Формы присутствия природы в повести Бунина «Митина любовь»

Пейзаж – это один из компонентов мира литературного произведения, изображение незамкнутого пространства. В совокупности с интерьером он воссоздает среду, внешнюю по отношению к человеку.

С помощью пейзажа читатель может наглядно представить себе, где и когда происходят события. Но пейзаж – это не просто указание на время и место действия, а художественное описание: использование образного, поэтического языка [1, с. 264–265].

В словаре литературоведческих терминов пейзаж – это изображение картин природы, выполняющее в художественном произведении различные функции в зависимости от стиля и метода писателя. Он часто выступает как существенный компонент композиции. Гармоничная, благодатная природа противополагается кричащим противоречиям социальной жизни. Пейзаж может гармонировать с мировосприятием персонажа, помогая раскрыть его с большей полнотой. Также он может живописать смену настроений героя и быть символическим. Пейзаж тесно связан с характером авторской речи, образом повествователя [2, с. 265].

Повесть И. А. Бунина «Митина любовь» (1924) неоднократно становилась предметом изучения литературоведов.

Ф.А. Степун в своей статье «По поводу «Митиной любви»» (1926) дает целостный анализ повести. Он рассуждает о «силе и особенности бунинских описаний природы», пишет, что у Бунина нет человека на фоне природы, нет очеловеченной или обожествленной природы. Сила его описаний в том, что человек и природа слиты в единое целое – человек растворяется в природе. Степун проводит сравнение описаний природы у Бунина, Тургенева и Достоевского [3, с. 369]; говорит о теме любви и смерти и о том, как природа связана с ними.

Г.В. Адамович в статье ««Митина любовь» И. Бунина» (1926) пишет, что у Бунина «мир разделен на светлое, простое, доброе, с одной стороны, и темное, лживое, с другой» [4, с. 362], но не предпринимает анализ природного начала в повести.

В своей монографии «Строгий талан. Иван Бунин» (1976) О.Н. Михайлов [5] пишет о полемике в повести «Митина любовь» с «Крейцеровой сонатой» Л.Н. Толстого и «Володей» А.П. Чехова. Автор размышляет о разном понимании темы любви у Толстого и Бунина и о разных натурах главных героев у Чехова и Бунина. Но О.Н. Михайлов не исследует функции природы в описании любви и души героя.

Одной из наиболее полных, системных исследований жизни и творчества Бунина является книга Л. А. Смирновой «Бунин. Жизнь и творчество» (1991) [6]. В работе приведен анализ произведений Бунина разных этапов творчества. Смирнова дает целостный анализ повести «Митина любовь»: говорит не только о теме любви и смерти, но и о взаимосвязи душевного состояния героя и состояния природы.

В монографии «Иван Бунин. 1870 – 1953» (1994) Ю. В. Мальцев комментирует и систематизирует то, что написано о Бунине до него. Он пишет, что в повести «Митина любовь» можно увидеть взаимосвязь и взаимоприятие любви и смерти [7, 292]. Ю. В. Мальцев исследует характеры персонажей, но не пишет о функциях природы.

Очевидно, что в творчестве Бунина понимание природного больше, чем пейзаж. Природа – не общий фон, на котором разворачиваются события произведения, а она является еще одним героем. Природа создает психологический настрой восприятия текста, помогает раскрыть внутреннее состояние героев, подготавливает читателя к изменениям в их жизни. Описания природы: звуки, краски – направлены на сферу чувств, на эмоции читателя, чтобы он смог понять весь трагизм человеческого существования.

Цель работы – выявить формы присутствия природы в повести И.А. Бунина «Митина любовь».

Повесть можно разделить на две части: первая – жизнь Мити в Москве, в которой нет описания природы, кроме начала первой главы, где изображается весна. Вторая – большая часть произведения, начинается с отъезда Мити в деревню. В этой части чувства Мити, его душевные переживания, тревога сопровождаются изменением в состоянии природы.

В произведении есть противопоставление мира деревни, природы миру господскому, московскому: «Какой это простой, спокойный и родной мир по сравнению с московским, уже отошедшим куда-то в тридесятое царство, центром которого была Катя» [8, с. 134].

