Романтика и реальность в повести В. Астафьева «Пастух и пастушка»

Современная война в интерпретации В. Астафьева выступает как невиданное по масштабам побоище, как сверхпредельное испытание на силу и прочность для каждого ее рядового участника, которому оно несет лишения и муки. В современной пасторали «Пастух и пастушка» война предстает как Апокалипсис – как некое вселенское зло, жертвами которого становятся все: русские и немцы, мужчины и женщины, юнцы и старцы, люди и окружающая их природа. В. Астафьев по-новому представляет влияние войны на внутренний мир человека, на сферу чувств. Война беспрестанно подрывает физическую и психологическую жизненную силу, противостоящую смертельной перегрузке человека страшной действительностью. Писатель развенчивает представление о боевых действиях как эффектных и романтичных. В его понимании война это тяжелый будничный труд, постоянное ожидание боя. У В. Астафьева бой красочен и экспрессивен. Действие здесь формально прикреплено к «точке зрения персонажа», в данном случае «точке зрения» лейтенанта Костяева, но в тоже время это авторское восприятие происходящего. При всей своей яркости оно начисто лишено литературной гладкости и красивости.

Для Бориса Костяева война противоестественна, он не может смириться с ее кровавой сущностью. По словам Н. Лейдермана Борис «<…>на войне душевно истрачивается. Он истрачивается от крови и смертей, от постоянного лицезрения разрушения, от хаоса, который творят люди» [4, c. 238]. «Его мозг, его сознание, его нервы не выдержали нечеловеческого напряжения, потока крови и грязи, звериной жестокости, нравственных мук, то есть противоестественного состояния человека, вынужденного жить в условиях войны» [5, c. 370-371].

Первоначально в критической литературе причины смерти Костяева либо вызывали недоумение, либо замалчивались, либо называлась самая простая причина – любовь. В. Астафьев довольно резко высказывался по этому поводу: «Я после войны лет пять или семь не реагировал на смерть, закапывал людей, как поленья <…> Жизнь дала мне много «смертного» материала, начиная от детского потрясения – смерти матери <…> Привычен! Какая проклятая сила, чья страшная воля прививает человеку такие вот «привычки»!? так вот и мой Борис Костяев не влез в эту привычку, не вынес страсти этакой, а критики всё долдонят и долдонят: «Умер от любви»! Простое, общедоступное, удобное, а главное «безвредное» объяснение – за него «ничего не будет» - какой примитивизм!» [1, c. 242]. Позже мнения исследователей разделились. Так С. Залыгин считал, что Борис умирает неизвестно от чего – «<…> то ли от раны, то ли от этой любви» [3, c. 124]. Л. Якименко в своей статье «Литературная критика и современная повесть» не соглашается с ним: «<…> в повести В. Астафьева герой ее умирает не от любви и даже не от раны. Скорее он умирает от усталости на войне <…> во всех чувствах героя, в размышляющем голосе его «души» звучит мотив надорванности, невыносимой ноши» [7, c. 249]. Л. Лейдерман, Н. Яновский, Л. Егорова также отмечают душевный кризис лейтенанта, его усталость от войны, от окружающего хаоса. Сердце, сознание не выдерживают нечеловеческого напряжения, крови, грязи и Костяев умирает от войны, которая подорвала его физическую и психологическую жизненную силу.

Образ молодого лейтенанта романтичен, он выделяется своей исключительностью, деталями характера (начитанность, чувствительность), отношением к женщине. Его внутренний мир воссоздан автором с большой точностью, «<…> увиден в постоянной смене присущих ему человеческих качеств – от молодой прыткости и нетерпеливости к умудренности и весомости фронтового опыта, диктующего величайшую продуманность, осторожность и взвешенность каждого солдатского шага» [6, c. 195].

Во время работы над повестью В. Астафьев в одном из писем говорил о необходимости посетить Енисейск: «<…> ибо уцелил я сделать героя из «Пастуха и пастушки» родом из этого замершего городка, когда-то шумного, богатого и расположенного неподалеку от Казачинского порога, среди величественной, яростной природы. Думаю, что именно в таком месте должен был вырасти мой герой – застенчиво-скромный, но бесстрашный, яростный в иную минуту и робкий в проявлении чувств, но до последней жилки отдающийся ему и товариществу. Надо понюхать город, зайти в старое здание гимназии, где школа сейчас и где учился мой герой и умудрился умереть гимназистиком, хотя нюхал только помещение гимназии, только помещение…» [1, c.119]. Происхождение героя, фрагменты его биографии несут на себе особую смысловую нагрузку, раскрывают истоки мировосприятия Костяева, его отношения к окружающим, к долгу, к женщине. Борис рассказывает о своих родителях, о городе в котором вырос. Эти воспоминания возвращают его в прошлое, в мирное время. «Воспоминания далекие, безмятежные. Они прикипели к сердцу, растворились в крови, жили в нем, волнуя и утешая его, были им самим» [2, c. 294]. Прошлое противопоставляется настоящему, мирное время включает в себя все главные проявления бытия: мать, отец, размеренная жизнь города, привычная смена времен года. Прекрасное мирное прошлое и ужасное кровавое настоящее – это одно из проявлений приема антитезы в повести.

