Концептуализационная специфика украинских фразеологизмов с компонентом коса

Осмысление окружающей действительности каждый этнос осуществляет с помощью языка культуры, являющегося для этого универсальной формой. Его формируют соответствующие смысловые структуры – знаки, символы, тексты и т. п. Такие структуры фиксируют итоги познавательной деятельности субъекта культуры. Происходит это постоянно на разных этапах развития социума. Формирование языка культуры осуществляется в результате взаимодействия (коммуникации) индивидов, находящихся в общем этнокультурном пространстве. Обеспечивает существование языка культуры система коммуникативных механизмов, содержащаяся в памяти этноединицы (этносоциума) и реализующаяся в знаковых продуктах культуры. Исследователи определяют ее как «семиотический универсум» (Ю. Лотман). Формирование «семиотического универсума носит перцептивный характер: ассимиляция ним новых знаков осуществляется путем соотнесения их с уже известными: новые знания входят в макросистему известных уже знаний» [4, с. 32-33]. Н. Толстой, справедливо рассматривая язык как зеркало народной культуры, народной психологии и философии, констатирует, что для многих случаев он является единственным источником истории народа, а также его духа [21, с. 15].

Специфика функционирования языковых явлений состоит в их реализации сквозь антропоцентризм мировосприятия. Будучи носителем языка и его фактическим реализатором, человек всегда взаимодействует с окружающим миром при участии языка и в значительной мере через него. Поскольку существование человека происходит в пределах этнической или социальной группы, этот факт во многом детерминирует мировосприятие и мироосмысление индивидом реалий окружающего мира с опорой на представления и ощущения других представителей этноса, на опыт предыдущих поколений. В таком случае из антропоцентрической основы мировосприятия вырастает этноцентрическая, воплощающая характерные особенности того или иного этноса [12, с. 7]. Многообразие отношений между языком и культурой, языком и способом описания мира, размышления о нем дает основания Р. Фрумкиной считать учение о языке одним из важнейших составляющих науки о человеке как существе, умеющем мыслить [26, с. 87].

Одним из постулатов современной когнитивной лингвистики является идея о том, что каждый язык «не только и не столько отражает объективный мир, как утверждалось ранее, сколько по-своему интерпретирует его» [13, с. 12]. Будучи особой когнитивной способностью человека (а точнее говоря – когнитивным процессом) язык, «является главной когнитивной составляющей той инфраструктуры мозга – когнитивной системы, которая обеспечивает деятельность человеческого сознания, и, таким образом, он отражает познание, открывает доступ к когнитивному миру человека, его интеллекту, структурам его сознания» [22, с. 57]. Научные изыскания с применением исследовательского апарата когнитивной лингвистики, изучение концептуального устройства естественного языка дают возможность получать в значительной мере достоверные факты, касающиеся как универсальных, так и идиоэтнических особенностей мировидения каждого этноса. Иными словами, добываемые сведения в той или иной степени позволяют сделать определенные выводы об одном из уникальных феноменов, называемом «духом народа» [19, с. 102].

Сегодня язык рассматривается как источник информации о когнитивных (концептуальных) структурах сознания. В центре внимания оказался вербальный образ мира, существующий в сознании носителей той или иной культуры. Его понимают как одну из главных составляющих культуры этноса. Этническая культура отображает специфику и своеобразие национального характера, выступающего определяющей величиной для процессов формирования языковых структур (моделей), с помощью которых происходит концептуализация мира [27, с. 17-18].

Важнейшую роль в процессах отражения образа (картины) мира играет фразеология. Будучи продуктом вторичного семиосиза, фразеологический конструкт использует «окаменелую» форму генетического прототипа и транслирует определенные семантические параметры мотивационной ситуации, релевантные для номинативных интенций носителя языка. Фразеологический семиосиз представляет собой сложное психофизиологическое явление. Доминирует в нем метафоризация. Перенесение названия с одного денотата (сигнификата) на другой осуществляется в результате сравнения. Происходит обнаружение общих признаков у двух зон сознания: реципиентной (здесь сосредоточено новое знание, логика введения которого в сферу коммуникации требует обозначения (номинации) и донорской (она является источником обозначения (называния) [10, с. 55]. Для формирования многих фразеологизмов донорской зоной выступила трудовая деятельность носителя языка, а также древние мировоззренческие верования. В принципе, в так называемую эпоху архаического (архетипического) человека они демонстрировали синкретический характер. Поскольку украинский народ (как и многие другие славянские) – это народ с длинной земледельческой историей [15, с. 24], не удивительным является тот факт, что концепты, связанные с обработкой земли, пустили во фразеологию глубокие корни.

Как известно, коса представляет собой простое, надежное и широко распространенное сельскохозяйственное орудие. Традиционно она символизирует продуктивный, умелый труд (коса – робота, серп – охота, а ціп хоч і дурний, аби кріпкий; чия коса перша, того лука ширша [9, с. 310]; выступает показателем уровня мастеровитости, соответствия своего хозяина (работника) общепринятым понятиям (яка коса, така і бабка¹; який косар, така й коса [9, с. 310]; добра коса: що би втяв, то би впав – «Смеются над плохим косарем» [5, с. 297].

