Символика окуня-тай в японских народных приметах и пословицах



В японском языке словом тай издавна было принято обозначать рыб окуневых пород, которых в Японии и сегодня насчитывается более 20 видов. Не будет преувеличением сказать, что тай всегда была одной из самых значимых рыб в японской культуре на протяжении всей ее истории и известна еще с мифологических времен. Впервые окунь-тай встречается в мифологическом своде «Кодзики» («Записи о делах древности», 712 г.) в известном эпизоде о «перемене занятий». В нем два брата — охотник и рыбак решили освоить ремесло друг друга. В результате брат-охотник потерял чудесный крючок брата-рыбака, что привело его в поисках крючка в Подводный дворец. Затем последовали женитьба на морской царевне и рождение сына, появление которого сыграло, согласно японской историографии, чрезвычайно важную роль для истории всего императорского рода Японии, поскольку этот чудесный ребенок был одним из предков японских императоров.

Как известно, приведенный здесь в столь кратком изложении эпизод на самом деле изобилует массой важных и интересных подробностей (см., например, [2, с. 165–177]), но в свете нашей проблематики важен факт потери крючка, который утащила на морское дно именно рыба-тай. По сути это было первое упоминание окуня-тай в письменных японских источниках. В переводе Е. М. Пинус это упоминание выглядело следующим образом: «И вот, морской бог всех морских рыб — с плавниками широкими, с плавниками узкими — созвал-собрал и спросил: «Нет ли рыбы, что взяла этот крючок? — так спросил. И вот все рыбы сказали: «Недавно рыба Тай жаловалась, что [у нее] в горле колючка застряла, и [она] не может есть. Потому, непременно, это [рыба] взяла, — так сказали. Тут поискали в горле у Тай, [а там] крючок оказался» [2, с. 171].

Интерпретировать этот эпизод, безусловно, необходимо как сюжетообразующий, ибо он явился причиной целой цепи знаковых событий. При этом обратим внимание и на то, что этот эпизод оказался и судьбоносным, во всяком случае, для брата-охотника. Вероятно, с тех пор так и повелось: рыба-тай и магическое понятие «поворота судьбы» в японской народной традиции стали неразделимы. Эта взаимосвязь сохраняется до сих пор, и окунь-тай является той «счастливой» рыбой, которая, как считают японцы, обязательно повернет судьбу к лучшему.

Однако надо сразу отметить, что рыба-тай благодаря этому своему чудесному дару всегда была промысловой рыбой, которую с древности употребляли в пищу. При этом как бы одновременно существовало два восприятия рыбы-тай. С одной стороны, это была высококачественная рыба, идеально подходящая для приготовления блюда из сырой рыбы — сасими, а с другой стороны, тай отводилась важная обрядовая роль, и даже существовал целый ряд жизненно важных поверий, связанных с этой рыбой.

В японском фольклоре сохранилось довольно много подтверждений того, что тай почиталась как «благородная» рыба. Прекрасными иллюстрациями этой мысли могут служить народные японские пословицы, во всех без исключения которых рыба-тай понимается как синоним самого лучшего и достойного. Например, когда хотят насмешливо заметить, что к чему-то никчемному вдруг добавилось что-то стоящее (по принципу «дураку выпало счастье»), говорят: «Иваси амии-дэ тай га какару» — «В сети с селедкой- иваси попала рыба-тай». Попутно заметим, что рыба иваси очень часто в японских паремиях выступает в паре с рыбой-тай, как многозначный антоним: маленький-большой, бедный-богатый. Есть и другая пословица: «Эби-дэ тай-о цуру» — букв. «На креветку поймали рыбу-тай». Креветка-эби, как правило, бывает очень небольшого размера, и часто действительно применяется, как наживка при ловле тай. Здесь же эби понимается как «незначительная цена», и пословица приобретает такой смысл: «За бесценок приобрели сокровище».

Полна сарказма следующая пословица. Ее употребляют, когда хотят сказать, что кто-то не очень достойный приобретает что-то, с точки зрения окружающих, не соответствующее его уму, способностям и прочему: «Ари га тай нара имомуси я кудзира». Смысл ее в следующем: «Ну, уж если муравей стал рыбой-тай, то почему же зеленой гусенице не стать китом?!» [6, с. 76, 109, 37].

Приведенная выше пословица интересна глубиной заложенного в нее смысла, а также содержит еще и оригинальную игру слов, дающую ключ к пониманию образа рыбы-тай в японской народной традиции. Слова «муравей» и «рыба-тай», соединенные показателем именительного падежа «га», все вместе дают чтение «аригатай», что является совершенно самостоятельным словом японского языка со значением «благодатный, желанный». Добавим также, что, по мнению некоторых японских ученых, фонетическая близость названия рыбы-тай и ряда «благопожелательных» слов японского языка сыграла не последнюю роль в превращении рыбы-тай в устойчивый символ счастья и процветания. Например, речь идет также о слове «мэдэтай» со значением «радостный, счастливый» [1, с. 154].

А в том, что тай — это всегда, при любых обстоятельствах, рыба «счастливая», убеждает еще одна пословица, для понимания которой следует обратиться к древним японским обычаям. Пословица эта довольно популярна и звучит так: «Кусаттэ мо тай» — «Хоть и протухла, но тай». На бытовом уровне ее употребляют при подчеркивании вечной ценности чего-либо или всепрощении кого-либо, по принципу: «Плохо поступил, но ведь талант!». Однако история возникновения этой пословица связаны с распространенным и существующим во многих районах страны до сих пор особым обычаем употребления рыбы-тай.

