Понятие и осмысление теории перевода в системе метапоэтических текстов И.А. Кашкина

Имя Ивана Александровича Кашкина известно в теории перевода, как имя переводчика, ученого, сформировавшего советскую школу художественного перевода, ведущий метод которой – метод реалистического перевода. Исследование метапоэтического дискурса И.А. Кашкина позволяет установить тот факт, что И.А. Кашкин определил, сформировал и теоретизировал не только особый подход в рамках организованной школы, но и занимался разработкой теории перевода.

В метапоэтических тесктах, то есть текстах о языке, переводе и художественных текстах, И.А. Кашкин употребляет следующие термины: теория, подход, метод, принцип, установка. Большинство этих терминов используются в следующих статьях: «Ложный принцип и неприемлемые результаты» (1952), «Традиция и эпигонство» (1952), «О методе и школе советского художественного перевода» (1954), «В борьбе за реалистический перевод» (1955), «Текущие дела» (1959), «Перевод и реализм» (1963).

Теория является более широким понятием и включает в себя понятия перевода, подхода к переводу, метода, его принципов и установок.

Обращение к вопросу построения теории перевода И.А. Кашкин объясняет потребностью продиктованной:

1. практикой перевода;

2. направленностью переводческой деятельности;

3. возросшими требованиями современного ему читателя.

Построение теории – это общая работа всех тех, кто вовлечен в переводческую деятельность. Как отмечает И.А. Кашкин, теорию создают не только теоретики, критики, но и в первую очередь переводчики-практики, «которые не только применяют ее на деле, но практической проверкой вносят в теорию свой вклад» [4, c. 454–455]. В свою очередь деятельность переводчика, занимающегося построением теорией, носит несистематический, переменный, прерывный характер и направлена на решение трудностей, возникающих в ходе переводческой деятельности. По мнению И.А. Кашкина, переводчики-теоретики – это «вольные стрелки» теории, которые в отличие от «ремесленников» и «кустарей одиночек» двигают теорию вперед «со страстной убежденностью исследователя» на основе личного и коллективного опыта, критики, наблюдений и обобщений, предварительных догадок и рабочих гипотез [4, c. 452, 454–455]. Среди них И.А. Кашкин выделяет в первую очередь К.И. Чуковского, Н.М. Любимова, С.И. Липкина, П.Г. Антокольского и других. В идеале, каждый переводчик должен воплощать в себе и практика и теоретика – черпать знания и опыт у традиции и современников, поднимать вопросы на основе личного эмпирического опыта, разделять свой практический и теоретический опыт с современным поколением.

И.А. Кашкин относит себя к «вольным стрелкам». Заниматься теорией ему «пришлось <…> по общественной нагрузке» как руководителю советской школы художественного перевода, критику, полемисту, члену редакционной комиссии сборника «Мастерство перевода», работнику Московской секции переводчиков, преподавателю английского языка в Высшем Литературно-художественном институте [4, c. 454]. И.А. Кашкин вел активную деятельность по разработке теории – он также печатался в таких крупных изданиях как «Мастерство перевода», «Новый мир», «Литературный критик», «Иностранная литература», «Иностранные языки в школе», «Литературная газета», «Красная новь», «Интернациональная литература», «Советская литература», «Вопросы литературы»; был в составе редакционной коллегии «Мастерства перевода» (выпуски за 1959, 1963 годы) выступал на конференциях по вопросам перевода, например в Тбилиси в 1962 году. Он призывал строить общую теорию перевода, которая «нас всех объединяет в вопросах принципиальных, теоретических»: «Без надежной теории нет и успешной практики» [4, c. 451–452].

Разработка теории у И.А. Кашкина носит общественный характер, и строить теорию он пытается в терминах и выражениях, доступных его современникам и, в первую очередь, читателям. Например, теория – это «погода», метод – «волна», перевод – «лодка» [2, c. 402–403]; автор произведения – «композитор», переводчик – «дирижер» или «исполнитель» [1, c. 473].

