Межъязыковое контактирование как отражение социально-культурной интеграции в современном мире

 

В любом языке отмечаются слова «свои» и «чужие», пришедшие из других языков. При этом доля заимствованной лексики в адаптируемом языке может колебаться от 10 % до 80–90 %.

Очевидно, что заимствование слов, форм и выражений — это естественный процесс развития языка. При этом не нарушается его самобытность, ибо сохраняется базовый словарный фонд, остаётся неизменным грамматический строй и не нарушаются внутренние законы развития и функционирования.

Так, отмечается высокая степень предрасположенности английского языка к заимствованию. В силу различных конкретно-исторических условий своего развития английский язык исключительно проницаем для заимствований (loanwords, borrowings). Прежде всего, этому способствовал прямой непосредственный контакт (иноземная оккупация Британских островов в средние века, а затем колонизаторская активность самих англичан, их торговая экспансия и т. д.). В итоге, собственно англоязычный словарь составляет лишь порядка 30 %. И всё же сюда включаются самые употребительные предлоги, союзы, прилагательные с супплетивным образованием степеней сравнения, почти все местоимения, наречия времени и места, числительные (кроме second, million, billion), реализующие коммуникативно-активные понятия, существительные, вспомогательные и модальные глаголы.

Восприимчивость к иноязычному влиянию обусловливается рядом факторов. Например, она зависит от географического фактора. Скажем, исландский язык, вследствие своего островного положения и обособленности от языков материковой Европы, отразил на протяжении многих веков совершенно мало заимствований [2, с. 102–103].

Экстралингвистические причины заимствования вызываются тем, что вместе с новым объектом (вещью, предметом и т. д.) приходит и его название. Именно этим объясняются приход в русский язык таких слов, как автомобиль, такси, трактор, комбайн, метро, транзистор, робот, лазер, акваланг, нейлон и др.

Соответственно результатом французско-английского контактирования явилась такая новая лексика в английском языке (прежде всего технико-культурная), как premiere, ballet, repertoire, reinforcement, piquet, embassy, assembly, garage, hangar, chaussie и т. д.

В общем же, экстралингвистические причины заимствования сводятся к историческим контактам народов, новаторству нации в какой-либо сфере деятельности, моде, экономии языковых средств, авторитетности языка-источника (отсюда появляются интернационализмы — продукт заимствования ряда языков из одного), увеличение отдельных социальных слоев населения — пользователей нового слова [3, с. 19–20].

Внутрилингвистические причины заимствования обусловливаются, прежде всего, необходимостью обозначить какой-либо специальный вид объектов (предметов или понятий). К примеру, с появлением в России гостиниц стало употребляться французское слово портье, вытеснив исконно русское название слуга. Последнее оказалось уже недостаточным в номинации новой сферы деятельности этого работника.

Отсутствие в адаптируемом языке эквивалентного слова для нового объекта — основная внутрилингвистическая причина заимствования (ср. плеер, импичмент и т. п.).

Отмечается и заимствование нового значения. Подобное семантическое заимствование показательно, прежде всего, для близкородственных языков.

Так, английское dwell («жить», ср.: “If you dwell somewhere, you live there; a formal word. EG He had gone off to the Himalayas and had dwelt there for some years” [5, с. 442]) восходит по звуковому отражению к др.-англ. глаголу dwellan («блуждать», «медлить»), а семантически — к др.-сканд. dvelja («жить»);

английское gift («подарок», ср. “A gift is something that you give someone as a present. EG Give a scarf as a gift... buying a gift for his hostess... the gift of a handful of primroses... a gift from the Russian ambassador to Charles II... a parting gift” [5, с. 611]) означало в древнеанглийском «выкуп за жену» (а позже — по смысловой смежности — «свадьба»); значение же «дар», «подарок» возникло под скандинавским влиянием.

Заимствования производятся из языка в язык непосредственно и опосредованно — через языки-посредники: сирень — из латинского через немецкий; маляр, ярмарка — из немецкого через польский; бивак — нем Biwak — заимствовано из французского (изначально Beiwache); рисунок → Reißung → через польское «начерченное, нарисованное»; рыдван (в старину: большая дорожная карета) (польск. rydwan) ← нем. Reitwagen — повозка; солдат → нем. Soldat — из итальянского soldato (от soldare — «нанимать»); трасса → нем. Trasse от французского trace («черта»); тюрьма → нем. Turm — башня (возможное заимствование из др.-тюрк.); шоры → польск. szory ← ср. — в нем. geschirre — «упряжь», «сбруя»; штат → нем. Staat — «государство» от лат. status «состояние»; шумовка → нем. Schaumlöffel → от польск. shumowac, a оно от нем. Schaum — «пена».

