Особенности создания женских образов в ранней прозе Б.К. Зайцева

Со времен эпохи Возрождения женщина становится одним из главных объектов изображения в искусстве. Взаимодействие личного восприятия с внешними факторами (социально-исторической реальностью, современными философскими идеями) рождает в сознании писателя сложный, индивидуально обусловленный образ женщины, который является неотъемлемой частью его мировоззрения. Этот образ несет в себе повышенную смысловую нагрузку, т.к. именно в нем заключены наиболее характерные для писателя представления об идеале, истине и красоте (Татьяна Ларина в творчестве А.С. Пушкина, образ Прекрасной Дамы у А.А. Блока и т.п.). В связи с этим, особый интерес представляет исследование женских образов в творчестве одного из виднейших представителей Серебряного века Б.К. Зайцева. Творчество Зайцева в данном аспекте не становилось предметом самостоятельного изучения. В исследовании Ю.М. Камильяновой отмечается наличие в прозе писателя образа “простой женщины” (в рассказах «Аграфена» (1908)) «Авдотья – смерть» (1927), Г.В. Захаровой выделяется “роковая женщина” (в рассказах «Спокойствие» 1909, «Лина» 1910)), О.Г. Князева делает вывод, что образ героини романа «Дальний край» (1912) близок образу Вечной Женственности. В целом, в работах исследователей тема разработана недостаточно.

Материалом для исследования выбраны рассказы из первого сборника писателя «Тихие зори» – ««Миф», «Молодые» и «Сестра» – как наиболее репрезентативные для осмысления темы. Преобладающий жанр в данном сборнике – небольшой лирический рассказ, как отмечал сам Б. Зайцев: «…Я начал с импрессионизма <…>, когда впервые ощутил для себя новый тип писания: «бессюжетный рассказ – поэму» [3, c. 6]. В силу особенностей художественного метода, герои его ранних лирических рассказов не наделены традиционным описанием внешности. Совокупность ярких художественных деталей помогает созданию образа женщины.

В первую очередь, обратимся к активному использованию Зайцевым мифопоэтических образов. Показательным является рассказ «Миф» (1906), название которого концептуально, так как автор создает свой миф о мире. Уже в семантике прозвища главной героини – Лисички автор акцентирует принадлежность женщины к природному миру. В славянской мифологии лиса – спутница и воплощение богини судьбы и урожая Макоши [7, c. 86]. Внешняя сущность лисицы – яркая красота, изящность; используя прозвище с подобной семантикой, автор выделяет в женщине физическую красоту как доминанту образа. Описание героини изобилует символическими сравнениями и поэтичными эпитетами. Автор поочередно сравнивает Лисичку с животными, благодаря чему образ женщины коррелирует с важными понятиями. «Приветливый жеребенок» – символизирует плодородие [6, c. 89], «светло-солнечная рыба» – сексуальную гармонию [6, c. 162], «милый страус» – олицетворяет магическую силу, и в то же время слабость [6, c. 202]. Приведенные сравнения углубляют материальный, природный пласт образа героини, связывают Лисичку с животным миром. В соотнесении со всем материальным, земным, животным проявляется языческая семантика; и именно телесность образа акцентируется автором. Повествователь не единожды отмечает пенно-розовый (символика Афродиты) румянец героини, а в заключительном абзаце называет ее «Пеннорожденная», напрямую отсылая к образу языческой богини Афродиты. Языческая, дионисийская семантика проявляется также в образе действий героини: Лисичка иррациональна, она поддается порывам чувств, инстинктам («Я устала! Я засну»), а также в безумном танце героини посреди березовой рощи («Я ничего не понимаю! <…> свет, свет, я пьяна светом!) [1, c. 52-53].

