Деконструктивизм как часть семантического поля литературоведения

Деконструктивизм – это в первую очередь направление в современной архитектуре, основанное на внедрении в строительную практику идей французского философа Жака Дерриды. Для деконструктивистских проектов характерны визуальная усложнённость и нарочито изломанные формы. Достаточно вспомнить архитектурную достопримечательность Дюссельдорфа – так называемые «пьяные дома», выполненные в технике деконструктивизма. Так, внутри зданий нет ни одной параллельной друг другу стены. Дома эти нежилые, а построены архитекторами из разных стран мира разных стран и предназначены для офисных и торговых помещений. В 80-е годы наметилась тенденция к расширенному толкованию понятия деконструктивима и выходу его за рамки архитектуры. Это связано с быстрым распространением деконструктивистских идей в различные сферы гуманитарных наук: история, философия, филология, социология, лингвистика, политология. Но независимо от того, в какой сфере используется термин, в его основе лежит понятие деструкция, т.е. разрушение. Применительно к литературе – это литературно-критическая «практика», иными словами разработка постструктурализма. Часто термин деконструктивизм применяется как синоним к слову постструктурализм. Основным принципом деконструктивизма является принцип деконструкции, и так как мы говорим преимущественно о литературе – это принцип анализа текста.

В немецкой научной мысли термины деконструктивизм и деконструкция тождественны, хотя применительно к литературно-критической практике предпочтительнее использование последнего.

Деконструкцию \ деконструктивизм принято относить к теории постструктурализма, однако, это не самое точное название для обозначения группы философских, семиотических учений в гуманитарных дисциплинах, подпадающих под нее. Сквозь призму постструктурализма принято рассматривать целый ряд важных основополагающих теорий, но в первую очередь дискурсный анализ Мишеля Фуко, структурный психоанализ Жака Мари́ Эмиль Лакана и деконструкцию \ деконструктивизм Жака Дерриды. Понятие деконструктивизм многогранно, но нужное нам литературоведческое его толкование восходит к работе уже упомянутого французского философа Жака Дерриды, чья философия базируется на учениях Ницше и Хайдеггера. Под термином деконструктивизм (fr. deconstruction) понимается разрушение давно сформировавшихся и уже устаревших основ и стереотипов не с целью их уничтожения и обесценивания, но воссоздания, возрождения и переосмысления в контексте эпохи нового времени и под углом зрения актуальной современной проблематики. Изначально деконструктивизм не входил в семантическое поле литературоведения. Хотя Деррида и сам подвергал деконструктивизму литературные тексты, но преимущественно эта роль принадлежала американским ученым-литературоведам, представителям Йельской критической школы Йозефу Хиллис Миллеру, Жоффрею Хартману и Полю де Ману, которые в семидесятых и восьмидесятых годах занимались популяризацией философии Жака Дерриды в литературоведении и которые разработали тот понятийный аппарат, который лег в основу литературоведческого деконструктивизма. В название этого направления легло понятие «деструкции» (от лат destructio – разрушение: в широком смысле – разрушение, нарушение нормальной структуры чего-либо; уничтожение) [1], т.е. своеобразная практика анализа художественного текста. Ее смысл как специфической методологии исследования литературного текста заключается в выявлении внутренней противоречивости текста, в обнаружении в нем скрытых и незамечаемых не только неискушенным, "наивным" читателем, но ускользающих и от самого автора ("спящих", по выражению Жака Дерриды) "остаточных смыслов", доставшихся в наследие от речевых, иначе дискурсивных, практик прошлого, закрепленных в языке в форме неосознаваемых мыслительных стереотипов, которые в свою очередь столь же бессознательно и независимо от автора текста трансформируются под воздействием языковых клише его эпохи.

Все это и приводит к возникновению в тексте так называемых "неразрешимостей", т.е. внутренних логических тупиков, как бы изначально присущих природе языкового текста, когда его автор думает, что отстаивает одно, а на деле получается нечто совсем другое. Выявить эти "неразрешимости", сделать их предметом тщательного исследования и является задачей деконструктивистского критика [2, c. 3-4]. Задача эта решается критиками в первую очередь через обращение к глубинным мотивам, через выявление подспудных смыслов, возникающих не на поверхности, а глубоко внутри. Иными слова, говоря на языке Фрейда, исследуя текст, литературоведы обращаются к бессознательному. Смысл такого анализа заключается по Жиль Делезу в том, чтобы разрушить традиционную структуру знака, подвергнуть сомнению обозначаемое им явление или предмет, доказать сомнительность, недостоверность, неоднозначность этой функции знака. Однако Делез критикует так называемый традиционный фрейдизм из-за ориентированности последнего на семейные отношения, вместо которых или хотя бы на ряду с которыми необходимо поставить социальные.

