Ассоциативный эксперимент в психолингвистическом моделировании значения слова

В исследовании представлены элементы комплексного анализа когнитивной составляющей синонимического ряда. Ряд рассматривается как цепочка лексем, вербализирующих в речи те или иные оттенки смысла концепта «невзрослый». Специфика подхода проявляется в привлечении к анализу данных лексикографической практики, элементов когнитивного анализа лексики (классификация как способ моделирования фрагмента действительности в Русском семантическом словаре), корпусной технологии и результатов свободного ассоциативного эксперимента.

 

На материале синонимического ряда в рамках статьи представлен опыт моделирования фрагмента действительности, языковым средством указания на который является ряд семантически похожих слов. Синонимы не только являются избыточным средством языка указывать в новом языковом знаке на уже фиксированное в языке содержание, но и показывают работу нашего мышления, находящего нюансы в интеллектуальном моделировании действительности.

Специфика исследования заключается в использовании электронной базы данных — Национального корпуса русского языка — для выявления актуальных когнитивных признаков; а также во введении в методику анализа семантических отношений между синонимами мегаструктуры — концепта.

По мнению ученого В. А. Пищальниковой [1], концептуализация — это процесс структурирования знания о реалиях действительности, а опыт, приобретаемый человеком по разным каналам восприятия, не является однородным. Поэтому знание включает, по Р. И. Павиленису, все, что индивид знает, думает, представляет о действительном или возможном мире [2].

Концепт — специфическая модель значения, акцентирующая роль языкового значения в познавательных процессах. Структура концепта: понятие, представление, предметное содержание, ассоциация, эмоция, оценка, тело знака [3].

Введение в практику лингвистического анализа наряду со значением слова новой единицы — концепта оправданно. По мнению исследователя, автора методики концептуального анализа художественного текста В. А. Пищальниковой, значение как лингвистическая категория в основном вычленяет и фиксирует составные части содержания (элементы) языковой единицы, концепт же моделирует его порождение и функцию [1].

Представление значения слова в виде набора семантических компонентов достаточно традиционно. Таков, в частности, наиболее стандартный способ представления семантики близких по значению слов. Разложение значения слова на простейшие составляющие восходит к идеям Л. Ельмслева и P. O. Якобсона и структурной лингвистики в целом. Наиболее ярко и последовательно этот способ семантического описания реализовался в рамках подхода, называемого компонентным анализом.

В Русском семантическом словаре строение лексики представлено в виде многоступенчатых классификаций (схем), отражающих устройство части речи. Интегрированные определенным способом слова «именуют определенный участок «картинки жизни», информируют о нем и его живописуют» [4, с. X].

По мнению авторов, благодаря существованию таких «картинок жизни» приобретает реальное очертание триада: 1) лексическая система — языковая картина мира, 2) конечное или предконечное подмножество лексического класса — реальное представление некоего участка бытия и 3) синонимический ряд как собственно языковое, семантическое отношение слов, ближайшим образом связанных друг с другом [4, с. XI].

Обращение к идейно структурированному лексикографическому источнику позволило выявить некоторые закономерности, но характер этих закономерностей зависит от ответа на вопрос — является ли лексический класс естественным образованием или это плод умозрительных построений лексиколога? Исследователи во вступительной статье очерчивают свою позицию. «Ответ на этот вопрос зависит от того, что понимать под естественным состоянием языка, в данном случае его лексики. Если понимать под естественным разбиением слов только те ассоциации, которые непосредственно и сразу возникают у носителя языка при необходимости соотнести называемое с чем-нибудь подобным или с его безусловными признаками, то такой элементарной и по существу неосознанной естественности лексические классы слов и их подмножества, так, как они представлены в «Русском семантическом словаре», до определенной степени лишены. Если же не отказывать языку в том, что созданные им абстракции, отвлечения от реальных связей и зависимостей естественны, если согласиться с тем, что такие абстракции принадлежат к числу «человеческих факторов» ничуть не меньше, чем все бесконечные единицы нашей речи, то вычленение лексических классов как конструктов, созданных самим языком в ходе его истории, оказывается описанием его собственного строения, разграничением органических участков языковой системы» [4, с. XI].

Привлечение ассоциативного эксперимента в рамках нашего исследования позволило установить статус «естественности» группировок слов синонимического ряда в словарных статьях Русского семантического словаря.

