Роль детальной характеристики в рассказе Ивана Бунина «Старуха»

В 1909–11году Иван Бунин занялся осмыслением событий потрясшей страну революции 1905–07. Страницы произведений Бунина заполняют новые герои, отношение автора к истории исполнено горечи и сарказма, порой сгущающегося до особенно жесткого юмора, переходящего в резкое отчуждение.

Каждое событие в России Иван Бунин старается отразить по-своему, только ему присущей особенностью видения происходящего. Писатель отрицал в своих произведениях политизированность и идеологические тенденции.

Характерны в этом отношении воспоминания зрелого Бунина о некоторых ранних произведениях: «Я написал и напечатал два рассказа, но в них все фальшиво и неприятно: один о голодающих мужиках, которых я не видел и, в сущности, не жалею, другой на пошлую тему о помещичьем разорении и тоже с выдумкой, между тем как мне хотелось написать только про громадный серебристый тополь, который растет перед домом бедного помещика Р., и еще про неподвижное чучело ястреба, которое стоит у него в кабинете на шкапе... Если писать о разорении, то я хотел бы выразить только его поэтичность» [8, 307–311].

Однако данное утверждение никак нельзя отнести в целом к творчеству великого русского писателя. Ибо оно будет являться противоречивым и безосновательным. Можно лишь перефразировать его слова — «Если писать о разорении, то я хотел бы выразить только его поэтичность» — иным образом: что самые трагические моменты своей истории изображал он поэтично.

Большинство критиков, анализируя творчество Ивана Бунина, затрагивают его деревенскую тематику. Такие как, С. Ю. Ясенский, О. В. Сливицкая, Ю. Мальцев, А. Черемнов, Ю. И. Айхенвальд и другие. Порой мнения противоречивые, с которыми спорит сам писатель. Так, художественная деятельность И. А. Бунина с изображением жизни народа в темных тонах вызвала ряд нападок со стороны известных критиков в адрес самого писателя. По этому поводу И. А. Бунин заявляет: «Критики обвиняют меня в сгущении красок в моих изображениях деревни. По их мнению, пессимистический характер моих произведений о мужике вытекает из того, что я сам барин» [6, 642]. «Я хотел бы раз навсегда рассеять подозрение, что никогда в жизни не владел землей и не занимался хозяйством. Равным образом никогда не стремился к собственности. Я люблю народ и с неменьшим сочувствием отношусь к борьбе за народные права, чем те, которые бросают мне в лицо «барина» [2, 541]. А что касается моего отношения к дворянству, это можно увидеть хотя бы из моей повести «Суходол», где помещичья среда изображается далеко не в розовых, оптимистических красках» [2, 541]. «Я протестую, — говорит автор «Деревни», — против искажения критиками моего мировоззрения, моих подлинных взглядов, тем более что подобные наветы совершенно не соответствуют действительности» [7, 2].

Но творчество Ивана Бунина не сводится только к деревенской тематике. Он мастерски проводит параллель между жизнью в деревне и в городе. И опять делает это в трагические дни для России.

В 1916 году Иван Бунин создает небольшой по объему рассказ «Старуха». Всего на трех печатных страницах Бунин дал Россию зимы 1916 года.

Задача нашего исследования — доказать поэтичность Ивана Бунина в изображении самых трагических событий родной ему России. Иван Бунин мастерски выражает идею и проблематику произведения через бытовые детали, которые в свою очередь приобретают характер обобщения — символа.

В рассказе фактически отсутствует экспозиция. Без лишних раздумий и обсуждений, автор вводит нас в дом, в котором «темнело». Сюжет не требует излишнего вдумчивого напряжения: ревнивая хозяйка нанимает в дом кухарку Старуху, муж хозяйки решает сжить со свету Старуху. На то у него были свои объективные причины: «была старуха куда как нехороша собой: высокая, гнутая, узкоплечая, глухая и подслепая, от робости бестолковая, готовила, несмотря на все свои старания, из рук вон скверно» [1, 155].

И вот в один из обеденных дней ему удается довести ее до слез: «нынче за обедом он так гаркнул на нее, что у нее руки-ноги оторвались от страха, а миска со щами полетела на пол» [1, 155].

Казалось бы рассказ ни о чем. Но у Бунина основная сюжетная линия является как бы просто вступлением в основную канву рассказа, которая заставляет нас прочувствовать грусть, боль, страдание за происходящее. Кровопролитная мировая война, унесшая в могилу четверых сыновей безвестного уездного караульщика; в деревнях — голод и нищета; в захолустном городишке пожилой учитель корпит над тщетой — отвлеченным теоретическим сочинением.

Здесь автор — реалист, даже натуралист, ничем не брезгающий, не убегающий от грубости, но способный подняться и на самые романтические высоты, всегда правдивый и честный изобразитель факта, из самых фактов извлекающий глубину, и смысл, и все перспективы бытия. Темная сторона жизни отчетливо подкрепляется у Бунина описанием деталей дома. «В зале, чинно стояли кресла вокруг стола под бархатной скатертью, над диваном тускло блестела картина»; «в одном углу до потолка раскидывалось из кадки мертвыми листьями сухое тропическое растение, а в другом воронкой зиял хобот граммофона, оживавший только по вечерам, при гостях»; «В столовой текло с мокрых тряпок, лежавших на подоконниках, вклетке, крытой клеенкой, спала, завернув головку под крылышко, больная тропическая птичка»; «В узкой комнате рядом со столовой крепко, с храпом спал квартирант» [1,154] (выделено нами — Т.Р.). Фактически первая часть рассказа настраивает нас на события, о которых будет идти речь.

