Бунин и Куприн



Они были ровесниками — Иван Бунин и Александр Куприн. Впервые встретились молодыми людьми, но уже известными писателями и сошлись сразу. Их сближала редкая художественная талантливость, человеческая одаренность, писательская всеядность при резком несходстве внешности, воспитания, образа жизни.

Невысокого роста, стриженный ежиком, мускулистый силач с узкими глазами, Куприн унаследовал от матери бешеную кровь татарских князей, неудержимый и неукротимый нрав предков. Самолюбивому и мечтательному подростку суждено было пройти через сиротский дом. Потом — десятилетнее пребывание в кадетском и юнкерском училищах. В автобиографии Куприн приводит пестрый список тех профессий, которые он перепробовал, расставшись наконец с военным мундиром: репортер, управляющий при постройке дома, разводил табак в Волынской губернии, служил в технической конторе, был псаломщиком, выступал на сцене, изучал зубоврачебное дело, работал в кузнице и столярной мастерской, на разгрузке арбузов, служил в артели по переноске мебели, даже пробовал постричься в монахи. Очень сильный физически, он всегда старался испытать себя: поднимался на воздушном шаре, опускался в водолазном костюме на морское дно, летал на самолете, занимался французской борьбой, сорока трех лет учился спортивному плаванию у мировых рекордсменов — растрачивал силы и нервы в спорте, как в кутежах. Щедрый, теплый, жизнелюбивый, стихийный — так чаще всего определяют талант Куприна.

Бунин, который был младше Куприна только на месяц, выглядел его антиподом: всегда худощав и моложе своих лет, не любил излишеств ни в чем, поражал аристократизмом, хотя с близкими и в кругу друзей был раскован, необыкновенно остроумен, прекрасно рассказывал, копировал людей. Его большие, прозрачные, властные глаза притягательны даже на фотографиях. В книге «О Чехове» Бунин писал: «У Чехова каждый год менялось лицо». Описывая эти перемены, он заключает: «А потом: какое стало тонкое лицо». Вот и во внешности Бунина шли перемены, обнажившие главные свойства его натуры: артистизм, строгость, страстность. Не случайно аристократ Бунин в зрелые годы стал похож на римского патриция, чем и гордился.

Самолюбивый, гордый, часто резкий и нетерпимый человек, каким знали его близкие, Бунин был при этом необычайно требователен к себе, скромен, даже «удивительно смиренен в своем мастерстве», как вспоминала Галина Кузнецова в «Грасском дневнике». Он никогда не позволял себе расслабляться, старался работать при любых обстоятельствах. Не случайно Бунин говорил: «Если ты хочешь чего-нибудь повыше — напрягись, напрягайся ежедневно, так чтобы вены вздувались. Только страшным напряжением можно чего-нибудь достигнуть». И в этом ещё одно его отличие от Куприна, который исчерпал свой талант раньше, чем прервалась жизнь. С Буниным происходило иное: он дряхлел физически, но его художественное видение не ослабевало, а обострялось. Можно сказать, что Бунин не только реализовал данное ему от природы, но развил, воспитал и взрастил свой «строгий талант». Провинциал, не закончивший даже гимназии или иного учебного заведения, он удовлетворял свою потребность в знаниях параллельно с воспитанием своего дарования. Может быть, поэтому его талант сохранил такую естественную самобытную здоровую основу и тягу к гармонии и всю жизнь оставался чужд натурализму, религиозно-философскому мистицизму, орнаментализму, революционной романтике и тенденциозности.

Куприн называл писателя «репортером жизни» и требовал, чтобы он все изведал сам, шел в самую гущу жизни, перевоплощался в других. «Забудь на время себя!» -рекомендовал он в заметках «Десять заповедей для писателя-реалиста». Потому- то и жизнь писателя Куприна читается как приключенческий роман. Бунин был тоже страстен и всеяден как писатель. Но если Куприну нужно было быть всем, забыв себя, то Бунину достаточно было увидеть все, разглядеть и запомнить мельчайшие детали, но ни на минуту не забывая себя. Его жена В. Муромцева в своих воспоминаниях неоднократно пишет о поразительной быстроте, с которой Бунин схватывал и запоминал человеческие типы, явления природы, ситуации, детали. Ему было интересно все: красота моря, которое он однажды изучал в Одессе «целое лето во все часы дня и ночи», или уроды и калеки, собравшиеся во время праздника у церковной ограды.

Всеядность Бунина проявлялась и в потребности путешествовать. Он объездил Россию, побывал во многих странах Европы, в Египте, Сирии, Палестине, на Цейлоне. Восток был одной из самых сильных его привязанностей, ему посвящен цикл рассказов «Тень птицы» и множество стихов. Первое путешествие туда Бунин предпринял в 1903 г. К этому времени он первый раз прочел Коран, который его очаровал. Будучи глубоко русским писателем, прекрасно зная жизнь деревни, природу России, народную речь и фольклор, Бунин был необыкновенно восприимчив к духовной жизни других народов и к истории человеческой цивилизации. Его привлекали славянские, мусульманские и египетские мифы, легенды арабов, философия Древней Греции и Рима. Вот почему такие произведения, как «Братья», «Сны Чанга», «Петлистые уши», «Возвращаясь в Рим», столь же естественны для писателя, как и «Антоновские яблоки», «Суходол», «Деревня». Наверно, мы ещё не в полной мере оценили широту бунинского дара.

