Японские народные предания о мостах



В культуре всех народов мира мосты занимают особое место. С мифологической точки зрения, они выполняют сакральную функцию и являются символом переправы, связи мира мертвых и мира живых. Они служили постоянным напоминанием ныне живущим о единстве этих двух миров, их близости, а также о быстротечности и иллюзорности земной жизни.

При этом, конечно, нельзя забывать и об утилитарном назначении мостов. Как известно, Япония — горная страна, страна, по территории которой протекает огромное количество горных и равнинных рек, и потому строительство мостов издавна было необходимым условием для возможности вообще передвигаться по стране. Напомним также, что мосты, воспринимаемые как «пограничье» между миром людей и «иным» миром, исстари играли чрезвычайно важную обрядовую и магическую роль в жизни японского общества, были местом традиционных новогодних гаданий и поклонения особым Божествам мостов, которые были призваны охранять жителей близлежащих деревень от болезней и несчастий.

Как видно, роль мостов в жизни японцев — будь то жизненно необходимое или ритуально-сакральное — была чрезвычайно велика. Передвижение по Японии всегда было делом нелегким, и потому «жизнь за мостом», равно как и «жизнь за горой» представлялась совершенно иной — нереальной, фантастической, а мир там — недосягаемым. Это способствовало повышению внимания к событиям и людям, проживающим в пределах досягаемости, и как следствие — к появлению большого числа легенд и преданий, связанных с героями, культурными достижениями и природными объектами небольшой по размеру территории, то есть «своей» деревни или «своего» района. Более того, сформировалось не только очень внимательное отношение к истории и культуре своей «малой родины», но и в дальнейшем — к развитию краеведения и локальной фольклористики, что способствовали тщательному собиранию и записи легенд и локальных преданий.

Вероятно, именно в контексте этого, внимание народной традиции стали привлекать не только значимые объекты — горы, равнины и реки, но и микрообъекты, в том числе мосты. В результате оказалось, что народные легенды и предания о мостах, в большинстве случаев локальных, представляют собой весьма значительный корпус текстов, разных по месту бытования и чрезвычайно интересных по сюжету. Корпус текстов оказался столь внушительным, что представилось возможным даже выделить некоторые сюжетные закономерности. Потому, как нам кажется, условно народные предания о мостах, их происхождении и специфике в японской народной повествовательной традиции можно разделить на три группы:

− предания о мостах, связанные с реальными историческими героями и событиями.

− предания о мостах, связанные с проявлением чуда — религиозно-нравственного или природного характера. Эти предания нередко имеют дидактическую основу и утверждают повторяемость известного чуда (при создании определенных условий) и в наши дни.

− предания о мостах, являющих собой знамения, знак предопределения судьбы.

В качестве примера преданий первой группы можно привести фольклорный цикл полуострова Идзу, который находится сравнительно недалеко от Токио. В давние времена он считался местом далекой ссылки, был диким и малодоступным. Еще в конце XI в. туда был отправлен в ссылку будущий военный правитель Японии, один из самых известных людей в истории страны — Минамото Ёритомо. С его именем связано происхождение большого числа топонимов на этом полуострове, в том числе и название нескольких мостов. Так, например, существует мост с названием Хэби-га баси, что буквально означает «Змеиный мост». Рассказывают, что Минамото Ёритомо нередко посещал синтоистский храм Мисима-дзиндзя, где молился о своем скорейшем возвращении из ссылки. Однажды Минамото попал под сильный дождь и не мог перебраться через разлившуюся речку. Не желая замочить одежды, он схватил за хвост проползающую мимо длинную змею, раскрутил ее и перекинул на другой берег так, что она, словно канат, зацепилась за растущее на берегу дерево. Тогда Минамото привязал хвост змеи к дереву на своем берегу и по змее, словно по мосту, перешел на другой берег. После этого на том месте, где Минамото Ёритомо проложил «живой» мост, построили настоящий крепкий мост и назвали его Хэби-га баси [1, с. 61].