В Русском семантическом словаре [4] лексический ряд сгруппирован по одному семантическому признаку «номинация лица по признаку неопытности и незрелости». В эту группу вместе с исследуемыми словами попали следующие: девчонка, желторотик, Митрофанушка, недоросль, салага. Это позволяет на представленном нами материале увидеть специфику возможного способа концептуализации действительности, который реализован в словаре, когда моделируется фрагмент действительности с четкими и симметричными, заданными исследовательской логикой, отношениями. Действительно, указанный семантический признак входит в содержательную структуру каждого слова, но вот актуальность этого признака, принадлежность его центру или периферии семантической структуры слова исследователями не анализируется.

Представим описание ряда интересующих нас синонимов, которые входят в эту группу [4, с. 92]

Мальчишка — перен. Молодой и неопытный мужчина (разг. пренебр.) Мальчишка, а мнит себя большим специалистом.

Молокосос — Человек, который ещё очень молод и неопытен, не знает жизни (разг. пренебр., также бран.). Молокосос, а смеет поучать старших. Молокососу с таким поручением не справиться.

Сопляк — То же, что молокосос (прост, пренебр., также бран.)

Сосун (уменьш. сосунок) — Очень молодой и совершенно неопытный человек (прост, пренебр.). Этого сосуна еще учить и учить ремеслу.

Щенок — перен. Мальчишка, молокосос (прост, пренебр., также бран.) Не перечь деду, щенок!

Каждый элемент номинации лиц содержит оценочный компонент. «При этом оценочный компонент может, во-первых, выступать как дополнительный по отношению к характеризующему компоненту значения (напр., писака, рифмоплет, сапожник — к компоненту деятельности), во-вторых, оценка может накладываться на тот или иной характеризующий компонент, образуя вместе с ним сложные диффузные сочленения (напр., трудяга, бессребреник, жмот — по свойствам натуры, чертам характера; недоумок, дурак — по умственным способностям), в-третьих, оценочный компонент может выступать в слове как доминирующий или единственный компонент значения» [4, с. 63]. Одной из таких групп является группа «Брань, хула», в нее, по мнению исследователей, входят такие единицы, которые подаются в толковых словарях в качестве самостоятельных значений, закрепившихся в языке именно как брань. Поэтому лексическое значение слов в этих группах уже не фиксирует существенных признаков, не ассоциируется с тем или иным свойством именуемого лица, эти единицы не требуют собственного семантического описания.

Слова молокосос и сопляк входят в группу с семантическим признаком «брань, хула».

Слово мальчишка входит в группу с семантическим признаком «номинация по полу, а также по возрасту».

Слова сосунок и щенок входят в две разные группы с иными, нежели у синонимов, референтами: грудной ребенок и детеныш собаки.

Иных коннотативных значений, которые бы показывали специфику каждого синонима в синонимичном ряду в словаре не отмечается.

Предлагаем в качестве моделирования содержания фрагмента концептуальной картины мира, вербализованной рядом синонимов, интеграцию процедур выявления ассоциативных связей слов-синонимов и актуальных признаков внутренней формы слова.

Когнитивная доминанта ряда — «невзрослость», этот компонент присущ каждому синониму: мальчишка, молокосос, сопляк, сосунок, щенок.

Далее распределение когнитивных признаков внутри синонимичного ряда вариативно. Приведем примеры актуализированных в речи носителей языка когнитивных признаков слов-синонимов, при выявлении которых мы опирались на анализ контекстов, взятых из НАЦИОНАЛЬНОГО КОРПУСА РУССКОГО ЯЗЫКА (www.ruscorpora.ru).

Когнитивные признаки:

1. «неопытность» — мальчишка (4 контекста), молокосос (2), щенок (3), сосунок (1), сопляк (1). Приведем примеры:

Пшёл ты, мальчишка сопливый / неделю на фронте не прослужил / а уже донос! [Александр Рогожкин. к/ф «Кукушка», (2002)].

Но покровительствовал всегда с весёлой развязностью: — А, молокосос пришёл? Ну, как твои дела сосунковые? А. И. Солженицын. На изломах (1996).

Ты еще сопливый щенок, чтобы произносить такие слова, ты еще ничего не смыслишь в жизни! Евгений Шкловский. Чужие окна (1990–1996).

И вот сосунок с «мобилой», за всю жизнь не забивший гвоздя в стену, командует за тысячи километров «Game over, мужики! Александр Казинцев. Путь Филиппа (2004) // «Наш современник», 2004.07.15.

Если архитектор работает сорок лет и едва сводит концы с концами / а рядом какой-то сопляк со средним незаконченным образованием имеет все / потому что он наворовал / то / хочешь не хочешь / тоже будешь где-то воровать / хотя бы для того / чтобы прожить как-то. Дискуссия об органах местного самоуправления (2001).