Дело в том, что благодаря своей красной окраске (хотя среди этих рыб есть немало видов с темной, серо-черной окраской), рыба-тай особенно под Новый год приобретала ярко выраженный благопожелательный смысл. Красный цвет всегда считался в Японии счастливым, предохраняющим от болезней. Таким образом, рыба-тай издавна входила в состав праздничных блюд и подношений божествам. Вместе с тем существовали строгие правила, определяющие время, когда можно было есть новогоднюю рыбу-тай. Так, в ряде мест рыбу-тай можно было есть только на праздник бога рыболовства Эбису, а именно 10 числа 1-го месяца [4, т. 2, с. 2].

Известны случаи, когда двух сцепленных вместе соленых рыб-тай подносили богам, подвешивая их над очагом или раскладывая на домашнем алтаре. Рыбы должны были находиться на указанных местах строго до 1 июня, после чего обязательно съедались. Только четкое выполнение этого правила гарантировало выздоровление больных и защиту здоровых от всякого рода недугов [3, т. 14, с. 302].

Но, пожалуй, самой удивительной была традиция не есть сырую новогоднюю рыбу-тай до 20 января [6, с. 203]. Конечно, рыба к этому моменту уже начинала портиться, и появлялся неприятный запах, но она еще была пригодна к употреблению, правда, уже в жареном виде. Именно из этого обычая и родилась, по мнению Токита Масамидзу, пословица «Хоть и протухла, но тай» [6, с. 203].

Кроме пословиц, ярко отразивших отношение японцев к рыбе-тай и возникших как прямое отражение обычаев и обрядов, связанных с этой рыбой, широкое распространение получили также многочисленные народные приметы, к которым японцы издавна относились весьма серьезно. Так, например, в преф. Тотиги считалось счастьем увидеть рыбу-тай во сне, так как это означало долгую жизнь. Для благополучия роженицы и новорожденного, по поверьям, бытовавшим в преф. Окаяма, нужно было три дня после родов есть только рыбу-тай. Интересно, что в ряде мест в той же префектуре, наоборот, существовал запрет на употребление именно рыбы-тай именно в первые три дня после родов. Известны случаи запрета на употребление рыбы-тай и в период работ по посадке риса (преф. Акита).

Происхождение такого рода примет и запретов не всегда удается объяснить, однако, совершенно очевидно, что целью их часто была забота о здоровье и долголетии. Известно, например, что в преф. Хёго именно с целью «призывания» здоровья ежегодно в августе, когда проходил праздник, во время которого дети, нарисовав рыбу-тай и цветы глицинии, обходили дома, где в этот момент были больные и немощные, и таким образом отгоняли болезни [5, с. 335].

Интересно, что представления об окуне, как о благопожелательной рыбе, были связаны, прежде всего, с синтоизмом. Недаром в главном синтоистском храме Японии — храме богини Солнца Аматэрасу — Исэ дзингу в священной трапезе сушеная рыба-тай стоит на втором месте, уступая первенство только моллюску-аваби. При этом рецепт приготовления сушеной рыбы-тай, известный еще с эпохи Хэйан (IX-XII вв.), сохраняется до сих пор. Также как неизменно и место ее приготовления — остров Синодзима в заливе Исэ. Там рыба сушится на специальных приспособлениях прямо на морском берегу, естественным путем впитывая морской воздух и нежась на ярком солнце. Приготовленная таким образом рыба известна как омбэтай [3, т. 14, с. 302].

Велико значение рыбы-тай и в синтоистской празднично-обрядовой культуре японцев. Среди современных японских праздников годового цикла найдется немало таких, которые прославляют эту рыбу, призывая людей рассчитывать на ее благосклонность.

Самый известный из них — Тай-мацури, название которого буквально как раз и означает «Праздник рыбы-тай». Этот праздник проводится ежегодно в середине июля в преф. Аити. Его кульминацией является появление на улицах города огромной объемной рыбы-тай, сделанной из ткани. Длина этой рыбы 20 метров, а высота — 5 метров. Рыба внутри полая, поэтому там без труда помещается небольшой оркестр — флейты и барабаны, а также огромное количество детей. В сопровождении длинной праздничной процессии, рыба-тай за счет детских ног проплывает по улицам города, желая жителям здоровья и процветания. Затем она направляется к морю, чтобы на берегу молить богов о будущем богатом улове и безопасном мореходстве [3, т. 14, с. 302].

Очевидно, что у рыбы-тай было множество причин стать в японской традиции носителем счастья и иметь «свой собственный цикл» пословиц и примет. Упоминая эту рыбу, а также приобретая изображение рыбы-тай, сделанные из папье-маше и керамики, а то и просто нарисованные на открытке, японцы просят высшие силы о здоровье и долголетии, обращаются за помощью в нелегком рыбацком труде и верят, что красная рыбка обязательно будет оберегать тех, чья судьба связана с морем.

Литература:

1. Кандзаки Норитакэ. Кайун. Энги ёмихон (Поворот к лучшему. Книга о благопожелательных символах). — Токио, 2000.
2. Кодзики. Записи о деяниях древности. Свиток 1. Пер. Е. М. Пинус. — С-Пб., 2000.
3. Нихон дайхякка дзэнсё (Большой японский энциклопедический словарь). Encyclopedia Japonica. — Токио, 1994.
4. Нихон миндзоку дайдзитэн (Большой японский этнографический словарь) в 2-х тт. — Токио, 2000.
5. Судзуки Тодзо. Нихон дзокугэн дзитэн (Словарь японских народных примет). — Токио, 1982.
6. Токита Масамидзу. Иванами котовадза дзитэн (Словарь пословиц и поговорок, выпущенный издательством «Иванами»). — Токио, 2000.