Другая история о Минамото Ёритомо объясняет происхождение моста Комацумэ-баси, что значит «Мост лошадиного копыта». Рассказывают, что однажды Минамото отправился опять-таки поклониться богам в храм Мисима-дзиндзя. Однако когда он переезжал через реку по безымянному мосту, конь вдруг встал и не желал двигаться вперед. Он только бил копытом. На том месте образовалась выемка. И долгое время всем приходилось аккуратно ее объезжать. Спустя время там построили новый мост и дали ему имя «Мост лошадиного копыта» [1, с. 53].

Что касается преданий второй группы, то она является наиболее многочисленной. Сюда можно отнести тексты, основанные как на синтоистском, так и на буддийском чуде. Однако большая часть такого рода историй связана с буддийскими храмами и входит, как правило, в «легендарную историю храма», подтверждая способность буддизма и его божеств творить чудеса.

В этой связи показательными являются истории о мостах города Кавагоэ (префектура Сайтама), также расположенного не очень далеко от Токио. Достопримечательностью этого города среди прочих считается древний буддийский храм Китаин, не раз сыгравший важную роль в истории страны. Так вот около этого храма и сегодня находятся два удивительных моста. Первый из них имеет весьма специфическое название. Он известен как Бива-хаси («Мост бива»; речь идет о старинном струнном инструменте — бива).

Рассказывают, что свое название он получил после одного необычного случая. Как-то вечером монахи возвращались в храм Китаин, как вдруг обнаружили, что потеряли дорогу. Они вышли к реке, но не могли найти того места, где реку можно было перейти вброд. Они долго ходили по берегу, желая спросить у кого-нибудь дорогу, но вокруг никого не было. Наконец, к реке вышел слепой сказитель бива-хоси. (Словом бива-хоси в средневековой Японии называли певцов-сказителей самурайского эпоса. Они исполняли свои сказы, аккомпанируя себе на бива.) Монахи храма Китаин спросили у него дорогу, но певец ничего не ответили, а лишь подошел к реке и положил на воду свой инструмент бива. К изумлению монахов, река в этом месте стала вдруг сужаться и сузилась настолько, что через нее стало возможным просто перешагнуть. В память об этом чуде построили мост, который назвали Сэмбабива-хаси, что можно перевести как «Мост, где бива /укрощает/ чудесную волну». Но это название оказалось слишком длинным для повседневного использования, и со временем мост получил более простое название — Бива-хаси. Однако память о его чудесном происхождении сохранилась. Существует поверье, что если встать на мосту и посмотреть вниз, то заметишь, как твое отражение, сначала четкое и ясное, постепенно начинает исчезать. Если же пройти по мосту трижды, то отражение больше не покажется вовсе [3, с. 12–13].

Весьма поучительной представляется и другая история, связанная с мостами храма Китаин. Так, один из мостов в окрестностях храма называют Доробо-хаси («Воровской мост»). Это странное название появилось в давние времена, когда еще через большой овраг, что около храма, был проложен узкий деревянный мост. Овраг был такой глубокий, что огромные криптомерии, растущие по его склонам, казались стоящими далеко внизу, если смотреть с моста. Однажды вор с богатой добычей прибежал по этому мосту в храм Китаин. Он надеялся спрятаться здесь и схоронить свои сокровища. Настоятель храма увидел вора, подошел к нему и начал говорить тихим спокойным голосом. Затем настоятель пригласил вора в храм и долго беседовал с ним, наставляя на истинный путь. Вор внял словам настоятеля, покаялся в грехах и стал вести праведную жизнь. Но мост, по которому он прибежал в храм, с тех пор стал обладать удивительной силой. Если кто-то пытался украсть из храма Китаин какую-то вещь и вынести ее за пределы храма, то на мосту, который миновать никак было нельзя, эта украденная вещь сама выскакивала из рук или кармана вора и падала в овраг. Найти ее было уже невозможно [3, с. 20–21]. Интересно, что этот мост существует до сих пор и всем посетителям храма с удовольствием рассказывают эту поучительную историю.

