Аксиологический потенциал устойчивых сравнений в лирике Н. С. Гумилёва

В статье обращено внимание на функционирование в художественном тексте устойчивых сравнений на примере лирических текстов Н. С. Гумилёва. Определены некоторые особенности авторского перевода иноязычных УС на русский язык.

Ключевые слова: устойчивое сравнение, идиостиль, акмеизм.

 

Сравнения играют одну из самых знаковых семантико-стилистических ролей в любом тексте, особенно поэтическом. Те сравнения, в которых отразился какой-либо поликультурный символ, называют устойчивыми (УС). Это общепоэтические формулы, образы-архетипы, обусловленные той или иной традицией. В таких сравнениях онтологические явления проявляют свое ценностное содержание.

Традиционные языковые образы-сравнения как снег, как ветер, как маков цвет, как глина, как мертвый, как смертный грех, как в огне, как у совы, как на троне и т. п. имманентны человеческому сознанию, поэтому их появление в художественных текстах неизбежно и эстетически значимо. Реализованные в поэтическом тексте УС, часто рассматриваются как своеобразные штампы, трафаретные модели с затертой образностью. Например, в «Эстетике» Гегель пишет о том, что символико-энергетический потенциал основных составляющих таких конструкций элементарен и слаб [2; 321]. Антипатичность такого взгляда на УС странна не только как на факт языковой системы, но и на «исходную точку языка и сознательной мысли» — именно так определяет сравнение А. А. Потебня [8; 80]. Писателям интуитивно присущи общеязыковые образы, которые активно ими используются как средство реализации авторского замысла.

В этой связи акмеистические тексты Н. С. Гумилёва с установкой на точный образ, предельную конкретность, «мужественно-твердый и ясный взгляд на жизнь» [4; 115], особенно интересны. Его лирика изобилует устойчивыми компаративными структурами. Сравнения, вкупе с другими орнаментальными тропами, позволяют сконцентрировать внимание на значимом для данного контекста образе. Так, «лицо «могучего царя» оказывается «мрачным, как ночь»;кудри вьются по плечам «как змеи»; Люцифер крадется «как тень»; единороги предстают «белыми, как снег», а вечерние звезды сравниваются с «крупным горохом» [6; 50].

Часто в словесном искусстве сакраментальные понятия, являющиеся частью компаративной структуры, получают новый контекстуальный вариант — трансформу устойчивого сравнения. В стихотворении «Словно ветер страны счастливой…» смысловой стержень УС «сладкий, как мед» преобразовывается за счет контекста:

Дорогая с улыбкой летней,

С узкими, слабыми руками

И, как мед двухтысячелетний

Душными, черными волосами.

Традиционные образы за счет включения их в образную ткань произведения усложняют их внутреннюю форму, преумножая эстетический эффект. Невозможно отрицать, что трансформа УС «острый, как сталь» в стихотворении Н. Гумилёва «Царица» придает образу героини монументальную гордость спокойствия:

Твой лоб в кудрях отлива бронзы,

Как сталь, глаза твои остры,

Тебе задумчивые бонзы

В Тибете ставили костры.

Акмеист С.Городецкий в работе «Некоторые течения в современной русской поэзии», говоря о предельной конкретности образа, отмечал: «Роза опять стала хороша сама по себе, своими лепестками, запахом и цветом, а не своими мыслимыми подобиями с мистической любовью или чем-нибудь еще» [1; 97]. Устойчивые сравнения помогали реализовываться акмеистической ориентации на традицию в противопоставление установке на новаторство, окказиональность и сближение далековатых друг от друга образов:

Расцветаетдух, как роза мая,

Как огонь, он разрывает тьму,

Тело, ничего не понимая,

Слепо повинуется ему

(«Солнце духа»)

Аксиологический потенциал УС в тексте неразрывен с самим автором и его образом. Аналитически настроенный Гумилёв ориентировался на своего читателя, который всегда ждет совпадения своих представлений с авторскими. В стихотворении «Персидская миниатюра» УС «голубой, как небо» и «глаза, как миндаль», изначальный символ выполняет коммуникативную функцию, являясь эксплицитно выраженным.

И небо, точно бирюза,

И принц, поднявший еле-еле

Миндалевидные глаза

На взлет девических качелей.

Устойчивое сравнение всегда суггестивно ценностно. В одних случаях, УС способствуют усилению образного впечатления, эмоциональности:

Закат из золотого стал как медь,

Покрылись облака зеленой ржою,

И телу я сказал тогда: — Ответь

На всё провозглашенное душою.