Исследователи вводят понятие "желающая машина", под которым подразумевается человек и самый широкий круг окружающих его объектов, существующие и действующие согласно правилам соответствующей культуры и в рамках, правилах и ограничениях общественно-социальных формацией. Бессознательность в поведении и действии, как социальных механизмов (например, механизмов власти), так и отдельно взятых субъектов является ключевым.

Повторюсь, что задача литературного критика как раз и состоит в том, чтобы понять истинную природу авторской задумки и пойти дальше, раскрыв бессознательные авторские интенции, заложенные в тесте без его воли, проникнуть в смысловой объем произведения, в процесс означивания, пережить множественность и многозначность текста.

Французский философ-постструктуралист и семиотик Ролаи Барт внес существенный вклад в так называемую идею прочтения текста. Познакомившись с идеями М. И. Бахтина о полифоничности литературного текста, с лингвопсихологическими идеями Ж.Лакана и семиотикой У.Эко, философ открывает новый, постструктуралистский этап в своем творчестве – ему чужда идея «единственности» прочтения текста и одномерность в интерпретации его смыла. Он воспринимает текст, как один из способов удовольствия: «удовольствие от текста – это тот момент, когда мое тело начинает следовать своим собственным мыслям; ведь у моего тела отнюдь не те же самые мысли, что и у меня" [2, c. 171]. При помощи такого «эротического» отношения к исследуемому тексту он пытается избежать бесстрастности при анализе, отодвигая при этом науку с ее объективностью и однолинейностью на второй план.

Под влиянием этой мысли Ролаи Бартом был создан ряд работ ("Удовольствие от текста" (1973), "Фрагменты любовного дискурса" (1977) и другие), которые во многом способствовали развитию критического восприятия и отношения к текстам и, как следствие, «взрастили» первое поколение деконструктивистских литературоведов. Поэтому именно эти работы стали тем самым существенным вкладом, внесенным в развитие постсруктурализма и деконструктивизма, а так же источником двух важных понятий, которыми, с подачи Барта обогатилась наука – согласно его концепции чтение представляет собой некую прогулку, носящую характер социального удовлетворения. При этом он выделяет «текст-наслаждение» и «текст-удовольствие». По словам Барта, первый вид – это текст, «приносящий удовлетворение, заполняющий всего человека без остатка, вызывающий эйфорию; он идет от культуры, не порывает с нею и связан с практикой комфортабельного чтения». Что касается второго вида, то он представляет собой текст, «вызывающий чувство потерянности, дискомфорта (порой доходящее до тоскливости); он расшатывает исторические, культурные, психологические устои читателя, его привычные вкусы, ценности, воспоминания, вызывает кризис в его отношениях с языком".

Восприятие текста определяется уровнем читателя и его подготовленностью к прочтению и интерпретации основных кодов, вплетенных в ткань текста, который в свою очередь вплетается в общую ткань культуры, и источники и вариации прочтения могут обнаруживаться даже уже и после его создания. Иными словами человек, погружаясь в процесс чтения, может найти для себя темы, смыслы и образы, которые и не были изначально заложены автором.

Барт, однако, был слишком увлечен политическими аспектами, содержащимися в литературном тексте, а так же критикой буржуазного сознания и буржуазии в целом, поэтому чисто литературоведческие цели им не преследовались и ему не удалось создать некий образец литературоведческого анализа в деконструктивистском духе и методику нового анализа, на которые мог бы опереться неискушенный читатель, не владеющей вполне терминологией и идеей постструктурализма.

Деконструктивизм как литературно-критическая методология и практика анализа художественного текста сложился окончательно в США в ходе активной переработки идей французского постструктурализма и по праву считается одним из самых влиятельных направлений 80-х годов. Так как американские основатели этого течения (П. де Ман, Дж. X. Миллер, Дж. Хартман и X. Блум) работали в Йельском университете, то и критическая практика анализа получила название так называемая «Йельская школа», под воздействием которой формировались остальные версии литературоведческого деконструктивизма. А выпущенный ими сборник носил название "Деконструкция и критика". Йельская школа формально закончила свое существование в 80-х годах, породив ряд течений – продолжателей.

Таким образом, выделяют "герменевтический деконструктивизм" (У. Спейнос, Дж. Риддел, П. Бове, Д. О'Хара, Д. К. Хой, Р. Гаше), популярный в 80-е годы "левый деконструктивизм" (Ф. Джеймсон, Ф. Лентриккия, Дж. Бренкман, М. Рьян и др.), близкий по своим социологически-неомарксистским ориентациям английскому постструктурализму (С. Хит, К. МакКейб, К. Белей, Э. Истхоуп), а также "феминистскую критику" (Г. Спивак, Б. Джонсон, Ш. Фельман, Ю. Кристеву, Э. Сиксу, Л. Иригарай, С. Кофман и др.)