2. «требует опеки» — сопляк (5 контекстов), сосунок (2), молокосос (1). Приведем примеры:

А ведь ты еще сопляк, мальчишка и в жизни не видел ничего, кроме мамкиной сиськи! Максим Милованов. Рынок тщеславия (2000).

Ты еще сосунок, а если еще раз услышу, то скажу твоему отцу, чтобы он тебя выпорол нещадно, понял. Евгений Шкловский. Чужие окна (1990–1996).

Та хто-сь такий? — Вон лежит молокосос... Ще и молоко на губах не обсохло. А. С. Серафимович. Железный поток (1924).

2* «требует внимания, ласки» — щенок (3 контекста). Приведем примеры:

Или время меняет стилистику божьих тварей, и вот уже ты не в состоянии излагать события последовательно, а тычешься, как щенок, в разные сиськи. Иржи Грошек. Реставрация обеда (2000).

3. «привязанность» — щенок (4 контекста), мальчишка (1). Приведем примеры:

Яков, как щенок, ходит за ним по пятам. Ирина Ратушинская. Одесситы (1998).

Она обняла его за плечи — свой мальчишка, не пойми кто, ученик, старый любовник, племянник, дружочек... Людмила Улицкая. Путешествие в седьмую сторону света // Новый Мир, № 8–9, 2000.

4. «ранимость, открытость» — щенок (6 контекстов), мальчишка (1). Приведем примеры:

[Гена пинает мальчика] А ну / щенок / в сторону. Пшел отсюда. Леонид Гайдай и др. к/ф «Бриллиантовая рука» (1968).

Я не мог сдержать слез, когда говорил слова прощания, а потом ушел из зала и ревел, как мальчишка, так мне было горько видеть Владимира Львовича в гробу и прощаться с ним — удивительно добрым, благородным человеком, великолепным, истинно мхатовским артистом, интеллигентом. Владлен Давыдов. Театр моей мечты (2004).

5. «неуклюжесть» — щенок (1 употребление). Приведем контекст:

Как слепой щенок, наощупь пробираюсь среди глыб, придавленный тяжестью падающей на плечи воды. Константин Серафимов. Экспедиция во мрак (1978–1996)

6.         «несолидность» — мальчишка (2 контекста), щенок (2), молокосос (1), сопляк (1).

Приведем примеры:

Пожилой человек бежал несолидно, как мальчишка, и держал в руках трехлитровую стеклянную банку с каким-то продуктом. Фридрих Горенштейн. Куча (1982)// «Октябрь», № 1,1996.

Есть такая поговорка русская, что маленькая собачка до старости щенок. Беседа с Дмитрием Приговым // «Пятое измерение», 2003.

А тут парнишка, молокосос, можно сказать, — и три медали у него, да ещё недавно через военкомат выданный припоздалый орден Красной Звезды и лазоревой ленточкой светящаяся медалька «За взятие Кенигсберга». Виктор Астафьев. Пролетный гусь (2000).

Если архитектор работает сорок лет и едва сводит концы с концами / а рядом какой-то сопляк со средним незаконченным образованием имеет все / потому что он наворовал / то / хочешь не хочешь / тоже будешь где-то воровать / хотя бы для того / чтобы прожить как-то. Дискуссия об органах местного самоуправления (2001).

7. «игривость, подвижность» — мальчишка (2 контекста). Приведем пример:

Казалось, вот-вот он сядет на перила и съедет вниз, как мальчишка. В. Т. Шаламов. Колымские рассказы (1954–1961).

Ряд контекстов демонстрирует правоту тезиса ученых о нейтрализации семантических отличий слов-синонимов в речи:

Даже тот молокосос, щенок, которого забрали, мог себе позволить никого не бояться, а кого или чего бояться теперь ему, Родионцеву? Владимир Маканин. Человек свиты (1988).

Смеешь не доверять нам, мудрецам! Мальчишка, щенок, молокосос! Но Хазир взмахнул шелковой плеткой. В. М. Дорошевич. Сказки и легенды (1893–1916).

Молокосос. Сопляк. Веня взмыл над землей от ярости. Василий Шукшин. Мой зять украл машину дров! (1969–1971).

Ряд контекстов показывает, что для функционирования некоторых лексем актуальной является внутренняя форма — молокосос, сосунок, сопляк. Их словообразовательные связи со словами-производителями (мотивирующей базой) еще прозрачны: «молоко + сосать», «сосать», «сопли».

Какой-нибудь, прости Господи... молокосос, шаромыжка... молоко на губах не обсохло... А. П. Чехов. Опекун (1883).