География межъязыковых контактов может быть весьма различной. Отметим такие цепочки: арабо-испано-французско-русская — азард (hazard — от араб., аз-захр — игральная кость, через исп. — azar — игра в кости); итальянско-немецко-французско-русская — балюстрада (перила; парапет; происходит из итальянского balaustrata — «имеющая балясины»; заимствовано через немецкий язык Balustrade) и т. д.

В процессе межъязыкового распространения исходное значение слова и его первоначальное фонетико-орфографическое оформление подвергаются влиянию со стороны адаптирующих языков. При этом зачастую пользователи сопоставляют заимствования с ближайшими по какому-либо сходству словами родного языка: франц. répandre («залить», «проливать», «разливать», «лить») → через отлатинскую глагольную форму superondere («заливать») → через отождествление в английском языке со словом round → возникновение нового глагола to surround («окружать», «обступать»); древненемецкое bervrit → в старофранцузское belfray в значении «башня» → анг. bell «колокол» и т. д.

При этом через серию многих иноязычных использований слово может вновь вернуться в сферу своего первоначального языка-источника, но уже в значительно измененном качестве — семантическом, функциональном, коннотативном и т. д.

Ср. развитие английского слова sport: старофранцузское (desport из позднелатинского disportus в значении «отвлечение», «отклонение») → среднеанглийское (в значении «развлечение», «спорт», «веселье», «оживление») → новоанглийское («физические упражнения» (в виде игр и состязаний) → французское (шире — интернациональное слово вообще).

Ассимиляция заимствованного слова в лексической системе адаптирующего языка сопровождается различными семантическими трансформациями в ракурсе взаимовлияния «родной» и привносимой «чужой» смысловой значимости. При этом заимствованное слово подстраивается к семантической структуре соотносительных по номинации слов адаптирующего языка, активизируя процесс смыслового размежевания.

Так, судьба французских глаголов labourer («трудиться», «прилагать большие усилия») и travailler («тяжело трудиться»), заимствованных в среднеанглийский язык (labouren, travaillen), сложилась следующим образом: labouren, будучи синонимичным собственно английскому swincan, вытесняет его из общенародного употребления, a travailler, напротив, уступает в этом отношении английскому werken, закрепляет за собой значение «путешествовать» (с XVI века) взамен существовавшего до этого глагола lithen. Соответственно старофранцузское существительное travail (1. «тяжкий труд» и 2. «муки при родах») стабилизировалось в английском языке (достаточное сохранение фонетического облика с ударением на втором слоге) и послужило основой образования глагола to travel (1. «мучительно трудиться» и 2. «мучиться в родах») и его дублета to travail.

Или же активность в английском языке французского sport (от desport –disportus) оттеснила благодаря специализации исходного значения сохранившейся семантически соотнесённый английский глагол disport («развлекаться»), который получил дальнейшую семантическую дифференциацию своего первоначально исходного значения: “If you disport yourself, you amuse yourself in a happy and energetic way; an old-fashioned word, now used humorously” [5, с 406; 4, с 407].

На интенсивность ассимиляции процесса заимствования в языке-адапторе сильно влияние социолингвистических факторов.

Так, активное проникновение в английское общество французской моды и технологии одежды отразилось в системе номинативных средств. К примеру, внедрение в англоязычный речевой обиход XIII века старофранцузского слова habit («одежда», «платье») сказалось на семантико-стилистическом статусе английского слова shroud (от древнеанглийского scrud); оно трансформировало значение «одежда» в значение «место, дающее приют, защиту». Подобное влияние усиливается здесь и дальше, когда в XIV веке в английском языке стало употребляться французское слово garment («одежда»), что, привело к семантическому сдвигу (возникновение значений «покров» и — позже — «саван») с новой коннотацией (оттенок торжественности).

Семантико-стилистическое трансформирование исконного и заимствованного может быть и более заметным.