На фоне двойственности миров обнаруживается двойственность Кати: та, которую желает Митя и которая живет в его воображении; и другая – не совпадающая с Митиной мечтой об идеале. Первая относится к миру природы, она всегда с Митей и понимает его, а вторая – к миру московскому, чуждому Мите. Москва, искусство, аристократическая богема – все это отнимает у него Катю, но и она сама стремится туда. Такая двойственность говорит о трагическом противоречии в их зарождающейся любви.

Приехав в деревню, Митя понимает, что «Катя как будто померкла, растворилась во всем окружающем» [8, с. 136]. Она тайно присутствовала во всех его впечатлениях: он видел ее черты в деревенских девках, в природе. Катя постоянно напоминала о себе: однажды «Из-за ночных облаков, над смутными очертаниями сада, слезились мелкие звезды. И вдруг где-то вдали что-то дико, дьявольски гукнуло и закатилось лаем, визгом. Митя вздрогнул» [8, с. 138]. Для передачи его состояния автор использует глаголы лексико-семантической группы страха: «вздрогнул», «оцепенел», «осторожно сошел», «весь замирал», «всю ночь мучился», передающие тревожное состояние Мити. Он внутренне предчувствует опасность, надвигающуюся на него. Лексемы «дико», «дьявольски гукнуло», «закатилось лаем, визгом», «неожиданно и страшно огласило сад», «во тьме самого дьявола», «любовного ужаса» [8, с. 138] напоминают о присутствии Кати в его жизни, о том, что она не просто растворена в природе, а находится повсюду, окружает его. Природа здесь выполняет функцию предзнаменования чего-то страшного, что случится в его жизни.

Дом в деревне как природное существо благотворно влияет на Митю: «Комната была окнами в сад, на восток, – Митя прошел по всем другим и живо испытал чувство их родственности и мирной, успокаивающей и душу, и тело простоты» [8, с. 134]. Вслед за изменением состояния Мити, дом также наполнялся печалью: «Митя очнулся, весь в поту, с потрясающе ясным сознанием, что он погиб. В комнате была тьма, за окнами шумело и плескалось, и этот шум и плеск были нестерпимы» [8, с. 174].

«Сад является символом души и свойств, культивируемых в ней, а также укрощенной и упорядоченной природы» [9]. Все основные события, так или иначе меняющие жизнь Мити, происходят в саду: прогулки, когда сад стал быстро одеваться свежей, мягкой зеленью, залиловели и запахли серые кисти сирени, после этого Митя услышал странный, дьявольский визг. Чтение письма от Кати проходило тоже в саду: «он ушел в самую дальнюю часть сада, туда, где через него проходила лощина, и, остановясь и, оглянувшись, быстро разорвал конверт» [8, с. 141].

Во время первой встречи Мити с Аленкой он отметил ее сходство с Катей. В Аленке воплотились те черты, которые Митя хотел бы видеть в Кате: простоту, естественность натуры – она была воплощением женственности, которая в его сознании сопряжена с любимой. К Кате у него были высокие чувства, тогда как к Аленке Митя испытывает телесное влечение.

Митя со старостой поехали к мужу Аленки, и путь их лежал через лес по «тенистой дороге, радостной от солнечных пятен и несметных цветов и высокой травой по сторонам» [8, с. 163]. Войдя в дом, Митя был переполнен счастьем: «в караулке было очень чисто, очень уютно и очень, жарко и от солнца, светившего из-за леса в оба ее окошечка, и оттого, что была натоплена печь» [8, с. 164]. Повтор слова «очень» усиливает нарастающую радость Мити. Но в тоже время, дом Аленки только внешне наполнен уютом: в нем царит низость, по выражению Ф.А. Степуна, это «пьяная изба» [3, с. 372].

Природа не только отвечает состоянию героя, но и предостерегает его во сне перед свиданием с Аленкой: «Ночью он услыхал отдаленную, медлительную музыку и увидал себя висящим над огромной, слабо освещенной пропастью. Она все светлела и светлела, становилась все бездоннее, все золотистее, все ярче, все многолюднее» [8, с. 168]. В своем сне Митя сидит на краю пропасти, он должен сделать выбор, у него два пути: либо прыгнуть в эту пропасть (проекция отношений с Аленкой), либо уйти от края, то есть остаться в мире своей любви, где Катя растворена в природе.

