Тип языковой способности В. С. Высоцкого

В последнее десятилетие возрос интерес к исследованию языковой способности человека. Всеми исследователями языковая способность определяется как способность к овладению и владению языком.

Мы рассматриваем языковую способность как функциональную систему, качество которой и тем самым тип обусловлены природными качествами, или задатками человека. По мнению Н. Г. Вороновой, «чтобы пользоваться языком как инструментом в информационном обмене, человек должен понять, что стоит за формой языка, что язык оформляет и как, каким образом это оформление осуществляется» [2, с.301]. Н. Г. Воронова полагает, что «язык оформляет семантические, синтаксические и прагматические отношения, которые формируют его словарь и грамматику», благодаря чему носитель и пользователь языка «имеет возможность оформлять то, что является для него номинативно значимым и предикативно актуальным». Значимость и актуальность, считает Воронова, — «определяются специализацией человека в информационном обмене», типом информационного метаболизма человека [2, с.301].

Любое взаимодействие человека с информацией (прием, переработка, продуцирование), как принято считать в соционике, осуществляется «в соответствии с первоосновными свойствами его характера, которые накладывают фундаментальные и постоянные ограничения на информационный обмен» [3]. Эти ограничения в соционической теории получили название типных качеств, а их совокупность определяется как тип информационного метаболизма — ТИМ. Соционика исходит из того, что ТИМ неизменен и не зависит от воли человека [3].

В современной соционике с опорой на работы К. Юнга выделяют два экстравертных и два интровертных ТИМа. К. Г. Юнг считал, что психика человека имеет две фундаментальные функции: одна из них обрабатывает информацию об объектах — это экстравертированность, другая — информацию о взаимодействиях — это интровертированность. Ученый считал, что одна из этих функций доминирует, другая находится в подсознании, и, следовательно, люди делятся на интровертов и экстравертов. Н. Г. Воронова выдвигает гипотезу, согласно которой «каждый из этих ТИМов коррелирует с определенным типом языковой способности. Экстравертная функция психики индивида обусловливает ономасиологическую ориентацию его индивидуального языка, а интровертная — семасиологическую. Иррациональный ТИМ в аспекте языка может быть определен как парадигматический, а рациональный, соответственно, как синтагматический» [4, с.186].

Н. Г. Воронова говорит о том, что «при передаче субъективно значимой информации качество языковой способности определяет способ семантического означивания в предложении — ономасиологический или семасиологический, парадигматический или синтагматический. Этот способ проявляется в направленности речевой деятельности субъекта на определенный структурно-языковой тип вербальных ассоциаций, который может быть выявлен в анализе речевых произведений носителя языка, рассматриваемого на нулевом — вербально-семантическом уровне структуры его языковой личности» [4, с.187]. Таким образом, исследуя речевое произведение человека на нулевом, вербально-семантическом уровне, мы можем выявить тип его языковой способности.

В результате овладения языком формируется функциональная система его использования в речевой деятельности, которая, будучи аналогом системы языка (В. М. Павлов), некой внутренней, неосознаваемой «моделью» действующей языковой системы (Л. С. Выготский), целиком укоренена «в области неподотчетных, изначальных душевных сил» [6, с. 149].

Н. Г. Воронова выделяет четыре типа языковых способностей, одним из которых является семасиологический парадигматический.

Данный тип языковой способности личности характеризуется использованием полисемии, потенциала многозначности слов при выражении субъективно значимой информации в предложении. Н. Г. Воронова считает, что языковая личность с семасиологическим парадигматическим типом ЯС для передачи субъективно значимой информации организует контекст предложения в речевом произведении таким образом, что он «содержит положительные указания на разные семантические программы реализации языковых потенций слова, т. е. контекст разнороден: одна его часть дает основание для одной из программ, тогда как другая часть является основанием для реализации другой программы» [9, с.10]. Таким образом, маркером данного типа языковой способности является слово, которое в контексте предложения реализует более одного значения и тем самым «нарушает симметрию двух сторон знака» [9, с.11]. А. А. Зализняк называет это явление некаламбурным совмещением значений и описывает такой его тип, как «мерцание» / «осцилляция» [7,с.30–31].

Анализ номинативного состава предложений в частном письме В. С. Высоцкого и стихотворении «Бывало, Пушкина читал …» показал, что некаламбурное совмещение значений типа «мерцания» является регулярным в обоих текстах. Приведем фрагменты выполненного анализа.

Анализируемое нами письмо датировано 25 февраля 1975 г.?

Во втором предложении данного письма (2) Вот здесь я уже третью неделю указательная частица вот в контексте предложения может реализовывать два значения: 1) либо она используется для указания на что-нибудь, находящееся или происходящее перед глазами или как бы перед глазами в данную минуту, на наличие чего-нибудь. В данном случае автор письма указывает на факт своего наличия в неком месте, пребывания «здесь» (вот здесь мой дом, вот здесь я…); 2) либо она используется для указания на то, по поводу чего высказываются какие-нибудь мнения, что является поводом к речи (пребывание здесь как повод написать об этом) [11].

Частица уже в контексте предложения также может реализовывать два значения: 1) либо она усиливает значимость сообщаемой информации о продолжительности какого-либо отрезка времени, подчёркивает его длительность (уже продолжительное время); 2) либо она усиливает значимость сообщаемой информации о количестве чего-либо, подчёркивает значительность сообщаемого (уже третью…) [10].