Так, взаимодействие отфранцузских слов people (от peuple) и remain (от старофранцузского remainder) способствовали изменяемости исконно английских слов с тем же значением: 1) folk сдвинуто в разговорную сферу с эмоциональной коннотацией и 2) abide — в поэтическую.

Ср. “folk... 1. Folk are people; sometimes used showing affection... 2. Your folks are your close family, especially your mother and father... 3. You use folks as a term of address in informal English when you are addressing several people” [5, с. 560] // “abide... If you abide somewhere, you live there; an old-fashioned word. EG He would not return home, but would abide in the mountains” [5, с. 2].

Если иноязычность в употребляющемся заимствовании сохраняется, то — это уже будут экзотизмы: гопак, фрау, сантим, хурал. Экзотизмы подразделяются на заменимые и незаменимые. Заменимые экзотизмы переводимы на адаптируемый язык: фрау — госпожа, мистер — господин, консьерж — привратник. Незаменимые экзотизмы — непереводимы: лаваш ≠ хлеб, лепешка; франк ≠ рубль; хаши ≠ суп. Ср. ещё и такие образцы непереводимых экзотизмов: доллар, иена, чалма, тамтам, чонгури, лявониха, сари.

К этому разряду заимствованной лексики относятся также: matador, hidalgo, duenna, real — в английском языке из испанского [Ср., например: 5, с. 894]; sonata, soprano — из итальянского; ср. английскую кодификацию этих итальянизмов: “A sonata is a piece of classical music, especially one written for the piano, or for a piano and one other instrument. EG... Chopin's Sonata number 2 in В flat minor” [5, с. 1389]; “A soprano is a woman, girl, or young boy with a singing voice in the highest range of musical notes. EG His mother had been a soprano with the Berlin State Opera. → used to refer to his range of musical notes. EG She had a high, thin soprano voice” [5, с. 1390].

Проблема заимствования отличается своей спецификой и ракурсе конкретно избранной пары взаимодействующих языков.

Англо-немецкое контактирование

Англо-американский словарь составляет порядка 700000 лексических единиц (на 1,4 миллиардов говорящих), а немецкий — лишь около 400000 (на 100 миллионов говорящих). Отсюда в немецком языке отсутствуют эквиваленты для многих понятий. Ср.: hot Pants («горячие штанишки», т. е. «очень узкие женские брюки» / «брюки-дудочки»: Der Trend heutiger Mode sind hot Pants); das Catch-as-catch-can (англ. catch-as-catch-can — «схватить, как только можно» (в борьбе свободного стиля); der American Way of Life («американский образ жизни»).

К настоящему времени в Германии стало модным употреблять англицизмы (целесообразно это или же нет). Ср. в больших городах (особенно на вокзалах): Check in, McClean, Image-Center, City-Shopping, Moonlight.

Вполне естественным в речи немцев последнего времени становится всё больше число англицизмов. К примеру, ср. такие из них: Live, Mountainbike, Jogging, Airbag, Basketball.

В большинстве своём англицизмы призваны заполнить всевозможные лакуны [1, с. 284–285].

Разумеется, это характерно для владеющих английским языком. Отсюда активное проникновение англицизмов в различные профессиональные сферы (спорт, музыка, экономика, техника и др.). Ср.: Team, Job, Fan, Match, Holding, Computer, Know-how, up to date («на уровне дня», «поднимать высокую планку») и out sein («быть отстранённым от игры» / «вне игры»; «вылетать»), gut in Run liegen («быть в хорошем положении»; «иметь все шансы на успех»); Run machen («прийти первым», «выйти победителем», «выигрывать»); lucky punch («счастливый удар»).

Точно так же пользование компьютерной техникой привело к проникновению в немецкий язык англицизмов типа online sein, online/on line surfen («плыть по волнам Интернета в режиме реального времени»), in Cyberspace leben («жить в гиперпространстве»).

Интенсификация англо-американского влияния на немецкий язык обусловливается рядом следующих факторов:

1)            Английский язык более ориентирован на краткость, что особенно

2)            показательно для телеграммного стиля, E-mail сообщений и обыденной речи [4, с. 380–381]. Отсюда, по сравнению с немецкими словами английские короче и удобнее в своём произношении, ср., к примеру: Trucker (2 слога, 5 букв) = Lastwagenfahren (5 слогов, 15 букв). Или ср. также ещё: Management=Unternehmensleitungen; Jointventure = Gemeinschaftsunternehmen.