Та хто-сь такий? — Вон лежит молокосос... Ще и молоко на губах не обсохло. А. С. Серафимович. Железный поток (1924).

То наскакивал этот кривогубый сосунок Тухачевский, что будто из-за Сталина он Варшаву не взял. Александр Солженицын. В круге первом. Т. 1. Гл. 1–25 (1968).

Сопляк, пошел прочь, пока тебе соплей не утер! В. В. Вересаев. Сестры (1928–1931).

Актуальность внутренней формы слова (мотивирующего признака) накладывает ограничения на употребление слова. Форма актуализирует значимость внешнего вида субъекта, инфантильность, поэтому частотно использование именно этого фрагмента синонимического ряда в тех случаях, когда нужно вербализовать не содержательную оценку (умный, опытный и т. д.), а представить словом образ внешний, визуальный (несолидный и т. п.). Количество контекстов, представленных в «Корпусе», также неравномерно, против 1090 словоупотреблений доминанты ряда «мальчишка» выступают 99 контекстов со словом «сопляк», 83 — «молокосос» и 26 — «сосунок». Это также свидетельствует о большей семантической связанности слов с актуальной внутренней формой, способных сочетаться со словами, содержащими набор сем, необходимых для поддержания синтагматических отношений (сопляк — утереть сопли, молокосос — молоко на губах не обсохло, сосунок — губы и т. д.).

Следующим этапом моделирования значения слов синонимического ряда было исследование ассоциативного потенциала каждого синонима. В ассоциативном эксперименте приняли участие 25 человек, из них — 5 человек преподаватели и 20 человек — студенты гуманитарного направления.

В результате анкетирования мы получили следующие данные.

Таблица 1

Данные ассоциативного эксперимента

 

Сравнительный анализ данных позволяет нам констатировать следующее — лексемы, принимавшие участие в эксперименте, являются взаимозаменяемыми в некоторых контекстах, так как связаны ассоциативными отношениями подобия в сознании носителей языка.

Ниже представим распределение ассоциаций по когнитивным признакам, выявленным по контекстам словоупотреблений, изъятых из Национального корпуса русского языка по одному слову ряда «Сопляк», но такой анализ проделан по всем словам ряда.

Таблица 2

Распределение когнитивных признаков между лексемами синонимического ряда (фрагмент)

 

Ассоциации реципиентов, не вошедшие в таблицу распределения когнитивных признаков: Вася, Мальчик, Нехороший, Плохой мальчик, Противный.

Ограниченный контекст ассоциаций не всегда позволял с достаточной определенностью решить вопрос о содержании фиксируемого признака (в частности, реакция ЩЕНОК на слово МОЛОКОСОС могла быть отнесена и к зоне 'требует ласки', и к зоне 'неуклюжесть' и т. д.). Заслуживает отдельного комментария лексема щенок, в ассоциативном эксперименте получившая реакции на другой тип референта — животное (собака, полукровка и т. д.). Внутренняя форма этого слова представлена моделью когнитивного сравнения, проведения аналогии между поведенческой моделью животного и человека. Мотивация в этом случае не формальна, а содержательная — метафорический перенос.

Ассоциативный эксперимент все чаще привлекается для различных методик экспертирования текстов. В исследовании Е. В. Лукашевич при анализе слов-синонимов ребенок, чадо, дитя, ребятенок использована модель выявления эмоциональной напряженности в концептуальной структуре слова [6]. Результаты эксперимента представляют интерес не только для лингвистов, но и для психологов, социологов.

Обращение в рамках исследования к корпусной технологии позволяет упростить и алгоритмизировать некоторые процедуры выявления семантики слов, а также уточнить данные в Русском семантическом словаре толкования значений слов-синонимов, оценить употребительность языкового выражения в определенном значении, определить условия нейтрализации значений, выявить актуальный набор семантических компонентов в толковании.

 

Литература:

 

1.      Пищальникова В. А. Соотношение понятий значение и концепт в современной лингвистике // Актуальные проблемы преподавания курса перевода в вузе. — М., 2008. — С. 5–21.

2.      Павиленис Р. И. Проблема смысла: Современный логико-философский анализ языка. — М: Мысль, 1983. — 286 с.

3.      Пищальникова В. А. Психопоэтика: Монография. — Барнаул: Изд-во АТУ, 1999. — 174 с.

4.      Русский семантический словарь. — М., 2000.

5.      Национальный корпус русского языка (www.ruscorpora.ru)

6.      Лукашевич Е. В. Психолингвистический эксперимент как способ диагностики эмоциональной напряженности // Языковое сознание. Теоретические и прикладные аспекты. — М.: Барнаул, 2004. — С. 129–137.