Литературные реминисценции в материалах СМИ

Любой журналистский материал — будь то информационный, или аналитический, или художественно-публицистический — в своей основе базируется на каком-либо информационном поводе, факте, который является «скелетом», фундаментом журналистского материала. Однако особую роль в построении материала играют образные средства. Их использование и выбор зависят от многих факторов: цели журналиста, концепции и информационной политики издания, жанра, целевой аудитории издания, в котором публикуется текст, а также от её фоновых знаний и т. д. Последний фактор особо значим, поскольку без знания того или иного факта (истории, литературы) человек вряд ли поймёт то, к чему автор приводит этот факт, ассоциацию, аналогию. Следовательно все приводимые элементы «образного ряда» в журналистском тексте должны быть декодируемы, доступны для понимания аудиторией издания, в котором этот материал публикуется.

Реминисценция является одним из ключевых выразительных средств конструирования медиатекста. Благодаря его использованию журналист имеет возможность проартикулировать больше смыслов, использовать подобные «врезки» как аргументацию своей мысли, давать ассоциации, аналогии события из информационной повестки дня сегодняшнего с фактом минувшим, заставить читателя задуматься (что в современных условиях чрезвычайно необходимо) и оценить происходящее самому.

На определение понятия «реминисценция» существует много точек зрения. Мы за базовую берём определение, которое дал А. Е. Супрун: «Текстовые реминисценции — это осознанные или неосознанные, точные или преобразованные цитаты или иного рода отсылки к более или менее известным ранее произведенным текстам в составе более позднего текста». [1, 18]

Их значение обусловлено тем, что «те или иные фрагменты знакомых текстов или даже целые тексты прямо отражаются в новых производимых текстах с осознанным или неосознанным представлением о том, что они улучшат способ передачи мыслей в производимом тексте и будут способствовать его адекватному пониманию и большей эффективности». [1, 17]

Реминисценции в журналистском тексте, по сути, часть ценностной системы, которая может играть «роль эталонов, стереотипов культурно-национального мировидения или указывать на их символьный характер и в этом качестве выступать как языковые экспоненты (носители) культурных знаков». [2, 250]

Отметим, что реминисценции как одно из выразительных средств в журналистском тексте более целесообразны, уместны в аналитических и художественно-публицистических жанрах. Довольно часто в таких жанрах мы можем наблюдать различные «включения», в том числе в виде реминисценций. Информационные (новостные) жанры предполагают констатацию факта, события, а также его подробностей и, по сути, не допускает эмоциональности и особой образности. Хотя в современной журналистике, где жанры активно диффундируют, можно наблюдать проникновение «образного ряда» и в некоторые информационные жанры.

Среди первоисточников реминисценций, используемых в журналистских материалах, можно выделить, во-первых, устойчивые выражения; во-вторых, цитаты из художественной литературы, критических, философских (и других) сочинений, фильмов (в том числе названия произведений культуры и искусства, рекламные слоганы, политические лозунги) и т. д.; в-третьих, использование образа персонажа из художественной литературы; в-четвёртых, исторических и литературных фактов, а также факта биографии известного человека; в-пятых, использование понятий из разных наук (например, психологии) и некоторые другие.

При реминисценции «может иметься или отсутствовать разной степени точности отсылка к источнику». [1, 18]

Выбор и внедрение в текст реминисценции должно быть обусловлено как минимум двумя факторами: функцией, которую будет выполнять эта реминисценция в тексте, и фоновые знания целевой аудитории издания.

Достаточно часто встречаются цитаты из литературы, художественной, критической, философской и т. д. Использование в журналистских материалах отсылок к литературным источникам во многих случаях весьма уместно и целесообразно, поскольку они, во-первых, могут позволить автору иной раз высказать то, что напрямую, без обращения к литературной параллели, сравнению, аналогии, высказать точнее, яснее не получится. А во-вторых, введение в текст реминисценции, помогает читателю лучше сориентироваться в посыле автора.

Обратимся лишь к нескольким примерам.

«До перемены участи ТВ, конечно, еще очень далеко. Хотя бы потому, что данные перемены некому осуществлять. Ситуация развивается по Блоку: слопала-таки поганая, гугнивая матушка-Русь, как чушка, своих поросят» («Танцуй, Россия, плачь, Европа», «Новая газета», № 1 от 9 января 2013 г.).

«В фильме «Служу Советскому Союзу» много шума, диалогов, действия, крика, но он фальшив, воспользуемся формулировкой Довлатова, как комсомольские крестины» («Где НТВ не лжет», «Газета.ру», опубликовано на сайте 19.06.2012).

««Ах, какая неисправимо дурацкая страна!" — с невероятной болью говорит Лев Тихомиров, истинный русский патриот. С ним трудно не согласиться. Какова страна, таковы и ее зеркала» («Собчак как зеркало русской эволюции», «Новая газета», № 59 от 30 мая 2012).

«Герой нашего времени с веселым именем Кулистиков выполняет политические заказы с неуемностью первого отличника» («Краткий курс анатомии НТВ», «Новая газета», № 53 от 16 мая 2012).

«Путин благодарил всех, кто сказал «да» великой России. Он легко поставил знак равенства между собой и великой Россией. Но это уже не наше дело, пусть «психоложеством» (как сказал Маяковский, еще один поэт-трибун, которого предстоит освоить национальному лидеру) займутся другие» («Володя, сделай красиво!», «Новая газета», № 25 от 7 марта 2012).

«Взволнованным голосом Гордон возвестил новую историческую эру под девизом кота Леопольда «Ребята, давайте жить дружно!", и отправился с благой вестью в народ» («Буревестник по имени Гордон», «Новая газета», № 22 от 29 февраля 2012).