3)            Используются англицизмы (во избежание слишком частого употребления) как варианты для немецких терминов. Ср.: Banker → Bankier → Bankfachmann (первое слово — современнее второго и короче третьего); tschintschen (от англ. to change «менять») («совершать меновую сделку») “einen Tauschgeschäft machen (abschließen)“.

Многие из заимствованных немецким языком англицизмов сами восходят к другим языковым первоисточникам. Причём зачастую их иноязычная предыстория отличается исключительной сложностью: das Palaver ← англ. palaver: ← от слова одного африканского языка — «религиозное или судебное собрание» в португ. palavra «слово»; в значении же «рассказ» — от лат. parabola, parabole ← греч. parabolē (В итоге сформировалось значение «продолжительная, часто безрезультативная беседа (дискуссия) многих лиц с высказываниями каждого»); Mary Jane ← англ. marijuana ← исп. marihuana: ←Maria (англ. Mary) + Juana (англ. Jane) («марихуана» — жаргонный эвфемизм); das Dope ← англ. dope (букв. «смазка») ← нидерланд. (диал.) doop («соус», «подливка») = разговорно «наркотик» (в особенности «гашиш»); der (das) Event («особое событие», «мероприятие») ← англ. event ← древнефранц. event ← лат. eventus (eventum — партицип от evenire); der (das) Cartoon («картон») ← англ. cartoon ← итал. cartone < carta («бумага») < франц. carte ←лат. Charta ← греч. chártēs < египет. «лист папируса, из которого изготовлялась бумага».

Для заимствования немецким языком англицизмов характерны следующие общие тенденции:

1.             Англицизмы проникают в немецкий язык без какого-либо изменения своего исходного значения: Meeting, Team, Sprint, Talkshow, CD-Player.

2.             Образуются англо-немецкие синонимические пары терминологических обозначений: user = Nutzer, slang = die Umgangssprache, investor = der Investitionstranger, consulting = der Berater, leasing = die Vermietung, marketing = die Massnahmen eines Unternehmens.

3.             На основе слияния англо-немецких словных фрагментов возникают композиты типа Livesendungen (= Sendungen über das Alltagsleben), Reiseboom (= grosse Reisenachfrage), Powerfrau (= Geschäftsfrau]; mit good Cards (= предпринимать что-л., имея все шансы на успех; калька с англ. with good cards); free Hands haben (= иметь / получить свободу действий; развязать руки); lose face (= потерять лицо, престиж).

4.             Глаголы-англицизмы получают в немецком языке соответствующее грамматическое дооформление в виде инфинитивного окончания -en, -n, что необходимо для спряжения и образования партиципа: to manage → managen, to swap → swappen, to trade → traden.

Итак, англоязычные заимствования — как процесс — являются достаточно присущими для немецкого языка и совершенно неотъемлемыми для его лексического состава. Тем самым немецкий язык, обогащаясь англицизмами, демонстрирует активное восприятие всех изменений в жизни общества.

Французско-английское языковое контактирование

Французские слова заимствуются английским языком, прежде всего, в своих исходных номинативных значениях: money — в значении «монета», judge — «судья», parliament — «разговор», «совещание», sergeant — «слуга», «оруженосец рыцаря», country — «владение графа», «собрание, созванное шерифом для решения дел графства».

Большинство галлицизмов среднеанглийского периода являются по происхождению латинизмами: enemy, champion, castle, advance, money, tower, spy и др.

Этот разряд галлицизмов до вхождения в английский язык несколько трансформировал свое исходное значение: traison — от лат. traditio «сдача»; chief — от лат. caput «голова»; chamion — от лат. campus «поле»; capitale — от лат. capitalis «главный»; archer «стрелок» — от лат. arca «дуга»; parlement — от лат. paraulare < parabolare «говорить, болтать»; chevalerie — от лат. caballus «лошадь».

Регулярностью отличается в английском языке такая семантическая трансформируемость галлицизмов, как актуализация в смысловой структурации переносного значения и соответственно вытеснение базового прямого значения:

reconnaissance («разведка») от франц. reconnaite («узнавать»), envoy («посланник», «консул») от франц. envoyer («посылать»), melle («схватка») от франц. meler («смешивать»), а также: bureau («бюро»), siege («осада»), rencontre («стычка»), rapprochement («сближение между двумя государствами») и др.