В очерке «Куприн» Бунин писал, что их отношения были неровными: Куприн то был нежен с ним и любовно называл его Ричардом, Альбертом, Васей, то озлоблялся и выговаривал: «Ненавижу, как ты пишешь, у меня от твоей изобразительности в глазах рябит. Одно ценю, ты пишешь отличным языком, а кроме того, отлично верхом ездишь». Хотя они и начинали в литературе почти одновременно, а в 1909 г. разделили Пушкинскую премию, но вспыльчивый Куприн, ощущая превосходство Бунина, не мог прощать ему дружеских упреков, откровенного неприятия многого в образе жизни и тех послаблений в творчестве, которые Куприн себе позволял. Признавая достоинства прозы Куприна и восхищаясь ими, Бунин безжалостно отмечал мелодраматизм, штампы, пошлые выражения, дешевую идейность, обличительность, желание не отстать от духа времени. Больше всего Бунин ценил произведения «Конокрад», «Болото», «Трус», «Река жизни», «Гамбринус», начало «Ямы», большую часть «Поединка».

Строго говоря, реалист Куприн продолжал, но не преодолевал тургеневские, толстовские, чеховские традиции. Бунин-художник, вырастая из русской литературы XIX века, во многом определил пути развития русской прозы века двадцатого. Его проза воспринимается на совершенно ином фоне русской и мировой литературы: от А.Белого и М. Горького до Хемингуэя, Фолкнера, Кафки и Пруста. «Парчовый язык» Бунина сочетает в себе точность описаний, изобразительность, физически чувственное начало жизни (то, что притягивало его в творчестве Льва Толстого) и глубокую интеллектуальность, умение заглянуть в глубины жизни духа, рассказать о минутах возвышения человеческой души и часах, днях её нищеты, тайнах любви и смерти, которую Бунин переживал как нечто конкретное, личное (смерть младшей сестры, сына, смерть Чехова, отца и матери, любимого брата Юлия, смерть Куприна, Мережковского, А. Толстого и многих других, кого ему пришлось пережить за свою долгую жизнь) философски отвлеченно. В творчестве Бунина всегда удивляет работа безжалостного интеллекта. Рядом с ним проза Куприна легковесна, романтична, успокоительна для читателя. Читать Бунина и Куприна одновременно- трудно, они не уживаются, — хочется отдать предпочтение или одному, или другому.

Сейчас, когда интерес к литературе русского зарубежья необыкновенно возрос, когда читателю становится известной в полном объёме мемуарная литература, художественная литература, художественная проза и поэзия писателей первой волны эмиграции, ясно видно, насколько значителен их вклад в развитие русской культуры ХХ века. Проза Бунина занимает в литературе русского зарубежья такое же самостоятельное, независимое место, как и в русской литературе рубежа веков. Бунин ни к кому не примыкал. В эпоху социальных катаклизмов его талант развивался самостийно, без рывков и надрыва. Трудно наметить резкий водораздел между тем, что было написано в России и за её пределами; скорее возникает ощущение естественного возвышения, сосредоточенности и расцвета таланта писателя вопреки и благодаря всем переменам в судьбе. В эмиграции Бунин видел в Набокове единственного реального соперника.

Был ли кто равновелик Бунину из современников, пишущих на русском языке? При всех достоинствах с ним трудно тягаться как прозаикам русского зарубежья (Мережковский, Шмелев, Алданов, Ремизов, Розанов, Замятин), так и писателям советского периода (Горький, А.Толстой, Пильняк, Платонов, Зощенко, Шолохов). Сам Бунин называл только одного — своего младшего современника Набокова. Когда возникли разговоры о Нобелевской премии для русского писателя, Бунин видел в Набокове единственного реального соперника. В 1933 г. Бунин стал первым русским писателем, получившим Нобелевскую премию. Он был горд и торжествен в момент чествования и вручения шведским королем золотой Нобелевской медали. Это мировое признание стало своеобразной кульминацией его творческого пути.

Фашизм ужаснул Бунина. При немцах он ничего не печатал. Всю войну Бунины прожили в небольшом городке Грассе, а в 1995 г. возвратились в Париж, где через пять лет писатель праздновал свое восьмидесятилетие. Дневники последних лет жизни, когда Бунин был тяжело болен, свидетельствуют о сохранившемся ярком восприятии жизни. Какая ненасытная жажда впечатлений чувствуется в последних записках 1953 г.: «Это все-таки поразительно до столбняка! Через некоторое очень малое время меня не будет — дела и судьбы всего, всего будут мне неизвестны! И я только тупо, умом стараюсь изумиться и устрашиться!». Нет страха смерти, есть неудовлетворенное за всю долгую жизнь любопытство ко всему, происходящему в мире, и тому, что будет после его ухода.

Литература:

1. Афанасьев В. Н. Бунин И. А. Очерк творчества.- М., Просвещение, 1966.
2. Гейденко В. А. Чехов и Бунин.- М., 1976.
3. Волков А. А. Проза Ивана Бунина. — М., Московский рабочий, 1969.