического характера [12, с. 76].

Исследователем выделены следующие виды знаний:

Персональные — автобиографические знания, в которых отражается личный опыт субъекта [11, с. 77].

Межличностные — разделяемые двумя или несколькими субъектами и постигаемые в форме межличностного общения [11, с. 77].

Групповые — социальные знания, разделяемые участниками определенной группы (например, профессиональной), социального движения и т. д. [11, с. 78].

Институциональные — социальные знания, разделяемые членами организации, учреждения или института [11, с. 79].

Специальные — разделяемые определенной группой читателей [11, с. 79].

Национальные — знания, разделяемые гражданами одной страны, представителями одной нации о конкретных социальных или исторических событиях [11, с. 79].

Культурные — общие фоновые знания, разделяемые представителями одной культуры, имплицитные почти во всех формах общественного дискурса, разделяемые большинством представителей определенной культуры. Эти знания постигаются через дискурсы культуры и особенно через медиадискурс [11, с. 80].

Для характеристики знаний, используемых в коммуникации, исследователи вводят понятие тезауруса — «связного набора сведений», необходимого для адекватного понимания смысла текста и изменяемого под воздействием текста» [2, с. 165]. В. С. Виноградов по объему знаний выделяет глобальный, интернациональный, региональный, национальный, групповой и индивидуальный тезаурус [3, с. 35].

В. С. Виноградов делит фоновую информацию на долговременную и кратковременную. Первая составляет основу национальной духовной культуры и передается из поколения в поколение. Кратковременная сопутствует отдельному отрезку времени [3, с. 42].

Т. А. ван Дейк формулирует основную стратегию представления знаний в медиадискурсе: при внутрикультурной коммуникации реципиенты предположительно разделяют культурные знания [11, с. 80]. Если автор считает читателя представителем своего лингвокультурного сообщества (культура, страна, социальная группа и т. д.), то он предполагает, что разделяемые данным обществом знания известны реципиенту. К персональным знаниям, в основном не известным другим членам общества, сказанное не относится, поэтому они эксплицитно выражены в тексте, и только после этого могут подаваться как подразумеваемые, в том же или следующем коммуникативном событии тем же реципиентам [11, с. 77].

Организация и представление знаний в тексте средств массовой информации была прослежена на примере статьи «David and Solomon. Kings of Controversy»/«Тайны библейских царей», опубликованной в журнале «National Geographic».

Основа драматургии статьи — раскол в стане израильских ученых в вопросе: существовало ли описанное в Библии царство Давида и Соломона и если да, то правдиво ли ветхозаветное описание великого царства и кем в реальности были библейские цари. Понимание данного текста, адекватное авторскому замыслу, невозможно без базового фонового знания о Библии как основной книге христианского мира и иудеев и хотя бы примерного ее содержания. Следовательно, автор рассчитывает, что предполагаемый читатель активирует в своем сознании имеющиеся у него знания о Священном Писании. Учитывая, что основная читательская аудитория журнала — население Европы, где исповедуется Христианство, и каждый житель, верующий или нет, через предшествующий коммуникативный опыт получил эти знания, автор, делая предположение о знаниях своего читателя, рассчитывает на то, что эта необходимая информация имеется в запасе фоновых знаний реципиента, и оставляет этот фундаментальный для данной статьи пласт знаний имплицитным, в некоторых местах текста напоминая содержание наиболее актуальных для тематики статьи библейских текстов. Только обладая информацией о том, что в Ветхом Завете описана история израильского народа, но что эти тексты пока признаны исторически достоверными, читатель может понять заложенную в основу статьи полемику ученых относительно археологических открытий, сделанных на территории Израиля. Таким образом, образующий концепцию данной статьи массив информации, — культурные знания, доступные предположительно всем подразумеваемым читателям журнала. В религиозный тезаурус читателя данной статьи должны входить такие понятия, как Библия/Bible, Ветхий Завет/ Old Testament, Исход/Exodus, образ Давида/ David, Соломона/ Solomon, Голиафа/ Goliath и т. д.

Только понимая, насколько важной является Библия для мировоззрения христианского мира, можно понять масштабы и силу резонанса вокруг конфликта, то есть актуальность статьи. Но для иудейского общества проблематика статьи наиболее актуальна не только с исторической, но и с идеологической и политической точки зрения, понимая это, автор тесно переплетает со знаниями глобального характера знания социально-политические. Эта информация ведет к определенным умозаключениям и дана в тексте с целью напоминания или разъяснения для тех читателей, которые могут быть не знакомы с политической ситуацией и историей Израиля: «Подтверждение библейских текстов …неразрывно связано с суверенитетом Израиля». «…all the archaeological work at the City of David is a way for right-wing Israelis to expand the country's territorial claims and displace Palestinians»/«…все археологический работы, ведущиеся в Городе Давида, — лишь уловка, которую используют крайние правые для расширения своего территориального господства и вытеснения палестинцев с их земли».