Семантическая трансформируемость заимствованного в английском языке галлицизма может проявляться в расширении исходного конкретного значения с формированием сложных и отвлеченных понятий: noun от франц. nom («имя»); champion от франц. le champ («поле»); adjourn, journey от франц. jour («день»), money от франц. monnaie («монета»).

Реже исходное латинское значение либо: 1) было ранее утрачено — в старофранцузском языке (ср.: companion — cum «вместе с» + panis «хлеб»; cunestable — comes stabuli «конюший»; chancelier — cancellus «решётка»), либо: 2) всё же сохраняется в галлицизме: paix — от лат. pax «мир», dette — от debere «быть должным кому-либо».

Известному сохранению исходной семантики заимствования или же её лишь некоторому изменению способствует наличие в языке-адаптаторе какого-либо соотносимого по значению слова.

Так, слово league («лига, союз») в английском языке повлияло на стабильность французского collègue («коллега») в английском colleague («коллега», «сослуживец»).

Активная трансформационная подвижность заимствования в языке-адаптаторе затрагивает не только собственно семантическую сторону, но и фонетико-грамматическую. Ср. в английском языке группу галлицизмов, подвергшихся различным изменениям в звуковом облике и грамматическом оформлении: parterre, raison-d’être, raison d’état, lieutenant, coup-d’état, aid-de-camp, chef-d’oeuvre, charge-d’affaires, laissez-faire, sang-froid, pot-pourri.

Естественно, что всегда действует тенденция народно-этимологического осмысления иноязычного слова в сравнении с ближайшим по звучанию и лексико-структурному выражению словом языка-адаптатора. Ср. подобную трансформируемость во французско-английском контактировании: франц. coutelas («короткая сабля») → англ. to cut → cutlass → cutlash (по аналогии с lash); франц. arbalète («арбалет», «самострел») → среднеангл. arbalest (современное arblast = arbalest, arbalist «арбалет», «лук», «самострел») → англ. arrow («стрела») → arrowblast, arrowblaster.

При этом всё же возможна та или иная семантическая конкретизация, способствующая стабилизации специализированного значения в языке-адаптаторе на базе заимствованного: франц. côtelette («отбивная котлета») → англ. cutlet («(баранья или телячья) отбивная котлета»).

Зачастую заимствования вступают в языке-адаптаторе в синонимические отношения с его лексико-фразеологическими единицами. На первых порах при этом возникают между ними ряды абсолютных синонимов. Ср., в истории французско-английского языкового контактирования: folk-people, fris-peace, bondhouse-prison, here-army, sige-victory.

Дальнейшее же функционирование заимствований в языке-адаптаторе неизменно приводит либо к сильному семантическому дифференцированию (ср. французско-английское лексическое сопоставление в среднеанглийский период: land-country, fight-battle, want-claim, weep-cry), либо даже к вхождению заимствования в основной словарный состав адаптируемого языка, что зависит от номинативной значимости новых привносимых слов. Ср., к примеру, такие галлицизмы в английском языке: mountain, judge, river, peace, parliament, state.

Из вышесказанного очевидно, что на современном этапе развития межъязыкового контактирования процесс заимствования является наиболее репрезентативным источником широкого лексико-фразеологического обогащения, способствующего версификации полноты передаваемой информации и прагматико-коннотативных средств высказывания. Это подтверждает тенденцию к интеграции в современном мире. Она приводит к тому, что в культурах разных стран возникает все больше общих черт и заметно нивелируются первоначальные различия.

 

Литература:

 

1.             Abraham S., F. Kiefer. A Theory of Structural Semantics. — The Hague: Mouton, 2009. — 488 p.

2.             Antilla, Raimo. An Introduction to Historical and Comparative Linguistics. — New York: Macmillan, 2010. — 488 p.

3.             Bablon, Frédéric. Enseigner une lange étrangère à l’école. — Paris: Hachette Éducation Supérieur, 2004. — 158 p.

4.             Henle, Paul. Language, Thought and Culture. — Ann Arbor, Mich.: University of Michigan Press, 2008. — 504 p.

5.             Advanced Learner’s English Dictionary. — London: Harper Collins Publishers, 2010. — 1712+32 p. [ALED-2010]

6.             English Language Dictionary. — London: Harper Collins Publishers, 2006. — 1703 p. [ELD-2006]