Однако не обязательно истории о чудесных мостах должны были быть привязаны к конкретным храмам. Существует большое число локальных преданий о небольших и известных только местным жителям мостах. К таким можно отнести, например, предание о мосте на маленьком острове Догасима около полуострова Идзу. Название этого моста — Догасима-но юругибаси («Качающийся мост Догасима»).

Рассказывают, что некогда недалеко от острова Догасима жили морские пираты, которые грабили маленькие суденышки и совершали набеги на прибрежные деревни. Однажды они ворвались в деревню Таго на острове, унесли все, что могли унести, и оставили стариков и детей в слезах и печали. Пираты были очень довольны своей добычей. Однако едва они вступили на узенький мост через реку Танигава, протекающую на острове, как вдруг мост затрясся, а потом стал раскачиваться из стороны в сторону. Он раскачивался все сильнее и сильнее, пока пираты все до одного не попадали в глубокую пропасть. С тех пор люди стали называть этот мост Качающимся, то есть Юругибаси. До сих пор существует поверье, что когда по этому мосту проходит человек с дурными мыслями и намерениями, мост обязательно начинает покачиваться [2, с. 10–11].

Тексты третьей, условно выделенной нами группы легенд и преданий о мостах, в большей степени, чем две другие, наполнены мистикой и тяготением к неведомому. Сюда следует отнести произведения, основанные на так называемом культе хасихимэ (букв. «Принцесса моста»). Речь идет о преданиях, известных во многих районах страны, объединенных в целом одним сюжетом и образующих некий цикл хасихимэдэнсэцу («Легенды о Принцессе моста»). Все они имеют романтико-историческую основу, потому что повествуют о несчастной любви знатной девушки (которую в японском фольклоре принято называть химэ), часто исторически достоверного лица, которая в порыве ревности, полная печали, бросилась с моста. Это событие способствовало появлению топонимов, типа «Девичий мост» или «Мост печали». Известен и Шепчущий мост, ступая на который, как бы слышишь тихий шепот и вздохи погибшей девушки [5, с. 221–223].

Кроме того, девушка, столь достойно погибшая (с точки зрения средневековой японской морали), не умирала, а, согласно синтоистским представлениям, превращалась в божество ками и почиталась как бог — хранитель моста [4, с. 247]. Однако случалось и обратное. Существует предание, что одна юная особа во времена правления императора Сага (годы правления 809–823) бросилась из-за жгучей ревности в воды реки Удзигава в окрестностях Киото, но, съедаемая злобой, приняла образ демона — óни и стала вредить жителям тогдашней столицы Киото [4, с. 263]. При этом считается, что такая трактовка образа более поздняя, а в древности эта красавица не только почиталась, но и воспевалась. История ее гибели вдохновляла самых разных поэтов, а ее популярность среди влюбленных куртизанок и синтоистских жриц была столь велика, что эта дева, настоящее имя которой так и осталось неизвестным, получила новое личное имя. Сегодня она известна всем, как Удзи-но хасихимэ (букв. «Принцесса моста в Удзи»).

Как видно, разнообразие японских народных повествований о мостах достаточно широко и охватывает самые разные стороны японской культуры — от народных повествований о жизни и деятельности реальных исторических лиц национального масштаба до местных народных культов и представлений о необычном и мистическом. Но именно в этой масштабности и разноплановости и состоит специфика народной культуры и фольклора японцев.

Литература:

1. Идзу-но дэнсэцу (Легенды [полуострова] Идзу). Сост. Ёсикава Юко — Сидзуока, 2001. — 254 с.
2. Идзу-но мукасибанаси (Сказки Идзу). Сидзуока, б/г. С.10–11. — 64 с.
3. Кавагоэ-но дэнсэцу (Легенды Кавагоэ). Кавагоэ, 2000. С.12–13–152 с.
4. Кавагути Кэндзи. Нихон-но камисами дзитэн ёми токи (Энциклопедия японских синтоистских божеств: чтение, толкование). — Токио, 2001. — 292 с.
5. Японские народные сказки. В 2-х т. Т. 2 / Пер. с яп. и сост. В. Марковой; Примеч. В. Марковой, А. Садоковой. — М., Книжный клуб Книговек, 2015. — 352 с.