(«Душа и тело»)

В других случаях, УС призвано подчеркнуть ситуативное безмятежное спокойствие. Такое сравнение-атараксия не врезается в текст, а мягко погружается в него: «как луна, всегда светла полночная любовь» («Свидание»).

Эстетически нагруженное УС в тексте всегда играет роль отражателя культурных ценностей. Это особенно заметно на примере каскада сравнений в стихотворении «Венеция»:

Город, как голос наяды,

В призрачно-светлом былом,

Кружев узорней аркады,

Воды застыли стеклом.

Выше говорилось об эксплицитности сравнений. Но УС могут выполнять и имплицитную функцию выражения образного впечатления. Но у Гумилёва и здесь традиционные сентиментальные образы любви служат для адамистического вытесывания стиха:

Нас много здесь собралось с молотками,

И вместе нам работать веселей;

Одна любовь сковала нас цепями,

Что адаманта тверже и светлей,

И машет белоснежными крылами

Каких-то небывалых лебедей.

(«Пятистопные ямбы»)

Н. Гумилёв употребляет устойчивые сравнения рядом с индивидуально-авторскими, свободными, что усиливает эмотивность образа:

А теперь, как мертвая смоковница,

У которой листья облетели,

Я ненужно-скучная любовница,

Словно вещь, я брошена в Марселе.

(«Озеро Чад»)

Постоянные, структурно закрепленные сравнения, интересно работают при переводе текстов с одного языка на другой. Гумилёв был прекрасным переводчиком, максимально сохраняющим истинность оригинальных образных средств. Например, при переложении «Поэмы о старом моряке» («The Rime of the Ancient Mariner») C. Кольриджа, Гумилёв лишь немного видоизменяет УС английского текста, (The bride hath paced into the hall, / Red as a rose is she), содержавшего описание входящей в зал невесты: «роз она милей», сохраняя при этом устойчивость.

В третьей части поэмы Гумилев использует трансформированное, но все-таки стремящееся к устойчивым, сравнение «петь, как стрела»:

Помчались души их (мертвецов. — А.З.), спеша

Покинуть их тела!

И пела каждая душа,

Как та моя стрела».

Примечательно, что в тексте Кольриджа в этой строфе употреблено УС, свойственное только британцам: «пролетать, словно стрела, пущенная из арбалета»:

The souls did from their bodies fly,—

They fled to bliss or woe!

And every soul, it passed me by,

Like the whizz of my crossbow!

В стихотворении поэта-парнасца Т. Готье «Дворец воспоминаний» («Le Château du Souvenir») есть устойчивый прецедентный образ («нить Ариадны», «вести, как нить Ариадны»). Прецедентные сравнения — те, которые содержат в своей структуре культурную реалию, знаменитую экфразу, образы мифологии и т. п. («висеть дамокловым мечом») и имеют ярко выраженный аксиологический компонент:

Но вот, прозрачна и прохладна,

Явилась память вдалеке,

Она ведёт, как Ариадна,

С бечёвкой лёгкою в руке.

Во французском тексте-источнике точно такое же сравнение. В данном случае (совпадение оригинала и перевода) мы можем говорить об абсолютных интертекстуальных сравнениях:

Mais voici, blanche et diaphane,

La Mémoire, au bord du chemin,

Qui me remet, comme Ariane,

Son peloton de fil en main.

Таким образом, устойчивое сравнение, являясь фактом языковой системы, культурно константой, смысловым ядром, присуще любому художественному тексту. Тексты делаются аксиологически наполненными, верифицированными за счет устойчивых сравнений. Лирика Н. С. Гумилёва убедительно иллюстрирует тот факт, что УС, включенное в произведение, не только не обедняет его, а выводит уровень образности за пределы локального художественного пространства.

 

Литература:

 

1.                  Акмеизм // Литературные манифесты от символизма до наших дней. — М.: Согласие, 2000.

2.                  Гегель Г. В. Ф. Лекции по эстетике. В 2-х томах. Том 2. М.: Наука, 2007.

3.                  Готье Теофиль. Эмали и камеи. — М.: Текст, 2012.

4.                  Гумилёв, Н. С. Наследие символизма и акмеизм // Гумилев Н. Избранное. — М.: Вече, 2001.

5.                  Кольридж С. Т. Стихи. Поэмы. — М.: Наука, 1974.

6.                  Занегина, А. А. Эстетические функции внутренней формы слова в поэзии Н. С. Гумилёва. — М., 2012.

7.                  Лебедева, Л. А. Устойчивые сравнения русского языка: краткий тематический словарь. — М.: ФЛИНТА, 2011.

8.                  Потебня, А. А. Мысль и язык. — М.: Лабиринт, 2010.