В рассказе «Молодые» (1907) для описания героев и окружающего их пространства автор использует фольклорный код. С этим связано обилие пантеистических образов и символических деталей. Писатель стремится передать мифологически цельное ощущение жизни. Для описания пространства использованы такие природные образы как земля, небо, дубы, лошади, грачи. Герои (мужчина и женщина) – органичная часть этого пространства, они близки к земле, проявление чувств для них естественно. Гаврила и Глаша заняты общим делом – пашут землю. Борона имеет физическую, эротическую символику [7, c. 29]: обрабатывая землю, молодая пара возделывает собственные чувства, в них пробуждается любовь. Крестьянская девушка Глаша изображена в соответствии с фольклорной традицией: «сильной, трудолюбивой, с молодым, могучим, телом» [1, c. 75]. Характеристики героини носят подчеркнуто телесный характер: «пышущее тело», «глаза пьяно блистают», «толстая», «розовая», «томная», «щеки рдеют вишней». Автор вновь подчеркивает материальность женщины, ее близость к природе.

Важным средством создания женских образов в рассказах является использование цветов – символов. Образы героинь прописаны в свойственной Зайцеву манере импрессионизма: отдельные штрихи, тона, полутона передают не статичный образ, а его сиюминутное восприятие. Согласно теории цветовой символики [2, c. 102], каждый цвет (и оттенок) воспринимается сознанием человека определенным образом, несет особый смысл. При описании Лисички («Миф») используется множество солярных оттенков (золотой, рыжий, коралловый, желтый, красный), что подчеркивает связь героини с солнцем, символом созидательной энергии, жизненной силы, вечной молодости [6, c. 190]. Глаша («Молодые») описана оттенками другой цветовой гаммы. В ее образе преобладает сочетание черного и красного цветов (вишневый, кумачный, багровый, карий), так передана аура страсти, желания (красный цвет) и тайна магической притягательности (черный цвет) Эти цвета также символизируют первобытные цвета мира: разрушительный огонь и созидательное плодородие земли.

Исследователями творчества Б.К. Зайцева неоднократно отмечалось влияние философских идей Вл. Соловьева на его творчество. Мир, в понимании Соловьева, управляем двумя началами – мужским и женским. Женственное, чувственное, материальное и пассивное обозначается им как «Душа». Мужское, осмысляющее, активное начало как «Ум». В рассказе «Миф» отчетливо прослеживается подобное деление. В первых строках рассказа мы встречаем главного героя Мишу, причем, физическое описание героя отсутствует, единственные материальные детали его облика «пиджачок» и «фуражка» [1, c. 50], эти предметы являются атрибутами его социального положения и рода занятий. Миша – интеллигент, основной вид его деятельности – умственный труд. Автор изображает именно его мысли, действия Миши описаны преимущественно глаголами ментальной активности: «думает», «ложится и слушает, как молчит горизонт», «узнает ее», «долго читает». Миша стремится глубже узнать то, что видит вокруг, рационализировать это. Миша – воплощение «Ума». Лисичка же олицетворяет женское, материальное начало, или «Душу». Описывая ее, автор активно использует цвет, приводит физические подробности. В противоположность Мише, глаголы, характеризующие Лисичку, в основном носят эмотивный, чувственный или же конкретно – действенный характер. Она не анализирует свои чувства, а выражает их: «весело подхватывает юбку», «блаженно бормочет», «кружит вокруг», «радостно захлебывается». Образ Лисички телесен, она живет чувствами. У Соловьева, как и у Зайцева, противоположности соединяются с помощью «Духа абсолютной любви». Герои рассказа «Миф» дополняют друг друга. Она заставляет его действовать (идти, бежать), он ее – думать (о мироздании, о будущем). Соединяясь, они обретают космическую гармонию.

В рассказе «Молодые» Гаврила и Глаша также объединены чувством любви. Здесь видится влияние идей Вл. Соловьева о физическом проявлении этого чувства, которые были изложены в статье «Смысл любви». Философ, объясняя феномен любви, приходит к выводу, что любовь есть действительное упразднение человеческого эгоизма через оправдание и спасение индивидуальности. «Только одна сила может подорвать эгоизм, это – любовь, и главным образом, физическая» [5, c.172]. Б.К. Зайцев своеобразно углубляет и развивает проблематику, намеченную философом, но использует для создания образа героини литературный код фольклора, не связанный с идеалистическими представлениями о Вечной Женственности. С помощью обращения к архаичным литературным цитатам, стилизации Зайцев усиливает общинно-родовое начало в характере героев рассказа. Глашуха и Гаврила – носители традиционного опыта поколений, они принадлежат жизни крестьянской общины, подчиняются ее законам. Зайцев удваивает отдаленность героев от эгоистического начала: как носителей общинного (фольклорного) сознания и как влюбленных. Герои лишены эгоизма, однако лишены и индивидуальности. Индивидуальность они и обретают в своей любви («мало ли с кем он не возился на покосе, но тут серьезней», – отмечает Гаврила исключительность своей Глаши). В финале рассказа молодые крестьяне отделяются от общины в семью. Разрабатывая тему любви в своем творчестве, Зайцев обращается к одному из аспектов философии Соловьева. В рассказе воплощена простая женщина, носительница родового опыта в любви – процессе ее индивидуализации и одновременного отречения от эгоизма.