Коса может персонифицироваться в рамках метонимизационной модели «коса > косарь»: «Коси, коса» – «Не буду, бо я їла лободу» – А я кажу: «Коса, гов!» – Коса каже, що не гов, бо не їла перогов – «Розговор косаря с косой, вкладывающего в ее уста свои жалобы на плохую еду» [5, с. 297], їла коса кашу – ходи нижче; не їла коса каші – бери вище – «Голодный косарь плохо косит» [2, с. 43].

В тоже время коса «входит в ряд металлических острых и режущих предметов (таких, как серп, топор, нож, игла), служащих для защиты от злых духов. С другой стороны, характерное для К. действие метафорически приписывается Смерти, которая косит людей» [17, с. 618]. Ср. в связи с этим единицу смерть косить (скосила) кого – «Кто-нибудь умирает (умер), гибнет (погиб)» [24, с. 834]. Имеем дело с простейшей работой аналогии (метафоризации). Категоризация, отмечает Р. Фрумкина, основывается на сформированных у нас представлениях о похожести и отличии объектов: идет ли речь об объектах внешнего мира, либо же о феноменах мира внутреннего [26, с. 90]. А. Кузнецов констатирует наличие у каждой языковой единицы своеобразно комбинированных увиденных человеком отдельных свойтв объекта, представляемых как результат концептуализации, производимой субъектом в процессе познавательной деятельности [14, с. 13]. В анализируемой ситуации можно вести речь о работе модели: «І. Косовица (действие-донор) > ІІ. Косовица (действие-реципиент = смерть)». А. Архангельская, исследуя вербализацию интеллектуальных характеристик человека в славянских языках, утверждает, что основой для символического значения той или иной формы виступает важность социальной роли объекта, обозначаемого этой формой, в пределах определенной культуры. Упомянутую социальную значимость исследовательница рассматривает в широком контексте: не субъективном, а социально-типизированном – понимая ее как реакцию говорящих на те или иные предметы, поскольку народная образность опирается в основном на то, что находится перед глазами, что поражает каким-нибудь качеством (свойством) [1, с. 5-6]. В свое время А. Потебня писал о том, что образ должен быть нам более известным, нежели объясняемое ним, поскольку цель образности состоит в приближении значения к нашему пониманию: без этого образность лишена смысла [16, с. 133].

«Смертельные» фразеологизмы с компонентом коса составляют достаточно многочисленную группу. Их генотипы отображают определенное действие: смерть &#;уже&#; косу нагострила – «Кто-нибудь скоро умрет», смерть &#;з косою&#; у головах стоїть &#;давно&#; – «Кто-нибудь очень болен, скоро умрет» [7, с. 153], смерть занесла [свою] гостру косу (руку) над ким – «Кто-нибудь может умереть, погибнуть» [24, с. 833], смерть [стоїть] [з косою] за плечима; смерть трясе / потрясла косою – «Кто-нибудь скоро умрет, близок к кончине, гибели» [24, с. 834], скоро прийде з косою за ким. – «Кто-нибудь близок к смерти» [7, с. 302]. В структуру таких единиц может включаться и обрядный элемент: реалемы доски и топор – средства для изготовления «последнего приюта»: уже ждуть: одна з косою, двоє з дошками і топором – «Кто-нибудь близок к смерти» [7, с. 303]. Прослеживается четкая логическая последовательность: «одна з косою» – смерть и «двоє з дошками і топором» – необходимые обрядные «формальности». Символизация конца жизни человека может осуществляться в образе «последней черты»: до смертної коси – «До смерти» [23, с. 85].

Другая группа фразеологизмов с компонентом коса концептуализирует ситуацию противоположности, когда взаимодействуют два исключающих друг друга объекта: наскочила коса на камінь – «Кто-нибудь ощутил серьезное сопротивление своим действиям, словам, идеям и проч.» [25, с. 202], наскочила коса на камінь – «Наткнулся человек на препятствие» [5, с. 297], наскочила коса на камень – «Упрямый заспорилъ съ упрямымъ» [3, с. 193], налетіла коса на камінь – «О столкновении упрямых людей, не желающих уступать друг другу» [18, с. 214], коса на камінь зайшла – «Об остром споре людей, не уступающих друг другу» [18, с. 174], трафила коса на камінь [6, с. 464]. Здесь находит свое отражение народная эмпирика, опыт, полученный в результате наблюдения за характерными особенностями объектов.

С компонентом коса выявлены и фразеологизмы-компаративы. Здесь как эталон используется либо действие с косой (мов з косою пройшла смерть – «Много умерло, погибло» [24, с. 833], либо она сама (гострий як коса – «РРрррррРезкий в поступках и словах» [28, с. 76] – то есть концептуализируется ее основное функциональное предназначение.

Таким образом, можна констатировать, что фразеологизмы с компонентом коса – достаточно распространенное явление во фразеологической системе украинского языка. Своей формально-смысловой структурой они отображают особенности экзистенциально-культурной стихии жизни украинского этноса, информируя о том месте, которое занимало это сельскохозяйственное орудие в обыденном существовании носителя языка, а также о когнитивных процессах, предшествовавших появлению номинативных единиц вторичной образной природы.