В поздних редакциях В. Астафьев вводит ретроспекции, окрашенные трагической эмоцией: первый бой Бориса; сцена охоты, где парень гаечным ключом добивает раненую утку. Введение этих воспоминаний позволяет проследить возникновение и развитие усталости Бориса. Рассказ о первом бое Костяева примечателен тем, что поведение героя в нем закономерно обусловлено невоенным опытом жизни, начитанностью молодого командира. У лейтенанта романтичное представление о бое, о бравых солдатах, бегущих в атаку. Ему хотелось быстрее «настичь врага, сразиться» [2, c. 256], «<…> дрожало все в нем от нетерпеливой жажды схватки» [2, c. 257]. Борис выскочил из траншеи, но не услышал за собой «грозного топота <…> никто вперед не бросился, кроме двух-трех молоденьких солдатиков, которых тут же и подсекло пулями» [2, c. 257], он хотел застрелить или хотя бы стукнуть одного из бойцов, но тот рванул его за сапог и тем спас жизнь лейтенанту. Только постепенно, после многих боев Борис понял, «<…> что не солдаты за ним – он за солдатами!» [2, c. 258]. Внутренний мир лейтенанта воссоздан с большой конкретностью, читатель видит смену человеческих качеств – от молодой прыткости и нетерпеливости к умудренности и весомости фронтового опыта, диктующего продуманность, осторожность и взвешенность каждого солдатского шага.

Описание первого боя, солдат и молодого лейтенанта раскрывает отношение В. Астафьева к героизму. В его понимании внешнее проявление храбрости, бравады очень непрочно, оно больше похоже на самоубийство, истинное мужество и героизм в поведении бывалых солдат, окопников, не рвущихся вперед, а знающих цену каждой секунды во время боя. «…Воевать не погибая сдуру, могут только очень умные и хитрые люди и что будь ты хоть разгерой - командир или обыкновенный ушлый солдат в обмотках, - когда вымахнете из окопа, оба вы: и он – солдат, и ты – командир, становитесь перед смертью равны, один на один с нею остаетесь» [2, c. 260-261]. По словам А. Эльяшевича «<…>речь может идти <…> о героике исключительного, героике подвига – с возникающей на ее основе соответствующей романтической поэтикой – и героике повседневного, той незаметной героике, которая складывается из простого, честного, мужественного выполнения солдатами и офицерами их воинских обязанностей. Героика исключительного – это прежде всего роман Б. Васильева «В списках не значился» и его же роман «А зори здесь тихие», это роман Ю. Бондарева «Горячий снег». Героика повседневного, «негероического с виду» - «Пастух и пастушка» В. Астафьева, «Сашка» В. Кондратьева и т.д.» [6, c. 204].

Сразу за описанием первого боя Костяева в повествовании идет авторское размышление о бое вообще и о поведении солдата в бою. Это не рассказ о каком-то конкретном солдате, а воспроизведение возможных ситуаций боя, различных вариантов судьбы рядового окопника, который «знает, что надо делать на войне» [2, c. 258]. Писатель с теплотой говорит о солдатах, дивится их терпению, умению приспособиться к любой ситуации, использовать мелкие хитрости, помогающие сохранить жизнь хотя бы до того момента, после которого уже «<…> подло в нем (окопе С.Т.) оставаться, зная, что товарищи твои начали свое тяжкое, смертное дело» [2, c. 258]. Изображение психологии воюющего человека позволяет В. Астафьеву приблизиться к сути героического. Для астафьевских солдат война это не подвиги, а тяжелая, но необходимая работа и относятся они к этой работе со всей основательностью. На войне нет героев, а есть искалеченные люди. Война это зло для всех – и для тех, кто погибает, и для тех, кто остается жив, и для тех, кто не участвует в сражениях. Война ломает судьбы всех людей. Именно поэтому В. Астафьев так предельно честно, жестко, реалистично и даже натуралистично изображает военные действия. Задача автора потрясти читателя жестокостью, кровавостью войны, показать ее античеловеческую сущность.

Литература:

1. Астафьев В.П. Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001 / Сост., предисл. Г. Сапронов. – 2-е изд., доп. – Иркутск: Издатель Сапронов, 2009. – 752 с.

2. Астафьев В.П. Пастух и пастушка // В.П. Астафьев. Избранное. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2004. – 363 с.

3. Залыгин С. Свое слово (О повестях Виктора Астафьева) / С. Залыгин. В пределах искусства: размышления и факты. – М.: Советский писатель, 1988. – 448 с.

4. Лейдерман Н. Крик сердца (творческий облик В. Астафьева) // Урал. – 2001. - № 10. – С. 225-245.

5. Русские писатели ХХ века от Бунина до Шукшина: учебное пособие / ред. Н.Н Белякова, М.М. Глушкова. – М.: Флинта: Наука, 2006. – 440 с.

6. Эльяшевич Арк. Огненные дали. Книги 70-х о Великой Отечественной войне // Звезда. – 1980. - №6. – С. 193-204.

7. Якименко Л. Литературная критика и современная повесть // Новый мир. – 1973. - №1. – С. 238-250.