По Кашкину, теория – это своего рода обобщающие выводы, сделанные на основе отдельных случаев при помощи «описательной и нормативной стилистики», так как теория – ‘1. Логическое обобщение опыта, общественной практики, отражающее закономерности развития природы и общества’; ‘2. Совокупность обобщенных положений, образующих какую-либо науку или раздел ее’; ‘3. Общие, разрабатываемые в отвлеченно-логическом плане основы какой-либо науки, мастерства, а также отвлеченное знание этих основ в противоположность их практическому применению’; ‘4. Совокупность научных положений, обосновывающих общий принцип объяснения каких-либо фактов, явлений’ [7, c. 354].

Построение теории должно осуществляться на основе литературоведческого подхода. По мнению И.А. Кашкина, именно литературоведческий подход к теории и перевода позволяет выдвинуть те критерии, которые «…могут обобщить любые литературные переводы с любого языка на любой язык, подчиняя их общим литературным закономерностям и вводя их в общий литературный процесс. Это позволяет в частности, для иллюстрации однородных стилевых явлений привлекать примеры из разных языков, причем иной раз пример из другого языка оказывается в теоретическом отношении более наглядным и поучительным для переводчика» [3, c. 152–153].

Построение теории по И.А. Кашкину происходит в три этапа:

1. «обобщение опыта»;

2. «раскрытие на конкретных примерах»;

3. «теоретическое обоснование» [4, c. 458].

В метапоэтическом дискурсе И.А. Кашкина по вопросам теории перевода и ее методики четко прослеживается оппозиция «традиция-эпигонство. И.А. Кашкин посвящает целую статью, появившуюся в 1952 году, которая так и называется «Традиция и эпигонство». Критерием для выделения оппозиции «традиция-эпигонство» служат понятия «точность» и «верность» «во имя стиля» [2, c. 380].

Согласно МАС, под «традицией» следует понимать ‘исторически сложившиеся и передаваемые из поколения в поколение обычаи, нормы поведения, взгляды, вкусы и т. п.’ [7, c. 396]. Традиция, по И.А. Кашкину, – это совокупность 1) русской традиции перевода в лучших ее проявлениях, в первую очередь – в трудах А.С. Пушкина, В.С. Белинского и т.д.; 2) и традиции, воплотившейся в лучших работах современников – С.Я. Маршака, М.Л. Лозинского, М.Ф. Рыльского, удостоенных Сталинских премий.

В основе традиции лежит «верно-понятая» точность. Точность необходима для качественного перевода. Но это не означает, что перевод должен быть точным до слепого пословного копирования языка оригинала: «Точность и стиль, безусловно, вещи хорошие. При переводе забывать о них не надо. Но нельзя точность подменять наивным формализмом буквальной передачи слов, а стиль – буквальной передачей языкового строя, обращая и то и другое в фетиш, который заслоняет и социальный, и человеческий, и всякий другой смысл» [2, c.380]. Точность заключается в верном истолковании идеи художественного произведения средствами языка перевода. Выражаясь словами И.А. Кашкина, точность должна быть «верно понятая, такая, которая передавала бы и юмор, и негодование, и лиризм, и сатиру», то есть не формальной, а внутренне обоснованной [2, 375, 386].

Эпигонство, в свою очередь, – это ‘творчески неоригинальное следование какому-либо деятелю, направлению (в политике, науке, искусстве и т. д.)’ [7, c. 763]. Эпигонство провозглашает «мнимую» точность: «формальную» или «технологическую» и «функциональную» точность, которая приводит к формированию определенных методов перевода. Эпигонство диктует «ложные», «ошибочные» принципы. Однако рассмотрение этих «ошибочных» принципов на примере «негодной практики» необходимо для построения теории, выработки методов и подходов к переводу [2, c. 398].