Уже самые первые строки произведения сообщают нам, что мы попали в темный дом. Дальше хуже: тусклая картина, мертвые листья, сухое растение, граммофон, который оживал только по вечерам для гостей, клетка с больной птицей крыта клеенкой. Хозяева отдают дань моде — тропическое растение, тропическая птица. И это все временное — так как растение погибает, а птица больна. Подобная детальная обстановка быта не наводит читателя на оптимистический мотив, напротив, заставляет задуматься о случившихся событиях. А старуха сидела на лавке в темнеющей кухне и разливалась горькими слезами. Хозяйкин племянник, долго учил уроки, приладившись к мокрому подоконнику в своей каморке рядом с кухней. В кухне тихо и сумрачно, рублевые стенные часы, у которых стрелки не двигались, всегда показывали четверть первого, стучат необыкновенно четко и торопливо, свинка, зимующая в кухне, стоит возле печки и, до глаз запустив морду в лохань с помоями, роется в них [1, 155–156]. Темен дом, темна кухня, комната-коморка. Символичны стенные часы, у которых не двигались стрелки, и которые показывали одно и то же время — четверть первого.

Фактически автор всегда прав; он не только не позволяет себе жизнь оболгать, но и проявляет щепетильно-точное и бережное отношение к ее подлиннику, и с этим подлинным все у него верно. И полная возможность его событий — вне сомнения.

Эта мрачная, удручающая обстановка — мелкой, бессмысленной, скучающей жизни подготавливает нас ко второй части рассказа — фактически кульминационной. В столице же — в богатых ресторанах притворялись богатые гости, делая вид, что им очень нравится пить из кувшинов ханжу с апельсинами и платить за каждый такой кувшин семьдесят пять рублей; в подвальных кабаках, называемых кабаре, нюхали кокаин и порою, ради вящей популярности, чем попадя били друг друга по раскрашенным физиономиям молодые люди, притворявшиеся футуристами, то есть людьми будущего; в одной аудитории притворялся поэтом лакей, певший свои стихи о лифтах, графинях, автомобилях и ананасах; в одном театре лез куда-то вверх по картонным гранитам некто с совершенно голым черепом, настойчиво укого-то требовавший отворить ему какие-то врата; в другом выезжал на сцену, верхом на старой белой лошади, гремевшей по полу копытами; в третьем старики и старухи, больные тучностью, кричали и топали друг на друга ногами, притворяясь давным-давно умершими замоскворецкими купцами и купчихами; в четвертом худые девицы и юноши, раздевшись донага и увенчав себя стеклянными виноградными гроздьями, яростно гонялись друг за другом, притворяясь какими-то сатирами и нимфами... [1, 156–157] (выделено нами — Т.Р.). Вот этот мир — культуры и интеллигенции. Подобно Н. В. Гоголю с сарказмом Иван Бунин описывает городскую жизнь: надсмеивается над бессмысленной расточительностью местной знати; с издевкой отзывается о футуристах, которые услаждают слух, зрение и нервы бездумной публики; иронизирует по поводу современных театральных постановок, не несущих в себе глубокого смысла и содержания; осуждает пожилое и молодое поколение: и те, и другие бесполезно расходуют силы и время на пустые дела.

Война, голод, нищета — но город блаженствует в вине, увеселеньях. И все это лживо, неправдиво, притворно.

И лишь одна жалкая, никому не нужная старуха, безутешно оплакивающая свою никчемную жизнь, оказывается, сама того не ведая, самым естественным правдивым существом в этом безумном мире, в котором нарушена гармония и здравый смысл. Сколько щемящего сострадания к безымянной старухе, как бы олицетворяющей для Бунина Россию, находящуюся, как он считал, на краю бездны, вложено в этот рассказ! Он — как бы итог, последняя точка перед роковым жизненным поворотом — разрывом с родиной.

Таким образом, поэтическое мастерство Ивана Бунина многопланово и многообразно. В единый образ сливается описание бытовой детали, который тесным образом подчеркивает и поясняет нам проблематику и идейное содержание произведения. Рассказ «Старуха» — не ироническое отражение событий 1916 года. Это боль за простую кухарку, это осуждение интеллигенции или так называемой знати общества. Среди темных комнат, тускнеющих картин, умирающих птиц и растений, фактически остановившегося времени, среди притворства и разгулья, по-настоящему страдает простая русская кухарка.

Литература:

1.                  И. А. Бунин. Старуха. Сочинения в 3-х томах. — М.: Художественная литература, 1982.

2.                  И. А. Бунин // Голос Москвы. 1912. No 245. 24 октября. С. 4.

3.                  И. А. Бунин И. Собр. соч. Т. 9. С. 541.

4.                  Ю. И. Айхенвальд. Силуэты русских писателей. В 1 вып. М., 1906–1910; 2-е изд. М., 1908–1913.

5.                  Т. Ю. Ловецкая. И. А. Бунин: Новые материалы. Вып. I. М.: «Русский путь», 2004.

6.                  Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 642.

7.                  Писатели и критики: И. А. Бунин протестует против обвинения его в «барской» точке зрения на деревню // Московская газета. 1912. No 191. 21 мая. С. 2.

8.                  Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 1. с. 307–311.