Выразительную и яркую группу фразеологизмов составляют обороты со значением «предсмертное состояние». Генотипы этих единиц чаще всего называют некое действсие, производимое смертью с помощью косы.

Еще одну группу формируют фразеологизмы, концептуализирующие ситуацию противоположности, изображаемую путем столкновения взаимоисключающих элементов. Участвует компонент коса и в создании компаративов.

Литература:

1. Архангельська А.М. Вербалізація інтелектуальних характеристик людини у слов’янських мовах // Лінгвістика : Зб. наук. праць. – Луганськ. – 2009. – № 3 (18). – С. 5‒13.

2. Багмет А., Дащенко М., Андрущенко К. Збірка українських приказок та прислів’їв: 2-ге вид., стереотип., з репринтного відтворення вид. 1929 р. – К., 2004. – 224 с.

3. Білецький-Носенко П. Словник української мови. – К., 1966. – 424 с.

4. Васильченко В.Н. Этнофразеологизмы: точки пересечения этнокультуры и этноязыка // Основные вопросы лингвистики, лингводидактики и межкультурной коммуникации: сб. науч. трудов по филологии. – Астрахань, 2008. – № 2 (2). – С. 32-38.

5. Галицько-руські народнї приповідки. Зібрав, упорядкував і пояснив Др. Іван Франко.– У Львові, 1907. – Том ІІ, випуск І. (Дїти – Кпити). – 302 с.

6. Галицько-руські народнї приповідки. Зібрав, упорядкував і пояснив Др. Іван Франко.– У Львові, 1910. – Том ІІІ. (Рабунок – Ячмінь). – 541 с.

7. Д’якова Т.О. Фразеологічна репрезентація мовної картини світу в українських східнослобожанських говірках: дис. ... канд. філол. наук : 10.02.01 / Д’якова Тетяна Олексіївна; ЛНУ ім. Т. Шевченка. – Луганськ, 2011. – 428 с.

8. Етнокультурологія: Словник-довідник / Автор-укладач Л. М. Маєвська. – Житомир: ЖДУ, 2007. – 392 с.

9. Жайворонок В. Знаки українськ. етнокультури: Словник-довідник. – К., 2006. – 703 с.

10. Жуйкова М.В. Метафора й обряд (про архаїчний механізм творення змістів) // Мовознавство. – 2003. – № 6. – С. 55‒60.

11. Ибрагимова Г. Х. Национально-культурный компонент в компаративной фразеологии даргинского языка // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. – 2009. – № 89. – С. 228-230.

12. Комар О. С. Етнокультурна парадигматика національно-маркованих одиниць : автореф. дис... канд. філол. наук за спец. 10.02.01 «Українська мова» / О. С. Комар. – К., 2009. – 20 с.

13. Кочерган М.П. Зіставне мовознавство і проблема мовних картин світу // Мовознавство. – 2004. – № 5‒6. – С. 12‒22.

14. Кузнецов А.А. Когнитология, «антропоцентризм», «языковая картина мира» и проблемы исследования лексической семантики // Этнокультурная специфика речевой деятельности. – М., 2000. – С. 8‒22.

15. Попович М.В. Нарис історії культури України. – К., 1998. – 728 с.

16. Потебня О.О. Естетика і поетика слова. – К., 1985. – 302 с.

17. Славянские древности. Этнолингвистический словарь. В 5 томах. Том 2. Д-К. – М., 1999. – 702 с.

18. Словник українських ідіом. – К., 1968. – 464 с.

19. Смирнова О.М. Когнитивная лингвистика: реальность сквозь призму языка // Основные проблемы современного языкознания: сб. статей ІІ Всероссийской науч.-практич. конференции (с международным участием). 30 сентября 2008 г., г. Астрахань. – Астрахань, 2008. – С. 97‒102.

20. Телия В. Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. – М., 1996. – 288 с.

21. Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. Изд. 2-е. испр. – М., 1995. – 512 с.

22. Троянова И.М. Когнитивная функция как одна из важнейших функций языка // Вестник ТГПУ. Вып. 2 (76). – 2008. – С. 56-58.

23. Ужченко В. Д., Ужченко Д. В. Фразеологічний словник укр. мови. – К., 2008. – 225 с.

24. Фразеологічний словник української мови: У 2 кн. – К., 1993. – 980 с.

25. Фразеологія перекладів Миколи Лукаша: Словник-довідник. – К., 2002. – 735 с.

26. Фрумкина Р. Психолингвистика. – М., 2001. – 317 с.

27. Чернова А.В. Концепти «батько», «мати» в українській лексико-фразеологічній системі світу : дис. ... канд. філол. наук : 10.02.01 / Чернова Аліна Володимирівна; ДНУ ім. О. Гончара. – Д., 2010. – 252 с.

28. Юрченко О. С., Івченко А. О. Словник стійких народних порівнянь. – Х., 1993. – 176 с.