Холистический и элементаристский подходы к восприятию и интерпретации текста (на примере рассказа Л. Андреева «Большой шлем»)

Восприятие — «это процесс сбора информации о мире с помощью наших чувств» [3, с.184]. Существует мнение, что языковые личности в процессе восприятия, интерпретации текста используют два подхода — холистический и элементаристский. Это и будет предметом нашего исследования. Объект исследования — интерпретация и восприятие текста. Мы преследуем цель: рассмотреть два подхода к интерпретации текста.

Холизм — учение о целостности. Известна формула южноафриканского философа Я. Х. Сматса: «Целое больше своих частей». Холизм в переводе с греческого означает «целый». Холистический подход «акцентирует описание процедуры восприятия по принципу «сверху вниз» [2, с.189]. Восприятие при этом описывается, как процесс, зависимый от фоновых знаний человека, его модели мира. Это признание целостности воспринимаемого объекта. Под целым мы понимаем контекст речевого высказывания, включающий такие составляющие, как жанр, коммуникативная ситуация, событийная ситуация, социальный контекст, культурно-исторический контекст. Элементаризм предполагает, что восприятие строится «снизу вверх», и смысл складывается из смысла составляющих его элементов. Часть — это своеобразный код. Целое — контекст.

Гипотеза: Языковая личность, использующая одну из стратегий (подходов), функционирует в слабой персонологической позиции и актуализирует одну из смысловых версий. Языковая личность, использующая две стратегии, — в наибольшей степени реализует множественность своего смыслового потенциала.

Мы затрагиваемпроблему соотношения целого и части в языке, сформулированную Ф. де Соссюром при рассмотрении им оппозиции значимости и значения. Значимость — содержание, вытекающее из системной целостности, каждый элемент которой содержательно зависит от этой целостности. Каждый элемент системы имеет своё значение. Но целое больше суммы своих частей.

Применение этих стратегий обусловлено как врождёнными языковыми способностями (левополушарный и правополушарный типы языковой личности), так и дотекстовыми знаниями и интенциональностью субъекта-интерпретатора.

Рационально-логическая интерпретация текста соответствует левополушарной языковой личности (элементаристский подход), а интуитивно-чувственная — правополушарной личности (холистический подход). Языковая и метаязыковая стратегии соответствуют элементаристской и холистической.

Рассмотрим два подхода на примере рассказа Леонида Андреева «Большой шлем» (1899 г.). Социальная проблематика «Большого шлема» — трагическая разобщённость и одиночество людей. Главные герои рассказа отвернулись от «дряхлого мира», обливающегося «стонами больных, голодных и обиженных», омещанившиеся интеллигенты три раза в неделю собирались для игры в карты, противопоставляя реальному миру свой собственный сочинённый, иллюзорный мирок, определяемый правилами карточной игры. Руководствуясь соображениями мелочного житейского практицизма, они начинают принимать придуманный ими иллюзорный мирок за настоящий, а в итоге проигрывают собственную жизнь. Вот в чём, на наш взгляд, смысл данного текста. Это пример обывательской бездуховности. Л. Андреев исповедален в своих рассказах. Это ещё ярче обостряет социальную проблему.

Рассмотрим подробнее различные стратегии интерпретации (подходы): 1. В самом начале рассказа читатель неожиданно узнаёт, что для героев «Большого шлема» воскресенье — «самый скучный день в неделе», так как воскресенье «пришлось оставить на долю различным случайностям»: приходу посторонних, театру…» [1, с.89]. Хотя летом на даче они играли в винт и в воскресенье. Пример интуитивно-чувственного подхода восприятия жизни героями текста и читателями. Здесь проявляется сильная метаязыковая персонологическая позиция, метаязыковая рефлексия. 2. Когда умер в момент игры Николай Дмитриевич Масленников, то его напарник Яков Иванович был поражён, что «НИКОГДА» Масленников не увидит, что у него есть большой шлем, есть туз: «И Якову Ивановичу показалось, что он до сих пор не понимал, что такое смерть. Но теперь он понял, и то, что он ясно увидел, было до такой степени бессмысленно здесь, ужасно и непоправимо. Никогда не узнает! Если Яков Иванович станет кричать об этом над самым его ухом, будет плакать и показывать карты, Николай Дмитриевич не услышит и никогда не узнает, потому что нет на свете никакого Николая Дмитриевича» [1,с.9]. В этом контексте также проявляется метаязыковая рефлексия.

В данном тексте доминирует холистический подход (метаязыковой, интуитивно-чувственный, правополушарный). Это проявляется и в тех ситуациях текста, когда герои неожиданно узнают подробности о жизни друг друга (их ведь всегда интересовала только игра), и тогда, когда в самом конце рассказа (сразу после смерти Масленникова) звучит вопрос Якова Ивановича: «А где же мы возьмём теперь четвёртого?» [1, с.99]. Они ведь играли вчетвером…И уж совсем неожиданный конец. Евпраксия Васильевна спросила:

— А Вы, Яков Иванович, всё на той же квартире? Спросила на всякий случай (они ведь ничего не знали друг о друге).

Холистическая модель текста у Л. Андреева является наиболее частотной, свидетельствующей, с одной стороны, об активном участии метаязыкового сознания, с другой — такой ментальной деятельности слушающего, результатом которой является компрессия исходного текста. Сам исходный текст проводит в сознание читателя-слушателя элементаристскую модель (от частного к целому), но при этом данный подход не является доминирующим. Семантизация исходного текста, таким образом, осуществляется путём его свёртывания в ключевую лексему или словосочетание. Комментируемая часть интерпретирующего суждения представляет собой более или менее развёрнутое суждение. В подобных метатекстах сильная текстовая позиция интерпретации подкрепляется сильной персонологической позицией (автора-героя текста). Такой метатекст характеризуется высокой степенью вариативности интерпретации разных аспектов исходного текста Л. Андреева «Большой шлем». Таким образом, языковая личность, использующая две стратегии, — в наибольшей степени реализует множественность своего смыслового потенциала.

Литература:

1.      Андреев, Л. Н. Повести и рассказы / Предисл. И примеч. В. Чувакова. М., 1984. — 416 с.

2.      Ким, Л. Г. Вариативно-интерпретационное функционирование текста: монография. «Кемеровский государственный университет», 2012.- 272 с.

3.      Мацумото, Д. Человек, культура, психология. Удивительные загадки, исследования и открытия. СПб, 2008. — 668 с.