Когда Митя ждал встречи с Аленкой, «день казался бесконечным». Для точности передачи состояния Мити в ожидании встречи автор использует такие лексемы, как «читал, не понимая ни слова», «как деревянный», «смотрел в потолок» [8, с. 168]. А в предложениях: «И думая об Аленке, весь начинал дрожать от все растущей дрожи в животе. И чем ближе подходил вечер, тем все чаще охватывала, била дрожь» –подчеркивается внутреннее предчувствие Митей чего-то ужасного, хотя сам он этого еще не осознает. «Дрожь» указывает на биологический характер чувств Мити к Аленке.

Во время того, как Митя с Аленкой был в шалаше, по-вечернему синело южное небо, которое «стало постепенно темнеть» [8, с. 171]. И Аленка появилась внезапно, испугав его, как что-то темное. Она предстала перед ним как «страшная сила телесного желания, не переходящая в желание душевное, в блаженство, в восторг, в истому всего существа» [8, с. 171]. Он хочет завладеть только ее телом, но не душой. «Темнота» в природе – несомненная проекция на отношения между Митей и Аленкой, лишенные истинного чувства, духовности.

После встречи в шалаше Митя снова вернулся в сад, в котором он находил успокоение и в который его тянуло. Природа переживает вместе с Митей, она солидарна его чувствам, плачет вместе с ним – начался продолжительный дождь. Описание Митиного состояния во время дождя готовит читателя к развязке. Природа вновь выступает в функции предвидения. Но, с другой стороны, дождь является символом божественного благословения, нисхождения небесного блаженства и очищения [9]. Митя не видит смысла в жизни: московская Катя уехала, бросила его, а об идеальной, органично близкой природе, он и подумать боится после своей измены. Трагедийность внутреннего состояния героя передается через природный драматизм – грозу: «Перед вечером дождь, обрушившись на сад с удесятеренной силой и с неожиданными ударами грома, погнал его наконец в дом. Мокрый с головы до ног, не попадая зуб на зуб от ледяной дрожи во всем теле, он пробежал под свое окно и, вскочив в комнату, запер дверь на ключ и бросился на кровать» [8, с. 173]. Дождь усиливается по мере нарастания Митиных чувств.

Перед самоубийством Мити, в момент сильных переживаний стихийность в природе нарастает: «Стало быстро темнеть. Дождь шумел повсюду – и по крыше, и вокруг дома, и в саду. Шум его был двойной, разный, – в саду один, возле дома, под непрерывное журчание и плеск желобов, ливших воду в лужи, – другой» [8, с. 173]. Чувства героя и природный катастрофизм слиты воедино.

В ходе работы были определены основные способы природописи в повести «Митина любовь». Природа у И.А. Бунина выступает как свидетельство целостности, единства мира: происходящее во внутреннем мире героя тождественно природным проявлениям. Природа несет предзнаменования, божественное предвидение дальнейших событий.

Одухотворенная природа становится индикатором истинности переживаний героя.

Литература:

1. Введение в литературоведение: Учеб. пособие // под ред. Л. В. Чернец. М.: Высшая школа, 2006. – 680 с.

2. Словарь литературоведческих терминов // под ред. Л. И. Тимофеева, С. В. Тураева. М.: Просвещение, 1974. – 509 с.

3. Степун Ф. А. По поводу «Митиной любви» // И. А. Бунин: pro et contra / сост. Б. В. Аверина, Д. Риникера, К. В. Степанова. СПб.: РХГИ, 2001. С. 364 – 374.

4. Адамович Г. В. «Митина любовь» И. Бунина // И. А. Бунин: pro et contra / сост. Б. В. Аверина, Д. Риникера, К. В. Степанова. СПб.: РХГИ, 2001. С. 362 – 364.

5. Михайлов О. Н. Строгий талант. Иван Бунин. Жизнь. Судьба. Творчество. М.: Современник, 1976. 279 с.

6. Смирнова Л. А. Бунин. Жизнь и творчество: Книга для учителя. М.: Просвещение, 1991. 192 с.

7. Мальцев Ю. В. Иван Бунин. 1870-1953. Франкфурт-на-Майне. М.: Посев, 1994. 432 с.

8. Бунин, И. А. Митина любовь. Повести. Волгоград: Ниж.-Волж. кн. изд-во, 1977. 176 с.

9. Словарь синонимов // lib.deport.ru.