«Unsurprisingly, this agenda does not sit well with the Jerusalem residents who happen to be Palestinian. Many excavations take place in the eastern part of the city, where their families have dwelled for generations but stand to be displaced if such projects morph into Israeli settlement claims»/«Неудивительно, что поспешные поиски археологических доказательств, имеющие целью подтвердить право народа на эти земли, не устраивают иерусалимцев палестинского происхождения. Большинство раскопок ведутся в восточной части города, где веками селились многие поколения палестинцев, и откуда их, возможно, «попросят» — найдя достаточные к тому исторические основания».

В реальной коммуникации говорящий иногда повторяет утверждение, но давая понять, что эта информация уже знакома реципиенту, и превращая утверждение в напоминание [12, с. 78]. Так же, в качестве напоминания, автор подает и информацию, описанную в Библии: «That narrative is familiar to any student of the Bible»/ «История Давида и Соломона хорошо известна всем, кто мало-мальски знаком с Библией». И далее дана краткая фабула библейской истории.

При аргументации задействованы также знания национального-исторического характера. Так, при описании раскопок развалин иудейского города приводится факт: «He also found an ancient tray for baking pita bread, along with hundreds of bones from cattle, goats, sheep, and fish—but no pig bones. In other words, Judaeans, rather than Philistines, must have lived (or at least dined) here»/«Кроме того, был найден старинный противень для выпечки круглого пресного хлеба (питы), а также сотни костей разных животных: коз овец и рыб. А вот костей свиней — ни одной. Иначе говоря, здесь должны были жить (или, по крайней мере, есть) иудеи». Это заявление может навести на вывод о том, что поселение было иудейским, только читателя, которому известна информация о том, что иудеям запрещено употреблять в пищу свиней.

Для понимания текста также необходимы некоторые специальные знания, в частности, в области археологии. Эта информация в тексте разъясняется как не известная ранее читателю, например, понятие «школа минимализма/movement of «biblical minimalism»: «To the minimalists, David and Solomon were simply fictitious characters»/«Для минималистов Давид и Соломон были просто литературными героями».

Таким образом, знания участников коммуникации непрерывно воздействуют восприятие дискурса средств массовой информации. В основе понимания между представителями одного общества и в основе интерпретации текстов лежат фоновые знания. При создании текста автор использует проекцию фоновых знаний предполагаемого реципиента; некоторые из фоновых знаний, предположительно известные читателю, остаются в статье имплицитными; другие, настолько актуальные для данного сообщения, что их необходимо подчеркнуть, даны как напоминание читателю о уже известных ему фактах; информация, которая, возможно, не известна читателю и необходима для понимания сообщения, полностью представлена в тексте.

Литература:

1.                  Бархударов, Л. С. Язык и перевод (Вопросы общей и частной теории перевода). — М.: «Междунар. отношения», 1975. — 240 с.

2.                  Брудный, А. А. Психологическая герменевтика. М., 1998. — 336 с.

3.                  Виноградов, В. С. Введение в переводоведение (общие и лексические вопросы. — М.: Издательство института общего среднего образования РАО, 2001. — 224 с.

4.                  Тер-Минасова, С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. — М.: Слово, 2000–624 с.

5.                  Ван Дейк, Т. А. Язык. Познание. Коммуникация. — Б.: БГК им. И. А. Бодуэна де Куртенэ, 2000. — 308 с.

6.                  Ван Дейк, Т. А., В. Кинч, В. Стратегии понимания связного текста//Новое в зарубежной лингвистике. — Вып. 23. Когнитивные аспекты языка. — М., 1988//URL: http://philologos.narod.ru/ling/dijk.htm.

7.                  Arthur C. Graesser, Keith K. Millis, Rolf A. Zwaan. Discourse comprehension//Annual Reviews. Psychol. — 1997. — P. 163–189

8.                  Lindsey A. Harvell. The many faces of framing//Актуальные проблемы коммуникации и культуры. — М., Пятигорск: ПГЛУ, 2010. — C. 18–29.

9.                  Van Dijk, T. A. Context models in discourse processing//The construction of mental representations during reading. — 1999. — P. 123–148.

10.              Van Dijk, T. A. Comments on Context and Conversation//Discourse and Contemporary Social Change. — 2007. — P. 281–316.

11.              Van Dijk, T. A. Contextual Knowledge Management in Discourse Production. A CDA Perspective//A New Agenda in (Critical) Discourse Analysis. — 2005. — P. 71–100.

12.              Van Dijk, T. A. KNOWLEDGE AND NEWS// REVISTA CANARIA DE ESTUDIOS INGLESES. — 2004. — P. 71–86.

13.              Robert Draper. David and Solomon. Kings of Controversy//National geographic. — December 2010//URL: http://ngm.nationalgeographic.com/2010/12/david-and-solomon/draper-text.

14.              Роберт Дрейпер. Тайны библейских царей//National geographic. Россия. — 2011. — № 2.