Общая теория перевода, по мнению И.А. Кашкина, должна представлять собой исторически обусловленные типические принципиальные установки, в основе которых лежит живое начало и традиция перевода в революционном развитии. На основании этого теория должна обладать следующими характеристиками:

1. Теория перевода – открыта. Теория строится на основе обобщенного опыта поколений переводчиков и их «многовековых побед» и представляет собой непрерывный процесс поиска истины, так как «общая теория перевода <…> имеет дело с типическим, а мастерство перевода – с единичным» [4, c. 452, 457].

2. Теория – не линейна. Как уже было сказано, теория – это непрерывный последовательный процесс «борьбы нового с отжившим»: «Не надо думать, что разработка теории идет ровно. Чаще всего она идет последовательными волнами, и хорошо, когда это приливная, а не отливная волна» [4, c. 453].

3. Теория имеет живое начало, так как традиция – это «живое творческое развитие здоровых, жизнеспособных основ» [6, c. 424]. Согласно Кашкину, теория должна «вытекать из жизни, то есть отвечать ее потребностям и целям», быть исторически обусловленной, «рожденной эпохой» ее условиями. Нормы традиции должны «проверяться и обогащаться жизнью» [5, c. 119]. «Теория, конечно, сера, но так сер и ствол, который зеленеет ветвями и листьями вечно живого отражения жизни. Не было бы ствола, не было бы и зеленой кроны» [4, c. 452–453].

4. Теория – «живое противоречие между теорией и практикой» [5, c. 148]. Обновление теории, переход от одного поколения переводчиков к другому всегда происходит в столкновении взглядов, в спорах, критике. В единстве противоречий рождается истина. Советский переводчик, вооруженный методом исторического материализма, строит свою работу в согласии с концепцией исторического революционного развития: «…он (переводчик – Е.Ч.) привык все рассматривать в движении, в столкновении противоречий, в новом, возникающем единстве. Он руководствуется этим и в своей работе, поэтому советский художественный перевод развивается и приходит к единству тоже через борьбу противоречий, путем участия в советском литературном процессе и в непосредственной связи с ним» [1, c. 468]. Противоречия, согласно И.А. Кашкину, следует не сглаживать, а «обострять до полного выявления и тем самым снятия» [5, c. 148].

Таким образом, основные постулаты теории перевода связаны с такими сложными категориями, как открытость, нелинейность, «живое начало», «живое противоречие», которые приводят к, тем не менее, сложному переводу, который не подвергается осмыслению, но продолжает восхищать своим качеством и мастерством. Метапоэтические тексты И.А. Кашкина – теоретический источник, в котором заложены основы общей теории перевода основанной им советской школы художественного перевода, известной, как одной из лучших школ художественного перевода на всей территории постсоветского пространства и в наши дни.

Литература:

1. Кашкин И.А. В борьбе за реалистический перевод // Для читателя -современника(Статьи и исследования). М.,1977. С. 464–502.

2. Кашкин И.А. Ложный принцип и неприемлемые результаты. О буквализме в русских переводах Ч. Диккенса // / Для читателя-современника (Статьи и исследования). М.,1977. С. 371–403.

3. Кашкин И.А. О методе и школе советского художественного перевода // Знамя. – 1954, № 10. – С. 141–153.

4. Кашкин И.А. Перевод и реализм. Выступление на Закавказской региональной конференции по вопросам перевода в Тбилиси в 1962 году // Мастерство перевода. – 1963. – С. 451–465.

5. Кашкин И.А. Текущие дела (Заметки о стиле переводческой работы) // Мастерство перевода. – М. – 1959. –С. 106–152.

6. Кашкин И.А. Традиция и эпигонство (Об одном переводе байроновского «Дон Жуана») // Для читателя-современника (Статьи и исследования). М.,1977. С. 404–426.

7. Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. 2-е изд., испр. и доп. – М.: Русский язык, 1981–1984. – (МАС).