Третье предложение (3) Живу состоит всего из одной словоформы, поэтому сложно сказать, какое из своих словарных значений реализует лексема. Ближайший контекст (предыдущее и последующее предложения) позволяет предположить, что таких значений может быть реализовано два: либо «1. Существовать, быть живым» || Вести деятельную жизнь; пользоваться жизнью, наслаждаться ею» [1]; либо «4. Пребывать, проживать где-л». [1]. Здесь может быть отмечено явление «совмещения значений» типа «мерцание» («осцилляция»), когда два значения в слове присутствуют одновременно, «что создает эффект «мерцания» (т. е. как бы попеременно обнаруживает себя то одно, то другое значение)» [7, с.30].

Аналогичным образом нами было проанализировано словоупотребление в контексте 47 предложений. Явление полисемии было отмечено в 29-ти (2/3 от общего количества предложений), кроме того, следует учесть, что особенность данного жанра предполагает этикетные формы приветствия, прощания и постскриптум, которые мы не рассматривали — это первое и последние три предложения.

В стихотворном тексте анализировалась общеязыковая и текстовая семантика языковых единиц. Приведем фрагмент анализа.

В предложении 1) Бывало, Пушкина читал всю ночь до зорь я / Про дуб зелёный и про цепь златую там слово заря употреблено в словарном значении «яркое освещение горизонта перед восходом и после захода солнца// время появления на горизонте такого освещения» [1]. В контексте данного предложения употреблена словоформа до зорь (форма мн.ч.), следовательно, все выражение «читал всю ночь до зорь» приобретает значение «зачитывался», т. е. не одну ночь проводил за чтением Пушкина.

Глагол читать имеет значение «воспринимать что-л. написанное или напечатанное буквами или другими письменными знаками, произнося вслух или воспроизводя про себя»[1]. В связи с тем, что мы отметили выше, нам важно, что глагол зачитаться имеет следующее значение «читая, увлечься; провести много времени за чтением» [10]. Что делает понятным выражение всю ночь до зорь.

Кроме того, предлог про употребляется «при указании на лицо, предмет, явление, на которые направлена мысль или речь; соответствует по значению предлогу „о“» [10]. Получается, что лирический герой проводил не одну ночь, читая про дуб зелёный и про цепь златую там. Провести много времени за чтением одного и того же произведения или даже фрагмента этого произведения, очевидно, можно лишь в том случае, когда имеешь целью вникнуть в его содержание, стараешься «лучше уяснить смысл читаемого» [10]. В связи с чем лексема читал в контексте данного предложения может реализовывать еще одно значение — «вчитывался».

В ходе анализа выяснилось, что помимо слов, которые могут реализовать несколько словарных значений в данном стихотворении, например, читал, командированный, там, все стихотворение можно рассматривать как многозначное, прочитывающееся в двух семантических вариантах. Было отмечено, что в качестве основных текстовых номинаций выступают видоизмененные пушкинские тексты («пушкинские места»). Данные номинативные единицы и создают многозначность этого стихотворения, позволяя прочитывать его в двух вариантах: как осмысление пушкинского поэтического мира, его сакрального образа действительности, или как осмысление мира Высоцкого, профанного мира.

В итоге проведенный анализ словоупотребления в контексте предложения в эпистолярном и поэтическом текстах показал, что явление полисемии в текстах Высоцкого отличается регулярностью. Отсюда можно сделать вывод, что данное явление — не особенность индивидуального или художественного стиля, а явление, обусловленное типом языковой способности.

Литература:

1.         Большой толковый словарь русского языка / под ред. С. А. Кузнецова / Спб.: Норинт [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.gramota.ru/slovari/info/bts/

2.         Воронова, Н. Г. Асимметричный дуализм языкового знака и качество языковой способности /Н. Г. Воронова // Современные проблемы лингвистики и лингводидактики: концепции и перспективы [Текст]: материалы Второй междунар. заоч. науч.-метод. конф., г. Волгоград, 16 апр. 2012. — Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2012. — 550 с. — С. 301–306.

3.         Воронова, Н. Г. К вопросу о качестве языковой способности [Электронный ресурс] / Н. Г. Воронова. — Режим доступа: http://www.rusnauka.com/25_NNP_2011/Philologia/3_91764.doc.htm. –Заглавие с экрана.

4.         Воронова, Н. Г. Тип языковой способности автора народных мемуаров Ф. Г. Дмитриева / Н. Г. Воронова // Казанская наука. — Казань: Изд-во Казанский издательский дом, 2012. — с.186–189.

5.         Голев, Н. Д. Языковая личность как носитель языковой способности /Н. Д. Голев // Лингвоперсонология: типы языковых личностей и личностно-ориентированное обучение: монография. — Барнаул; Кемерово, 2006. — 435 с.

6.         Гумбольдт, В.фон. Избранные труды по языкознанию / В. фон Гумбольдт. — М.: Прогресс, 1984. — 227 с.

7.         Зализняк, А. А. Многозначность в языке и способы ее представления / А. А. Зализняк. — М.: Языки славянских культур, 2006. — 672 с.

8.         Зубкова Л. Г. Принцип знака в системе языка / Л. Г. Зубкова. — М.: Языки славянской культуры, 2010. — 752 с.

9.         Литвин, Ф. А. Многозначность слова в языке и речи / Ф. А. Литвин. — М.: Высшая школа, 1984. –119 с.

10.     Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований. — 4-е изд., стер. [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/mas/mas-abc/02/ma106328.htm

11.     Толковый словарь русского языка: В 4 т. под ред. Д. Н. Ушакова. / Гос. изд-во иностр. и нац. Слов [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/ushakov/ush-abc/0ush.htm