Рассказ «Сестра» (1907) отличается от ранее названных способами создания женского образа. Автор смещает акцент с внешней, материальной части образа на психологическое состояние женщины. Героиня довольно многословна, что не характерно для ранних монологичных рассказов Зайцева. Речевой портрет Маши – наиболее важная характеристика. Она думающая, рефлексирующая героиня. Автор позволяет ей самовыразиться, герой-повествователь лишь отмечает внешние перемены ее облика, которые описаны с помощью ярких деталей: «похолодалое лицо, бледное, с потемневшими губами», «голос срывается и трепещет» [1, c. 80 – 81]. Здесь женский образ не просто проявление внешней красоты, чувственности и природной мудрости. Автору интересна ее духовная жизнь. Еще одно коренное отличие Маши от предыдущих зайцевских героинь – она несчастна в любви, жизнь представляется ей дисгармоничной, героиня перестала понимать ее смысл. Однако женский образ на протяжении рассказа претерпевает эволюцию: любовь внезапно открывается Маше как всеобъемлющее, многогранное чувство, не имеющее срока давности, проявляющееся не только в отношениях между мужчиной и женщиной: «Знаешь, я никак не могла уснуть, <…> я смотрела на девочку на свою и вдруг такую я к ней любовь почувствовала – пусть, пусть мы умрем все, но мы так любили…» [1, c. 83]. После этого откровения герой-повествователь описывает ее «облегченный, как бы просветлевший и одухотворенный образ». Образ женщины в рассказе «Сестра» автор создает с помощью реалистических, психологических характеристик, а также вводит в рассказ элементы самоанализа героини. Внешняя действительность (ночь, мрак, видения смерти) является отражением внутреннего хаоса героини. Зайцева как художника в большей мере начинают волновать проблемы этого взаимодействия.

Таким образом, женские образы в ранней прозе Б. К. Зайцева создаются использованием мифопоэтических, пантеистических и языческих образов, поэтических символов, сравнений и эпитетов, а также цветовой символики, что является воплощением пантеистического мировосприятия молодого писателя, увлеченного импрессионизмом. Важной чертой женских образов в ранней прозе Зайцева является то, что он создан с опорой на идеи Вл. Соловьева, как эстетические – о природе Вечно Женственного, так и этико-философские – о мироустройстве и смысле любви. Женщина у Зайцева неотделима от понятия любовь, вся ее жизнь сосредоточена вокруг чувства, определяющего ее жизнь. В более позднем рассказе «Сестра» телесность перестает быть определяющим качеством женского образа, который приобретает психологические черты. Женские образы Зайцева в рамках одного временного этапа творчества претерпевают эволюцию, развиваются вместе с автором.

Литература:

1. Зайцев Б.К. Собр. соч.: В 11 т. Т. 1. М.: Русская книга, 1999 – 2001.

2. Базыма Б. А. Цвет и психика. Монография. ХГАК. – Харьков, 2001.

3. Прокопов Т.Ф. Восторги и скорби поэта прозы: вступит. ст. / Т.Ф. Прокопов // Тихие зори / Б.К. Зайцев. М.: Русская книга, 1999.

4. Соловьев В. С. Смысл любви. Избранные произведения. М.: Современник, 1991.

5. Соловьев В.С. София. Собр. соч.: в 20 т. Т. 2. М.: Наука, 2000.

6. Тресиддер Д. Словарь символов. М.: ФАИР-ПРЕСС, 1999.

7. Энциклопедический словарь. Славянская мифология. М.: Эллис Лак, 1995.