«Пройдет немного времени, и вновь две России глянут друг другу в глаза. Ахматова, автор формулировки, поделила страну на две части — ту, которая сидела, и ту, которая сажала. Сегодня демаркационная линия не столь кровава. Она делит страну всего лишь на тех, кто вступил в «Народный фронт», и на тех, кто не вступил» («В ожидании Мао», «Новая газета», № 96 от 31 августа 2011).

Анализируя выступления тележурналистов по поводу украинских событий, журналист «Новой газеты» Слава Тарощина подводит итог своим рассуждениям на эту тему так: «...У меня есть ответ на вопрос о главном методе этой неуемной пропаганды. Его давно сформулировал Пелевин, герой которого принимал плоды своего воображения за хронику текущих событий. Спецназ комментаторов, данных нам в ощущениях через ТВ, верит в зАговоры, как аудитория Малахова — в заговОры». В этом же материале журналистка использует реминисценцию, связанную с романом М. Булгакова «Мастер и Маргарита»: «Анатолий Вассерман, именуемый ныне политическим консультантом (нет чтоб сразу по-булгаковски четко — «консультант с копытом»), авторитетно утверждает: украинские боевики учатся по той же методе, что и наши белоленточники» («Украинские события глазами российских телевизионщиков», «Новая газета», опубликовано на сайте 28.01.2014 г.).

«Разумеется, когда разномыслие вгоняется в готовые формы, чтобы принять там агрегатное состояние, как говорил Мераб Мамардашвили, «застывшего имперского дерьма», никакие вопросы и сомнения невозможны. Они немедленно в истерическом тоне объявляются осквернением памяти». «Точно так же, как сегодня, вело себя идеологическое начальство, когда еще в 1960-е делались попытки задаваться вопросами по поводу начала войны, по поводу неготовности к ней и поражений 1941 года. Причем не кем-нибудь, а политическим тяжеловесом Константином Симоновым, не кем-нибудь, а персонажами его знаменитых романов, например, Синцовым из «Живых и мертвых» — про Сталина, про то, почему страна, певшая «Если завтра война, если завтра в поход» пришла к этой самой войне неподготовленной и не удалось избежать миллионов человеческих жертв. Или об этом тоже нельзя теперь спрашивать?» («Реакция на «блокадный» опрос телеканала «Дождь»: власть развернула «войну памяти», «Новая газета», опубликовано на сайте 28.01.2014 г.).

Для того чтобы дать яркую ассоциацию, автор прибегает к использованию образа персонажа из художественной литературы: «И чем больше Собчак занимается судьбами родины в перерывах между корпоративами, тем активнее сгущается хлестаковщина внутри ее мятущейся натуры» («По крыше дома твоего», «Новая газета», № 135 от 28 ноября 2012). «Еще нет структурированной оппозиции, зато есть идея Дмитрия Гудкова запустить к осени оппозиционный телеканал. Сурков хранит гордое молчание. Гудков фонтанирует Остапом Бендером в предвкушении скорой встречи с сокровищами мадам Петуховой. От означенных перспектив у меня случилась смена оптики» («Революционный декабрьский романтизм не выдерживает испытания телеэфиром», «Новая газета», № 67 от 20 июня 2012). «По сюжету далее должно следовать гневное разоблачение власти, подозрительной, циничной и мелочной, как Собакевич» («Собчак как зеркало русской эволюции», «Новая газета», № 59 от 30 мая 2012). «Сам Владимир Владимирович прекрасно обходится без компьютера. Он даже личную президентскую программу пишет ручкой, выводя каждую буквочку с тщанием Акакия Акакиевича Башмачкина» («Он, или будет хуже», «Новая газета», № 04 от 18 января 2012). «Аналогичный случай иногда происходит и с харизмой: вылетит — не поймаешь. Она субстанция сколь мистическая, столь и капризная. Решит вдруг отправиться, как гоголевский Нос, гулять по Невскому проспекту, и больше никогда, слышите, никогда не вернется» («Плач по харизме», «Новая газета», № 131 от 23 ноября 2011).

Здесь необходимо отметить, что использование литературной реминисценции в журналистском материале, адресованном массовой аудитории, для создания ассоциации или употребления их в качестве аргументов требует от читателя определенных фоновых знаний. Поскольку в случае, если читатель не знает тех или иных литературных источников, то смысл подобной ассоциации или аргументации окажется недекодируемым.

Например, «...граждане-подданные, обыватели, а не граждане-активисты составляют большинство населения России.

Которое и является электоральным ресурсом сохранения нынешнего политического режима. Вопрос: до какой степени может дойти конформизм? Специфическим образом понятое законопослушание и способность к приспособлению к заданным обстоятельствам могут привести, как мы знаем из романа Альберто Моравиа «Конформист» и одноименного знаменитого фильма Бернардо Бертолуччи, — к преступлению» («Здоровый такой конформизм», «Новая газета», опубликовано на сайте 18.01.2014 г.). Очевидно, что если читатель не знает романа Альберто Моравиа, а также фильма Бернардо Бертолуччи, то он не поймёт смысла этой параллели.

Безусловно, реминисценции являются важной культурологической единицей в арсенале выразительных средств журналистики. Для введения в медиатекст таких единиц от журналиста требуются гуманитарные знания, широкая эрудиция, а также знание целевой аудитории того издания, в котором публикуется его материал.

Литература:

1.                  Супрун А. Е. Текстовые реминисценции как языковое явление. Вопросы языкознания. — М., 1995, № 6.

2.                  Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996. С. 250.

3.                  Все примеры взяты из материалов изданий «Новая газета» и «Газета.Ру». URL: http://www.novayagazeta.ru и http://www.gazeta.ru.