Термин деконструкция применительно к литературоведению употребляется в шести различных контекстах.

1. Во-первых, деконструкция – это особый вид чтения, когда понимание глубинных смыслов осуществляется в процессе прочтения. При чем результатом такого процесса становится не только осознание идей и расшифровка символов, положенных в основу автором, но и посредством деконструкции (разрушения) рождение новых, не заложенных изначально автором. Так, немецкая писательница Криста Вольф во «Франкфуртских лекциях» показала читателю, как практически выглядит такой вид чтения: «Материал, грудами которого я обложилась, вышел у меня из – под контроля. Я уже читаю не для того, чтобы создать достоверную предметно – чувственную атмосферу вокруг образа Кассандры, каким я его вижу изнутри (а именно таким я и хочу его показать)» [3, c. 219].

2. Вытекающий отсюда набор приемов и практик, призванных показывать, что любой текст всегда отличается от самого себя в ходе его критического прочтения и становится уже не текстом автора, а текстом читателя, называется «Американской Деконструкцией».

3. Мишель Фуко понимал деконструкцию как процедуру выявления интердискурсивных связей в тексте. Другими словами – это технология обнаружения нескольких типов дискурса, совмещенных и пересекающихся в рамках одного текста.

4. В-четвертых, деконструкция понимается как критика, перед которой стоит задача изучить процесс порождения текста, процесс его возниктовения. В частности перед ней (деконструкцией) стоит задача выявить те средства, способы, методы репрезентации, при помощи которых происходит рождение репрезентируемого, т.е. текста.

5. Английский литератетуровед Э. Истхоуп выделяет также деконструкцию в так называемом духе «левого деконструктивизма». Ученый понимает ее как проект уничтожения категории «Литература» посредством выявления дискурсивных и институциональных практик.

6. Шестой вид деконструкции носит условное название «Дерриданская Деконструкция». Критика в этом случае осуществляется путем анализа бинарных оппозиций – пар связанных между собой понятий с диаметрально противоположным значением – в исследуемом произведении. Бинарная или двойная оппозиция – это система, при которой мыслительные и речевые процессы происходят под влиянием противоположностей, которые семантически дифференцированы [4, c. 5], таких как, например, жизнь-смерть, здравие-болезнь, правый-левый, хорошо-плохо, можно-нельзя, гласные-согласные, любовь-ненависть. Причем, как правило, левая часть оппозиции всегда положительно маркирована, а правая – отрицательно. Согласно критической теории ХХ века, такие бинарные оппозиции – это средства «миропознания» таким образом, что мир воспринимается двояко, рассеченным на две контрастные половины. Такой дуализм восприятия окружающего нас мира обусловлен главным образом физиологическими особенностями строения человеческого организма: два полушария головного мозга, две руки, ноги, глаза, уха. Как видно из приведенных выше примеров, подобная «зеркальная асимметрия» есть характерная черта всего существующего. Применительно же к литературоведению, в описании любой картины мира лежит набор универсальных бинарных оппозиций. Цели литературно-критической практики деконструкции состоят в том, чтобы:

1) обнаружить и проследить заложенные в произведении бинарные оппозиции;

2) нарушить их двоичную структуру;

3) поменять местами ценности бинарных оппозиций;

4) разрушить и нивелировать их противостояние;

5) упорядочить и релятивизировать отношений оппозиций.

Деконструктивизм является самостоятельным направлением ХХ века, имеющим свой понятийный аппарат, методы и приемы исследования. Черты и принципы деконтруктивизма можно наблюдать в целом ряде гуманитарных наук. Направление, формально закончившее формироваться в 80-90-х годах, породило ряд течений – продолжателей, некоторые их которых до сих пор обращают на себя внимание современных исследователей. Одним из таких течений на стыке литературоведения и лингвистики является политически и социально маркированное течение феминистской критики.

Литература:

1. http://sites.google.com/site/viktorovcharenko/works/dictionary/d

2. Ильин И. Постструктурализм.Деконструктивизм. Постмодернизм. М., "Интрада", 1996

3. Вольф К. Франкфуртские лекции//От первого лица: Пер. с нем./Сост. Е.А. Кацева– М.: Пргресс, 1991

4. Smith, G. (1996). "Binary opposition and sexual power in Paradise Lost". Midwest Quarterly 27 (4)